vzmok — "А как меня зовут?"

    Казалось, у Неё не было любимого человека, если не считать того, который вчера причинил себе смерть, поводом которой была его же безответная любовь к Ней. Перед смертью он оставил записку, вернее записки: родителям, Ей и дворнику, который каждое утро провожал будущего самоубийцу своим одноглазым взглядом. Родителям написал: «Простите, я вас люблю». Ей написал: «Помнишь, Ты как-то раз отказалась от моего предложения встретиться и погулять, сказав, что давай в следующей жизни, в четверг, в три часа дня, здесь же, и положила трубку. Ну, так вот, я уже пошёл. В следующую жизнь. Буду ждать Тебя, не задерживайся! Пока». А дворнику: «Дворник,...» и всё. Видимо не нашёлся, что написать.

    Казалось, Её самой не было, но женское тело, которое передвигалось в комнате дома, располо-женного по улице Незабвенной, подтверждало обратное. Это было Её тело. А для властей доста-точно и тела для того, чтобы записать его как человека под определённым именем. А имени у Неё как-раз-таки и не было, если не считать местоимений, написанных с заглавной буквы, что объяс-няется незнанием Её имени автором этого повествования.

    Казалось, у Неё не было души…

    — Кажется, у меня нет души, — сказала Она парню, с которым столкнулась секунду назад. Она шла, разглядывая небо, на котором, как Ей всегда казалось, было отображено «сердце» из облаков. И даже когда небо было безоблачным, Ей всё равно так казалось.

    — А у меня их две, — без тени смущения парировал он. — Дать одну?

    — Ну, не знаю, как-то неудобно вот так вот сразу бац! и душу, — продолжает Она начатый Ею самой бессмысленный разговор. Но вот что странно: с ним, с этим незнакомцем, этот казалось бы бессмысленный разговор приобрёл свой, в прямом смысле слова, душевный смысл, чего не случа-лось ни с кем другим до него.

    — Ну, давай тогда сначала тело дам, — вот так вот сразу предложил он.

    — Ну, не знаю, как-то быстро вот так вот сразу бац! и тело, — говорит Она. — Может сначала ча-шечку кофе?

    — Можно и кофе, — соглашается он и идёт с ней в кофейню.

    — А как меня зовут? — спрашивает Она по пути к входу, не отрывая своего взгляда от его непо-нятного цвета глаз, отчего и шла постоянно спотыкаясь.

    — Не знаю, — с улыбкой в словах отвечает он, открывая Ей дверь.

    — Вот и я не знаю. А тебя?

    — Абубякир, — чётко выговаривая, ответил он. — Но всё же, как тебя зовут?

    — А зовут меня…, — утопив своё имя в гуле проезжавших мимо машин, удовлетворила Она ин-терес Абубякира.

    Так они и познакомились: девушка без имени и парень с именем, который лучше бы был без имени. Дальше было и тело и душа.

    А началось всё поздней осенью, когда зима еще не решалась вступить в свои полные права, а осень пребывала в последних приготовлениях окружающей среды к приближающейся зиме. Кри-ка, сопровождающего появление на свет новорождённых, не было, если не считать лоноразди-рающего крика роженицы.

    «Неужели ребёнок родился мёртвым?» — вопросительно думал отец.

    «Неужели он ещё не вышел?! Сколько можно?!» — думала мать.

    А ребёнок тем временем уже явил миру свою розовую головку и изучающее оглядывал своё окружение. Все были удивлены отсутствию крика новорождённого. А Она (ребёнок оказался женского пола) лишь хлопала своими немаленькими глазками.

    Позже родители дали наименование этому существу.

    — Как назовём нашу молчаливую дочурку? — спросила мать.

    — А назовём её в честь бабушки …, — сказал отец, утопив имя своей дочери в Её первом с мо-мента рождения крике.

    Дальнейшая Её жизнь развивалась без особых впадин и возвышенностей, если не считать тех впадин и возвышенностей, которые украсили прежде невзрачный рельеф Её тела в период полового созревания.

                                ***

    Не разбуди Её Абубякир, она бы так и не проснулась, пока Её не разбудил кто-нибудь другой. Телефон призывал взять трубку Её любимой мелодией. Она встала с постели и, не прикрываясь, абсолютно голой вышла на улицу к почтовому ящику за свежей газетой. На улице не было ни ду-ши. Вдохнув глубоко запах газеты, она направилась обратно домой. Телефон продолжал проигры-вать всё ту же мелодию. Взяв трубку, Она услышала:

    — Алло, ты что спишь?

    — Нет.

    — А что делаешь?

    — Не сплю.

    — А почему трубку не берёшь тогда?

    — Не хочу.

    — Как это не хочешь? Ты…

    Давая ему выговориться, Она бросила трубку на кровать и пошла в кухню заварить себе кофе. С чашкой кофе в руках Она вернулась к телефону и к разговору:

    — … Ты этого хочешь? — услышала Она его повышенные тона.

    — Да, — спокойно ответив на вопрос, бросила Она трубку и пошла играть на калькуляторе.

       С Абубякиром у Неё вот уже три месяца были отношения. Они встречались, целовались и так далее. Он признавался Ей в любви. Она молчала. Отличная любовница и взбалмошная девчонка, Она любила разнообразие и никогда не останавливалась на чём-нибудь одном.

                   Конечно же, продолжение не следует…