santehlit — Искусство управлять

   — Билли, что там с нашими сиротками? Нашли родителей?

   — Приёмных.

   — ?

   — У Аксиньи Петраковой в реальном мире есть реальные дети — Петя и Юлечка. К чему дублёры?

   — А эти, приёмные….

   — Отличная пара. Да они тебе знакомы — Лина и Кудияр, живут в домике подле той самой часовни на Волжском берегу. Ребятишкам безумно обрадовались — теперь они очень дружны. Не желаешь навестить?

   — Дел полно.

   Это я врал. Дел в «Алексе» почти не осталось — таких, как были в первые дни — крутых, опасных, с избытком адреналина. Так, бытовуха сплошная.

   Макс вернулся из двухнедельной поездки на Кипр, где с Галиной Дмитриевной скрывался скорее от ревнивого ока супруги, чем от ментов. Следаки поковырялись в избе Петраковых, да и отказались возбуждать дело — мол, отравление угарным газом. Ни гематомы на телах, ни пропажа детей их не озадачили. Видать вовремя Лёвчик закрыл печную заслонку.

   Утром в офисе пытал дежурного:

   — Как ночь?

   Тот нудным голосом читал записи журнала.

   — Ерунда!

   — И я говорю — мы больше бензина сжигаем, чем зарабатываем.

   — Это брось: в городе порядок — никакого бензина не жалко. Слесарь спит, когда станок крутится.

   Макс ввалился, загорелый, возбуждённый:

   — О каком станке речь? Баблопечатном?

   Махнул дежурному — топай, нажал кнопку селектора:

   — Изабелла Юрьевна кофе нам.

   — Что на сегодня? — Макс изголодался по делу.

   — А привези-ка мне директора ГРЭС.

   — Зачем?

   — Познакомиться хочу.

   — Познакомиться? — Макс хмыкнул. — Сам приедет.

   Повернул к себе один из телефонов, стоящих на столе, набрал номер.

   — Алё. Лапушка, соедини меня с Борисовым. Как кто? Полномочный представитель президента России Максимов. Привет, Пётр Алексеевич, узнал? Ну, молодец. Повидаться надо. Записаться к тебе на приём? Хорошо, сейчас приеду и запишусь.

   Макс в сердцах бросил трубку на аппарат:

   — Вот сука! На приём к нему запишись! Забыл, всё забыл. Студент, очкарик, трясся, как былинка, когда шалупень прижала. Я за него мазу держал. А теперь — запишись на приём. Ну, я ему запишусь.

   Макс сорвался с кресла и в дверь. Я вдогонку:

   — Аккуратнее — он мне живой нужен и не потресканый.

   Потом рассказывал начальник оперативной службы «Алекса».

   Брать штурмом ГРЭС, охраняемую вооружённой ведомственной охраной, не собирался, а потому дежурили у ворот до самого обеда. Чёрный «Линкольн» Борисова блокировали три машины, самого не очень вежливо, за шиворот, перетащили в «Аудюшку» и дали по газам.

   Вот он передо мной, директор градообразующего предприятия, помятый, напуганный, однако, интеллигентный — при очках и галстуке. А я, в толстовке и кроссовках, ему:

   — Поговорим?

   — Я на обед ехал. Вы что хотите от меня услышать?

   — Как дела на флагмане городской энергетики? Что заботит его директора? Не могу ли чем помочь?

   — Вы? — очкарик чуть не хмыкнул мне в лицо, но сдержался и не разбудил раздражения. — Вы? А впрочем…. Есть проблема — с углём. Никакого запаса — работаем с колёс. Каждый день на грани остановки.

   — Уголь в стране кончился?

   — Интересует К-ский угольный разрез. Это наш поставщик и с некоторых пор ненадёжный — то у них неплановая отгрузка, то недопоставка вагонов, то забастовка.

   — Видите — есть проблемы, а вы молчите и не просите добрых людей о помощи. Не хорошо. Делаю замечание на первый раз.

   Протянул визитку:

   — Оформите доверенность на право представлять ваши интересы на К-ском разрезе. Будет готова, позвоните — ребята подъедут, заберут.

   Борисов кинул взгляд на картоночку и напрягся:

   — Вы что задумали?

   — Спасти город от риска отключения тепла и света. Благородно?

   — Не верю, что такие услуги оказываются безвозмездно.

   — Ну, хорошо, возмездно так возмездно. Когда у вас на складе будет технологический запас топлива, сами озвучите сумму благодарности.

   Протянул руку:

   — Всего хорошего. На стоянке перед офисом ваша машина. Приятного аппетита и не забудьте о доверенности.

   Когда официальная бумага Н-ской ГРЭС легла на мой стол, позвонил Сан Санычу.

   — Я пошалю немного в К-ске.

   — Какого чёрта?

   — Исполняем поставленную президентом задачу, — я объяснил.

   Сан Саныч:

   — Кажется, разрез не входит в круг интересов к-ских пацанов. Действуй, но сначала покажись Смотрящему.

   Его звали Сёма Флотский.

   — Много вас приехало?

   Пожал плечами:

   — Я да водитель. Пособишь?

   — Конечно. Где расположился? Может, подыскать что?

   — До Н-ска полтораста вёрст, а у меня жена молодая ….

   — Бес в ребро? — хохотнул Сёма. — Понимаю. Но если ночевать приспичит, звони.

   Трёхэтажное здание шахтоуправления. Через площадь Дворец культуры. А что, неплохо живут горняки. Или жили? Предстоит выяснить.

   Топаю в отдел сбыта. Показываю копии финансовых документов.

   — Оплачено? И что? — сотрудник отдела зевает во всю пасть. — А у меня график отгрузки. Нет, изменить нельзя — начальником подписано.

   В приёмной руководителя сбыта очередь. Двигается медленно, а до обеденного перерыва, обозначенного на табличке, остался час.

   К секретарше:

   — Примет?

   — Не факт.

   — Я из Н-ска, — кладу ей на стол документы и сверху тысячную купюру.

   Секретарша ловко смахнула денежку, взяла документы:

   — Я сейчас.

   Босс ей навстречу в дверь:

   — Юлечка, я к директору. Товарищи, на сегодня приём окончен, попробуйте решить свои дела в отделе.

   Взял протянутые секретаршей документы и вышел вон.

   Юлечка, глядя на меня, пожимает плечами — свою штуку она отработала.

   Несусь по коридору следом:

   — Александр Моисеевич, я из Н-ска. Мои бумаги у вас.

   Он останавливается, окидывает меня холодным взглядом маслиновых глаз:

   — Ну, и что из Н-ска? Ну, и что бумаги? Я сказал завтра.

   Зову на помощь:

   — Билли, я ему сейчас врежу.

   Успокоившись, звоню Флотскому:

   — Пообедаем?

   — Ну и как? — Сёма мастерски управлял ножом и вилкой синими от наколок руками. — Есть подвижки?

   — Ни черта не сделать, пока буду играть на их территории. Есть у тебя офис, база или что-то вроде, где вы собираетесь на толковище?

   — На стадионе, в дирекции.

   Что-то знакомое.

   — Ну, давай там. Притащи мне на вечер Генеберга Александра Моисеевича.

   — Что за птица?

   — Начальник отдела сбыта.

   — Пошлю ребят.

   Мы и поужинали вместе. А до вечерней трапезы Сёма скатал меня за город в элитный посёлок «Родники».

   — Вот эти дворцы построили себе шахтоуправленцы, сволочи. А работягам зарплату жилят.

   — Что тебе до пролетариев?

   — У меня отец горняк.

   Сёме позвонили — объект на месте.

   Александр Моисеевич, помятый бойцами Флотского, утратил форс небожителя. Стоял, опустив безвольные конечности, смотрел испуганно на нас, сидящих.

   Как вещдок предъявил ему график отгрузки продукции:

   — Ты составлял? Переделаешь, и пока не отгрузишь в Н-ск оплаченный объём, ни одного вагона на сторону. Понял?

   — Думаете, всё так просто: сказал — и сделали?

   Сёма Флотский встал не спеша, подошёл вразвалочку и треснул Генеберга по скуле. Тот упал, обрушив на себя полку с кубками.

   — Вставай, пинать буду.

   Начальник сбыта поднялся, зажимая скулу, потом, обнаружив кровь на пальцах, прижал к разбитой губе белоснежный платочек. Сёма не спеша вернулся на место.

   — Переделаешь график отгрузки?

   — Вы посмотрите, чья подпись стоит вверху — «Утверждаю»?

   — Ты за себя отвечай — с твоим директором поговорим позже. Переделаешь?

   — Да.

   — Завтра до обеда?

   — Да.

   — А утром, нет прямо сейчас — у вас ведь круглосуточная погрузка? — дашь команду отгружать на Н-ск.

   — Это невозможно.

   Я взглянул на Сёму. Сёма оторвал зад. Генеберг зачастил:

   — Вы не поняли — уголь грузится в вагоны круглосуточно, а документы на отправку оформляются в конторе. Так что, только утром….

   — Ну, хорошо, иди, умойся, тебя отвезут.

   Утром сидел в приёмной, когда Генеберг прошмыгнул в свой кабинет.

   — Можно пройти? — я секретарше.

   Она впорхнула, выпорхнула:

   — Александр Моисеевич просят.

   Я вошёл и скромненько присел к окну.

   Генеберг проводил селекторное совещание.

   — Сколько у нас гружёных вагонов на площадке? Отправляйте на станцию. Документы оформляйте на Н-скую ГРЭС.

   Походочкой гейши просеменила Юля, внеся в кабинет поднос с ароматным кофе. И даже после этого, не пересел к столу — примостил чашку на подоконник.

   Генеберг старался не смотреть в мою сторону, но это плохо получалось.

   — Плановый отдел, переделать месячный график отгрузки. С сегодняшнего дня вся продукция в адрес Н-ской ГРЭС в объёме поступившей предоплаты. Новый график мне на стол не позднее одиннадцати часов.

   Когда бумагу принесли, Генеберг положил её в папку, поднялся из-за стола.

   — Ну, я к директору. Подпишет ли?

   Я выбрался из своего угла.

   — А вы шепните ему на ухо, как тяжёл кулак у Сёмы Флотского.

   Перебрался в приёмную и тихонечко сидел там, пока не вернулся начальник сбыта с утверждённым графиком.

   — Юлечка, откатай ксерокопию, — и Генебергу. — Приятно было познакомиться.

   Он без воодушевления потискал мою пятерню.

   Следующую неделю мотался между участком погрузки, заводоуправлением, где оформляли документы на отправку, и железнодорожной станцией.

   Билли подначивал:

   — Тебе бы кожаную куртку и маузер в кобуре — вылитый комиссар Гражданской войны. К чему вся эта суета?

   — Хочу понять механизм торможения, чтобы запустить вечный двигатель производства.

   — А мне сдаётся, твоё присутствие здесь сродни участию микроскопа в забивании гвоздей.

   На пятый день нашего знакомства начальник участка погрузки Михалыч недобро осклабился:

   — Всё, амба, не нужны больше вагоны — горняки забастовали.

   — Как забастовали?

   — В разрез не пошли, сидят в ДК, стучат касками, требуют зарплату.

   Я во Дворец. На сцене за столом под красной скатертью один мужик сидит и всем кивает. Ораторы кричат с мест, перебивая. Не собрание — душу отводят, выплёскивая накопившееся.

   Я к трибуне. Постучал ногтем в микрофон — отключен.

   К мужику:

   — Успокойте народ — говорить буду. Я представитель президента Гладышев.

   Я сел, он подскочил, стал требовать тишины. Озвучил мою фамилию и про президента что-то сказал.

   Шум не утих. Наоборот окреп и вырос в многоголосый рёв:

   — Ди-рек-то-ра! Ди-рек-то-ра! Ди-….

   Мужик сел за стол, пожал плечами.

   Звякнул Флотскому:

   — Сёма, пособляй. Директора разреза за шкварник и в ДК.

   Примерно через час два дюжих молодца выволокли на сцену упирающегося коротышечку, поставили перед народом. Шум стих. Чей-то голос:

   — Когда зарплату отдадите — жить не на что?

   Гул прокатился по залу и стих, как волна, у директорских ног.

   — Нет денег.

   Лучше бы он соврал. От взрыва ярости содрогнулись стены, огромная люстра качнулась под потолком. На сцену полетели знаменитые шахтёрские каски. Директор кинулся на утёк, но я поймал его за шиворот и водрузил на прежнее место. Поднял руку, требуя тишины. Каски всё летели на сцену, и одна попала полурослику в колено — бедняга согнулся. Встряхнул его за шиворот и заставил выпрямиться. Наверное, это комично выглядело со стороны — в зале прокатился смешок. Каски кончались, и началось смехотворение. Люди указывали пальцем на незадачливого руководителя и хватались за животы. Зал был настолько мал, или толпа столь многочисленна, что и хохот казался оглушительным.

   Я стоял с поднятой рукой, а в другой мешком висел коротконогий директор. Навеселившись вдосталь, зал стих, предоставив мне возможность говорить.

   — Я представитель президента Гладышев, специально прибыл, чтобы решить ваши проблемы. Вы ещё посидите немного, а мы сейчас в шахтоуправление, посовещаемся, и уверен — деньги найдём. Ждите, мы вернёмся.

   Директора запихнул в «Лексус». По дороге позвонил Флотскому.

   — Давай, Сёма, все силы к шахтоуправлению.

   Бандюки взяли контору, может быть, без сноровки ОМОН, но достаточно профессионально. Согнали всех служащих в конференц-зал. С главными специалистами засел в кабинете директора.

   — Ищите деньги, господа.

   В собственном кресле коротышечке вернулся дар речи.

   — Чудак-человек, тебе же русским языком — нет денег. Негде взять.

   — На прошлой неделе вам перечислила Н-ская ГРЭС.

   Директор всплеснул руками:

   — Фаина Григорьевна, ну, объясните вы ему.

   Дама с необъятной грудью — должно быть, главный бухгалтер — прогудела:

   — Да будет вам известно, у нас картотека, и ваши деньги без акцепта умыкнула налоговая.

   Ситуация мне понравилась.

   — Вы-то для чего здесь сидите, черти?

   Махнул рукой:

   — Ищите деньги, иначе всем кердык.

   Пересел к окну, набрал Сан Саныча.

   — У вас есть подвязки в солидных банках? Мне нужен кредит. Срочно. Залоговое имущество? Конечно. Недвижимость — целый посёлок коттеджей. Нет, нет, времени нет. Тут до областного центра рукой подать — за час домчатся. Очень прошу, Сан Саныч, посодействуйте. Спасибо.

   За столом разговоры стихли, все с тревогой смотрели на меня.

   — Нашли деньги? Тогда прошу в конференц-зал.

   За столом на сцене мы с Сёмой Флотским, бойцы блокировали входы и выходы, весь персонал управления в партере.

   Я ораторствовал:

   — Предприятие в кризисной ситуации: долг по зарплате, денег нет, народ на работу не выходит. Кто что может предложить? Обратиться к губернатору? У него таких целая область. Что ещё?

   Выждал паузу.

   — Тогда слушайте сюда. В К-ск едут специалисты банка, они расценят ваши лачуги в «Родниках» и дадут кредит под их залог.

   — Это беззаконие! — послышалось из зала. — Вы не имеете права.

   — А строились они на законные деньги?

   — Пусть прокуратура докажет обратное.

   Мне не переспорить, не перекричать толпу собственников. Сёма Флотский вмешался.

   — Ша, ребята! Вы, кажется, не поняли, с кем имеете дело.

   Прищёлкнул перстами в перстнях, привлекая внимание бандюков, и указал в зал:

   — Мужиков отлупить, баб отодрать.

   — Может, наоборот? — пустил шутку боец.

   — Можно, — развеселился Сёма.

   Несколько бандюков вошли в проходы, и в зале раздались визги.

   — Давайте рассуждать конструктивно, — Я ловил удачные моменты для убеждения. — Никто не отбирает ваши дома. Нам нужны средства и мы возьмём их под залог недвижимости. Запустим производство, заработаем деньги — уголь, слава Богу, востребован — и выкупим ваши лачуги. Вы сами выкупите, ведь появится стимул пахать на производстве, а не тащить с него….

   Явились специалисты банка, и мы с директором укатили в «Родники». Сёма Флотский до моей команды держал управленцев под арестом, пытаясь поставить на голосование вопрос: кого бить, а кого драть. Освобождая, пригрозил:

   — Кто не подпишет — петуха красного под крышу.

   Вопрос в принципе был решён: завтра начнётся оформление закладных, и завтра же поступят первые деньги.

   Повёз директора в ДК, внушая по дороге:

   — Мне не нужна ваша слава — обрадуйте народ.

   Горняки заартачились:

   — Сначала зарплату. Нас столько обманывали….

   Я со сцены:

   — Я ещё ни разу. Дайте возможность.

   Мне таковую дали.

   …. Последний вагон отгрузили для Н-ска. Моя миссия закончилась. Попрощался с Сёмой Флотским. Зашёл к начальнику сбыта. Генеберг пятерню пожал и уткнулся в бумаги — обидчивый народ евреи. Директор наоборот, забыв все неприятности, проигнорировал протянутую руку и полез обниматься.

   — Слушай, раньше на шахтах были должности замполитов — айда ко мне комиссаром.

   — Я подскажу Борисову, последующие проплаты — векселями.

   Так и сделал по приезду.

   Директор ГРЭС был рад моему визиту, полез в секретер за коньяком. Нажал кнопку селектора:

   — Эля, меня ни для кого нет.

   Выпили.

   — Что хотите за свои услуги?

   — А сколько вам не жалко?

   — Уголь на складе, и за этот задел мне ничего не жалко. Только….

   Он склонился над столом, разливая в рюмки коньяк, придерживая рукой роскошный галстук.

   — Только с « Алексом» иметь партнёрские отношения, мягко скажем, не солидно.

   Окинул меня взглядом, и я понял его мысль. Да и как не понять: я в джинсах и толстовке перед ним, с иголочки одетым.

   — «Алекс» — мелковато и для вас. Вот что хочу предложить: организуйте новое предприятие, и уголь я буду покупать у вас, скажем, на десятку дороже, чем вы в К-ске. Помножив на объём, получите в прибыль приличную сумму. А у меня не будет головных болей с поставками.

   Я покивал — да, всё правильно: новое предприятие, новый прикид, новая жизнь. Пора менять кожу.

   Наутро явился в «Алекс» в костюме и при галстуке.

   — Ништяк там тебя расфуфырило, — присвистнул Макс.

   — Пойдём, глонём напиток Пеле.

   Но в кабинете передумал и достал коньяк.

   — Принимай «Алекс» — ухожу на другую работу.

   Уяснив тему, новый директор охранного агентства поинтересовался:

   — А кто Смотрящий?

   — Я.

   Предприятие назвали «НБЭ» — «Новации и бизнес в энергетике» — Борисов подсказал и вызвался быть соучредителем и дольщиком в ЗАО. Помещения под офис дал.

   — Занимайте любые кабинеты в старом здании управления. Мы его как раз освобождаем, а после капремонта будем сдавать в аренду.

   Переехал один. Звал Нину Васильевну, но она:

   — Учредительные документы подготовлю, баланс вести буду, но позвольте остаться в «Алексе» — и ставка лишняя совсем не лишняя, и девчонки тут.

   Переехал один. Занял простенький кабинет без приёмной, поставил стол, стул, тумбочку и куллер на него. Подключил телефон. Принял начальственную позу и задумался — что дальше?

   — Ну, что — Билли, помоги? — это мой виртуальный соглядатай с вечным своим брюзжанием.

   — А чем ты можешь помочь?

   — Идейку подкинуть.

   — Мне ворованного не надо.

   — С чего это вдруг?

   — Ты все свои идеи из чьей-нибудь башки таскаешь. А мы тут как-нибудь сами.

   — Ну-ну, головастый мой.

   Вдохновлённый перепалкой, позвонил в редакцию городской многотиражки.

   — У вас агент по рекламе есть? Пришлите…., — назвал адрес.

   Через полчаса в пустом коридоре застучали каблучки:

   — Есть кто живой?

   Выглянул за дверь:

   — Сюда проходите.

   — Что это? — гостья окинула взором обшарпанные стены кабинета.

   — Начало большого дела. Чай, кофе?

   — Елена Борисовна, — гостья представилась, протянула визитку и выбрала кофе.

   — Вы журналист? Если я озвучу тему, сможете облачить в текст?

   — Это моя работа.

   — Тогда вкратце: есть деньги, нужны идеи — куда и как их вложить, чтобы приумножить.

   Елена застенографировала мысль и закрыла блокнотик.

   — Таких идей у меня целый пруд.

   — Надеюсь, не из разряда — ресторан, постель и утром, как родные?

   — Так страшна?

   — Как раз наоборот.

   Девушка начала мне нравиться.

   — А вы мне нравитесь. Мы прежде не встречались?

   — Не думаю. Я в городе недавно.

   — А откуда к нам?

   — Из исправительно-трудовой колонии.

   — Ага, вспомнила — вы директор «Алекса», который за порядком смотрит.

   — Теперь здесь. Так что о деле?

   — Текст мы сочиним, оформление придумаем. Вас какая страница интересует? Объём, периодичность, продолжительность рекламной кампании?

   Записав мои телефоны, Елена поднялась.

   — Вы как сюда добирались? Позвольте подвезти.

   Отвёз нас Лёвчик — её в редакцию, меня домой.

   Время до выхода газеты посвятил семье. Каждый день в областной центр — цирк, зоопарк, ТЮЗ. Идиллия.

   — Билли, заработаю много денег, ничего не буду делать, только отдыхать с любимыми.

   — Не получится. Деньги любят деньги: заработав маленькую кучку, захочешь большую — бесконечный бег за призрачным рубежом. Хочешь жить для семьи — брось всё и живи.

   — А «Алекс», а «НБЭ», а город, который мне доверили?

   — Э, да ты, парень, влип капитально. Зря позволил самому сунуться в Зазеркалье.

   — О чём ты? Разве не интересны дела, которые мы здесь творим?

   — Абсолютно.

   Купил в киоске газету с заказанной рекламой и засел в офисе.

   Звонки были. Звонки посыпались, как из рога изобилия. И предложения были, но все какие-то однобокие — там покупаем, здесь продаём, прибыль делим.

   Набрал номер редакции.

   — Внесите поправку — никакой коммерции, рассматриваются только предложения производственного характера.

   Были и производственного характера.

   Один чудик предлагал скосить камыш в пойме реки за плотиной ГРЭС и измельчить его в витаминную муку. Он и болотоход специальный изобрёл, с жаткой.

   Другой знал дорогу к лесному озеру с очень мылкой водой — добавь ароматизаторов и разливай шампунь по флаконам.

   Я уже стал отчаиваться, как вдруг….

   Выслушав респондента, понял — что-то есть.

   — Приехать сможете? — назвал адрес.

   Кулибин приехал, раскатал чертежи по столу, стал объяснять.

   — Смотри, Билли, моими глазами, смотри и слушай.

   Предлагалось золоотходы ГРЭС перерабатывать в граншлак — гранулированный шлак — лёгкий, прочный, нетеплопроводный материал.

   — Его можно использовать в строительстве — при возведении монолитных стен, при производстве шлакоблоков, как изолирующий материал при засыпке чердачных перекрытий. Да мало ли…. — мой визави пожал плечами.

   Я покивал, а сам Билли:

   — Ну, как?

   — Идея так себе. Оборудование оригинально.

   — А то, что шлак будет при деле, и не будет пыльных бурь на окраине города, тебя не вдохновляет?

   — Ну, хорошо. Граншлак так граншлак — чем бы дитя ни тешилось. Только идею надо развивать комплексно. Само оборудование по его производству весьма ходовой товар: золоотвалов по стране накопилось — за век не перелопатить. Нужен механосборочный цех. Вот тебе одно направление работы «НБЭ». Поручи изобретателю подумать ещё и над технологией производства шлакоблоков, причём в двух вариантах — промышленной и кустарной, для частного применения. Стало быть, «НБЭ» нужен технологический отдел. Идём дальше. На выходе золопродувных труб ставим цех по производству граншлака. Продукцию тарим в мягкие контейнеры, продаём желающим. Торговый отдел имеет право быть. Но это не всё. Взяв в исходные мощность ГРЭС, период её работы и калорийность угля, несложно подсчитать объём золоотвалов. Минус проценты выдувания и водной эрозии — в результате оптимистичной становится идея создания строительного участка и возведения домов со шлаколитыми стенами. На освободившихся от отвалов площадях развиваем тепличное хозяйство.

   — Всё?

   — Мало?

   — Выше головы.

   — Ты хоть видишь главную проблему?

   — Да — с кадрами.

   И Кулибину:

   — Вы приняты на работу главным технологом предприятия. Сегодня же и приступайте — выбирайте любой подходящий кабинет, устраивайтесь. Подготовьте список необходимого. И не смотрите на убогость стен — на втором этаже уже начат ремонт — скоро у нас будет весьма приличная контора….

   А звонки продолжали поступать.

   Достал визитку рекламного агента.

   — Елена Борисовна? Не надоела газетная суета? Есть предложение перейти ко мне на работу в качестве эксперта народного творчества и помощника директора по кадровой политике. Да, конечно, две должности — два оклада, ваших, газетных.

   Через час мы пили кофе вчетвером.

   Обрисовав в общих чертах перспективные планы «НБЭ», поставил каждому конкретную задачу.

   — Елена Борисовна, вы здесь, в офисе, принимаете звонки, ищите изумруды в горах мусора. Это по первой должности. По второй — нужны кандидатуры руководителей служб и участков. Опыт прежней работы поможет — вы знаете город и его людей. Приглашайте на собеседование — будем смотреть. Илья Ильич (это Кулибин), надо подыскать помещение под механосборочный цех. Может, готовое где есть — пустует, нас поджидает. Заодно подумайте над кандидатурой его начальника. Берите завтра с утра «Лексус» и вперёд — на мины. Лёвчик, ну, а ты у нас слуга трёх господ. Справляться не будешь, возьмём ещё машину в «Алексе».

   Помещение под механосборочный цех нашлось в одночасье. Это были мастерские ГПТУ. Само училище перепрофилировали в юридический колледж, а учебно-производственную базу пытались спихнуть кому-нибудь подешёвке. Мы приобрели.     Ходили с Кулибиным меж укрытых пылью станков, гадали — какие можно использовать в технологическом процессе.

   — Ремонт помещения будем делать на ходу.

   Позвонил в офис.

   — Елена Борисовна, подыщите по газетным объявлениям отделочников. Лучше из числа калымщиков — они берут меньше. Всех желающих присылайте в мастерские ГПТУ — устроим тендер.

   Кулибину:

   — Фасад тоже приукрасим со временем, сейчас проблема — где взять начальника….

   …. Заехал в «Алекс».

   Макс сидел за моим столом, сложив на него ноги.

   — Что есть?

   Он вызвал Лидию Васильевну:

   — Прихватите журнал чёрной кассы.

   Я посмотрел графу «остаток».

   — Зарплату выдал?

   — Да, но хотелось бы на зону посылочки справить.

   — Это святое. Сколько тебе оставить?

   Глядя на упакованные пачки купюр, складываемые в мой кейс, Макс ворчал:

   — А говоришь, уходи от рэкета.

   — И буду говорить. Будущее за цивильным бизнесом. Развивай охранные, детективные услуги. Вот ещё что — дам я заберу — у тебя освободится комната, посади в неё оператора видеонаблюдения, по всему городу натыкай камеры — на перекрёстках, площадях, в злачных и общественных местах. Весь город будет на ладони — не надо носиться, высунув язык. И штрафуй, беспощадно штрафуй всех и всяк за нарушения общественной дисциплины, правил дорожного движения и прочая, прочая, прочая. Да воцарится порядок!

   Лидии Васильевне:

   — Вы ж, голубушки, собирайтесь вслед за мной — кабинеты с иголочки ждут вас в отремонтированном офисе….

   …. — Можно? — моя помощница по кадровой политике заглянула в кабинет. — Что смотрите?

   — Областные новости.

   Елена Борисовна прошла к столу, присела, развернув стул к стоящему в углу телевизору.

   — Минералочки? — придвинул к ней сифон.

   Пригубив стакан с пузырящейся жидкостью, эксперт народно-технического творчества отважилась на вопрос:

   — Вы довольны моей работой, шеф?

   — Любопытное начало. Скажу «да» или скажу «нет» — будут разные варианты продолжения?

   — А почему «нет»?

   — Ну, скажем, после «граншлака» вы не предложили ни одной стоящей темы. Оскудел народ талантами или думать разучился?

   — Нет, как раз….

   — Погодите, — перебил даму и, схватив сотовый, набрал Макса. — Ты где? В офисе? Включи ящик на областной канал. Видишь?

   — Как капусту тракторами бульдозерят?

   — Макс, мне нужны эти люди.

   — Механизаторы?

   — Китайцы. Слетай, привези главаря.

   — Босс, их гонят взашей из области.

   — А мы пригласим. Мы посадим их на тепличное хозяйство — лучших трудяг мир ещё не знал. И дома им поставим — будет у нас свой чайна-таун.

   Выключил телевизор:

   — Простите, Елена Борисовна, на чём мы остановились?

   — Вас вчера не было, а меня посетил очередной соискатель с интересным, на мой взгляд, предложением.

   — И в чём суть?

   — Организация садкового рыбоводства на тёплой воде ГРЭС.

   — Да? К сожалению не прокатит. Меня Борисов предупреждал, что по этой теме имеется уже горький опыт — предприятие оказалось убыточным.

   — Господин утверждает, что стоял у истоков того начинания и знает причину фиаско — неправильная конструкция садков. Из-за неё перерасход кормов, мальковый мор и недобор массы у товарной продукции. Его изобретение позволит устранить прежние огрехи и сделает предприятие рентабельным.

   — Да? И где же он, наш спаситель?

   — Сейчас пойду и вызвоню. Вы в офисе будете?

   — Елена Борисовна, — остановил помощницу у дверей. — А если я скажу «да» — вы хорошо работаете, каково будет продолжение темы?

   Она вернулась на свой стул.

   — Заканчивается монтаж линии граншлака — через пару-тройку дней пойдёт продукция.

   — Иии…?

   — У нас нет покупателей. Я хочу стать менеджером по рекламе.

   — В том числе или вы отказываетесь от прежних должностей?

   — Три должности — три оклада.

   — У вас не останется времени на личную жизнь.

   — А она мне нужна?

   — Вы молодая, красивая….

   — Но глупая — полюбила женатого и бесчувственного.

   Мне расхотелось продолжать диалог.

   — Идите, должность ваша.

   …. Склонился над чертежами садков.

   — Билли, ни черта не понимаю. Есть тут зерно?

   — Весьма разумно, но дело не только в них. Дело будет рентабельным, если развивать его комплексно. Садковое хозяйство без собственного воспроизводства малька это грошик прибыли на рупь вложений. Нужен рыбозавод. Молодь сама может стать весьма и весьма прибыльным товаром. Для реализации свежей рыбы не один в городе, а сеть магазинов по региону, ну и транспорт соответствующий. Непроданный товар возвращается на переработку — нужен цех засолки, коптильня. До консервации, думаю, дело не дойдёт — не те объёмы.

   — Ну, и что? — я выпрямился и оптимистично глянул на изобретателя садков. — Есть деньги, есть желание, а почему бы не попробовать?

   — Нет, нет, — засуетился гость, сворачивая ватман. — Вы не думайте, никакого риска. Я могу и экономические расчёты представить — все вложения оправдаются.

   — А вы кто, инженер или экономист?

   Изобретатель снял очки, протёр линзы и, водрузив их на место, сказал:

   — Я был директором того, неудачного предприятия.

   — Попробуйте теперь роль успешного руководителя. Только одного садкового хозяйства мало, надо развивать тему комплексно.

   И я процитировал Билли.

   — Ну, как?

   — Масштабно.

   — Потяните?

   Он колебался лишь мгновение.

   — А почему нет?

   И протянул руку:

   — Анатолий Васильевич Садовой.

   …. Рамкулов позвонил.

   — Что же вы, Алексей Владимирович, ноги мне пилите?

   — Ты о чём? Слушай, не люблю по телефону — подъезжай.

   Он приехал, придвинул к себе чашку кофе, а мне сунул газету.

   — Шикарно живёте, господа новаторы и бизнесмены от энергетики, — вертел головой Рамкулов, восторгаясь моим офисом.

   — Ну, что тут, что? — мне не хотелось листать газету.

   — А вот объявление: «НБЭ» требуются руководители и рабочие строительных специальностей. Это как понимать? Ещё один шараш-монтаж в городе? Хватит ли нам работы?

   — Мне хватит.

   — Если не секрет….

   — Не секрет — шлаколитые дома.

   — Да у меня кирпичных целые улицы не проданы.

   — Твои дорогие.

   — Кто заказчик?

   — ГРЭС. Для своих рабочих — комфортные, доступные дома на земле.

   Рамкулов мрачнел от слова к слову. Хлебнул остывший кофе и не в силах проглотить выплюнул в чашку.

   — Пойду.

   — Сидеть. Слушай предложение — продавай мне свою базу и переходи в «НБЭ» главным строителем. Будешь специалистом при деле с кругленьким капитальцем на сберегательной книжке.

   Рамкулов поднял взгляд полный тоски:

   — Капиталистическая акула пожирает мелкую рыбёшку?

   — Время частных контор уходит в небытиё — настала пора синдикатов, концернов, холдингов. Это надо понять, если желаешь двигаться дальше. Иначе скорое банкротство и ожидание пенсии в должности — ну, в лучшем случае — прораба.

   — Ну, хорошо, — Рамкулов встрепенулся. — Есть время? Поедем, прокатимся.

   Это был Н-ский завод ЖБИ (железобетонных изделий), с некоторых пор не работающий, но ещё охраняемый. Мы нырнули под шлагбаум, а из будки по трапу сбежал сторож.

   — Куда прётесь? Вот я собак спущу.

   — А я их перестреляю, — Валёк извлёк из подмышки шпалер и бабахнул вверх для демонстрации. — И тебя заодно.

   Сторожа будто ветром сдуло.

   Изрядно мы поблукали меж огромных корпусов.

   — Смотри, смотри махина какая! — восторгался Рамкулов. — Шесть силосов двухсоттонников — это тысяча двести тонн цемента зараз. А вон ещё такой же комплекс. Подъездной железнодорожный путь. Вон цех фундаментных блоков. Этот — плит пустоток. Там — панельных, стеновых. Здесь сварочный цех — арматуру собирать. Вон боксы транспортного цеха. А это мастерская ОГМ.

   — К чему твой оптимизм?

   — Такая махина простаивает. Вот он холдинг, вот он синдикат. Алексей Владимирович, запустишь завод, пойду под тебя, хоть распоследним прорабом.

   — Договорились, — я протянул Рамкулову руку. — Кто собственник?

   — Чёрт его знает. Где-то в области концы надо искать.

   — А прежнее руководство здесь? Поехали, навестим.

   К вечеру мне стали известны нужные адреса и телефоны. Позвонил Сан Санычу.

   — Есть тема. Могу приехать?

   …. — Говорят, ты круто развернулся в Н-ске, — Сан Саныч подлил мне кипяточка в чашку.

   Глядя на хозяина, замочил четыре пакетика чая.

   — Приезжайте, покажу.

   — Конечно, конечно. Что за темочку привёз?

   — Хочу заводик приобрести по дешёвке, а хозяева здесь. Вот приехал за «добром» и советом.

   — Ты, Гладышев, всё под себя гребёшь, всё под себя. О Движении забыл. Ничего не вносишь в общак, давно уже.

   — Сан Саныч, вы же сами разрешили.

   — Я разрешил, я и запрещу. Что за заводик? Кто хозяева? Да этого треста и в помине нет. Хотя, конечно, треста нет, а люди остались. Ну, поищи, найдёшь — мне скажешь. Я, Гладышев, тоже хочу в твоём бизнесе участвовать. О старости надо думать, о старости.

   — Если что, я могу купить его у вас.

   — Мне твои деньги не нужны — в долю возьмёшь. Понял?

   Я-то понял. Поймёт ли Борисов?

   От могучего некогда треста остался пшик и забытая вывеска у входа. Многоэтажный корпус забит какими-то конторками, фирмачками, магазинчиками — грязь и суета. Только с помощью коменданта удалось отыскать осколок бывшей строительной империи. В незавидном кабинетике два джентльмена — а по сути, трестовские душеприказчики — резались в шахматы.

   — Н-ский ЖБИ? Да-да, есть такой. Вы приходите завтра, мы отыщем документы и по цене поговорим.

   Попробовал возразить:

   — Я из Н-ска — мотаться не резон.

   — Вам завод нужен? Тогда завтра.

   Подали свои визитки, и снова склонились над доской, азартно щёлкая часами — играли пятиминутку.

   Не приняли меня ребята. На свою беду….

   Сан Саныч тормознул отъезд домой.

   — Нашёл?

   Я подал визитки.

   — Отдыхай, мы с ними сами договоримся.

   Среди ночи ввалились две гориллы.

   — Поехали, шеф ждёт.

   — У меня своя машина.

   — Тогда не отставай.

   При свете фар на берегу озера предстала взору жуткая картина. Шахматисты со связанными руками стояли на коленях, а вокруг бандюки. Сан Саныч цапнул одного за вихры:

   — Подпишешь документы?

   — Да пошёл ты! — трестовский патриот рванул свой чуб из лап Смотрящего.

   — Дерзишь, сучонок, — Сан Саныч царапнул пятернёй его лицо и отошёл в сторону.

   К связанному шагнул боец и ударил в лоб молотком. Глухой стук стали проламывающей кость и шорох упавшего в песок тела — ни крика, ни стона. Бойцы подхватили под руки безжизненное туловище и затащили в воду. Толкнули, и оно поплыло, не утонув — спина средь водной глади обозначилась бугорком.

   — Подпишешь документы? — Сан Саныч подошёл ко второму.

   — Да, да, да, — тот затрясся, закивал головой.

   — Вот и ладушки. — Сан Саныч бойцам. — Развяжите его и к машине.

   На капоте серебристого «Вольво» развернули бумаги, подтащили к ним обезножившего трестовца.

   — Я зачем здесь? — спросил Сан Саныча.

   — А вот сейчас этот дурик подпишет купчую, и пришьешь его.

   — Не буду.

   — С кем говоришь, не забыл?

   — Вам завод нужен действующий или как?

   Смотрящий за областью жевал чего-то челюстями и сверлил меня взглядом.

   — Больно дёрзок.

   Там, возле «Вольво», кто-то вскрикнул или всхлипнул — звук был приглушён и короток. Опять захлюпало под ногами бандюков. Тёмная масса тела погрузилась в воду и пустилась в последнее плавание.

   Сан Саныч подал мне папку с документами.

   — Бери, владей, богатей — нас грешных не забывай.

   Сел в «Лексус»:

   — Домой. Ты как?

   Лёвчик передёрнул плечами:

   — Нормально. Доедем.

   Тон Билли был минорным.

   — Ты мог их спасти.

   — Мог бы, загубив всё дело.

   — Не узнаю тебя, Создатель.

   — Слушай, помолчи, без тебя тошно, — снял оптимизатор и сунул в карман.

                                                                                                                                       А. Агарков. 8-922-701-89-92

                                                                                                                                        п. Увельский 2010г.