САТАНА ТАМ ПРАВИТ БАЛ.
Академики и чекисты. Время чудес.
Зомби или ЗОМБи? Редактессы, сводящие
с ума. Железный Джеймс. Первый провал.
ФАНТОМЫ ПЕРЕУЛКА МАРОНОВСКОГО.
Итак, моя журналистская деятельность началась. Каждое утро я по обязанности забегал в редакцию, пил с Мариной чай, беседовал на отвлеченные темы, а к обеду направлялся в Президиум Академии Наук. Зудов тоже бывал там, но старался по реже попадаться мне на глаза. Его раздражало и угнетало, что неведомо откуда взявшийся выскочка, обласкан академиками, и постоянно бывает здесь на равных с ним.
Желая предупредить назревавший конфликт, я как-то предложил Константинычу устраивать встречи редакционной коллегии у нас в переулке. Идея очень понравилась «посвященному» в наши тайны академику. И он пообещал обрадовать Зудова при встречи, сохранив мое инкогнито.
Что ж, академики не чекисты. Они определенно не умеют хитрить, не имеют ни малейшего представления о конспирации. Когда я зашел на утро в редакцию, моего начальника бил озноб. Подняв на меня замутненный взор, он простонал:
«Это ты его надоумил? Не отпирайся, я сразу понял… Полздания засрано голубями. Вторая в строительных лесах. Куда их рассаживать-то? В редакции два стола, четыре стула и один курьер, полный идиот…».
Не в силах сдерживать душившие его рыдания, начальник выскочил из комнаты.
На пороге появилась Марина.
«Что ты сделал с Зу-у-удовым?— со свойственной только ей манерой протянула она.— Он в слезах и соплях помчался в туалет».
«Не бойся, душа моя! — воскликнул я.— Это он от радости. Теперь заезжих и местных дуриков из президиума будут водить сюда на пьянки. Заживем! Чую, чую, грядут большие перемены!»
Пророческий дар не подвел меня и во второй раз. Поздно вечером того же дня мой покровитель вспомнил обо мне.
«Завтра, в полседьмого жду вас в Доме Кино»,— рявкнула телефонная трубка.
«Мне прийти одному или с девушкой… для конспирации?»— спросил я робко.
«Марина уже приглашена,— отрезал он,-Приятного сна, жду без опозданий».
Вечер следующего дня надолго запечатлелся в моей памяти. Мы сидели втроем в том же углу, за пальмами, ели пили и слушали фантазии, как выяснилось, нашего общего благодетеля. Оказалось, что моя дурацкая выходка с приглашением редколлегии в редакцию помогла ему продвинуться в осуществлении великого замысла. Теперь Мароновский переулок становился местом проведения одного из самых престижных академических сборищ. А раз так, то и место должно соответствовать.
Первым делом было решено придать переулку приличный вид. Убрать заборы, покрасить дом.… Затем стало очевидно, что штат редакции, состоящий из трех человек, — тоже крайне не солидно, а потому его надо увеличить … и довести его женскую половину до девяноста процентов от всего состава.
«Фи! — возмутилась Марина.— С бабьем работать! Ненавижу!»
«Цыть, девочка!— шикнул на нее наш покровитель. — Этого требуют интересы дела.… Вся информация из дома будет собираться и анализироваться в здании детского сада, что напротив,— продолжал он.— Там по ночам все равно никого нет».
Через некоторое время наш настоящий босс посмотрел на часы, поднялся и бросил через плечо:
«Гуляйте молодежь, мне пора. Еще надо отдать распоряжения».
Понимая, что вечер оплачен заранее, мы продолжали делать заказы. С последним бокалом свет в зале померк и все стали расходиться. Мое сражение с собственным пиджаком окончилось в его пользу.
Марина едва держалась на своих высочайших каблуках, делая безуспешные попытки облокотиться то на метрдотеля, то на старичка швейцара. Но, так и не сумев сделать окончальный выбор, упала в объятия невесть откуда появившегося милиционера.
«Что же вы так набрались, девушка ?— неодобрительно произнес он.-Не положено у нас так…. Вот я сейчас машину из отделения вызову».
«Они-с не одни, — вмешался метрдотель,— мужчина еще держится, и…»,— тут он замялся, а затем что-то быстро шепнул на ухо стражу порядка.
«Ну, да это не наше ведомство,— понимающе расценил милиционер,— пускай своих сами и обслуживают».
Короче, мы очутились на очень темной улице. И, естественно, в голову полезли темные мысли. Перебрав их и систематизировав, я решил:
«Едем в Мароновский переулок!».
Моя попутчица, видимо, неверно поняв это намерение, смущенно захихикала.
«Такси! Такси! — закричала она в темноту. — Скорее такси, мы не можем ждать!»
Следует признать: чудеса в те времена все-таки случались. Тут же в темноте послышался шум мотора. Высветился зеленый огонек, и к нам подкатила салатовая «Волга». Дверь открылась, и мы втиснулись на заднее сидение.
«Мароновский переулок!» — скомандовал я.
«Не поеду, — отрезал водитель, хоть озолоти, не поеду! Слышали, что программа «Время» полтора часа назад передала?»
«Что? Что она может передать, кроме анализа… событий за прошедший день?»— попытался переубедить его я.
«Нечистая там, в переулке вашем!»— огрызнулся шофер.
«Ну, так что? — икнула Марина.— Мы к своим и опаздываем. А метлу у меня мусор забрал. А у товарища, дружка моего,— и она с нежностью посмотрела в мою сторону, — этот гад, конфисковал сундук с курицей, а, между прочем, в курице яйцо, в яйце игла, а на самом конце иглы его драгоценная жизнь…».
Здесь, не выдержав всей тяжести утраты и пережитого, моя попутчица разрыдалась.
«Так что, поторопитесь, товарищ, — молвил я замогильным голосом, — Мы еще должны подмогу привести и разборку с милицией устроить. На карту поставлено все. И, как вы понимаете, мы ни перед чем не остановимся. Даже перед упрямством всех водителей таки, всех таксопарков города Москвы».
Ничего, не поняв, кроме того, что в его машину нахально влезла пьяная скандальная парочка, которая несет несусветную чушь, шофер выругался и двинулся в путь, заявив, что дальше Большой Ордынки ни ногой, ни колесом не ступит.
На перекрестке улиц Житная и Большая Ордынка такси остановилось. Я сунул водителю спецталоны, которыми расплачивался с таксистами заслуженный комсомолец Зудов. Их пачка почему-то оказалась в моем кармане. И мы рванули в сторону редакции.
На ближних подступах к нашей малой родине, действительно, творилось что-то непонятное. Улицы, обычно пустевшие уже в восемь вечера, кишели народом. И это был не гулящий люд. У каждого было какое-то занятие. Один красил бордюр тротуара, другой стирал грязь с неоновых реклам и заменял в них перегоревшие буквы. Третий мыл с мылом пешеходные дорожки. Нечто подобное, я уже видел
перед приездом в Москву одного из американских президентов. Кто же теперь собирался посетить Белокаменную?
Когда же мы ступили в Мароновский переулок, стало ясно: все виденное нами на подступах к редакции было лишь прелюдией к тому, что творилось в нем. Водитель такси и программа «Время» были правы.
Огромная толпа каких-то личностей, одетых в комбинезоны, возводила в свете прожекторов строительные леса вокруг нашего домика. Вслед за этим к крыше дома крепились люльки, и те же работяги начинали быстро окрашивать грязно-желтое здание в нежно-розовый цвет. За ними шли стекольщики, столяры и плотники. Буквально через час здания было не узнать.
В довершение к входу прицепили фонарь, излучавший какой-то неземной свет красного оттенка и прибили бронзовую доску с выгравированными на ней буквами «ГРИЗС», что означало: «Главная редакция изданий для зарубежных стран».
Мы приоткрыли двери. И странно: никто нас не толкнул, не окликнул, куда, мол, лезете. А ведь кругом суетились люди. Много людей. Такая обходительность для Москвы во все времена была делом необычным. Только там, где работали с иностранцами, допускалось подобное, да и то лишь к гражданам зарубежья.
Мы же были свои, на строительной площадке, среди пролетариев….Тут я обернулся к проходящему рабочему…. Обернулся и… замер. Это был …призрак! Нет, я, конечно, понимаю: вино, пиво, коньяк. Но это лишь непослушные ноги, руки и голова, в которую лезут дурные мысли. Между тем, глаза меня еще ни разу не подводили.
Я толкнул Марину. Она обернулась. Сначала посмотрела на меня, за тем перевела взгляд на призрака и послала ему воздушный поцелуй.
«Привет, бойцам невидимого фронта!»-прокричала моя спутница.
«Тебя не удивляет вся эта компания?» — спросил ее я.
« А что тут странного?— со скрытой обидой в голосе возразила она. — Ты же слышал сегодня от босса, что грядут большие перемены, да и сам уверял меня в этом чуть раньше. А теперь столбенеешь при виде обыкновенного ЗОМБи».
«Зомби!— завопил я.— Не уж-то и они работают на КГБ? Может в вашей организации есть и подразделение египетских мумий, и погребок джинов в бутылках».
«Не в «вашей», а в нашей организации,— поправила меня Марина.— И, вообще, не болтай глупости. ЗОМБи — это всего лишь аббревиатура и означает 3-й Отдел Мобильной Бригады».
«Но лица, лица-то у них нет!— неуверенно защищался я.— Мертвечина какая-то. Сплошной тлен и трупные пятна».
«Это их боевая раскраска,— объяснила она. — Молодые ребята, фантазеры. Зато вежливые и предупредительные, на все руки мастера. Они и строить и ломать могут. Вот прикажи им Большой театр по кирпичику разобрать, и в ночь нет Большого».
«Но-но! — и мой голос поднялся до торжественных нот.— Большой не тронь! Это наша национальная гордость!»
«Вот мы и не трогаем»,— в унисон мне проговорила спутница.
Я пытался выяснить, кто такие «мы» и, какое отношение к ЗОМБи имеет Марина? Но так ничего и не добился, исключая обрывочные сведения о том, что есть в системе органов безопасности некое подобие строительного отряда, выполняющего спецзадания по обустройству иностранных представительств и участвующих в грандиозных мистификациях, вроде размещения фальшивых пусковых установок ракет средней дальности.
И вот мы на третьем этаже. Боже, что здесь творилось. Все двери во всех кабинетах были нараспашку. Из комнаты в комнату сновали, незнакомы люди. Правда, попадались и знакомые лица. Наш босс, что оставил нас в Доме Кино и Зудов, растерянный, близкий к обмороку. Заместитель главного редактора лежал в объятиях очень пышной блондинки, а та подносила к его носу ватку с нашатырем и смачивала виски. По всему было видно, что бедняге разъяснили, что такое его журнал.
«Ну, как продвигается наш маленький ремонт? — неожиданно игриво спросил
босс, обращаясь ко мне. И переходя на уверенный, деловой тон продолжил,— надеюсь к утру успеем сделать главное, полностью подготовить здание к приему гостей, переоборудовать чердак в детском саду и привести в чувство вашего заместителя главного редактора. Нервный он какой-то у вас, все сознание норовит потерять. А еще в ВЛКСМ работал».
«Да, но там, видимо, нет обычая краситься, на манер ЗОМБи?» — угодливо вставил я.
«ЗОМБи–то его не очень напугали,— продолжал босс. — А вот девицы, которых приволокли для иностранных редакций…. О, эти как раз его и вырубили».
«Вполне симпатичные девицы»,— не подумав, брякнул я. И, мгновенно получив оплеуху от Марины, тут же умолк.
Увидев это, босс отослал Марину проветриться на свежий воздух, а заодно покомандовать ЗОМБи. Мне же он велел скинуть тулуп и приниматься за работу: собирать только что привезенную мебель, оформлять банкетный зал (напротив чердачных окон детского сада) и еще какие-то комнаты с мягкой мебелью. Для работы с авторами, как мне объяснила очень симпатичная редакторша.
Когда же все было готово, раздалась мелодия в стиле кантри и все ринулись в банкетный зал.
ЗАСТОЛЬЕ В СТИЛЕ РЕТРО.
Стол, наш новый банкетный стол уже был накрыт. По плотности бутылок и закусок он явно превосходил тот, что я оставил в Доме Кино. Однако вскоре выяснилось, что места хватает далеко не всем. Началась паника.
«Как, ЗОМБи просчитались?! У ЗОМБи не бывает проколов! — шумела возбужденная толпа.— Ух, им и достанется! И этой стерве Марине, вместе с ними!»
«Тсс!— прогремел голос босса.— Налить бокалы!» И когда приказ был выполнен, он произнес: « Наша идея как раз и заключается в том, чтобы в банкетном зале было тесно. Иначе для чего бы нам кабине…, тьфу ты, комнаты для индивидуальной работы редакторов?» И он многозначительно поднял брови.
По залу пронесся вздох облегчения. Зазвенел хрусталь. Напитки стали передаваться тем, кто благодаря задумке нашего покровителя был оттеснен в коридор. Появились первые перебравшие. Ими стали Марина и Зудов. Их аккуратно вынесли и разместили на диванах одной из комнат для собеседования.
К утру, проверка новых помещений и редакторского состава завершилась. Экзамен был выдержан на отлично. Отсеивать кого-либо на предмет профнепригодности не пришлось. Только в одной из комнат для собеседования можно было услышать
непрекращающиеся всхлипывания и причитания.
Первая и до недавнего времени единственная дама редакции переживала появления громадного числа соперниц, а заместитель главного редактора — крушение своих честолюбивых планов.
Так как совершенно не представлял, что путного можно было сделать, в обществе развеселых дам и их предводителя из КГБ.
На утро в прибранной и вылизанной ЗОМБи редакции появился сам Петрович.Он сообщил, что вечером в банкетном зале состоится общее собрание, и он придет к нам не один, а с очень привлекательным иностранным гостем.
В девятнадцать ноль-ноль все началось сызнова. С той лишь разницей, что все внимание предназначалось теперь дорогому зарубежному визитеру, представившемуся Джеймсом Смитом, крупнейшим мелиоратором Северной и Южной Америк.
«Вот и пробил ваш звездный час,— напутствовал меня благодетель.— Я же говорил, что дойдет дело и до мелиорации. Вот и дошло. Действуйте!»
Джеймс оказался очень крепким на водку и чрезмерно сдержанным в общении с редакторским составом. Выскакивал минут на десять поболтать в одну из комнат и с невозмутимым видом возвращался за стол. И никакого намека на…беспорядок в одежде или прическе.
Босс заметно нервничал. Он уже не был столь самоуверен и беспечен. Вот очередной раз вынесли Зудова, Марина чуть не загрызла двух редакторш. И ее снова заперли в каком-то кабинете. А так ловко подстроенная ловушка не захлопывалась.
Промучившись еще два часа, босс потерял всякую надежду расколоть упрямого иностранца. Нужен был компромат, а его-то и не получалось. Уже пребывала в состоянии легкого алкогольного отравления большая часть редакции. Уже я обговорил все проблемы мелиорации СССР и обеих Америк, а редакторши использовали все имевшиеся в их распоряжении средства. Но он, подлый, не кололся!
«Ну, сказал бы что-нибудь про нашу действительность, ущипнул бы кого-нибудь, — вопил в туалете наш покровитель. — Так нет. Водка для него — вода, драться ни с кем не хочет, редакторши … и те, что пустое место».
«Зато о мелиорации выложил все, что знал»,— попытался похвастаться я.
«Да, на кой хрен, мне твоя мелиорация, — взорвался босс.— Заткнись и не смей появляться, пока не позову!»
« Опала!— мелькнуло у меня в голове.— Снова безвестность. Снова котельная и мои друзья-люмпены». И, накинув на плечи свой дубленый тулуп, побрел к выходу...
Свет тусклых фонарей, безлюдный Мароновский переулок и, наконец, наглухо запертые двери у входа на станцию метро "Октябрьская", только усилили чувство отчаяния. Попытка договориться с таксистами успехом не увенчалась.
И вдруг, на пешеходную дорожку лихо вырулила карета скорой помощи. Шофер резко затормозил и дал задний ход. Боковые двери распахнулись и из них выпорхнули гориллоподобные санитары…
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ:
: там скобочка последняя лишняя) сорян, дурная привычка)
Все сообщения мини-чата
Регистрация
Забыли свой пароль?
