* * *
Так быстро переменившаяся судьба Виталии не повлияла ни на её свободолюбивый нрав, ни на умение разбираться в окружавших её людях. Довольно быстро она поняла, что единственным искренне радовавшимся её возвращению в лоно семьи человеком был отец. Три старших брата и их жёны, все три сёстры и муж самой старшей из них относились к ней радушно только в присутствии лорда Лео, да и то, лишь для того, что бы оказать уважение главе рода. Каждый из младших членов семьи был обеспокоен уменьшением его доли в наследстве. Надо сказать что и от близкой свадьбы отца с Тетрой ни один из младших Лео, не был в восторге. Ну да, велика ли будет, по брачному контракту, вдовья доля, собирался проконтролировать самый старший отпрыск, являвшийся признанным знатоком государственных законов. Надо сказать, что если братья, смирившиеся с волей отца и принявшие свидетельство Лероя за прямое доказательство кровного родства были просто равнодушны с Виталией, то сёстры, особенно незамужние, пытались сделать всё, для того, что бы их отец засомневался в том, что их соперница по дележу приданного его дочь.
Иногда, проходя мимо комнаты той или иной сестры, Виталия слышала их голоса, спорившие на тему: «Как доказать отцу, что ЭТА — самозванка».
В общем, эти недели в лоне единокровной семьи не только заставили Виталию по-новому взглянуть на собственное будущее, но и сильно задуматься над степенью необходимости, лично для неё, мириться с неприязненным отношением вновь обретённых родственников, ради общения с милым добродушным отцом, получения приличной суммы приданного и, довольно высокого, положения в обществе. Месяц подходил к концу, а Виталия по-прежнему размышляла, стоит ли терпеть откровенную ненависть сестёр ради отца или лучше вернуться к привычной жизни без семьи.
* * *
Отдаление Ялги не произвело на Виталию гнетущего впечатления — ей, привыкшей к независимости, и в голову не могло придти, что из-за временного расставания с приятным тебе человеком, можно впасть в уныние. Всё происходящее Виталия принимала как должное. Ялга же начала тяготиться собственноручно выстроенной линией поведения, призванной не мешать подруге налаживать жизнь. Частенько, удивляясь самой себе, в душе она всё чаще стала обвинять в своём, наводящем на тяжёлые размышления, одиночестве именно Виталию…
Нет. На самом деле Ялга прекрасно осознавала что происходит… Она понимала, что её тягостные размышления над собственными воспоминаниями никак не были связаны с занятостью Виталии, обретшей, к стати с её собственной подачи, семью и новые обязательства перед отцом, отнимавшие у неё теперь, практически, всё время. Но в её уме, подспудно, вертелась мысль о том, что продолжай подруга жить с ней в одной комнате, находись она перед её глазами чаще, и ей, Ялге, не пришлось бы всё время размышлять о собственном прошлом. Это было одновременно горько и смешно…
Ялга знала себя. Она знала, что для неё тяжело справляться со своей, как она называла это про себя, «прилипчивостью» к людям, что она сознательно не сближается со многими достойными людьми, этим защищая себя от боли неотвратимого расставания с ними. Она понимала, что сознательно обедняет свою жизнь. Понимала она и то, что Виталии совершенно не нужны её страдания из-за их отдаления. Но, вот беда, не желая быть виноватой в своих проблемах сама, она перекладывала всю ответственность за свои неприятные переживания на того, кто даже не знал о своей «виновности».
Правду сказать, такой самообман помогал какое-то время пережить собственные несовершенства, но затем она начинала чувствовать себя виноватой перед подругой и от этого впадала в ещё большее расстройство и недовольство собой. Ощущая себя «нехорошей» она намеренно не предпринимала действий, на сближение и этим, с одной стороны пыталась сохранить своё реноме «хорошей», «правильной» подруги, а с другой наказывала себя за эгоизм и собственнические повадки, ту самую «прилипчивость»
Глава 9
[b]
Сон. Личная битва
После бесконечных, тягостных размышлений, ежедневно приводивших её к оплакиванию собственной незавидной долюшки и, зачастую, к бессоннице, в один из вечеров Ялга задремала сидя с рукоделием у окна.
Такое в последнее время случалось не часто. Если ей и удавалось заснуть, то сон бывал совершенно «чёрным», без сновидений. Этот же вечер оказался особенным. Именно тогда ей приснился сон, наведший её на мысль о возможном её предназначении в жизни, о том, что повлекло её после смерти Ло и Ната в дорогу. И, оказалось, что это возможное её предназначение даже не поиски собственной семьи… В прочем, обо всём по-порядку.
* * *
«И так, ощущения до боли знакомы: темно, влажно, но не тесно и удивительно мерзко пахнет… Ощущения из старого сна…» Значит она в драконе? Но почему не всё так как раньше? «А-а-а я уже проглочена». Она поглощена!? А где паника!? Страх!? Нет! Она абсолютно спокойна… «Так. Осмотреться. О, да я во всеоружии… Это хорошо… Теперь понять как выбираться… Господи, ну почему мысли едва шевелятся? Что же делать… Что же делать… Думай… Думай же!»
Вонь усиливается. «Ох! Похоже пищеварение у него отличное… Думай!!!» Вот он голос! Тот самый, что уговаривал, что всё к лучшему, только теперь: «О чём тут думать? Руби! Меч не для красоты!»
«Ого! Вот это верно, как я не сообразила…»
И так, она протыкает его изнутри и пытается вспороть как старый мешок. Свет. Нет. Тьма. «Мне больно!»… Проходит какое-то время… Она открывает глаза… Свет. Она на лугу. По ней бегает тритон — маленькое земноводное… «Где вода?.. Откуда здесь эта гадость?.. Где Он?.. Лаванда?!. Что случилось?.. »
Никого кроме неё и тритона нет, зато невдалеке видна дорога.
Идти… Ей надо идти. Она знает, что и голос ей скажет то же самое… Она бредёт уже давно… Солнце палит нещадно… Она устала… Тритон у неё на плече — его жалко бросить там, где нет воды… «Вода!!! Как по заказу — озеро!!!» Она бежит к воде, припадает, жадно пьёт, наконец снимает вцепившегося в плечё тритона и с чувством облегчения опускает его у самой воды.
Она уходит не оглядываясь… Идёт быстро — вода прибавила сил, но что это? Тот самый тритон!? Он уже на одежде… Он на плече!?.
* * *
Ялга спит в кресле. Рукоделие выпало из рук. Волосы разметались. За окном — темнота. Ветерок влетел в окно, девушка шевельнулась, но не проснулась.
* * *
Дороги больше нет. Она в своей комнате, о, как хорошо, всё в порядке. Она улыбается. Она прикасается к креслу. «О! НЕТ!!!» Под её рукой лишь горка пепла… Она берётся за край кровати — результат тот же — кровати нет. В том месте. Где она коснулась стены рукавом — ровная овальная дыра. Очень маленькая, но сквозная. Подходит к окну — стекло оплывает как воск.
* * *
Ялга вскакивает с кресла. Сердце в груди бешено колотится…
Первая мысль: «Слава Богу, это сон».
Вторая: «А что если и ЭТО только сон?»
: Да все они шнирельманы, Николай Николаич.
: Добрейшего вам утра, как ваше ничего ребят?
Все сообщения мини-чата
Регистрация
Забыли свой пароль?
