Радуга — Про любовь с пирожками, лишние килограммы и наращивание волос

— Вообще-то принято сначала здороваться…

— Вот я и говорю, привет, мы с Петей решили жить вместе.

— Здравствуй Светлана, с наступившим тебя! Напомни, пожалуйста, кто у нас Петя?

— Ну ты даешь!!! Петя — Петр Иванович, редактор твой любимый. Или ты за праздники совсем одичала? И нечего так смотреть.

— Это что, новогодняя шутка?

— Ну почему, каждый раз, когда я нахожусь на пороге безоблачного счастья и знакомлюсь с мужчиной своей мечты, для тебя это выглядит шуткой?!

Я хихикнула, представив коротконого кругленького эээ… Петю, светившего лысиной рядом с моей двухметровой (без каких-то одиннадцати сантиметров!) подругой.

Светка подошла к клавиатуре, щелкнула «сохранить», «закрыть», и потребовала к себе полного внимания и серьезного отношения.

Я расположилась на компьютерном кресле, про себя сожалея о минимум часе потерянного рабочего времени.

— Купила ему туфли на воооот такой платформе. А сама решила — глянула на девятисантиметровую шпильку своего сапога — завести обувь на низком каблуке. Ну, например… Сантиметра четыре-пять подойдет. Только, не слишком ли это большая жертва.… Еще об этом подумаю.

— Чаю хочешь?

— Угу! У тебя тортика не осталось? Или шоколадки?

Я поплелась ставить чайник.

— И еще я обещала покраситься в белый цвет. Петя любит высоких блондинок.

— А в щечку он тебя целовать будет с пуфика?

— Фу, какая ты приземленная. Я нагнуться могу. Хватит хихикать! Самой, наверное, завидно, что такого мужика проглядела!

Я представила себе Светку, склоненную над лысинкой Петра Ивановича. Или нет, вот еще лучше: мой редактор, при полном параде, с букетом, делает предложение перекрашенной Светке с редакционного пуфика. Чашка дрогнула в моей руке, на потревоженной чайной поверхности подмигнул и скрылся задорный смайлик.

— Ариш! Мы еще решили нарастить Пете волосы. Знаешь, фирма такая есть.

Я поперхнулась куском торта:

— ??? Ты знаешь, сколько стоят услуги этой фирмы? Даже если Петр Иванович продаст наш журнальчик со всеми нами и читательницами-домохозяйками, денег не хватит!

— Он обещал. Сказал, что для тебя, Светлана, для такой сказочной женщины, готов на все, найду любые деньги.

— Лучше бы он их поискал на повышение гонораров сотрудникам…

— Нет. С тобой нельзя разговаривать! Подруга называется. Я думала, что ты за меня порадуешься!

Зазвонил телефон. Через плечо прочитала «Петя звонит». Светка юркнула в другую комнату, прикрыв за собой дверь, и заворковала. Я поняла, что это надолго и решила вернуться к работе.

Я не люблю писать о своих подругах. Они потом читают и обижаются. Письма читательниц. Вот где я нахожу свои сюжеты.

«Моей дочке скоро год. У меня был любимый муж. А недавно открылось, что он ведет двойную жизнь…»

«Мне 29 лет. Думаю жениться, но свадьба откладывается оттого, что моя любимая — деловая женщина…»

«В браке мы 19 лет. У нас двое детей. Отношения теплые, но беда в том, что мой муж — влюбчивый человек…»

*    *    *

«Я сидела за столиком в кафе.

Наслаждалась собственной неотразимостью и злилась. Не поднимая глаз, ощущала на себе взгляды мужчин. О, их можно было коллекционировать! Здесь были цинично-похотливые, просто-заинтересованные, наивно-изумленные. Раньше отдала бы полжизни за такое шоу! О чем может мечтать женщина? Фигура модели, выступающие ключицы, обтянутые маленьким клубным платьем. Лицо, над которым поработали стилисты. Можно их поздравить с достигнутым успехом и честно отработанным гонораром. Такая вот глянцевая сидела я за столиком кафе и тихо ненавидела: экзотические блюда, источавшие тошнотворный для меня запах, женщин, во взглядах которых под приклеенными улыбками таилась зависть, мужчин, обрекших меня на эту ненависть.

…Я росла пухленькой веселой девочкой с румянцем во всю щеку. Влетая, голодная, как стая волков, после школы на кухню, вдыхая божественны аромат бабушкиных пирожков, сметала их штук… несколько. А вдогонку тарелочку домашнего борща со сметанкой. «Умница ты моя!», — умилялась бабушка. А умница радовалась жизни, пока не обнаружила, что выросла. И затомилась-запечалилась. Время влюбляться-целоваться пришло, а ребята и не смотрят.… Подошла к зеркалу и как впервые себя увидела: не уродина, конечно, симпатичная даже, но фигура.… Поняла: «Я толстая девушка. Не пухленькая. Не жирнющая. Но с двадцатью или даже больше лишними килограммами».

С тех пор моя жизнь превратилась в ад. Каждый день я твердила себе, что лишена женской привлекательности. Что никогда не понравлюсь человеку, который нравился мне. Конечно, встречались ребята, и в школе, и потом в институте, которые обращали на меня внимание, даже ухаживали. Но я была как слепая.

Вот тогда мной овладела идея похудеть любыми путями. Ради того, чтобы добиться внимания мужчин. Ради мужчин.

Я сидела на кухне и представляла, как я, худенькая, стройная, иду по улице, и самый прекрасный мужчина на свете с первого взгляда влюбляется в меня немилосердно и навсегда. Но вся беда была в том, что этот самый мужчина находился недосягаемо далеко, и существовал ли он вообще в реальном мире, а не в моих фантазиях? А тарелка с бабушкиной стряпней была здесь, рядом, источая волшебные ароматы. И я жевала соленые пирожки, перемешанные со слезами безысходности и досады на жизнь, на себя, на бестолковых мужиков…

И в один прекрасный (или роковой?) миг, я решила, что так жить нельзя. Нет, я не стала травиться или вешаться. Я просто решила похудеть. Я была последовательна в своем выборе — день, два, месяц, другой… Я перепробовала множество диет. С каждым днем ела все меньше и меньше. И настал момент, когда я вообще отказалась от пищи. Родные, давно осознав, что происходит неладное, ринулись на помощь.

Что было потом, вспоминать не хочу. Больница, где меня пытались кормить, а я делала все, чтобы не наесться. Были гипноз и еще много методик, опробованных на мне в ходе лечения. И результат. Я могу понемногу есть. Но я никогда не хочу есть. Вид пищи, ее запах вызывает отвращение. Но, слава Богу, в голове установка, что в день я должна съесть столько-то грамм того, этого и так далее. За моим питанием следят родители и врачи. На костях наросла мышечная масса. Нормализовался вес.

Но. Я ненавижу еду. Я ненавижу мужчин. Мне плевать, что они думают обо мне. И, если честно, мне не зачем жить… Родители молодцы, они крепятся. Стараются сделать для меня невозможное. Вот стилистов с парикмахерами оплатили. Я, чтобы родителей не расстраивать, молчу о том, что мне глубоко наплевать, как выгляжу…

Я сидела в кафе и размышляла о том, куда смотрели все эти козлы тогда, когда я была жива со своими килограммами. Это была черт возьми я, и мне было обидно и больно. Была, было? Где я сейчас?

Я брела по ночному городу.

Когда на город опускается печаль

И разгоняет пешеходов прочь

И одиночества — ничуть не жаль

И только кажется, что это ночь…

Я подошла к своему подъезду. Потянулась к кнопке домофона. От дерева отделилась темная фигура. Шатнулась ко мне. «Ну вот и все, конец истории…».

Щелчок. Зажигалка? Тоненький всполох на морозе. «Светить зачем, чтоб не промахнуться?»

— Наташа… Наташа? Наташка, ты???

Меня подхватили огромные ручищи, сжали так, что свело дух, приподняли и ….. закружили, закружили! Чинные снежинки завертелись вместе с нами в темпе бешеного вальса. Передо мной сияли знакомые глаза. Боже, да это же Сашка, одноклассник бывший!

— Наташка! Надо же! А я приехал. Домой забежал и сюда, думаю, пройдусь под окнами, вдруг ты здесь? Я скучал без тебя, — он вдруг смутился — Чаем напоишь? Замерз очень, пока ждал…

В голове бестолково крутились фразы. «Вдруг ты здесь? Скучал…»

— Значит, не рада мне. Тебя, может, дома ждут?

— Нет!!! Нет, не ждут! Сашка, я тебе жутко рада!

Слова слетали с губ, изумляя рассудок. Я поняла, что глупо улыбаюсь и сейчас рассмеюсь. Или расплачусь. САШКА БЕЗ МЕНЯ СКУЧАЛ! Как я могла забыть о нем? О чем я вообще думала все это время?

Мы сидели на кухне.

— А ты не знала, что я был влюблен в тебя? Не видела? Я тебя боялся.… А ты что худющая такая? Болеешь? Ничего, я тебя откормлю, ты у меня знаешь, какая будешь…

Я сидела и уплетала пирожки. Один за другим. И мне было чертовски, непередаваемо вкусно!»

*    *    *

Светка выплыла из комнаты, закрывая мобильник.

— Знаешь, Ариш, мы решили не наращивать Пете волосы. С лысинкой симпатичнее, светлее!