Джедай — Dum Spiro, Spero. Глава 3.

— Я слушаю, дочь моя.

— Кадзе… он… кажется, он начал вспоминать.

— Вот как…

Кайри прилагала все силы, чтобы сохранять спокойствие, но внутри каждая клеточка ее тряслась, как осиновый лист. После той ночи, что она не отходила от кровати Кадзе, она не находила себе места. Особенно после того, что он ей рассказал наутро…

…Юноша открыл глаза. После ночи без снов просыпаться было особенно легко. Над головой все тот же потолок, все те же стены вокруг. То же солнце, поднявшееся в который раз. И никаких видений. Но то, что он увидел ночью, не давало ему покоя.

— Ты в порядке?

— Кайри?..

«Она что, всю ночь не отходила от меня?!»

— Ты спал, как убитый. Я всю ночь не смыкала глаз…

Кадзе слегка покраснел. Его догадки подтвердились.

— Когда я вошла к тебе вчера, ты лежал у окна без сознания с обломком меча неподалеку. Я уже успела подумать, что ты покончил с собой.

— Я, наверное, тяжелый?

— Есть немного. Но до кровати я тебя дотащила.

— Спасибо…

Кайри села на кровать и взглянула Кадзе в глаза. В них еще остались отголоски страха. Что же произошло с ним вчера?..

— Расскажи. Что с тобой случилось вчера? Не бойся, кроме нас, здесь никого нет.

Собираться с мыслями было несколько мучительно. Но не выговориться он просто не мог.

— Вчера один из послушников принес мне обломок меча. Я просил отца Альвера, чтобы он передал мне это, ибо, как он утверждал, его нашли при мне. Хотя я не помню, чтобы у меня было оружие вообще. Я рассматривал рукоять, и вдруг… меня словно отбросило. Болела голова. А потом… Голос…

Послушница внимательно слушала Кадзе. И чем дольше, тем больше менялась в лице. Картины, еще ночью представшие взору и разуму юноши, теперь ужасали и ее. Она и сама сейчас видела перед собой горящее селение эльфов, столбы пламени, подымавшиеся над лесом, реки пролитой крови… Почему-то так хотелось верить, что это лишь бессмысленное видение; кошмарный сон, который всегда может развеяться — ну, в самом деле, многого ли стоит просто взять и проснуться?!

А что, если нет?.. Видения редко бывают бессмысленными. Что если он начал вспоминать? Если это так… что же за ужас случился тогда?.. И… этот голос…

— «Ты просто не посмеешь забыть» — так он говорил…

«Не посмеешь забыть» — как это понимать?! Да что же, во имя Девяти, произошло?!

— Я ничего не понимаю, Кайри… Что же произошло тогда, что я не смогу даже посметь забыть это?!

— Кадзе, подожди, — послушница положила ему руку на плечо. — Успокойся. Не все видения стоят того, чтобы их принимать на веру. Это может быть и то, что называют ложной памятью. То, что ты видел, может быть, и не случалось никогда…

— Допустим, — жестко возразил Кадзе. — А что, если ты неправа?

— …

Вот это уже сложнее. И это вносит еще больше неясности. И самое главное — скрыть это от отца Альвера она не сможет в любом случае…

…и сейчас — тем более.

— То, что ты поведала мне, дочь моя, есть пища для ума, и даже более чем.

— Но, отче, это может быть и ложная память. Не обязательно то, что он увидел, случилось с ним на самом деле.

— А что, если нет? Пойми, дочь моя, твой рассказ означает, что нам следует быть еще более бдительными по отношению к нему.

— Бдительность? — опешила Кайри. — Уж не предлагаете ли Вы…

— Отныне все, что касается потерявшего память, будет подлежать отчетности. Ты будешь держать меня в курсе.

— Но, отче, правильно ли это? Правильно ли покрывать себя грехом, шпионя за нашими больными?!

— Кайри, я понимаю, что ты чувствуешь, но иного выхода нет. Просто прими это, как необходимое зло. Намерение определяет нашу судьбу. Не поступок.

Дальше протестовать резона не было. Кайри поклонилась и, выйдя из комнаты отца-настоятеля, направилась к себе в келью.

Альвер проводил послушницу взглядом. Он и сам понимал, каково толкать ее на такой шаг, но развеять появившиеся подозрения могло помочь только это. Несколько секунд посмотрев на дверь, он поднял согнутую в локте руку.

— Кииран, можешь выйти.

За спиной последовал шелест занавесок и тихие шаги.

— Вы звали меня, господин? — раздался мужской голос сзади.

Асассин был готов.

…Несколько часов подряд Кайри не выходила из своей кельи. Она не знала, что делать. То, что ей, по сущности, приказали, не идет в сравнение ни с чем. Это противоречит не только кодексу Архангела, но и всей этике вообще. Ради благих целей очень часто людей толкают на свершение греха, думалось ей. Все ее существо противилось этому приказу. Но нарушить его она не могла. И все, что оставалось ей сейчас — молиться. А Кайри уже пятый час не вставала с колен.

«Архангел Тал Намарн, Светоч Мира, радетель за правду и воитель о Свете, услышь и помилуй мя, грешную рабу Твою Кириэль, избави от лукавия Пяти и на Путь Истинный да направи мя… Ниспошли мне благословение Твое на свершение, огради от скверны в деяниях и помыслах и выведи мя из заблуждения лабиринта…».

Губы ее шевелились уже непроизвольно, а силы медленно, но верно начинали покидать ее. Поклонившись глефокресту в землю, Кайри поднялась с колен и отправилась выполнять свои прямые обязанности. Отдых подождет, подумала она.

В этот раз обойти нужно было всего шесть палат. У других пациентов лазарета серьезных ранений и недугов было немного. Правда, с одним пришлось изрядно повозиться при перевязке — в лесу на беднягу напали волки, и он чудом выжил, но на теле не было живого места.

Закончив с перевязкой изъеденного волками федая, Кайри отправилась к палате Кадзе. Она располагалась в другом крыле, поэтому пришлось пересечь почти полздания, что отнимало немало сил (а они и без того были на исходе). Но когда она приблизилась к его двери… Что-то не дало ей войти. Рука остановилась на полпути к дверной ручке.

«После разговора с отцом Альвером… Нет, я не могу. Еще день — и я стану бояться смотреть ему в глаза. К тому же… если вдруг он что-то заподозрит? Тогда мне не оправдаться точно… Ну, почему отец Альвер поручил это мне?..»

Пересиливая себя, послушница вновь потянулась к ручке двери. И вздрогнула. Там, за дверью, еле слышны были звуки. Какие-то шорохи, возня… К чему бы им там быть?

«Чем это там Кадзе занимается?»

И только, когда из-за дверей донесся сдавленный крик и звук падающего тела, внутри девушки все сжалось в комок.

«Только не…».

За окном вечерело.

«Кайри… Я у нее в неотплатном долгу. Она столько сделала для меня… Всякий раз она предлагает помощь, не требуя награды. Может, это входит в обязанности, но кто заставил ее сидеть возле меня всю ночь, не смыкая очей? Она сделала это сама, по своей воле. Но… почему?...»

В этот раз Кадзе перечитывал старинные баллады. Многие истории встречались в них — истории о любви и ненависти, ратных подвигах прошлого и плачи по ушедшим, о доблестных героях и коварных их врагах… Особенно нравилась ему баллада о лесном эльфе Фелессане Золотом, в стародавнее время спасшего дракона по имени Серебряный Поток, и тот в знак благодарности принял его в свой род и наделил частью своей силы…

…Каждый волен пойти по стезе,

Очерченной кровью дракона,

Но жизнь сохранить еле теплой звезде

Можем мы, и предсмертного стона

Лишь избежав, она вновь обретет

Отраду, чтоб снова взойти

Над дорогой из дней, по которой идем,

Известной лишь Девяти…

Кадзе подошел к окну и вновь начал любоваться закатом. Из часовенки неподалеку снова доносилось пение монахов. Покой… И никаких тебе видений, никаких тебе голосов… Хотя, нет. Один появился.

— Много читаешь в последнее время, — заметил некто откуда-то сзади.

— А, это ты? — юноша обернулся, узнав вчерашнего аколита, что приносил ему тот злосчастный обломок меча.

— Похвально. Ты их просто глотаешь, — усмехнулся тэндзин.

— Что поделать? Если я ничего не могу вспомнить из своего прошлого, то должен же я чем-то заполнить эту пустоту.

— Я тут тебе поесть принес, — послушник кивнул на поднос, на котором стояла миска с супом и стакан с водой.

— А, спасибо. Но я пока не хочу есть.

— Тебе нужно восстанавливать силы. А для этого нужно больше есть.

— Ладно. Оставь поднос. А вот воды я выпью.

Юноша потянулся уже к стакану, как вдруг…

«КАК ОПРОМЕТЧИВО… ТЫ ВЕДЬ НИКОГДА НЕ БЫЛ ТАКИМ…».

«Что это? Почему ты снова здесь?» — мысленно вопрошал Кадзе.

«ОТКРОЙ ГЛАЗА ПОШИРЕ».

Опять… Что это за голос?.. Юноша взял стакан и уже начал подносить ко рту.

«ОСТАНОВИСЬ, НЕДОУМОК!»

И снова — голову будто пронзили дюжиной длинных спиц, а потом резко дернули их в сторону. От боли он выронил стакан и упал на колени.

— Кадзе!

Шипение донеслось до слуха обоих находившихся в комнате. Через секунду оба узрели наполовину разложившиеся осколки стекла и разъеденные, окрасившиеся в черный цвет камни. Кадзе с удивлением читал в глазах аколита смешанное чувство страха, гнева… и готовности. Снова вспышка разрезала сознание юноши. Когда же он открыл глаза, он обнаружил себя в пяти шагах от кровати, в которой что-то торчало. Копия этого предмета вмиг появилась у аколита в руке. Взмах — и в Кадзе полетел еще один метательный нож.

«Что за…?».

Он не знал, как ему удалось, но и от этого ножа удалось увернуться.

— Что ты делаешь?! Остановись!!

Бесполезно. Кииран прыгнул вперед и швырнул четыре ножа. Кадзе попытался отпрыгнуть и увернулся от трех смертоносных жал. Но не от всех — один стилет глубоко вошел в правое плечо. Довольно ухмыльнувшись, асассин шагнул вперед. В шелесте просторных монашеских одежд лязгнул металл. Еще шаг — и в руке убийцы заблестел короткий меч. Вторая рука сжимала кинжал-крис.

«Почему он хочет убить меня?».

«Я ПРЕДУПРЕЖДАЛ ТЕБЯ», — неведомый голос напомнил о своем присутствии.

«За что?! Во имя Девяти, за что?!»

«ТЫ ВИДЕЛ НОЧЬЮ. И ЗА ЭТО ОНИ НЕНАВИДЯТ ТЕБЯ».

«За то, что я это видел?».

Ответ не заставил себя ждать, рубанув по сердцу, словно тупой топор.

«ЗА ТО, ЧТО ТЫ ЭТО СДЕЛАЛ».

Что происходило дальше, Кадзе уже не помнил. Все, что он успел запомнить — обрывки их боя…

Боя?..

…вот он выдергивает стилет из плеча и, не замечая боли, швыряет обратно в убийцу…

…бойцы сошлись в тесном клинче, но Кадзе выбивает кинжал из рук асассина…

…резкая серия ударов коротким мечом заставила юношу отпрянуть…

…не слишком удачный блок — и он едва не остался без пальцев. Без кинжала точно — он отлетел со звоном в угол…

…не успел отпрыгнуть и с прорезанным плечом упал на пол…

Кииран завис над распростертой на полу жертвой. Сознание мерно начинало гаснуть.

— Ничего личного. Это работа. Прости.

Новая вспышка. Но в этот раз уже другая. Звон стали о каменный пол и удивленный крик убийцы. Хрустнуло сломанное запястье, а вслед за ним — треск разрубленной плоти. Все, что Кадзе слышал — собственный исполненный ярости крик.

Картина, представшая глазам Кайри, была удивительной и страшной. Повсюду торчали метательные ножи, в воздухе пахло кровью, Кадзе лежал на полу, истекая кровью от раны в плече, а над ним навис один из монахов с коротким мечом в руках. Тот, кого она знала под именем Икари.

— Ничего личного. Это работа. Прости.

А что произошло дальше, не укладывалось в разумение девушки. Кадзе резко исчез и появился сзади аколита. Тот выглядел если не пораженным, то удивленным точно. Затем он закричал от боли — ее друг вывернул ему запястье, да так, что оно хрустнуло. Поймав выпавший меч, он развернулся и рубанул наотмашь. Хруст разрубленной шеи — и к ногам застывшего победителя упало обезглавленное тело.

Кайри передернуло. Нет, к смерти нельзя привыкнуть. Особенно когда голова отделяется от тела.

Кадзе, простояв с отведенным мечом еще несколько секунд, рухнул, как подкошенный, упав рядом с обезглавленным Киираном в лужу натекшей крови.

— Кадзе!

Забыв об отвращении, девушка подбежала к другу и, вынув из лужи, положила на кровать. Стащив с него рубаху, она вытерла кровь и подложила под рану. Вернувшись назад с бинтами и слабым лечебным зельем (какое сумела отыскать второпях), она налила немного зелья на раны, зиявшие на его плечах. Жидкость зашипела, начиная закрывать раны. Процедура эта малость болезненная, и боли хватило, чтобы юноша очнулся.

Болело все, особенно израненные плечи. Силы понемногу начинали возвращаться, но не так быстро, как хотелось бы. Кадзе попытался сдвинуться, но боль в плечах заставила его отказаться от этой затеи.

— Не двигайся. Раны глубокие, — пояснила Кайри, вливая ему в рот лечебное зелье.

Снадобье было немного приторным на вкус, но кровоток действительно начинал возобновляться в старом русле, а края ран медленно, но верно зарубцовывались.

— Почему ты убил его…

— Что? — в ушах немного гудело, и Кадзе не расслышал вопроса.

— Почему ты убил Икари, — Кайри повторила вопрос, из последних сил собирая остатки самообладания в охапку.

— Убил?..

— Посмотри сам.

Послушница помогла ему приподняться в кровати. Теперь юноша мог уже отчетливо видел недавнее место побоища — мебель с торчащими метательными ножами, крис в углу, туда же отправившийся окровавленный стилет и лежащий на полу в луже крови труп аколита с окровавленным коротким мечом подле него, а чуть поодаль лежала отсеченная голова.

— Что ты наделал…

— Лучше скажи мне, — Кадзе повернулся к ней. — Почему он хотел убить меня.

— Убить тебя?.. Но разве он не защищался?..

— Когда он вошел, он принес мне поесть. Есть мне не хотелось, но монах стал настаивать. Тогда я согласился выпить воды. Но, когда я взял стакан… Я снова слышал этот голос. Сначала не поверил, но когда поднес стакан ко рту… Как будто в мозгу вскрикнул десяток таких голосов. Как будто голос… предостерегал меня…

— Предостерегал? — Кайри с трудом верила тому, что слышала. — От чего?!

— Все по порядку. Резко кольнуло в голову, и я от боли выронил стакан. А через несколько секунд увидел вот это, — раненый указал на место падения стакана.

Кайри выдохнула от ошеломления — камни на полу, будто облиты кислотой. Теперь, кажется, она начинала что-то понимать.

— В общем, голос оказался прав — меня чуть не отравили. Прошло еще несколько мгновений, и он стал швырять в меня ножи. Когда он попал в меня, направился ко мне, чтобы добить. А потом… помню только то, что мы бились. Я просил его прекратить, но без толку.

— Да, — теперь у девушки сомнения таяли, как льдина в пустыне. — Он сказал еще что-то вроде «Прости, это моя работа»…

Вот теперь точно все прояснилось, подумалось ей. Но откуда здесь взяться асассину? Вход в подобные обители обычно запрещен для представителей этой нечестивой профессии. Даже для Императорской гильдии асассинов построили в столице отдельную исповедальню, чтобы отпускать грехи верным подданным Его Императорского Величества.

— Но меня волнует другое…

— Что?

— Когда он попал в меня ножом, я слышал тот же самый голос, что и в прошлый раз. И он говорил что-то о том, что я увидел тогда ночью.

— Что он говорил тебе?

Слова комками застревали в горле. Даже при всем желании Кадзе с трудом мог выговорить хоть одно из них.

— Кадзе, не бойся…

— Что тот ужас…

Говорить было с каждой секундой все труднее.

— …сделал…

Последнее слово встало поперек горла, преграждая вдох, чтобы вырваться наружу.

— Кто? — внутри девушки все тряслось. — Кто это сделал?

Кадзе из последних сил сжал руку в кулак, пытаясь держать себя в руках. Но все же ему это не удалось — голос предательски дрогнул. Парень, в конце концов, выдал это мучительное слово, и слеза прокатилась по его щеке. И тогда Кайри вдруг поняла, что ей страшно.

— Я…

* * *

«А жизнь-то налаживается!»

Алесса, радостно напевая какую-то беззаботную мелодию, шла к себе в комнату после очередного практического занятия. Даже не шла — летела, как на крыльях. И повод для радости был, и даже очень весомый — впервые за два года у нее все прошло, как по маслу. Ничего не взорвалось, ничего не вышло из-под контроля, а главное — все были в шоке от этой неожиданной перемены. Особенно мастер Фериан, учитель по составлению свитков. Алесса сумела составить и зарядить свиток Кислотной Стрелы без значительных усилий, и, что характерно, все было правильно — свиток сработал, и кислотная стрела, вырвавшаяся из свитка, точно поразила учебную цель! Фериан, видавший виды атгард, мог ожидать такой результат от любого одаренного ученика, кроме Алессы — когда эта своенравная лесная эльфийка проводит опыты, обязательно что-нибудь да пойдет не так. Но вот чтобы с первого раза… Учитель был поражен до глубины души, а про учеников и говорить нечего — они еще минут десять смотрели то на свиток, то на сбитую полуоплавившуюся медную сферу, то на Алессу. Саму же девушку просто распирало от гордости. И это было лишним доказательством того, то пояс работал!

«Вот видишь? Это лишь часть того, что я могу».

«Интересно бы поглядеть на остальное», — мысленно отозвалась Алесса, когда она вошла к себе в комнату. — «Хотя и на этом спасибочки».

«Да не за что».

«Только вот интересно мне, откуда ж ты взялся на мою голову».

«А вот этого я и сам не знаю. Ну, раз попал, значит попал».

Стойте. То есть как?

«А вот так. Я помню только трех своих хозяев. И один из них меня сейчас носит».

«А кем были твои хозяева?».

«Магами были они. Так же, как и ты, девочка. Один — мой отец-создатель — был довольно веселым, а яблоко от яблони недалеко падает, сама знаешь. Второй… второй был некромантом, воплощением своего ремесла. Правда, у него я был недолго — он погиб. А вот теперь…».

«Не волнуйся, все не так плохо».

Пояс задумался.

«Увидим…».

Эльфийка что-то читала раньше о таких предметах «с характером». Как правило, они наделялись не только частью силы своего создателя — маг, который создавал такую вещь, заключал в нее часть своей души. А вместе с ней — часть своего характера, разума и всего, что из этого исходит. Все это в совокупности делает одухотворенную магическую вещь не просто вещью, а отдельным мыслящим организмом. Эти вещи, вбирая в себя характеры и силы других, последующих хозяев, служили отличным носителем информации, но использовать таковые следовало с оглядкой — мало ли что за характеры были у их владельцев…

Ладно, поживем — увидим.

Время было еще не позднее, а времени было валом — хоть повозками его разгружай. Вот и решила Алесса, мол, пойду-ка я прогуляюсь, проветрю мозги. Ибо прав Невилл, расслабляться иногда надо — экзамены-то она все равно сдаст. Тем более, с таким-то поясом…

Кстати, о нем. Мысляще-вещающий аксессуар уже, видимо, свыкся с тем, что достался волей какого-то необычайно доброго существа всего-навсего ученице магической академии (да и причем не ахти какой ученице), и всю дорогу от жилого дерева до Пруда Успокоения травил разные байки из жизни своей и его хозяев. Помимо этого — мало того! — он ухитрялся вызывать в разуме лесной эльфийки это же самое, но только еще и в картинках, причем проделывал все это, не прекращая вещать ни на секунду. И лучше, видимо, придумать не мог. Алесса еле сдерживалась, чтобы не засмеяться в голос. Но когда тебе в мысли проталкивают картины вроде беготни от пантеры в пропитанной валерианой робе, тренировки стада самтааров на предмет поиска выпивки по запаху с последующими боевыми построениями или исполнения усыпляющих частушек на публике, попробуй только не засмейся. А если это еще и пятнадцать минут без остановки… И хоть бы, зараза, передых дал.

Эльфийка крепилась изо всех сил, но когда, подходя к пруду, миновала двух стражников, уже не выдержала и…

Два блюстителя закона и порядка обернулись посмотреть на переполох, но, увидев катающуюся от смеха по земле эльфийку, лишь переглянулись, покрутили пальцем у виска и отправились исполнять свои обязанности дальше.

Алесса расхохоталась уже настолько, что ее рукава стали влажными от слез, болел живот, а голоса смеяться уже не было.

«Во имя Девяти, ты остановишься когда-нибудь?»

Ага, конечно. Прямо взял и остановился.

«А вот десять лет назад случай был…», — пояс, видимо, уже понесло.

«Ааа! Не надо, умоляю! Прекрати! Я уже не могу смеяться!!»

Куда там. Пояс, похоже, невозможно было заставить угомониться.

«Так вот. Кошка этого полурослика с разгону вписалась в калитку, снесла ее напрочь…».

— Да прекрати уже, наконец!!

Алесса, видимо, окончательно потеряла терпение и, насколько позволял размах, ударила по поясу в надежде, что тот, наконец, замолкнет. В ответ пояс снова сжался, сдавив ей талию. Причем даже посильнее, чем в прошлый раз.

«Ты что творишь? Больно же!».

Ответ пояса был гениально прост.

«А ты?».

«Я ж тебя по-хорошему попросила! Ты чем слу… э… мысли принимаешь, скажи мне на милость?!».

«Да ну?».

«Ну да!».

Пояс снова задумался.

«Извини, заболтал тебя малость. Есть за мной такой грешок…».

«Ничего себе «малость»! Я думала, что умру вскорости от смеха, а он — «малость»!».

«Ну, это кому как…».

«Эээ… тебя после создания сколько раз роняли?».

Если бы такие пояса умели подмигивать и ухмыляться, то этот экземпляр сделал бы именно это. Во всяком случае, импульс, посланный в голову Алессы, обозначал именно это. Алесса задумалась.

«Судя по всему, с чувством юмора у твоего отца-создателя было все в порядке. Даже чересчур…».

«Ну, это кому как…».

Опять.

«У тебя других слов нет?»

— Тоже пришла помедитировать? — раздался голос сзади.

Эльфийка обернулась на голос. Сзади к пруду подходил один из мастеров Академии. Драй’вас Стайаранон, один из самых молодых мастеров, вел у них лекции по спиритизму и защите от воздействий. Рослый темный эльф закончил Академию всего десять лет назад, но уже успел обрести вес среди учителей, хотя и пользовался уважением других воспитанников.

— Мастер Стайаранон, — девушка поклонилась. — Вы тоже любите сюда приходить?

— Когда я прихожу сюда, отрешаюсь от мыслей и настраиваюсь на новый период работы.

Да, ремесло учителя давалось Драй’васу пока с трудом. Всем трудно.

— Я бы тоже сейчас хотела… ни о чем не думать, — алхимик покосилась на пояс.

— Это просто. Просто сядь, как тебе удобно, и закрой глаза.

Эльфийка села на колени и закрыла глаза.

— Вот так, хорошо, — донесся голос молодого учителя. — Расслабься. Пусть мысли текут сквозь тебя. Уподобься отражению луны в горном озере.

«Отражение луны в горном озере… какое красивое и точное сравнение!».

Алесса была согласна с поясом, но сейчас он ей только мешал.

«Только не надо меня сбивать, ладно?».

«Не беспокойся. Я тебе помогу».

Девушку не слишком обнадежил ответ пояса. Но ведь тогда, экспериментируя у себя в комнате, пояс дал ей такую концентрацию, что зелье не только не взорвалось, но даже получилось сильнее, чем необходимо. А, значит, и сейчас все должно получиться. Только что еще ожидать от этого сдвинутого пояса, созданного, видимо, таким же сдвинутым магом…

«Верь мне».

Ну что ж, постараемся, подумала эльфийка и попыталась очистить свой разум. И это ей удалось. Вернее, им с поясом. Концентрация пришла, и на удивление быстро. Все мысли отлетели куда-то на задний план и взирали теперь со своей галерки на ореол расслабления, окутавший молодого алхимика. Вокруг была темнота. Первоначальная темнота, которую можно увидеть лишь с закрытыми глазами, но в которой не увидеть ни зги.

— Молодец, — Драй’вас продолжил давать указания. — Дыши ровно и не запирай дыхание.

Темнота вскоре рассеялась, и эльфийка обнаружила себя сидящей на горной вершине. Вокруг были лишь горы, облака, ослепительно голубое небо и вездесущий странник, именуемый ветром. Где-то неподалеку на соседнюю вершину спикировал сокол. Птица осмотрелась и, увидев эльфийку, сидящую на самой высокой точке… Нет. Любая другая птица бы или ошарашено смотрела на это зрелище, а позднее, залюбовавшись, врезалась бы лбом в скалу. Или же полетела бы дальше, продлив тем самым свою жизнь. Но сокол вспорхнул с пика и, стрелой преодолев и без того маленькое расстояние, начал кружить вокруг Алессы. Девушке показалось, что он вот-вот кинется на нее и что-нибудь ей выклюет. Но птица села ей на плечо.

— Тебе удалось, — изрекла птица голосом мастера Стайаранона. — Теперь сохранять концентрацию нужно, поэтому воздерживайся от сильных эмоций.

— Эмм… Ладно, — эльфийка покосилась на сокола-Драй’васа на плече.

— Теперь попробуем кое-что еще, — сокол переместился на голову девушки. — Расслабься еще больше, но не теряй концентрации. Я вольюсь в твой разум, и мы станем одним целым.

— А… это зачем?

— Сейчас увидишь. Давай.

Алесса отпустила вожжи духа окончательно и ощутила, как разум темного эльфа вливается в нее, и два разума становятся одним. Пояс продолжал делать свое дело.

Странное чувство охватило девушку. Ей показалось, что она начала растворяться, будто ее опустили в кислоту. Но никаких неприятных ощущений не было — просто это было так ново и непривычно для нее. Может быть, мастер Стианар, мастер Фериан или этот Драй’вас делают это чуть ли не каждый божий день… Внезапно по всему телу разлилось тепло, и пришедшая вслед за ним легкость оторвала ее от земли. Как будто она стала птицей — так легко и свободно чувствовала она себя. Ощущение полета пьянило, приводило в дикий восторг, и хотелось кричать от радости…

Из груди вырвался ястребиный клекот.

«Что за…?!»

«Теперь наши разумы едины и слиты в один астральный образ. Мы оба видим теперь глазами этого астрального ястреба».

Ладно, ястреб так ястреб. Главное, не медведь.

Астральная птица сделала круг и начала пикировать куда-то к лесу. Скорость была бешеной. Ястреб то взмывал к облакам, то пикировал камнем вниз, то кружил где-то на средней высоте. Снова немыслимый пируэт, от которого любой бы распрощался с обедом, ужином, да и со следующим завтраком — и окруженный ореолом синеватый ястреб на большой скорости пролетел на бреющем полете над водной гладью озера. Резкий поворот вверх — и птица взмыла в воздух. Неловкость нахождения в новом облике быстро прошла, и девушка снова закричала от радости. Пусть даже если это ястребиный крик.

Что-то привлекло внимание Алессы, и она полетела на невесть откуда взявшийся дым.

«Прямо как мотылек на огонек свечи», — подумалось ей. — «Ну, не бывает же дыма без огня».

И она оказалась права. Нет дыма без огня, это точно. Особенно если пламя вздымается выше крон деревьев. Про дым-то и говорить нечего — он валил столбом размером с небольшое озеро. И пожар продолжал набирать силу и разрастаться. Кто же костер в лесу не потушил, подумала девушка. Тем более, Озерный Край хоть и не относится к эльфийскому лесу Квенталай, но эльфы жили и среди озер и заботились о лесах в этой местности.

«Жаль, что сущность астральная, а то бы клюнула в темечко. Какой-нибудь тупой орк, наверное…».

Но стоило подлететь поближе, и Алесса изменила свое мнение о происходящем — простым забытым костерком тут дело не обошлось. Тем более, горело поселение эльфов. И не просто горело…

Там, внизу, кипела битва. Несколько лесных эльфов в легких кольчужных доспехах наседали на какого-то мечника, на котором поверх темной одежды было некое подобие проклепанной кожаной кирасы. Одной рукой, в которой был меч, он бился, факелом в другой руке — отмахивался, раздавая жаркие оплеухи, а иной раз и вообще орудовал, как мечом. Так он поджег одного стража, ослепил второго, парировал несколько ударов третьего, а затем, слив меч противника в сторону, обезоружил эльфа, оставив его без рук. Довершил дело мощный удар от плеча до бедра, отправивший безрукого воина к праотцам. Еще один, соединив две эльфийские сабли в глефу, начал осыпать таинственного мечника шквалом смертоносных ударов. Удивительно, но он парировал и эти атаки. Тут эльф разъединил клинки и, удерживая меч врага одной саблей, рубанул по животу второй. Клинок встретил факел. Удар головой заставил эльфа отпрянуть. Этой секунды хватило, чтобы, поймав брешь в защите, всадить бастард под ребра.

Незнакомец дрался блестяще — в этом у Алессы сомнений уже не оставалось. Забрызганный кровью, он, вращая меч, отбил два летевших в него метательных ножа. Взмах руки — и двоих отбросило на добрый десяток шагов. Больше они не поднялись — один остался висеть на дереве с торчащей из живота веткой, а второго швырнуло прямо в горящее пламя.

«О, боги… Во имя Девяти, что здесь происходит?!»

Ответом Алесе был лишь рев пламени, прорывавшийся сквозь него звон мечей, свист стрел и ножей, всполохи магических взрывов и стоны гибнущих эльфов.

В черного мечника полетели три огненных шара, но тот каким-то немыслимым прыжком ушел от них, и шары пролетели мимо. Парень был, словно заговоренный — минуя выпущенные в него ядовитые облака и молнию, он наградил магов мечом по груди.

«Да кто же он такой? Монах? Асассин? Шиноби?»

Тут Алесса поразилась еще больше. Уйдя из-под меча, этот не-пойми-кто выбросил руку вперед. В воздухе пронеслась зеленоватая то ли нить, то ли цепь с таким же светящимся острием на конце. Острие врезалось в противника, который был уже ранен — и тот, закричав от боли, засветился тем же зеленоватым светом. Черный мечник рванул руку на себя — и светящийся ореол, охватывавший эльфа, влился ему в руку вместе с непонятным оружием. Девушка опешила — такого заклинания она еще не видела.

И вдруг что-то резко ударило ее в голову. После этой невидимой оплеухи наступила темнота…

Алесса открыла глаза. Она снова была на берегу Пруда Успокоения в своей академии. Вокруг был тот же лес, тот же пруд, то же небо… Как будто и не было той битвы, что она увидела, не горело поселение лесных эльфов. И не было того странного воина…

— Ты в порядке? — мастер Стайаранон склонился над лежащей в траве девушкой.

— Кажется, да, — эльфийка приподнялась и начала массировать виски.

— Я видел то же, что и ты. Поэтому пришлось разорвать соединение.

— Мастер Стайаранон, — эльфийка поднялась на ноги и отряхнулась. — Что мы видели? Это просто видение, или нечто, что может воплотиться в реальность?

— Это уже было, — глухо отозвался темный эльф. — Несколько лет назад поселение лесных эльфов недалеко от озера Дипкейв было уничтожено. Вырезано и сожжено. В том пожаре выжили немногие — всего около двух десятков из полутора тысяч населения удалось спасти. И все, кто выжил, говорили, что все учинил один человек. Его разыскивали все эти несколько лет, но безуспешно, и следы затерялись. Больше о нем не было слышно.

Алесса молча впитывала каждое слово молодого мастера. Да, ей было известно об этом. Что деревня Хи’саран была сожжена и вырезана несколько лет назад. Что, по слухам, это сделал лишь один человек. И что эту эльфийскую деревню защищал ее отец. И что он пал смертью храбрых, сражаясь с неведомым врагом. Но теперь ей открылась вся полнота и глубина того ужаса, что пережили жители того поселения. Потому что она это увидела.

Думы об этом видении не оставляли алхимика весь оставшийся вечер. То, что она не сорвалась и не потеряла сознание — за это еще раз спасибо поясу, подумала она. Но тот мечник из ее видения… Кто он? Что он такое? Как завладел он этими силами?

«Это и для меня большая загадка, Алесса. Ибо его магия соткана из волокон Тьмы».

«А ты откуда знаешь?»

«Все просто. Я был там. Всего рассказать не могу»

«То есть?»

«Я там был. И ощущал силу, исходившую от него. И, скажу тебе, она хоть и не сравнится с силой моих хозяев, но для простого человека это слишком».

«А такой уж ли он простой?»

«Даже если он боевой маг, это невозможно — у них ограничение на владение магией ввиду вторичной концентрации на оружии»

Алесса устало упала на кровать. Ужасно хотелось спать — усиленная концентрация в медитативном состоянии отняла много сил с непривычки — но глаза не закрывались. Кто его знает, может, она увидит снова то же самое, но уже во сне. Или что-нибудь похуже.

«Не бойся, Алесса. Прими это, как дурной сон»

«Ты снова назвал меня по имени… Уже подсмотрел в моих мыслях?»

«Нет. Я знал его. Не спрашивай откуда. А теперь спи. И видения тебя больше не потревожат»

«Каким образом?»

«Предоставь это мне»

Пояс не солгал — через несколько секунд веки девушки налились свинцом, наполняя теплом все ее тело. Еще несколько секунд — и пришло забытье. И больше ничего не было. Полный провал до самого утра.

Пояс и вправду работает.