prohorsidoroch — Шок

Я возвращался с переговоров. Все складывалось более чем удачно. Была достигнута договоренность о поставках и мысленно я уже подсчитывал предполагаемую прибыль, телефонный звонок отвлекал. Олег, младший брат. Его голос был встревожен, дрожал. Он рассказал про звонок врача, но мама боится, и просила его забрать анализы. Я понял, что пытается сказать брат, и не стал укорять его в не решительности, развернулся и поехал в больницу сам. В жизни я научился добиваться всего благодаря внутренней уверенности, поэтому в кабинет я вошел твердой, и я даже сказал бы самонадеянной походкой. Протянув руку, в глаза бросилась рыжеволосая, конопатая с нитью губ физиономия врача. Он предложил присесть.

Дальнейшее я помню сквозь пелену. Приговор оказался внезапен, жесток, окончателен. «Вашей маме осталось жить месяц» — эти слова вырезали рубец на сердце, который никогда не заживет. Я сел и не мог понять, что делать. Я попытался улыбнуться, но нервный тик, гримаса заставили неестественно подергиваться щеки. Сердце толи билось, толи нет, трудно сказать. Дальше он стал рассказывать, что есть центр поддержи больных раком, которым осталось жить не более полугода, и что там маме будут помогать. С трудом я мог поверить в этот бред. Черт возьми, как поддерживать человека, если он умирает? Как?

Выйдя из больницы, впервые я ощутил беспомощность. Я не осознавал, что произошло и никто не смог бы ответить мне на этот вопрос. Час я сидел в машине, пытаясь собрать кусочки вдребезги разлетевшегося счастья. Звонил брат. А что я должен ему сказать?

В боксе меня учили держать удар. Больно — терпеть. Сломаны кисти — терпеть. «Вашей маме осталось жить месяц» — терпеть.

    Через месяц мамы не стало. Но до сих пор на меня наводит ужас то, с каким хладнокровием врач сообщил мне о скорой смерти мамы. Система убивает в нас любые человеческие чувства, делая из нас роботов.