Marina Rin — И волны знали.

Для того, чтобы время отпуска совпало с отпуском моих друзей, нам пришлось немало потрудиться и побегать по руководству. Вернее, побегать-то пришлось мне.

   Мари, моя лучшая подруга, по паспорту именуемая диковинным именем Мариэлла, клятвенно обещая помочь, при первом же случае виновато улыбнулась и ушла, сославшись на «дела».

   Так же как и Ник, мой молодой человек. Но, у него работа со сложным, неизменимым графиком и высокомерной начальницей. Но Мари! Если не изменяет мне моя память, уже около четырёх лет она нигде не работает и не учится, находясь на инвалидности. Инвалидность у неё ещё та! — хроническая астма. Бесспорно, с этой неприятной напастью приходится быть осторожным. Но сколько людей справляется с этим, стараясь не замечать небольшие проблемы, пользуясь ингаляторами. Впрочем, я не могу судить Мари — это её жизнь. Я уважаю и люблю её за её присутствие в моей жизни, а не по другим причинам.

   — Ди, ты идёшь?

Встрепенувшись, я виновата улыбнулась. Лена насторожено взглянула на меня, но после опять повернулась к своему парню и мило защебетала на французском.

   Что не говори, компания у нас собралась ещё та! По непонятным причинам наши имена являются довольно редкими, что нас и объединило. По крайней мере с Ником и Мари.

Мы познакомились на форуме. Форуме «Редких имён». Ник просил помощи в расшифровке своего имени, звучащем как «Нику». Почему, по какой причине его родители решили дать своему ребёнку подобное имя, не знал никто. В том числе и сами родители. Говорят, в один из дней после рождения сына, отец Ника прервал все споры жены и тёщи. Когда его жена, лукаво улыбнувшись, предложила назвать сына следующем именем, которое будет произнесено в комнате, например «Серафим», отец выкрикнул:

   — «Нику…!»

Скорее всего, как со смехом рассказывает Ник, он собирался выкрикнуть русско-матерное отрицание, но что сказано, то сказано.

   Ник ни сколько не огорчён, подойдя к делу рационально, просто-напросто сократив одну букву в имени.

   У Мари же родители — выходцы из Италии. Там имя «Мариэлла» — сокращённая форма от «Марии». Но ещё ни одному человеку Мари не позволила назвать себя Машей. И на форуме она занималась тем, что объясняла особо настойчивым, что они не правы, клича её Машей, Маней. Даже «Элла» казалась более приемлемой, если только вслед не добавлялось «людоедочка». Ильф и Петров наверняка усмехнулись бы.

   Что касается меня, то все мои знакомые называют меня «Ди», освобождая моё лицо от выражения отвращения, как если бы кто высказался, использую полную форму имени — «Дита».

Единственными «сторонними» являются Лена с Жаном, которого в России всем проще называть Женей. Мы вообще стараемся быть проще. Жан — слабо-говорящий по-русски француз. Лена — его ходячий переводчик. Ну, и конечно, любимая девушка.

   Именно таким составом мы сумели выехать на море. Море для меня — жизнь. Всю свою жизнь я собираю открытки, фотографии и картины маринистов. Мама смеялась над моим увлечением, но постоянно добавляла что-то в коллекцию.

   И наконец-то я увижу своими глазами прелести морского пейзажа, необходимого мне.

   — Ты долго будешь тормозить? — окликнула меня Мари. Я улыбнулась и опустила на глаза солнечные очки. Ник одобряюще сжал мою руку.

    Когда мы дошли до моря, я чувствовала, что начинаю терять сознание от восторга. Море, тёмно-синее. С белыми воздушными «барашками» на гребнях волны. С переливающимися на солнце раковинами устриц, ярко-зелёными водорослями. Со стайками серебряных рыбёшек, безобидно снующими рядом.

   — Эй, детка, не падай! — где-то далеко раздался тревожный голос Ника. Я с огромным трудом вырвалась из нирваны, недовольно отведя взгляд от кристально чистой воды.

   — Всё хорошо.

   — Ди, ты уверена? Женя всё таки врач, и он сильно тревожится за твоё состояние.

Жан тут же начал что-то лопотать по-своему, показывая руками на область около груди и голову.

   — Он говорит, что давление…

Я оборвала подругу.

   — Лен, всё хорошо. Это просто счастье.

Она повернулась к французу и объяснила причину моего отрешения. Тот лишь покачал головой.

   — Прогуляемся? — Ник склонил голову. Я кивнула.

Оставив Мари с парочкой, мы медленно двинулись по берегу, разглядывая песок под ногами.

   — Красиво, да?

   — Да.

   — Ди, у меня разговор.

   — Да?

Мы сели на камни около берега и замолчали. Я наслаждалась морем, Ник — самим молчанием. Спустя десять минут и он не выдержал.

   — Сейчас всё так чудесно. Мы вместе, наши друзья рядом. Впереди две недели моря, солнца, тусовок и алкоголя!

   — Меня интересует только первое. Ну, может быть, ещё второе.

   — Да ладно тебе, всё будет круто!

   — Так какой разговор?

Я поняла, что Ник отводит тему, по его бегающему взгляду и торопливой речи.

   — Ну…

   — Ты же уже собрался!

   — Меня беспокоит наша будущая жизнь.

Меня невольно передёрнуло. Нет, я очень хотела совместного будущего с Ником! Но все эти разговоры действуют на нервы. Тем более, они повторяются уже около месяца.

   — Что с ней?

Парень замялся.

   — Нику?

   — Ты так называешься, когда сердишься на меня. — Он не мог сдержать улыбки.

   — Так…?

   — Пойми, ты собралась идти на эколога…

   — Да, и что в этом такого? — я перебила его, нахмурившись.

   — Ты же взрослая девушка, и должна сама понимать, что эта профессия — полный идиотизм!

Я вырвала свою руку из руки Ника.

   — Следи, пожалуйста, за словами. Это — моя профессии!

Ник пытался меня остановить.

   — Ди, никто не даст тебе работать в море после окончания института! Ты будешь обычным лаборантным червём, копошащимся в бесконечных пробирках.

Я молча развернулась и направилась в сторону друзей. Кто бы знал, как, как мне надоело это всё!

   — Афродита вернулась, да неужто!

Я сцепила зубы. Так, началось. Мари успела где-то выпить. И теперь её «понесло».

Ненавижу, ненавижу, когда меня так называют! Эта ещё одна причина нелюбви к имени — его постоянно пытаюсь перефразировать в «Афродиту».

   Словно прочитав мои мысли, мари отмахнулась:

   — Ди, но это же круто! Если ты…ммм… помнишь миф об Афродите, она это… из моря вышла! Блин, тоооочно! Как и ты!

Она икнула, Жан с Леной засмеялись.

   — Чего смешного? — я моментом вскипела.

   — Успокойся! — ник тряхнул меня за плечи. — Это же смешно! Ты — и Афродита! Так что не принимай всё близко к сердцу!

Я вывернулась и ушла. Ушла по направлению замеченного мной пирса. Вслед донёсся голос Лены:

   — Афродита, как перестанешь обижаться, возвращайся!

Я отмахнулась.

   Пирс. Старые скрипучие доски, ржавые перила. И — полная тишина. Прерываемая лишь плеском волн и… нет!

Прерываемая чьим-то голосом снизу.

   — Грустишь?

Я только и взвизгнула! На пирс легли чьи-то белые руки, и мелодичный голос продолжил:

   — Всё хорошо, не бойся.

   — Кто ты?

Сглотнула слюну, села обратно, обнимая себя за плечи. Дрожь по телу всё ещё заставляла судорожно искать взглядом людей. Но на пляже уже никого не было, кроме моей компании.

   Высунулась светлая голова, принадлежащая моему собеседнику. Точнее, собеседнице.

   — Меня зовут Ди.

Теперь уже ничего не могло помешать моему обмороку. Правда, он был всего лишь минутным. Солёная вода, заботливо брошенная мне на лицо, заставила очнуться. Я затряслась как в лихорадке, однако, никуда не ушла.

Девушка рассмеялась.

   — Пусть это будет прозвищем. Все называют меня «Ди», что является сокразённой формой от…

Как же изменился мой голос! Охрипший, глухой.

   — От «Диты»? «Афродиты»?

Она опять рассмеялась.

   — Совсем нет! От «Мелодии». Просто у меня, говорят, хороший голос.

Она шутливо брызнулась.

   — Кто ты?

   — Русалка.

Ах, как просто!

Я вскочила на ноги, Ди примирительно протянула руку.

   — Извини. Это шутка. Я тут недалеко живу. Люблю поплавать.

   — Понятно.

   — Почему ты грустная?

Я рассказала её всё-всё. Сама не знаю, почему. О наших отношениях с Ником, об обидах из-за имени. Шутках о море и моей будущей профессии.

Девушка искренне удивилась.

   — Почему ты обижаешься? Если бы ты была Афродитой, то являлась бы самой красивой девушкой! Хотя, знаешь… Ты действительно похожа на неё!

   — Спасибо.

   — Нет, действительно! А все твои проблемы. Я могу помочь.

Теперь был мой черёд смеяться.

   — И как же?

   — Пошли со мной? — она серьёзно посмотрела на меня. — Ди, я не шучу. Я действительно русалка.

Сначала мне показалось, что она сумасшедшая. Куда идти?!

   — В море. — Она спокойно кивнула в синюю даль. И плеснула… нет… Это был он — хвост. Рыбий хвост. Гибкий, зелёно-голубой. — В море! Пойдём. Там ты будешь той, кем хочешь. Я обещаю. Ты будешь тем, кем являюсь я. Самой свободой! А я буду…

Что, что могло повлиять на меня? Лишь радужные перспективы. Даже оглядываться не хотелось, хотя я слышала сзади крик Ника, Мари, Лены, Жана. Я просто шагнула. Домой.

   — Господи, что это?! За что?! Ди, Ди!

Лена утёрла лицо ладонью.

   — Ник, скажи мне, почему?

   — Я не знаю, я не знаю, не знаю! — Ник плакал как ребёнок, всхлипывая, надрываясь.

   — Простите, я очень сожалею. — миловидная девушка с мокрыми, светлыми волосами села рядом и взяла Ника за руку. — Я плавала недалеко и видела её, слышала.

   — Правда? — Ник с надеждой взглянул на неё.

   — Да. Я расскажу, всё расскажу, что видела.

   — Как вас зовут?

Мари хмуро разглядывала то самое, теперь уже ненавистное ей море.

   — Мелодия. Это прозвище. Друзья называют меня Ия. Редкое имя.

Она улыбнулась.

И волны знали.