Солнечный Волк — Ребра

— И что ты будешь со всем этим делать? Спрячешь в самый дальний угол шкафа?

Девочка сидела на коленях рядом со мной и подбирала с пола письма и открытки, высыпавшиеся из случайно порванного пакета. Я, пытаясь раздавить накативший комок внутри, молчал и осторожно гладил пальцами фотографии.

— Красивая она у тебя… Расскажешь мне, как вы расстались?

— Потом, Юль, потом, — помедлив, ответил ей я, — сначала нужно придумать, что сделать с этим всем. Скелет в шкафу, блин.

— Ага… Можно сжечь, концептуально же, — сестренка вскинула веселые глазенки на меня, но я хмуро покачал головой.

— Не вариант. Я всегда буду помнить, что сжег и жалеть об этом. Да и не могу я жечь такое…

Мы сидели и перебирали различные варианты, пока аккуратно все не сложили в коробку, которую Юля притащила с кухни. Девочка упорно пыталась выпытать у меня «историю», я отмахивался от нее, обещая рассказать её как-нибудь в другой раз.

Спрятать в дальний угол шкафа, забыть ещё на пару месяцев? Чтобы потом вновь наткнуться и почувствовать, как все упорядоченное внутри рассыпается прахом? Нет.

Сестренку забрали домой через пару часов, а я так и не смог ни отказаться от твердой решимости разобраться здесь и сейчас, ни найти правильного решения.

Когда в доме воцарилась ночная тишина, я решительно потянул коробку к себе и начал вытаскивать письма обратно. Перечитывая каждое. Каждую строку. Вчитываясь в каждое слово. Понимая, что уже никогда не стану другим.

Ребра, защищавшие сердце, стали его тюрьмой.

4.

— Чувак, да ты улыбаешься как она.

— В смысле?

— В прямом. Я подумала, что мне показалось, но блин, нет же. Губы так же в сторону уводишь. Влюбился что ли? — подруга, подмигнув мне, дружески ткнула локтем в бок.

— Однозначно. Прям завтра женюсь, — отшутился я, но осадок от её слов забрался куда-то в глубину моего черепа.

Вернувшись домой, я по-девчачьи старательно рассмотрел себя в зеркало. Скептически подвигал губами, изображая улыбку. Что-то не сильно наигранное, естественное… Черт. Черт.

Смял улыбку пальцами, сел за стол. Задумчиво посмотрел фотографию в рамке. Выматерился.

3.

— Забирай.

— Зачем? Это твой подарок — парень старательно прячет руки за спиной.

— Забирай, мне оно не нужно! — глаза режут подступающие слезы, девушка пытается запихнуть кольцо в его карман.

Парень хватает её за запястья, и повторяет, глядя в глаза:

— Оно твое.

Она вырывается рывком, бросается к окну и швыряет кольцо в форточку. Кожа покрывается мурашками от холода и накатившего страха.

Парень разворачивается и, хлопнув дверью, уходит. Девушка уже не сдерживает слезы.

Спустя несколько минут начинает торопливо одеваться.

Снег кипятком обжигает ладони, но ей плевать. Он не вернется, но ей плевать. Её сердце от чего-то невыносимого громко ухает в груди, грозясь вырваться на волю.

2.

— Мам, нет. Я уже все обдумал и точно решил.

— Сереж, мне кажется, что ты слишком торопишься. Оригинал подавать ещё только через месяц, у тебя ещё есть время!

— Мам! — парень, не выдержав, повышает голос.

— Что мам? Ну посмотри, сколько у тебя дипломов по математике, медаль с всероссийской олимпиады, сдался тебе этот журфак, сынок… — женщина кладет руки на плечи сыну и показывает подбородком на грамоты за его спиной.

Он взрывается. Въевшиеся буквально под кожу ламинированные буквы хвалебных слов, жгут лицо. Парень делает резкий шаг к стене и рвет с нее все висящие дипломы, бросая их на пол и отшвыривая куда-то дальше ногами.

— Могу я хоть раз в жизни решить что-то САМ?!

Мать, вздрогнув, уходит. Плача от злости парень садиться на колени, пытаясь разорвать последние грамоты.

В комнате рядом начинает на полной громкости орать телевизор.

Парень держит в руках смятый в кусок бесполезной бумаги победный диплом. Всхлипывая, осторожно пытается разгладить его кулаком.

1.

— А Олег на твой день рождения придет?

— Ну мы как бы с ним не общаемся уже как год.

— Надо же. Такой милый мальчик. Как у него дела? — бабушка упорно пыталась отвлечь меня от починки её чайника.

— Ну как. Нормально. Вторая вышка, почти женатый человек... — неторопливо отвечаю я ей, прикусив губу и осторожно скрепляя два последних провода, — Все, готово, ба.

— Какой он молодец, — продолжила она, слово не заметив моей фразы. — Позвал бы таки, все-таки с детского сада дружили.

— Посмотрим.

Выйдя от нее, я, естественно, выкинул её слова из головы.

Но к вечеру девушка и лучший друг, не сговариваясь, прислали смски с тем же предложением.

Я хмыкнул, и позвонил Олегу. Поговорили. Обсудили ничего не значащие последние дела и события в жизни. Общие темы как-то быстро закончились, и я, пытаясь заполнить гнетущее молчание, чуть помявшись, пригласил его на день рождения. Отдавая некую, непонятную для себя, дань прошлому.

Олег согласился.

1.

— Ну автостопом, это ты конечно круто задумал, да и масштабчик путешествия… Я прямо завидую тебе! — улыбнулась мне с противоположного конца стола Наташа.

— Да херня это все, — полупьяно перебил её с дивана Олег, — у тебя нет ни образования, ни работы — о каких кругосветках может идти речь?

— Ну вроде как не в диплом и наличие работы все упирается, — хмыкнул я в сторону, не смотря на него.

— Ага, ну конечно, высокие духовные идеалы и треп-треп-треп, где-то я это уже слышал. Сначала дело — а потом уже покатушки и прочие потехи.

Все замолчали. Я пустым взглядом посмотрел на него, прекрасно понимая, что в чем-то он категорично прав, зло ответил:

— Зря я тебя пригласил.

Олег фыркнул, вскочил с дивана и вышел из комнаты. В парадной что-то загрохотало. Хлопнула дверь. Ребята замолчали, лишь Наташа жалобно протянула:

— Ну чего вы…

— Так-то он прав, — тихо сказал я, — но проблема заключается в том, что мой путь тоже правильный.

— Два дурака, блин, — подытожил мой одногруппник.

Я криво улыбнулся и, вспомнив известную шутку, ответил ему:

— И ты прав.

2.

— Поступил? — голос в телефонной трубке дрожал от еле скрываемого волнения.

— Конечно, — спокойно ответил ей парень, — сочинение на максимальный балл.

— Молодец, сынок, — выдохнула женщина, — но не дай бог вылетишь. Тогда я тебе твою «самость» припомню!

Парень улыбнулся, попрощался и положил трубку. С непонятной дрожью в груди протиснулся через возбужденную толпу к стенду математического факультета, посмотрел на списки, ища знакомые фамилии. Подчеркнул ногтем фамилии одноклассников, что-то прошептав себе под нос.

Его окликнули откуда-то из толпы, он обернулся, увидел знакомого преподавателя, который занимался с олимпиадниками в школе.

— Я даже не буду спрашивать, поступил ты или нет, с твоими мозгами место на факультете обеспечено, — тепло пробасил он.

— Поступил, — осторожно ответил он, чувствуя, как дрожь внутри нарастает и превращается в пульсирующий, резкий страх, отдающий болью. Парень прикусил губу, и быстро добавил, — на журфак.

— Тоже вариант, — хмыкнул мужчина, — но ты математику-то не забрасывай, заскакивай на кафедру, найдем тебе занятие.

Парень удивленно посмотрел на преподавателя и осторожно улыбнулся ему.

Боль ушла так же резко, как и пришла.

3.

ОН: А как мое кольцо?

ОНА: Какое?

ОН: В смысле какое? Которое я подарил тебе на нашу годовщину

ОНА: А, это. У меня сережка сломалась

ОН: И?

ОНА: Что и? Отнесла ювелиру кольцо, он и починил сережку. Все как бы просто

ОНА: Я должна была как-то по особенному к нему относится? Ха.

ОНА: Ну и что ты молчишь?

ОНА: Оно же мое. Ты сам сказал.

4.

Я аккуратно приподнял её, и начал стягивать с нее футболку. Девушка округлившимися от удивления глазами посмотрела на меня, и прикоснулась пальцем к губам, останавливая поцелуй.

— Что-то не так?

— А как же она? — протянула девушка, кинув взгляд на стол

Я погладил её по волосам и поцеловал в лоб.

— Прошлое должно оставаться прошлым.

5.

— И зачем ты сделал это?

— О чем ты? — я отломал кусочек мороженого и отправил его в рот.

— Как будто ты не понимаешь. Письма.

— Ну это же очевидно, Наташ. Единственный способ избавиться от скелета в шкафу — вытащить его на свет. Других вариантов и не было.

— Но книга… — она вздохнула, и, отпив из кружки, повернула голову к окну.

— Да ладно тебе, — рассмеялся я, — ничего страшного ведь и не произошло. Никто ведь и не знает, что это все реальные чувства и реальные письма.

Она пожала плечами и промолчала.

А мне было невероятно легко. Настолько легко, что хотелось прыгать и обнимать всех посетителей кофейни.

Я точно знал, что поступил правильно.

Ребра должны защищать сердце, а не быть его тюрьмой.