magalnik — ЯМИТ

— Здравствуйте, уважаемые репатрианты, шалом. Нам суждено восемь месяцев вместе провести для изучения языка страны, в которую приехали. Меня Ямит зовут и я ваша учительница. Родилась и выросла в Турции, отчимом у меня русский был, из эмигрантов, поэтому языком вашим свободно владею. По профессии учитель английского и французского, в Израиль восемь лет назад приехала, одна, муж отказался. Преподаю давно, нравится. Помню, что группа ваша 55-65-летних, постараюсь учесть это. Очень кратко прошу и вас представиться... По списку начнем. Беленький Лев, пожалуйста.

Лев: — Пятьдесят восемь лет, приехал из Украины, Белая Церковь, по специальности шлифовщик, ищу работу. Без языка смогу, думаю. Станки знаю, чертежи читаю. В Кирьят Баконе комнатку снимаем, Феликс сосед мой. На еду хватает, но не привык бездельничать. Феликс определился уже, трудится. Жена моя, Зина, рядом сидит, дети там остались.

Ямит: — Феликса хотела бы послушать, как он устроился без языка. Встаньте, пожалуйста,. Фамилия Светин, значит. Может, и нам поведаете, как работать устроились? Зачем тогда в ульпан записались к нам?

Феликс: — Представлюсь тоже: пятьдесят шесть лет, вдовец. Уехал по неизбежности: развалился Союз, никому ненужным оказался. Работать же стал, чтобы прокормиться и хату снять. Там всю жизнь трудился добросовестно, а пенсию Израиль предлагает за национальную принадлежность — неувязочка получается. По документам евреем значусь, по жизни же советский человечек. Не отказался, а просто справки не представил для получения пособия. Как что? Купил инструмент, сам кое-что смастерил и объявление повесил, что произвожу покраску квартир по европейскому стилю. Первых двух заказчиков, добавил, бесплатно обслужу, для рекламы. Выложился, уже за гроши работаю, приглашения есть. Конечно, дочь есть, здесь проживает, сын там остался, а внук взрослый уже, мне помогает, учится. Могу и вам квартиру обновить, посмотреть надо. Неспешно? Учить язык буду, общаться надо, коль здесь живу.

— Полина Якубовская я, возраст обязательно указывать? Понятно. Из Крыма приехала, детей нет, мужа официального не хотела, свободу люблю. В райкоме работала много лет, флотских коммунистов курировала. Последние годы музеем трудовой славы на судоремонтном ведала, гостей иностранных принимала... Язык мне ваш до зарезу нужен. Скажите, Ямит, в ульпане есть общественная организация? Нет, а еще демократией хвастались... Сам туда иди, маляр европейский... Может, и вернусь туда…

Ямит: — Прекратите ругаться... Садитесь, Полина. Что высказаться по социальному жилью хотите? Полина, сядьте сказала. Продолжим, вы встаньте! Да, да, высокого прошу. Не поняла, почему жена нам все пояснит?..

Надя: — Новинские мы. Мой супруг Илья инвалид второй группы, давно уже, сердечная недостаточность у него, поэтому все заботы на меня легли... Ему, к вашему сведению, пятьдесят шесть лет, я чуть старше — шестьдесят один год. Завучом в школе работала, Илья учитель физкультуры. Да, баскетболист он. Школу закрыли нашу, в гостинице уборщицей работала, он бутылки собирал, бедствовали. Ему нельзя ничего, врачи... На первую парту сели, чтоб лучше слышать. Да, дремлет иногда, велите на заднюю парту пересесть? Воля ваша.

Ямит: — Илья, встаньте, прошу. Честно скажите, вам нужен иврит? Вот видите, а мучаетесь: в окно смотрите, за мухой наблюдали, меня взглядом раздевали, явно видела. Полину затем оценивающе разглядывали. Тетрадь не открывали, ручка в кармане…

Надя: — Как вам не совестно больного человека уличить...

Ямит: — Занятия проводить буду лишь с желающими, поэтому и пытаюсь определиться с каждым. Да, Якубовская, без демократии язык вам ни к чему, идите, вычеркнем… Так…

Надя: — Я прошу обоих нас оставить, мне проследить за ним легче будет, спасибо...

Загудела сирена воздушной тревоги, которая всех в бомбоубежище загнала. Сидели тихо, кто-то вздыхал, кто-то кощунственно промолвил, что ракеты палестинские всех достанут, и повсюду. Приличная дама в шляпке к Ямит обратилась с вопросом по поводу бесконечного противостояния евреев и арабов, наступит ли мир когда-нибудь?

Мужчина: — В обозримом будущем не ожидается, уважаемая. Розинский Роман я, подполковник в отставке, военный бывший, поэтому и поясню, пока в бомбоубежище прячемся. Почему, спрашиваете, вывод такой печальный сделал? Так вот, Англия в 1947 решила избавиться от подмандатной палестинской территории, где вечные драчки велись, и обратилась с этим в ООН. Последние вынесли решение о создании двух государств: еврейского и палестинского. Израиль провозгласил государство 14 мая 1948 года, Россия и США его признали. Арабские же страны: Египет, Сирия, Ливан, Ирак, Иемен и Саудовская Аравия еврейское государство — не признали и пошли войной на истребление новорождённого. Отступать пархатым некуда было, поэтому арабов прогнали отовсюду. В результате столкновений около шестисот тысяч палестинцев к собратьям убежали в надежде вернуться когда-то, а арабы своих евреев выжили из своих стран, порядка миллиона человек. Последние полноценными гражданами своего государства стали, палестинцы же беженцами повсюду остались и государства своего не создали, евреи им мешают, так говорят. Наверное, где-то препираются, не уступают и воюют вечно семиты арабы с семитами евреями, как на Украине хохлы славяне с москалями, тоже славянами. Мира ни там, ни здесь не светит, друзья, вы согласны со мной, дама? Зачем пригласили людей в опасный регион, спрашиваете? Другого рая у евреев нет и не светит... Жить как спрашиваете, дамочка? Да очень просто. Мы радоваться должны, что живы, сыты, солнце светит, а враги там, по ту стороны границы, и солдатики надежные на посту. Я правильно разъяснил обстановку, Ямит?

Ямит: — После разминки разберемся, только магнитофон включу... Встаньте, как я, улыбнулись, начали. Под музыку двигайтесь, быстрее... Та-та-то! Что, Лева, хотите свой танец показать? Как, как называется? Лезгинка? А музыку сами напоете? Пожалуйста...

Все двадцать восемь немолодых людей с радостью бросились в пляс под родной мотив из той жизни, где страна и язык своими были. Ямит от души рукоплескала этим странным людям, ищущим свое место не нахлебника в государстве, их приютившем, ибо другие они, эти непонятные, подумала она.

*

Ульпан (школа иврита) расположен был в небольшом парке отдыха, в центре городка, через дорогу шук (базар) шумел, автобусная станция рядом примыкала — современная урбанизация, одним словом. Так вот, к часу дня, ко времени окончания занятий, на скамеечки парка стали заинтересованные люди приходить, их покупателями прозвали. Надо сказать, что наши «русские» в своем возрасте подтянутыми выглядели, подвижными и очень активными от той жизни еще, борцов за коммунизм, поэтому их и приглашать стали на работу. Магазинов и лавчонок здесь видимо-невидимо, но с эмигрантским массовым приездом из Союза понадобились русскоязычные продавцы. Торгаши долго и с удовольствием женщин разглядывали и приглашали симпатичных, не худеньких, по восточным меркам, по своим вкусам. Так же поступили парикмахеры, маклерские конторы по жилью и другие сферы обслуживания, остальные в дворники нанимались, уборщицами, позабыв о своих дипломах. Подтвердить диплом и работать по специальности было делом очень сложным, затяжным, лишь молодые пробиваться стали, упорные, язык освоив. В этой небольшой стране каждый пятый житель оказался выходцем из России, управляли же страной лишь старожилы, менее грамотные, но упертые, не уступающие. Освоившись, наши во все сферы жизни проникать стали, и во власть тем более. Старперы же рассказа нашего пытались тихо по жизни пристроиться и не рвались ввысь.

Ульпанисты уж расходится стали, обмениваясь уже шустро произношением новых слов на иврите, когда близко от них машина притормозила, и Феликса громко позвали. Из машины две элегантные дамы к нему направились, одну из которых он признал, как хозяйку особнячка в Баконе, где ремонт проводил недавно.

— Здравствуй, Феликс, узнал меня? Эстер я, помнишь? Ямит, поди сюда, перевод сделай. Свояченицу свою привела, также ремонт большой затевает, тебя приглашает. Во всю тебя расхвалила, показала работу. Садись в машину быстрее, ну... Что? Внук дома ждет с обедом? Да накормим мы тебя у Михаль на кухне. Главное, что до пятницы все сделать надо, обряд отмечать мальчику будут... До первого числа не можешь, занят, говоришь… А если оплату увеличим, ну насколько хочешь? Все одно не можешь, обещал…

— Слушай внимательно меня, краситель, я жена начальника полиции этого города и советую тебе не выпендриваться, понял, а то пожалеешь потом и очень.

Далее пошел громкий диалог между Ямит и Михаль на родном языке с размахиванием рук и демонстративный отъезд шикарной машины с дамами без «до свидания».

— Будь готов, Феликс, к пакостям, эта стерва уж постарается, если муженек ее не утихомирит. Он парень не глупый и зазнобу свою хорошо знает, но и ты с характером. По другому не умеешь и исправляться не собираешься? Иом тов (хорошего дня) тебе.

*

— Запаздываешь, дедушка, обедать садись. Разобрался я, как ты велел, с реакциями замещения и понял, что элемент более активный вытесняет из соединения менее активного, как, например, хлор в растворе... тетрадку посмотри потом. Умыл руки? Мамка звонила, заглянуть обещалась вечерком. Тележку загрузил по списку. С тобой поеду, деда. Повторяю, у меня каникулы еще три дня, поэтому не спорь со мной.

Хозяйка небольшого подворья, откликнувшись на звонок, отпирает входную калитку и радостно встречает гостей:

— Шалом, Феликс, и тебе привет, Витал, я правильно произнесла? Переведи деду, что не надеялась вас видеть. Почему-почему, знать хочешь? Городок-то у нас маленький, эхо хорошее. Что, дед говорит, что сегодня закончите ремонт? Вот спасибо. Мне Мотю из больницы привезти надо, завтра, если боженька поможет. В обиду деда не дадим твоего, скажи ему, не позволим. Как кто? Диаспора наша, выходцев из Румынии. Здесь мы живем, на этой улице. Дед велит убраться мне, мешаю? А ты, Ленуца, русских зря марала, уходи…

*

Знакомый нам ульпан, утро, у входа полицейская машина, статный мужчина в форме рядом стоит, тщательно высматривает входящих. Увидев Ямит, к ней устремляется и что-то быстро говорит. Ямит от полицейского отмахивается, желая пройти, но мужчина ее удерживает и что-то заискивающе поясняет просительно. Появляется Феликс, с ним здороваются и знакомят с Иосефом, мужем вчерашней скандалистки.

— Иосеф говорит, что его предки из России, Питковские они, из какой губернии не знает. Бабуля, помнит, напевала русские песни, очень мелодичные... Собственно, он за жену пришел извиниться, за вчерашнее, эмоциональная она женщина, восточная, из Ирака. Иосеф еще раз прощения просит и все забыть предлагает... В пятницу, говорит, праздновать будут тринадцатилетие сына, приглашает. С того света врачи мальчика вернули, две операции на сердце… Это подробности, поэтому Михаль покрасить дом хотела к торжеству. Запросто! Он сам к Яновским поедет и попросит на недельку у них ремонт сдвинуть… Он это быстро уладит и благодарит за понимание, мы же « русские», он говорит, правда? Хороший ты парень, Феликс, это уже я говорю. Быстренько на занятия ступай, слышал?

*

Ямит: — Доброе утро, друзья. Домашнее задание все выполнили? Молодцы. Конечно, память не удерживает надолго новые слова. Будем чаще повторять... С сегодняшнего дня предлагаю 10-15 минут ежедневно свои впечатления высказывать по нашей стране, можно и отрицательное указывать, не влезая в политику. Кто желает?

— Горбовская я, Людмила Петровна, о культуре хотела бы поговорить. Целенаправленного руководства этой важной отраслью жизни со стороны правительства нет. На религиозные нужды выделяются большие деньги, на искусство ноль дотации, поэтому театры лишь в столице есть, где богатенькие... Кинотеатров почти нет, музыкантов полно лишь в ресторанах, залы повсюду пустуют, а билеты дорогие очень на представления... Простите, что так резко выложила.

Ямит: — Предлагаю следующего послушать, комментарии потом. Пожалуйста.

Дамочка в шляпе, если помните ее, о климате высказалась необычном для приезжих в Израиле, тепло отозвалась о людях, озеленивших пустыню, прекрасные дороги страны отметила, пророка Моисея пожурила за выбор места, им сделанный.

— Настя я, Досталь, помните скандалила с директрисой по поводу двухчасовых уроков? Нет, не длительность урока и посещение туалета обсуждать хочу, а разнузданную в Израиле порно-рекламу заклеймить хочу. На обетованной земле трех религий интимные услуги поставлены на высоком уровне: можешь посетить апартаменты по выбору, а можешь и заказать красотку, как мой знакомый, и ее домой вам за считанные минуты доставят. Что? Мой знакомый долго не сумеет пользоваться услугами, я постаралась…

Надя: — А интернет, который весь пронизан обнаженными бабами, мой неотлучно посматривает, не только днем. Нет, по этой части нормально у него, даже чересчур, по себе знаю. Хорошо, оставим эту тему. Дома Илья, приболел немного, пульс скачет.

Феликс: — Страна доходы получает от технологичных фирм, само же производство маломощно развито, опасаются, по-видимому, бомбежек и конфликтов, но всех кормят, голодных нет. Это мое частное определение. Спасибо, Ямит, допоздна работаю у полицейского, уложиться должен. По соседству живете? Тогда загляните, увидите сами. Я понял, не хотите, чтоб я о производстве высказывался в ульпане, лучше о девочках...

*

С ремонтом квартиры у полицейского все нормально прошло, и в пятницу застолье уже грандиозное готовили, наших настойчиво пригласили в знак благодарности и примирения. Отметить хочу не изысканные блюда и теплую обстановку за столом, а поступок хозяйки, которая прилюдно поблагодарила мастеров за роскошный ремонт, преподнеся им в качестве подарков два мобильных телефона. Переводом занималась Ямит, внук Виталий на фортепьяно музицировал, форсил немного, дед приметил.

Ямит: — Феликс, я гостей жду, поэтому вынуждена ремонт затеять. Двадцать первого мама прилетает, но если вы заняты... Конечно, ко мне зайдите, прямо сейчас, посмотрите... Виталика надо домой отправить, живет где? Иосеф, на минутку... Виталик, в полицейскую машину садись быстро, домой поедешь, лайла тов( доброй ночи) тебе.

*

— Спальные комнатушки трогать не следует. Главные — салончик и кухня. Наружные стены тоже блеклыми выглядят, но это если получится. На ваш вкус, Феликс. Кофе турецкое могу приготовить, тогда присядьте. Это мой мальчик с отчимом, утонули на лодке. Поэтому и уехала оттуда, где все напоминало мне сына. В депрессию впала. Не будем об этом. В Израиле не умеют кофе приготовить настоящий, напиток пахучий у них получается. С сыном я на фотографии этой, сейчас скажу когда… Девять с половиной лет назад. Счастливой была, жизни радовалась... Печенье хотите? Я тоже не буду. Пеночку вам ложечкой еще из турки, ну как, правда, вкусный? Я же в Турции родилась, отец и муж турки, сама наполовину восточная, лишь мать иудейка турецкая, и так почти Израиль весь — гибридный, помесь народов. Мамка моя в Америку собралась, к сыну, решила через нас лететь, меня навестить надумала, три дня здесь пробудет. Непутевой меня считает, чуть чокнутой. Извините, Феликс, что так разоткровенничалась, как-то хорошо мне с вами. Возьмите ключ от квартиры, завтра же салон освобожу. Не боюсь доверить квартиру вам, что за глупости, лайла тов, Феликс.

*

— Можно тебя на минутку. Маман моя в восторге от вида домика, и моего вида тоже. Сказала, что хорошо выгляжу, льстила мне, правда? Спасибо тебе за все, Феликс. Да вот и она, ко мне идет. Не уходи, совру, что кавалер мой, обрадуется... Мама, знакомься с моим близким другом из России, Феликсом его зовут…

Миловидная маманя действительно рада была знакомству и много теплых слов скороговоркой выдала по поводу своей дочери и элегантного россиянина, с которым, конечно, надеется поближе познакомиться вечерком за ужином у дочери. Ямит неловко как-то добавила, что друг ее вечерами работает, занят, поэтому... Но кавалер уверено сказал, что обязательно придет, уточнив лишь время ужина.

На ужин наш Феликс пришел ко времени, нарядным, причесанным и с цветами.

— Вам же, Дениз, как учителю химии, хочу подарок сделать скромный, вручив вам мою книжицу под названием «Квантовая теория химических связей». В ненастную погоду почитать сможете, интересное, знаете ли, описание сделал замысловатых соединений…

Маманя Дениз, конечно, замялась, пояснив, что «квантовая» для нее темный лес, но подарок оценила. Одним словом, ужин прошел на высоте — много смеялись, шутили, чуть выпили и откровенничали. Без чего-то десять расходиться стали, Ямит также вышла.

— Не останавливайся, Феликс, я к тебе ночевать иду. Мама мне сказала, что она своим приездом нарушила нашу с тобой идиллию, поэтому меня к тебе спать послала, понял? Я дочь послушная, как видишь... Никаких «но», а то передумаю…

Дениз наутро улетела, но наши все одно продолжали у Феликса на квартире ночевать, во избежание сплетен припарковав машину у оградки домика дамы. На лицах же наших героев морщинки разгладились, глаза заискрились, приятно смотреть было. В последних числах месяца Ямит неожиданно сообщила, что она первого числа в Америку едет, билет показала, недельки на две, не более. Так надо, добавила Она. Вот когда вернется, тогда они и обсудят Его предложения об их отношениях... Только тогда…

В аэропорту Он настойчиво пытался выяснить причину поездки, обижался даже, но Его крепко расцеловали, попросив немного подождать, ну чуть-чуть.

В ульпане к нашим временно другую училку послали, Дорит, которая задолбала немолодых людей глубоким изучением грамматики иврита, вместо изучения новых слов для бытового пользования. На третий-четвертый день класс полупустым был, лишь Надя с Илюшей внимательно конспектировали падежи и суффиксы. Училке было до лампочки положение в классе, она не отклонялась от программы. Конечно, на Феликса невзначай поглядывала, он взгляд опускал и молчал. Ему звонили из Америки бодро, потом молчанка была, затем Ямит СМСку прислала, что все идет по плану — завтра операция, и она вернется немедленно, к маляру квантовому своему.

*

Сегодня же в ульпане объявление повесили большое у входа, что в 16-00 на кладбище Кирьят Бакона состоятся похороны учительницы ульпана Ямит Озкан, умершей от тяжелой болезни.

На похоронах присутствовали мать Дениз, брат покойницы Мурат, весь ульпан и жители городка Кирьят Бакон. Уже дома, за поминальным столом, брат Мурат поведал Феликсу о последних часах жизни сестры, дал послушать записи со слабенькими прощальными словами ее, где прощения у всех просит, особо у Феликса за все. Брат добавил, что Ямит распорядилась похоронить в Баконе ее, где чуточку счастлива была последнее время. Еще просила уговорить Феликса принять в дар от нее домик и автомашину, как память о ней, женщине из Турции далекой и близкой ставшей.

— Да, так и сказала, поэтому вам согласиться следует, Феликс. Мы с мамой тоже просим. Мы понимаем ваше положение, но в знак памяти о Ямит, соглашайтесь. Ключи вот.

*

Очень ухоженный дворик знакомый нам, где благоухает аромат цветущих деревьев и кустарников, под орехом столик и два молодых человека.

Виталий: — И зачем ты глаза подвела, спрашиваю, для занятий по физике? Просто так, говоришь, чтоб парень на тебя внимание обратил? Это я что ли? Вот это Франция! Пять месяцев уже, как к нам приехала после того как отца покалечили мусульмане, пора израильтянкой стать. Твои родители туда вернуться хотят? Здесь скучно им, культуры мало, цивилизация хромает, отец сказал… Нет, мне не плохо, с дедом живу, мамка замуж вышла, уехала. В офицеры пойти хочу, чтоб страну сохранить для гонимых, поняла каких, надеюсь. Деду дом принадлежит, от турецкой женщины достался. Ямит ее звали, «морская» значит. В двух словах только расскажу...

— Здравствуйте, Витал, я мама Манон, помните? Вы нам с дедом побелку делали съемной квартиры. Ну как Манон с физикой, осилит? Молодец говорите. Ей домой пора, беспокоимся, шестнадцать лет уже девочке. За ней пришла. Идем, доченька.

Манон: — Мам, знаешь, как твою первую внучку звать будут — Ямит. Правда красиво? Зятя имя пока не скажу, не проси, но во Францию не вернусь, у бабули жить буду. Климат, мама, мне здесь подходит. Да, уверена.