grunge — Вляпались

—Ух ты, — учуял запах Хвост.

—Нужно немного анестетика... Будешь?

—Да, черт возьми.

Я был, не скрою, довольно натаскан в скручивании косяков. И мог даже справиться в движущейся машине с одной рабочей рукой. Я быстренько выпотрошил сигарету от табака и молниеносно начинил ее травкой. В зубы — пару раз крутануть по часовой. Другой конец — пару раз крутануть по часовой. Затем — самая неприятная для меня, но крайне необходимая операция. Я стал языком водить по новорожденному косяку, смачивая его слюной. Я хотел как следует расслабиться, а не скурить косяк в одну тягу.

—Ты прям станок, — заметил Хвост.

—Огонька дай, — сказал я, держа в зубах косяк.

Тут же раздался щелчок и маленькая капля огня заплясала на дешевой зажигалке в руках Хвоста. Я прильнул к огню и как следует затянулся. Как следует затянулся.

Должно быть с таким отчаеньем затягиваются только несколько раз в жизни. Жизнь слишком коротка для такого страха. Косяк чуть подрагивал в моих пальцах, а кайф начал будто растекаться по лицу, ослабляя мышцы. Потянулись брови, затем мелкая дрожь пробежалась по губам, в глазах чуть помутнело, и хлынувший в салон дым с приятным горьковатым запахом словно накрыл своей плотной пеленой потресканный рассудок и рану в плече.

—Держи, — протянул я папиросу Хвосту. — Я себе еще сделаю.

—Спасибо. — в отличии от меня он затянулся с красивой бесцеремонностью, так, словно это была простая сигарета.

—Прикольная у тебя татуировка, — сказал Хвост, заметив четырехлистный клевер на моей руке.

Я скоренько состряпал еще один. Попросил огоньку.

—Да... Хвост... — сказал я, придержав сгусток дыма у себя в легких.

—А?

—Не вздумай делать глупостей.

—О чем ты говоришь?

Я поводил у себя во рту языком и поклацал немного зубами, словно пережовывал слова, которые собирался сказать:

—Ну, глупости, вроде там украсть колонки. Или чего-то с полицией. А может тебе придет в голову пришить меня. И все такое. Для тебя это будет плохим приключением.

—А может и вправду тебя пристрелить? — не отрывая взгляда от дороги, сказал Хвост, — Что ты мне сейчас можешь сделать? Ты же беспомощный инвалид.

—Тебя найдут. Поверь мне. Хотя, если ты и ничего из глупостей не сделаешь, то все равно найдут. Нас. Пока нужно спрятаться и хорошенько... хорошенько подумать...

—Да, — выдохнул Хвост. Потом глянул на меня. — Ты бледный, как будто уже умер.

—Благодаря этому, — я торжественно возвел косяк, — боль в руке утихла. Но мне срочно нужно заштопать руку. Я не умру от потери крови — это точно. А вот остаться без руки — запросто.

—Тут недалеко, — Хвост кивнул в ветровое стекло.

Это был двухэтажный избитый временем дом с косым забором и запущенной лужайкой. В доме во всех окнах горел свет. Из него, как изо дна старого колодца, доносилась музыка, перемешенная со смехами, ахами, вздохами и прочим шумом.

Мы остановились у этого дома.

Ко всему звуковому сыр-бору добавилось пару выстроелов, аплодисменты и смех.

—Что там происходит? — спросил я.

—У Эвелин и Клайва, насколько мне известно, будет ребенок. Похоже, они устроили вечеруху по этому поводу.

—Да уж...

—Может... Давай еще по косячку?

—Хвост, если еще немного подождать, то тебе покажется, что ты уже очень сильно накурился. Потому что увидишь, как моя рука отвалилась.

—Да. Понял.

Мы вылезли из машины.

—Клавер...

—Да.

—Надеюсь с твоей рукой все будет нормально. Но потом ты сядешь в свою машину. И увезешь на ней все проблемы. Чтобы никакие неприятности не коснулись этого дома. — Он ткнул ключами в сторону двухэтажки.        Я не знал что ответить. Действительно не знал и просто пожал плечами. Моя жизнь — на волоске. Я не в том положении, чтобы что-то гарантировать засранцу, из-за которого у всей этой каши появился привкус гавна.

—Знаешь, Хвост.Если бы не твоя вонючая ковбойская игра, я бы уже ехал обратно в Ливерпуль со своей тысячей фунтов в кармане. Голова бы у меня была заполнена самыми простыми и приятными мечтами, а не мыслями о том, как спасти свою задницу. Так что... Я не буду выебываться. Я не могу ничего обещать.

—Я надеюсь... — он приблизился ко мне и ткнул в грудь ключом — Ты — не будешь делать глупостей.

Я протянул ему ладонь. Он глянул, и, похоже, подумал, что я протягиваю руку дружбы и хотел было пожать ее.

—Нет-нет. — сказал я. — Ключи. Ключи от машины верни. И идем уже на праздник твоей подруги.

После того, как прозвенели брелки в моей ладони мы вошли во дворик и стали напротив парадной двери. Дом все так же шумел, будто отвратительная ракушка. Хвост вышел передо мной и трижды постучал.

—Там слишком громко, — говорю я.

—Ага.

Хвост трижды влупил по двери, что она чуть не слетела с петель. Еще несколько попыток и замок в двери зашуршал и потом щелкнул.

Открыла Эвелин.

—Господи, Коул?!

—Эвелин, привет.

—Коул...

—Нужна твоя помощь. Мы не вовремя и все такое, но...

Из-за спины Эвелин доносился все тот же шум, а затем послышалось нечто более разборчивое:

—Эви, кто там?

Она обернулась.

Перед нами объявился довольно крепкий высокий парень с блестящей черепушкой. Как я понял, это был Клайв и он не особо обрадовался гостям.

—Убирайся отсюда! — он толкнул Хвоста.

—Клайв, успокойся, — Эвелин повысила тон.

Хвост схватил его обеими руками и вытащил на улицу, рывком прилепил к стене дома, бицепсы на его руках вздулись так же, как и лимфоузлы на шее:

—Слушай, — прошипел Хвост. — Я сюда пришел не для того, чтобы портить вам настроение и срывать твоей смертью веселенькую оргию, которую вы тут устроили в честь того, что ты станешь папашей. Кстати — поздравляю. Я как раз планировал тебе при случае отрезать яйца. Так что, тебе повезло. А вообще, у этого человека, — он кивнул в мою сторону, — сорокаграммовый свинец в плече. И мы пришли не к тебе, а к Эвелин.

—Пусти, ублюдок, — Эвелин безрезультатно хлопала Хвоста своими кулаченками по спине. Она мотала головой и ее красные волосы подбрасывало кончиками в воздух. — Коул, чертов сукин сын! — Потом Эвелин выдохлась и ее легкое, как перышко тело, чуть наклонилось и она уперлась своей красной макушкой в спину Коула. — Хватит...

Пока я оценивал ее короткие, но изящные ножки, Хвост хорошенько труханул Клайва и только потом отцепился от него. Клайв сказал:

—У вас полчаса. Или я вышибу из тебя и твоего дружка все дерьмо чем-то покруче, чем сорокаграммовый свинец.

Я не совсем понял, какого черта Клайв упомянул меня. И захотелось ему врезать. Но, черт возьми, Клавер, держи себя в руках. Нужно поступить по-умному. И тут я пронюхал, как аромат травки несется из-за двери. Намечается выгодная сделка. К счастью, я прихватил пакетик с собой.

—Эй, — говорю я. — Я так понимаю, что ты Клайв. Я — Фил. Не знаю, чего вы там не поделили с Хвостом. Хотя могу догадаться. Но мне чертовски нужна помощь. И, за вот этот вонючий концерт, который вы тут устроили с Хвостом, и все остальные неудобства, я могу предложить...

Пакетик заблестел у меня в руке, словно отражал блеск в глазах Клайва. Парень понял, что к чему и вырвал у меня ганж, как собака колбасу.

—Осторожней. — сказал я.

Из двери выскочил еще один человек. В глаза бросилось только то, что это была девушка и что в руках у нее было ружье.

—Какого черта тут происходит? — спросила она, словно отстреливает непрошенных гостей каждый день.

—Джуди, все нормально, — обернулась Эвелин.

—Ой! — увидев Коула, она прикрыла улыбку ладонью — Твой Хвост прибежал.

—Иди ты в жопу, — бросил Коул, словно плевок.

—Джуди, заткнись и иди занимайся, чем занималась. — сказала Эвелин. Затем она подошла и молча провела по моей гимотоме. — Паршиво выглядит.

—Ах,— говорю, — это да. Но это ерунда. У меня, рука прострелена.

Эвелин мгновенно и безцеремонно схватила меня за здоровую руку и поволокла куда-то.

Я обернулся и глянул, как на нас пялятся Хвост, Клайв и Джуди.

—Я буду ждать в машине, — крикнул Хвост.

Мы с Эвелин прочвакали по сырой земле то ли к гаражу, то ли к сараю. Только сейчас я заметил что она была в белой ночнушке с оранжевыми закорлючками, напоминающими солнце. И спереди на животе у нее был карман, как у кенгуру. Из этого кармана она достала связку ключей.

—Давно знаком с Коулом? — спросила она, приложившись к двери.

—Эмм... Нет, — ответил я.

Дверь отварилась, издав ржавый вой. Мы вошли и в кромешной тьме в нос ударил запах, напоминающий мою практику в больнице. Пахло самой настоящей операционной. В темноте я увидел два странных огонька, которые начали синхронно скакать с места на место и приближаться. После щелчка помещение обдал свет лампы. Огоньки исчезли и передо мной оказалась самая настоящая операционная. Или что-то в этом роде. Вот они, ящички справа, некоторые раскрыты и в них лежат какие-то медикаменты. Вот специальный светильник у операционного стола. Только этот стол показался мне маловатым для человека. Но я все равно был поражен. Господи, в этом белом цвете, с этим кафелем под ногами и нафталиновым запахом я почувствовал такое спокойствие, что решил, если выпутаюсь из всего этого дерьма, то обязательно устроюсь на работу по специальности. В каком-нибудь захудалом госпитале — самым обычным медбратом. И проработаю всю жизнь в этом запахе. А по вечерам буду отдыхать, лежа на полу под любимую музыку.

—Господи... — вырвалось у меня — Никак не ожидал такое увидеть.

—Хм... Звучит как комплимент, спасибо. — Эвелин блеснула своей улыбкой. — Сюда, — она указала на стул слева, который стоял у чего-то наподобие барной стойки. Я покорился и когда сел, заметил, что вместо выпивки на ветринах были пузырьки разных форм и размеров. Но был удивлен. Я не мог узнать ни одного названия. Пробежался взглядом по бутылочкам еще раз.    Эвелин зашла за стойку и я спросил:

—Знаешь, я работал одно время в больнице. И имел дело с лекарствами. Но у тебя тут нет ни одного, которое бы я узнал.

—Хм... Я ветеренар.

—А... Любишь животных?

—Да. Получить образование не удалось, но я и без диплома отлично справляюсь. В основном лечу поросят, собак и кошек, — улыбнулась Эвелин. — Но иногда приходится иметь дело и с людьми.

—А людей не любишь? — спросил я.

—Снимай куртку.

—Понял, — я снял и положил ее на колени. Затем снял футболку. Эыклин наклонилась и стала внимательно рассматривать небольшую дырку, кожа по краям которой всклокочилась и выглядела весьма неприятно.

—Черт... — сказала Эвелин — Ты даже не додумался перебинтовать рану?

—Не смотря на то, что я медбрат, — говорю я, — это мне даже не пришло в голову. Наверное, потому что я находился в это время в багажнике своей машины.

—Ну и ну. Пуля насквозь прошла?

—Нет.

—Так тебе рентген нужно делать!

—Я и сам знаю.

—Ладно, — говорит Эвелин. — Смотри, так болит, — Она обхватила мое приплечье и начала немного подавливать большим и указательным пальцами, продвигаясь все выше к плечу. — А так?.. А вот так?

—БЛЯДЬ! — я дернулся.

—Тихо-тихо. Спокойно.

Она развернулась, сняла с вешалки и накинула халат, и стала рыться в каком-то ящичке. Со шлепком одела резиновые перчатки. Потом я услышал, звонкое и короткое ммрр

—Матерь Божья! — воскликнул я.

Не спрашивайте почему, но я боялся кошек. У меня не было аллергии на этих милых созданий. Но они всегда меня вводили в недоумение, обезоруживали рассудок и заставляли нервничать. Я увидел приближающуюся кошку, черную, как пантера. Съедая меня своими огромными зелеными глазами, она неслышно перебирала своими лапками, которые были белыми и выделялись, как модные тапочки.

—Это кошка! — воскликнул я.    

Эвелин засмеялась и вышла из-за стойки. Когда она взяла любопытную кошку на руки, то я заметил, какое у этого животного огромное пузико. Скорее всего, она была беременна.

—Ой! Это Урсула! Она любит тут ошиваться. Не знаю, как сюда попадает. Урсула, иди погуляй пока что, — Эвелин ее вытурила из помещения. Затем поменяла перчатки и взяла щипцы.

—При извлечении пули ледокаин вряд ли поможет, — сказала Эвелин, — Его прибережем для зашивания. А пока что... — демонстративно клоцнула щипцами, как клещнями — будет больно.

—Я знаю, — вздохнул я.

—Иди-ка сюда.

Эвелин потянулась своим инструментом к моей ране. И — ХРЯСЬ!

Рука заныла, пробив все тело болью, как электричеством, от чего я сцепил зубы, сдерживая свой крик. Будто тебе только что кусачками наживо вырвали здоровый зуб. Только не из челюсти, а из плеча. В ушах прозвенело от прилившей в голову крови.

—У-у-у-у-уф... — выдохнул я наконец-то.

—Крепись, ковбой. — улыбнулась Эвелин.

—Это больнее, — я начал захлебываться в собственном дыхании, — это... больнее... фух... больнее чем когда пуля попадает в руку.

Щипцы Эвелин напоминали длинные стальные пальцы, в которых она держала пухленький свинец, облепленный моей засохшей кровью или чем там еще. Внимательно изучая пулю, Эвелин спросила

—И куда вы с Коулом умудрились вляпаться?

—У меня нет желания об этом рассказывать.

—Держу пари, всю кашу заварил Коул. — Эвелин отпустила своими стальными пальцами пулю и она прозвенела в металической миске.

Потом Эвелин молча зарядила мне ледокаин в плечо. Она запустила иглу в трех местах, словно заключала рану в бесчувственный треугольник. Обезбаливающее моментально превратило мышцу в камень. Эви промыла рану и начала зашивать.

—Чувствуешь что-то? — спросила она, медленно и осторожно протягивая иглу

—Эмм... Нет.

—За это я люблю ледокоин. Иногда у меня возникает желание залить ледокоином сердце, — сказала Эвелин.

Я мысленно пожал плечами. Но идея неплохая. Иногда полезно себе вставить в сердце шприц и запустить в него немного обезбаливающего. Должно быть, это может решить многие проблемы, которые бьются у тебя в груди со скоростью двести ударов в секунду.

—Залить сердце Коулу... — добавила Эвелин.

—А что у вас произошло? Почему ты... эм... не с Коулом, а с Клайвом?

—Хм... — она вздохнула. — Иногда человек может сделать такое, что другой никогда не простит.

—Все имеют право ошибаться.

—Банальная хрень. Некоторые ошибки достаточно совершить один раз.

Она затянула последний шов.