Елена Вахненко — Сказки на ночь

-А что такое шабаш, бабуль? — с жаром спросил второй голосок, звонкий и совсем юный, принадлежавший девчурке лет 10-12.

Девочка была прехорошенькой. Смуглая, зеленоглазая, с пышными черными кудрями и пухлыми вишневыми губками, она обещала в будущем стать настоящей красоткой, грозой мужчин.

-О… это особое таинство… — загадочно протянула женщина. Статная и хорошо сложенная, она оставалась, невзирая на солидные годы, дамой эффектной, в ней еще угадывались следы былой красоты и проступала та же порода, что и в юной собеседнице. С первой секунды становилось понятно, что они родственницы. Бабушка и внучка…

-Мама, что ты уже рассказываешь Катюше?! — присоединился к беседе третий голос, крайне раздражённый, и в комнату вошла высокая стройная женщина лет 35, с густыми тёмными волосами и утомленным красивым лицом с впалыми щеками.

Пожилая леди обратила на свою взрослую дочь невозмутимый взгляд по-прежнему ярких зелёных глаз.

-Я рассказываю Катерине о наших старинных обычаях, — с достоинством произнесла она.

-Каких это? — насторожилась женщина.

-Бабуля рассказывает про ведьм! — с жаром пояснила Катюша.

Молодая мать недовольно поморщилась и с укоризной посмотрела на собственную родительницу:

-Мама, ты ведь знаешь, я не люблю когда ты рассказываешь эти сказки!

-Почему же сказки, Мила, дорогая? — подняла тонко выщипанные брови все еще роскошная пожилая женщина, которой так не шел статус “бабушки”. — Это легенды, скорее!

Мила утомленно вздохнула и приблизилась к дочери. Присела рядом с ней и, обняв за худенькие плечики, вкрадчиво произнесла:

-Катюша, запомни: все, что рассказывает бабушка, просто сказки. Сказки на ночь…

-А она говорит, мы и вправду ведьмы! — заспорила Катя, которой явно не хотелось расставаться с верой в чудо. — Она и я! А ты нет… — последнюю фразу девочка прибавила с безжалостной прямотой ребенка.

-Ах, неужели! — язвительно протянула Мила, ничуть не обескураженная. — А я так хотела стать ведьмой!

Катя, конечно, не уловила издевки.

-Нет, только мы с бабулей… правда, бабуль? — и она обернулась к своей любимой сказочнице.

-Правда, дорогая моя. Просто ведьмовской дар передаётся через поколение, — охотно подтвердила бабушка, благосклонно улыбаясь внучке.

Мила метнула в сторону матери убийственный взгляд.

-У твоей бабки слишком богатое воображение! Не по возрасту, я бы добавила…

-Мила, дорогая, не делай из мухи слона! — со вздохом попросила пожилая дама, качая своей точеной головой, увенчанной величественным узлом посеребрённых сединой волос. — Я ничего плохого своей внучке не посоветую.

-Я иного мнения, мама! — рассердилась Мила, изящно поднялась и властно потянула за собой Катю. — Пошли, дочка, пора тебе укладываться спать… и перед сном я расскажу нормальные сказки… про Золушку или Дюймовочку!

Катя нехотя последовала за матерью, бросив напоследок на бабушку тоскливый взгляд. Девочке явно хотелось остаться…

За окном мерцала таинственная полнолунная ночь — ясная, как иной день. Бабка Катерины стояла у окна, вглядываясь в темно-лиловое небо, и отбивала пальцами по подоконнику бесхитростный такт. Мыслями она была явно не здесь...

-Мама! — прошипела Мила, окликая свою родительницу далеко не в первый раз. Расположившись за кухонным столом, она обнимала ладонями чашку с остывающим чаем и мрачно сверлила взглядом спину своей статной матери. — Я с тобой говорю!

Женщина у окна наконец-то обернулась, сверкнула улыбкой.

-Волшебная ночь… близится полночь!

-Мама! — рассердилась Мила. — Ты можешь быть серьезной?!

-Я вполне серьезно, дорогая! — удивленно отозвалась ее мать. — Нынешняя ночь, она особенная… полнолуние!

Мама Катерины закатила глаза.

-О боже, опять ты со своим мистицизмом!

-Это не мистицизм… — суховато возразила та, как будто покоробленная подобным обвинением. — Я не мистик и даже не романтик. Просто я вижу то, на что ты внимание предпочитаешь не обращать…

Пару мгновений Мила боролась с собой, потом сдержанно фыркнула и гораздо вежливее, чем хотелось, произнесла:

-Ты не мистик, ты сказочница. Тебя бы стоило назвать Шарлем Перо… женского формата.

-Увы, я не Шарль Перо, а только Пелагея…

-Только! — издала смешок Мила, понемногу успокаиваясь. — Имечко тоже… то еще!

-Ну, какое есть…

-Мам, садись, давай поговорим, — миролюбиво попросила ее дочь и кивнула на соседний стул. — Можем еще чаю заварить.

-Чаевничать как-то поздновато, — возразила обладательница звучного имени, присаживаясь рядом с дочерью.

Какое-то время царило молчание. Мила упорно, с преувеличенным интересом, изучала содержимое собственной чашки, не поднимая глаз, а Пелагея задумчиво выводила невидимые узоры на столешнице, снова погрузившись в свои загадочные мысли.

В конце концов, Мила нарушила затянувшуюся паузу:

-Мама… пойми меня правильно и не обижайся… я не хочу, чтобы ты рассказывала Катьке всю эту ведьмовскую чушь.

Пелагея прищурилась, оценивающе глядя на дочь.

-Не дело бросаться такими словами! Это вовсе не чушь…

-Катя моя дочь, и мне решать, как ее воспитывать! — снова вспылила Мила. Видно было, что разговор такого рода она заводит не впервые и в который раз — безрезультатно.

-У бабушек тоже есть права, — возразила женщина, сохраняя хладнокровие.

-Прав забивать ребенку голову глупостями нет ни у кого! — отрезала Мила и не без обиды добавила: — И мне ты в детстве почему-то такого не рассказывала… и вот на тебе… на старости лет…

-Необязательно быть грубой, — сурово перебила дочь Пелагея, горделиво выпрямляясь. — Я помню о своем возрасте, поверь. Что касается тебя… дорогая, в тебе нет ведьмовского огня! Так что и легенды наши не нужны.

-Вопрос, кто из нас более грубый… — процедила Мила, отставляя чашку. Лицо женщины побледнело, губы сжались в тончайшую полосу. — Спасибо за компанию… и спокойной ночи! — с этими словами она вышла, бесшумно притворив за собою двери.

Пелагея проводила ее взглядом, пожала плечами…

-Наконец-то! — шепнула она облегченно. Поднялась, сладко потянулась… с улыбкой добавила, обращаясь, казалось, к самой ночи: — Пора, пора…

Пелагея подошла к окну и распахнула его настежь, в помещение порвался порыв прохладного свежего ветра. Она устроилась на подоконнике, ловко перекинула ноги, свесив их наружу — теперь женщина сидела лицом к ночному городу… помедлив, бабушка Кати скользнула в темноту... и мгновение спустя уже рассекала пространство ночи в образе крупной черной птицы…

Пелагея не знала, что за ее стремительным полетом наблюдает маленькая девочка. Внучка… наблюдает без страха, с упоенным восторгом…

Она не собиралась повторять невероятный эксперимент своей таинственной бабушки. Катя понимала — придет день, и та сама все расскажет и покажет, научит и объяснит. А пока малышка улыбалась собственным мыслям и тихо повторяла: “однажды и я полечу…”