Для начала что-то спели за столом, сомкнув плечи и раскачиваясь. Потом пустились в пляс почтенные селяне со своими матронами. Трактирщик аккомпанировал на аккордеоне.
— Барыню! — потребовала Люба и прихватила со стола салфетку вместо косынки.
Прошлась лебедушкой по кругу, остановилась передо мной, топнула ножкой.
— Выходи, подлый трус!
Эх, ма! Я ли вам не свойский, я ли вам не русский, памятью Отчизны я ль не дорожу?
И пустился с места вприсядку. Люба, притоптывая, по кругу, салфетка за плечами. Я за ней, выделывая коленца. Селяне в ладоши жарят.
То-то, любо!
Потом ещё пели и танцевали.
Люба подтолкнула к своей пестунье.
— Пригласи девочку.
Взял в ладонь тонкое запястье, обнял осиную талию.
— Скажи, душа девица, я тебе никого не напоминаю? Может, встречала в своём мире похожего человека?
Нет, говорит, как и Костю похитителя, впервые вижу.
— А что Вовка, уже купил белые бурки?
Смеётся.
— Откуда вы его знаете?
— Разве Любовь Александровна тебе ничего не рассказывала?
— Да много всего. Только говорит, забудь прошлое — к нему возврата больше нет. Привыкаю жить в этом мире. Он прекрасный.
— И ты готова забыть Вовку-жениха?
— Какой он жених? Мы даже не целовались. Просто сказал, что я его невеста и лупил всех, кто только взглянет на меня.
— А брат? А мама и отец?
— Их никогда не забуду, но, если нет возврата, надо привыкать к жизни здесь.
— У тебя уже есть друзья?
— Знакомые. Пуд соли надо съесть, чтобы подружиться.
— Оптимизатор не позволит. Считай меня своим другом.
— Вы муж мамы Любы, значит мне отец.
— Одно другому не помеха.
— А почему вы вместе не живёте?
— Быстро устаём. Да и разные мы люди. Я люблю думать в тиши, Любовь Александровна — действовать на юру.
— Вы так красиво смотрелись, когда вальсировали.
Гостьи остались ночевать.
Думал, где постелить Любе из параллельного мира.
— Не напрягайся, — это жена. — Девочке лучше быть в «тарелке».
Мы поднялись в мансарду. Выключив свет, Люба разделась, подошла к окну, разметав по плечам густые волнистые волосы.
— Гладышев, где твоё ненастье?
На фоне звёздного неба в лунном свете она смотрелась эффектно. Я лежал в кровати, подперев рукой голову, и любовался.
— Передо мной, ночное светило затмевает.
— Вот как! Да ты, любезный, на скандал нарываешься. Проси прощения.
— Я люблю вас, ключница мозгов.
— И только-то? Скудноват лирический запал. Говори, как любишь. И стихами, дорогой, стихами.
Для меня нет тебя прекрасней
Но ловлю я твой взор напрасно
Как виденье, неуловимо
Каждый день ты проходишь мимо…
моя светлость