Дарин — История Одного Племени

Ранним утром два варх’гоновских стражника –Регон и Дек — стояли, опираясь на копия, сделанные по варх’гоновским технологиям.

«Говорят, это оружие не прошло испытания…» — проговорил, если можно так выразиться, Регон.

«Предлагаешь проверить?» — шутнул Дек. В его больших глазах, окрашенных отражающимся в них небом в бледно-голубой цвет, плясали веселые огоньки.

«Да нет. По-моему, нам не скоро потребуется такая проверка..»— рассудительно произнес Регон. Он был склонен к таким рассуждениям.

«Смотри-ка! Кто-то идет..» — удивленно издал Дек.можно было бы выразиться, что он присвистнул от удивления, но он был варх’гон, и у него не было возможности это сделать.

Регон оторвался от своих размышлений и поднял глаза. И впрямь-неспешным шагом к ним приближалась высокая статная фигура.

«Это не варх’гон,» —определил с первого взгляда Дек.

«Да я вижу!» —нервозно отозвался Регон. Как более старший в их паре, он имел полное право командовать и рычать в голове Дека. Иногда Дека это не устраивало, но варх’гоновские традиции и классовые подразделения были очень жесткими.

«Слушай, какой-то он странный..» —неуверенно произнес Дек.

Регон смог только кивнуть, не найдя слов от изумления.

Их учили, что в мире есть только варх’гоны. Поэтому.. поэтому шедший к ним уверенной походкой не-варх’гон приводил его в замешательство.

Сапоги из темно-красной кожи.. Длинное бордовое одеяние до пят.. Коричневый плащ.. пояс с пряжкой-глазом, в ладонь шириной.. Каштановые мягкие волосы обрамляли точеное лицо, портил красоту которого только шрам, наискось пересекавший его. Янтарные, переливающиеся глаза его, оставляющие после взгляда на них чувство заполненности глазных его яблок медом, уверенно смотрели прямо вперед.

«У него нет оружия. Я не думаю, что он захватчик.» — проговорил Дек.

«Мы подпустим его ближе.» — уверенно произнес Регон.

Незнакомец приблизился почти вплотную. Варх’гоны выставили в его сторону недавно выданные им копья., упершиеся пришельцу прямо в грудную клетку.

Дек задрожал, когда незнакомец оточенным движениям положил обе ладони на наконечники великого варх’гоновского оружия.

-Дети..— хмыкнул он мелодичным, медовым, как будто тянущимся, но в тоже время низким и резким голосом. — Я спасу вашу репутацию.

Регон и Дек стояли потрясенные. Регон буквально ощущал, как какая-то волна, пошедшая от мягких ладоней чужеземца, разрушает всю технику, кроющуюся в его орудии. Вар’хгон хотел отшатнуться, но какая-то сила удержала его на месте.

Как будто кто-то сказал: «Никуда не пойдешь.»

-Ну что, дорогие? Хотите славы и почета?

Варх’гоны недоуменно переглянулись.

-Ладно, я сдаюсь. — произнес чужеземец и прошел в ворота, оставив варх’гонов стоять в полном недоумении.

Прошло минут пять, прежде чем они пришли в себя.

«Ну что, пойдем за ним?» —произнес деловито Дек.

«Да,» — согласился Регон без всяких колебаний.

Глава 25

Каменный Кулак не имел ни малейшего понятия о том, что его папочка окончательно свихнулся после его ухода. У него и так были нелады с разумом. Он слегка пошатнулся у ворона-ремесленника после появления сынка. Слегка. Так, самую малость.

Когда же сынуля, одетый в военную форму, покинул дом, у папы в голове что-то рухнуло. И он ушёл.

Когда он вернулся, мать Каменного Кулака ничего не заподозрила. Прошёл всего лишь год — ну и что? Главное, что муж вернулся.

А муж, блестя глазами, обводил комнату взглядом и убеждал её, что им необходимо переехать. И он даже знает куда!

Естественно, она согласилась.

Естественно, зря.

Ехали они долго, что-то около недели, на повозке с заряженными в неё двумя ездовыми животными и сложенным в повозку домашним имуществом. Они почти не разговаривали.

Вскоре они приехали к замку на опушке леса. Он был великолепен в своем камне. Большой каменный безмолвный замок. Просто замок. Просто камень.

Именно тогда папочка Каменного Кулака повернулся к своей жене с торжествующей улыбкой и безумным блеском в глазах.

Она не заметила.

Она смотрела на замок. Большой серо-черный замок. В котором им предстояло жить.

Через несколько дней в темных высоких коридорах замка появилось первое жуткое украшение: голова и две руки, как будто выросшие из каменной кладки.

Он любил её больше всего на свете. И не хотел, чтобы её красота рассыпалась в прах.

Именно поэтому голова матушки Каменного Кулака первой украсила стены его коридоров.

Надо ли говорить о том, что когда он приехал за ней, у него уже не было крыльев?

Только два глубоких шрама на спине.

1.

Белый ворон корчился на зеркальном полу. Скрипя зубами от боли, он силился продвинуться как можно дальше от насаженных на колья белых, как снег, крыльев. Каждое движение причиняло боль.

Он корчился на полу, смотря на свое мутное отражение в зеркале мрамора. Его сын урод и бросил семью. Он родил полукровку. Его жена, Мечта, отравляла его жизнь одним своим безропотным существованием. А когда он зашел в эту комнату, он увидел…

Одного этого воспоминания ему хватило на то, чтобы зарычать, оскалив зубы, и рвануться, рвануться изо всех сил к ближайшему зеркалу, чтобы уничтожить его, разбить, сравнять с землей! Что-то с ужасным звуком, жутким чвакающим звуком, вырвалось у него из спины, брызнуло на стены… в глазах его помутилось; спину терзала неведомая доселе боль… Он сделал еще одну попытку сдвинуться с места и, с удивлением поняв, что его уже ничто не держит, лишился сознания…

На острых, как бритва, загнутых мясницких крюках, висели два белых, как снег, крыла, вырванных с корнем из чьей-то спины. Два белых, как снег, крыла… Чью белизну портило одно-единственное перышко.. которое медленно, но верно принимало красный оттенок.

Ворон сходил с ума.

Он насадил на крючья свои крылья и вырвал их себе, но нечеловеческая боль не дала ему понять то, что лежало на поверхности его открытого сознания.

Крылья, даже вырванные, не спасают от безумия, следующего за тобой по пятам.

2.

Прекрасный замок потрясал своими размерами и красотой. Да, красотой, ибо он был действительно красив.

-.. все эти башенки.. Ты уверен, что мы в них не заблудимся? — она повернулась к нему. Беспокойство, легкое, как летний ветерок, плескалось на самой поверхности её светлых, ясных глаз.

Он судорожно сглотнул и, не найдя слов для ответа, кивнул.

— Нет, — слова напомнили ему карканье вороны. — Нет, мы не заблудимся.

И, взяв её под руку, он повел её к замку.

— Ты прекрасна, дорогая, я смотрю на тебя и не могу насмотреться.. Ты совершенна, поверь, я сделал все для того, чтобы ты была так совершенна… Среди воронов нет никого, кто был бы совершенней и прекрасней тебя, Мечта, любовь моя… жена моя..

Невнятное бормотание становится громче по мере приближения и вот, завернув за угол, молодой ворон вскрикивает и тут же зажимает себе рот рукой, оцепенев от ужаса. Стоящий спиной к нему — обнаженной спиной с еще не зажившими на ней глубокими ранами от вырванных крыльев — ворон — или уже человек? — поворачивается, не опуская руки, которой гладил прекрасные, золотые волосы.

Ворон успевает заметить как будто выросшие из кладки стены руки и голову до того, как на него обрушится тьма..

— Никчемный дурак ! — разносит эхо голос сумасшедшего ворона, отчитывающего безмолвную голову на стене, — Кто тебя просил.. Как ты смел помешать мне! Усомниться в красоте моей ненаглядной… моей…

3.

Многих воронов заманил к себе замок. Некоторые приходили сами, некоторых приглашал в гости хозяин. Обратно не вернулся никто.

Соседи хорошо знали папочку Каменного Кулака. Они знали, что он — со «странностями» и что он живет один. Белый ворон — и один. Странно? Но он и так — со «странностями»… Они и подумать не могли, что он мог быть причиной этих исчезновений.

А вороны пропадали.

А странные украшения на стенах коридоров замка все множились и множились.

И лишь одно, самое первое, удостаивалось разговора с ним…

Соседи думали, что он со странностями… И продолжали слушать сбивчивые рассказы о его совершенной жене, совсем не подозревая…

Не подозревая ни о чем.

Это было за два года до прихода Кулака в Племя.

4.

Каким ветром в эти края занесло Каменного Кулака, покинувшего Племя, не знает никто. Известно только одно: вот он был там. И вот он здесь.

-Поговаривают, что сам Созерцатель живет там…

Каменный Кулак отхлебнул из кружки.

— …моя жена… самая прекрасная из всех, кого я знаю…

Захлебывающийся, стонущий голос из глубины зала. Брови Кулака сдвинулись, нахмурясь. Где-то, очень давно, он слышал этот голос…

— Да он опять напился… Видишь, бормочет себе в кружку…

И впрямь…

— Дорогая моя…

— Эй, а жену-то как зовут? А то знаю я тут одну поблизости…

Смех.

И тихое:

— Мечта..

Опять смех.

Ну конечно же!

Кулак усмехается в свою кружку. Папочка всегда вел себя неподобающе. Особенно когда выпьет.

Ну что ж.

На стол легла монетка.

Пора отдавать долги родственникам.

Фуражка надвигается на глаза и глухо хлопает входная дверь. Завсегдатаи отрывают от нее глаза и возвращаются к своим кружкам и прерванным разговорам.

5.

Ночь холодна и темна. Дотемна искать папашу — бесполезно. К тому же Кулак не знал, где он живет. Видать, счастливого воссоединения не предвидится.

А жаль. Матушку бы Каменный Кулак был бы рад увидеть не меньше, чем Пернатую Тварь. Подумал и невесело ухмыльнулся — вот оно как, оказывается…

— Никогда бы не подумал, что постная рожа Вепря может стать мне дорогой, — пробормотал Кулак, отодвигая тяжелые ветви кустарника со своего пути. Отодвинул и замер: замок.

С десяток башенок, лесенкой поднимавшихся ввысь. Пара галерей, стрельчатые окна… но размер?!

Ни черта ж себе громадина…

Одна, две, три… и вот уже десяток, а затем сотня, тысяча капель разом ударила землю, явственно пытаясь припаять и пришить к ней Кулака, чтобы не убежал, не взлетел.. Он покачал головой…

…никогда не любил дождь...

6.

Массивные ворота отдались гулом, когда их сталь встретилась с кулаком того, кто стоял перед ними. Потрепанная форма с нашивкой была мокра, лишь фуражка выглядела как новенькая. Он немного подождал и позволил гостю войти. С замком у них давно были больше, чем дружеские отношения.

Большой просторный каменный зал объял его своим полумраком. Ворон огляделся и, оценивая кладку стен, восхищенно прицокнул языком… Между каменных плит, плотно пригнанных друг к другу, почти не было видно трещин. Кулак поднял голову вверх. Потолок был далеко; а в самом замке было тихо. Хорошо, что здесь хотя бы нет дождя…

Он слышал голос, ощущал его присутствие, понимал, что незваный гость ощущает тоже самое, но выйти не мог. Да и зачем? Он выйдет только тогда, когда сам этого захочет.

Хорошая комната, еда и питье? Отлично. Покажут замок? Превосходно! К тому же, оружие его никто и никогда не мог отнять.

Этот был особенным. Более сочным, чем остальные, более… Он был не такой. Его нельзя брать сразу, нужно подготовиться.. О, он почти.. почти равен ей..

И где подвох? Кулак осмотрелся. Комната была просторна, кровать мягка, а невидимый проводник куда-то исчез. Ну ладно, подумал ворон и, не снимая одежды, растянулся на кровати. Ну ладно.

За замочной скважиной скорчилось то, что было когда-то здоровым белым вороном. Тело еще сохраняло свой прежний облик, но безумный блеск глаз и тот бред, что он нёс в тавернах своим захлебывающимся голосом, ясно давали понять, что он безумен. А на спине — два глубоких, рваных шрама, параллельных друг другу, по обе стороны выпирающего позвоночника… и над кроватью, где спал его гость, два белых, красивых крыла с красным перышком…

За дверью стоял безумный. Он ждал.

7.

Он вел его коридорами и переходами, мимо висящих на стенах крыльев. Казалось, гость их не замечает. Его это забавляло.

Мрамор давно впитал в себя кровь бесчисленных жертв. Над его головой мелькали белые и черные крылья. Были даже одни красные. Глядя на темную фигуру впереди себя, Каменный Кулак усомнился — уж не его ли крылья должны украсить эту стену?

— Тебе дарую я скрытые здесь сокровища, чужеземец. Ты можешь остаться здесь и продолжить мое великое дело!

Слова гулко отозвались в высоком, гулком коридоре, по которому они шли.

Ой ли?

Он молчал. Наконец-то… наконец-то в его руках не меньшее совершенство, чем Она.. скоро… скоро они придут… и тогда…

Каменный Кулак поднял взгляд к потолку… Позже он признается себе, что сделал это машинально и от скуки. Но теперь…

Он шел впереди, занятый своими мыслями, и не видел того, что творилось сзади.

Глаза Каменного Кулака встретились с застывшим взглядом его матери. Он быстро посмотрел на своего проводника. Сглотнул. Поднял глаза. Сомнений быть не могло. Да, над входом в очередный зал, висела… нет, росла из стены голова его матери. Светлые золотые волосы ниспадали почти до пола, а по бокам узкого дверного проема висели её тонкие белые руки. Каменный Кулак оторвал взгляд от глаз той, кто был ему дорог, и принялся сверлить взглядом спину своего проводника. Пока он был в Племени, он насмотрелся на всякое… кто ж он такой, чтоб творить такое?

8.

— Они были слишком прекрасны… Слишком хороши, чтобы просто умереть… я не мог оставить их… не мог смотреть на их увядание…

Каменный Кулак молчал. Сквозь пелену, застлавшую разум его отца, не проникала мысль о том, что он где-то видел стоящего перед ним ворона. Где-то видел…

— Я спас их красоту… Я её спас!

— Верю. — сказал Кулак. Внутри него все клокотало, руки судорожно сжимались и разжимались.

Я не знал, что способен на такие чувства.

Комната просторна, потолок высок, зеркало стен отражает и повторяет их движения. Судорожно сжимающиеся кулаки по стенам… крепкая складка губ… яростный взгляд из-под фуражки… Каменный Кулак просто не понимал их действий…

Безумец хрипло рассмеялся. Точно закаркал.

9.

-Ты само совершенство.

Каменный Кулак оторвал взгляд от развешанных по стенам крыльев и с изумлением уставился в темноту.

— Ты почти не уступаешь Ей.

Прямая складка между бровей гостя. Он не понимает. Прекрасно.

— Я спасу твою красоту.

Глаза… Я не вижу страха в его глазах.

Прекрасно. Мы продолжаем игру?

Из темноты выступил статный белый ворон без крыльев.

— Я задушу тебя голыми руками…

Голос его запнулся, когда он увидел гостя.

Каменный Кулак стоял, сложив руки на груди.

— Привет…

Пауза.

— …папочка.

Стены замка издали судорожный всхлип и рухнули.

10.

Каменный Кулак шел прочь от развалин. Руки его были «по локоть в крови». Только к этой крови теперь прибавилась и отцовская.

Он не оглядывался. Зачем?

К тому же он никогда не был героем.

Может, потому, что никогда не видел в этом смысла?