Олег Нимин — Сенька и Венька в зоопарке.

В тёплом южном городе, где цветут каштаны, и солнце ласковое и нежное, где в большой полноводной реке можно плескаться с весны до осени, там,

где летние каникулы превращаются в райский отдых, живут два друга — Сенька и Венька. Со стороны могло показаться, что каждый день они бессмысленно

шатаются по двору и по городу. Но это было не так. У друзей был свой каждодневный план отдыха. Вот и сегодня, побродив с утра по двору, они решили

отправиться в зоопарк.

       Гулять по зоопарку ребята очень любили. Особенно им нравились весёлые обезьянки.Наблюдая за ними, Венька подозревал, что Сенька, его друг,

уж точно произошёл от обезьяны. Особенно на Сеньку была похожа одна из мартышек, которая выглядела так же грязно, как и его друг, она так и норовила

что-нибудь съесть быстрее своих товарищей.

Сенька, нахмурив брови, сопел и молча жуя мороженое, наблюдал за обжорством своего "сородича".

— Сенька, смотри, а эта мартышка похожа на тебя, — сказал Венька.

— Почему это на меня, а не на тебя? — проворчал Сенька.

— Да потому, что надо чаще в зеркало смотреть и реже жевать!

— А я люблю, что-нибудь пожевать, а в зеркало мне смотреть некогда.

— Чем же ты интересно занят, если даже уроки делать не успеваешь? —

поинтересовался Венька.

— Есть у меня одно серьёзное и очень ответственное "дело", но никому

не скажу.

— Сенька, имей же совесть, ведь я твой друг и ты мне должен всё рассказать.

Сказав это, Венька пристально посмотрел в глаза Сеньки, но увидеть ничего не сумел. Вернее даже глаз не увидел, потому-что Сенька, ещё больше нахмурив

брови озирался по сторонам.

— Чего ты ищешь? — спросил Венька.

— Надо чего-то пожевать, а то мороженое закончилось,— почёсывая затылок пробормотал Сенька.

— Ну тогда попрощайся с "сородичем" и пошли купим чего-нибудь тебе пожевать. И вообще, ты постоянно что-нибудь жуёшь.Куда это всё девается? Ты же тощий,

как скелет? — недоумевал Венька.

— У меня всё полезное идёт в мозг!

— У тебя там уже столько полезного собралось, что пора бы и применить куда-нибудь.

— Вот для этого своего "дела" я и накапливаю такие "резервы".

— А для уроков твои "резервы" могут подойти? А то я устал всё за тебя делать.

— Наверное, могут, но точно сказать не могу, не пробовал — ещё больше нахмурился Сенька.

— А ты попробуй.

   Друзья побрели дальше, удаляясь от клеток с мартышками. Венька на мгновение обернулся, и удивился, увидев как мартышка, дальний родственник Сеньки,

печально смотрит им вслед. Она даже перестала жевать. "Значит Сеньку всё-таки признала за своего" — подумал Венька и глянул на друга. Тот уверенно шагал

к лотку со сладкой ватой.

— Давай купим побольше — сказал Сенька.

— Зачем? — опешил Венька.

— Хочу верблюда покормить.

— Он не будет есть сладкую вату.

— Это почему? — удивлённо поднял брови Сенька, — я ел, а он не будет?

— А это ты пойди у своего "сородича"— мартышки спроси, она должна знать.

— Ты чего несёшь, какой "сородич"?

— Да ладно, забудь! — махнул рукой Венька.

    Купив сладкой ваты друзья направились к вольеру с верблюдом. Какой это был красавец, прийти в зоопарк и не полюбоваться на это чудо природы было бы

непростительно. Поэтому Сенька и Венька отдавая должное "кораблю пустыни", при каждом посещении зоопарка обязательно ходили смотреть на верблюда. Иногда

даже подкармливали, хотя таблички на заборчиках у вольеров строго — настрого запрещали кормление животных.

Но для друзей угостить верблюда лакомством было чем-то большим, чем просто кормёжка. Это было своего рода признанием в уважительном отношении к этому

благородному животному, почти как у древних подношение богам. Венька, каждый раз разглядывая верблюда, поражался высоко и гордо поднятой голове, казалось

бы умным глазам, густой рыже — коричневой шерсти и таким большим и мощным горбам. Он очень часто ловил себя на мысли

о том, что верблюд, хоть и благородное животное, в его понимании, но почему-то постоянно жуёт как и Сенька. "Может быть тоже какое-то дело замыслил"— подумал

Венька, искоса глядя на Сеньку. А друг, сопя и жуя "вату", второй рукой через решётку совал купленное угощение в морду верблюду. Тот пережёвывая наверное свои

любимые колючки, усиленно воротил носом от навязчивого посетителя. Венька с интересом наблюдал за действиями друга, но старался не вмешиваться,

чтобы узнать чем же это всё кончится.

       "И зачем ему сладкая вата если он любит колючки? А почему он любит колючки? Да и где он их здесь находит? А может колючки он и не любит, а ему другой

пищи не дают? Пусть тогда ест сладкую вату.

Или колючки вкуснее, надо будет где-нибудь их насобирать и попробовать"— думал, сопел, жевал и хмурил свои и без того нахмуренные брови Сенька.

       Верблюд, недоумевая, выпучивал свои и без того огромные, увенчанные большими ресницами глаза и воротил благородную морду то в одну сторону, то в другую,

пытаясь увернуться от непонятного угощения. Но уходить из личной гордости не собирался. Так продолжалось очень долго и поэтому недоумение верблюда стало

сменяться лёгким, как утренний ветерок в пустыне — раздражением,

переходящим в бешенство. Насобирав пережёванное вместе со слюной во рту, он прицельно метнул эту густую и довольно пахучую субстанцию в своего посетителя,

этого маленького, но такого вредного и надоедливого человеческого детёныша.

    Венька отскочил от решётки в тот же момент, как увидел, что из пасти "благородного животного" вылетает что-то желтовато — серое и летит прямо в лицо

его "благородного друга". Оплёваный Сенька, выронив из рук сладкую вату, медленно попятился назад и заревел, как

медведь, которого укусили сразу тысячи пчёл. Народ стал оглядываться на рёв, недоумевая, что же произошло, и кто осмелился тронуть медведя? Потом разглядев

в чём дело, люди начали хохотать над Сенькой. Венька схватил друга за руку и потянул к выходу.

— Что это было Венька?— вопил Сенька, стирая с лица верблюжью слюну.

— Это была здоровая реакция милого и добрейшего животного на твой

болезненный интерес!

— Что-то "реакция" очень тягучая и попахивает,— завопил Сенька, вытирая липкое лицо.

— А ты как хотел, скажи спасибо, что он к тебе не повернулся тыльной стороной своего тела, тогда бы ты надолго его запомнил.

— Спасибо, но я его теперь и так не забуду, ведь хотел его вкусненьким покормить,— тараторил обиженный Сенька.

— Ну, тогда бы ты по-настоящему узнал, как из верблюда выходит вкусненькое.

— Он же всю жизнь кроме колючек своих ничего не ел.

— Какие колючки Сенька, ты чего? Откуда они у нас? Те колючки что он ест, здесь не растут,— с умным видом заявил Венька.

— А где растут?— остановился задумавшись, и вспомнив свои размышления у вольера Сенька.

— В пустыне!— коротко бросил Венька.

— В пустыне, говоришь. Ну тогда у меня появляется ещё одно "дело".

— Какое "дело"?— устало вздохнул Венька.— Ты мне про то, первое "дело" не рассказал.

— Первое подождёт, а это надо обдумать. Пойдём купим что-нибудь пожевать,— нахмурив оплёванные брови уверенно заявил Сенька.

       Венька, взглянув на друга, вздохнул, развёл руками и побрёл следом за ним. Он даже и подумать не осмеливался о том, что же придумал на этот раз его друг.

Но оставлять Сеньку, самого любознательного и непоседливого мальчишку страны без присмотра, Венька не решился.

       Друг, даже оплёванный верблюдом, всё равно останется другом!