Push — Сон в зимнюю ночь

Ты помнишь нашу спальню?

Ты приносил мне кофе в постель. И утро обретало вкус и запах кофе и твоих поцелуев. Комната наполнялась тобой и счастьем. Эндорфин бурлил в наших улыбках и прикосновениях. Ты сидел рядом в своих голубых шортах, подогнув одну ногу и спрашивал, что будем делать в это воскресенье. «Ничего» — отвечала я. И мы ничего не делали. Весь день. И это было прекрасно!

Ноутбук — наш верный друг. Сегодня мы выбираем российское кино. «Амбивалентность». Амбивале́нтность, как говорил знакомый доктор, — двойственность переживаний, когда один и тот же объект вызывает у человека одновременно два противоположных чувства. Я люблю тебя до смерти. Ты любишь и ненавидишь меня одновременно. После просмотра я не могу сдержать слёз, ты берешь моё лицо в ладони и вытираешь слёзы губами. Предложение сделать фотки в светодиодной гирлянде звучит вполне жизнеутверждающе. Мы дурачимся, делая фотосет на 50 дурачливых фоток. Рассылаем их друзьям. Минутка уединения со своими смартфонами. Мы в одной постели. Мы вместе.

   Доставка еды работает с точностью до минуты. Зачем что-то готовить, если можно заказать? В ожидании заказа мы валяемся на кровати и мечтаем. Ты хочешь авто. Я хочу подарить тебе сына. Пусть он будет похож на тебя. Я хочу запомнить тебя таким — беззаботным, счастливым и по-настоящему влюбленным. Я тону в твоих глазах. Пусть у нашего сына будут такие глаза и такие же губы, как у тебя. Пусть у него будут такие же счастливые воскресенья.

Мы лежали, задрав ноги на стену, смотрели друг на друга и слушали завораживающий голос Елены Прекрасной. Пока она призывала прочувствовать своё тело, слушать своё дыхание, мы рассматривали друг друга. Каждый раз как в первый. Каждую ресничку, каждую родинку, каждую прядку, спадающих на лоб волос. Я знаю твоё лицо наизусть. Прозопагнозия не наша болезнь. Ты протягивал руку, я — мизинец, и медленно, непонятно, наощупь наши руки, словно знакомясь друг с другом, переплетались. Медитация заканчивалась твоими стонами, закатанными глазами и руками, прижимающими мою голову к твоему горячему телу.

«Будешь мороженко?» Я иду на кухню, достаю из морозилки два стаканчика. Мне хочется сделать из мороженого небольшой шедевр для тебя. Я посыпаю его тёртым шоколадом, кидаю россыпь маршмелоу и собираюсь полить малиновым вареньем. На самом деле я щедро делюсь эйфорией, повышаю уровень серотонина и добавляю мою сумасшедшую любовь к тебе. Банка с малиной, как назло, не открывается. Но у меня же есть ты — самый сильный мужчина на свете! Ты с легкостью справляешься с банкой, смеешься надо мной, целуешь в нос и ждешь меня в спальне с вкусняшками. Вуаля! Мороженое а-ля лучшие рестораны Мишлена готово. Мы объедаемся. Мороженое тает, а наша любовь становится горячее.

— Я люблю тебя!

— А я тебя сильнее!

— Почитай мне стихи!

Я обожаю твой голос. У тебя абсолютный музыкальный слух и красивый голос, от которого у меня начинается дрожь где-то в районе шеи, между шестым и седьмым позвонками. Ты знал, что мурашки, которые я испытываю, слушая тебя, по научному называются «фриссон»? Подобно великому римлянину, ты оборачиваешься в тогу-простынку и с величественным видом декламируешь! Я могла бы слушать вечно твои стихи и твои песни. Даже твоё легкое похрапывание я люблю, потому, что так ты отгоняешь от нашей постели ночных чудовищ. Ты — мой защитник.

С тобой никогда не бывает скучно. Я предлагаю тебе почитать с сайта на выбор — стихи Анны Б. или Ивана Ю. Довольно жестокое требование, и мне интересно, как это будет. Вместо этого ты выбираешь ФранкиЗиму…

Я разрешаю помассировать мне стопы, пусть и жутко боюсь щекотки. Играм в нашей постели всегда есть место. С улыбкой маньяка ты прижимаешь мои щиколотки к кровати. Эрос, людус, агапэ, мания — мне не важно, как называется наша одержимость. Массаж заканчивается моими стонами и дрожью в ногах.

— Я так люблю тебя!

Я кончаю.

Ты целуешь меня в губы. И я отражаюсь в твоих счастливых глазах.

Наши ноги переплетаются, ладони соприкасаются, я засыпаю у тебя на груди.

Тёплый луч солнца вырывает меня из сонной реальности. Белая комната с одинокой железной кроватью. На запястьях — рыжие кожаные ремешки, не дающие мне подняться. Сквозь решетку окна я вижу белые облака, бегущие по ярко-синему небу. Глубокое синее утро.

— Вот и наша Спящая красавица проснулась, — улыбается медсестра, секунду назад бряцающая ключами в замке двери. — Надеюсь, сегодня ты будешь вести себя тихо. Ты улыбалась во сне.