Юлия Рич — Изумруды и рубины

С надеждой посмотрела на стакан, стоящий на небольшом круглом столике, но он был пуст.

Она встала с кресла, и немного прихрамывая на левую ногу, затëкшую от долгого сидения, направилась к холодильнику.

Луч солнца, пробравшийся сквозь жалюзи, упал на тёмно-зелёное стекло бутылки, на мгновенье превратив его в драгоценный изумруд. Лена с надеждой взяла бутылку за горлышко и посмотрела её на просвет. Увы, вожделенной темно-рубиновой жидкости было удручающе мало. Она одним глотком выпила остатки прямо из горлышка и машинально поставила пустую бутылку обратно. Закусив давно заветренной долькой апельсина, вздохнула и с досадой громко хлопнула дверцей холодильника.

Ничего не поделаешь, придется идти в магазин.

Лена сунула телефон в задний карман джинсов и надела легкую куртку. Подойдя к двери, немного помедлила, чтобы не встречаться с соседом. Она всегда старалась проскочить незамеченной, и поменьше сталкиваться с другими жильцами дома. Посмотрев в глазок, и убедившись, что этот вредный старикашка закрыл дверь, она вышла.

Солнце неумолимо скатывалось к закату, но светило ярко, и слепило глаза. В этот субботний вечер, как обычно, на улице не было ни души.

Лена зашла за угол, где была лавочка Джованни. Хотя он был излишне говорлив, и в другое время она старалась избегать встреч с ним, сегодня она готова была выслушать, как его мама скатывается в тёмную пропасть деменции, как сыграла его любимая команда, и какие тупицы сидят в правительстве. Зато Джованни благодушно и щедро нагружал ей целый пакет снеди и давал бутылку вина, в долг. И это было как раз кстати, ведь до зарплаты надо было дотянуть еще три дня.

Лена дернула ручку, но дверь оказалась заперта. Как же она забыла — он говорил вчера, что на пару дней уедет к каким-то родственникам.

Она с досадой посмотрела сначала на дверь, потом на свои ноги. Оказалось, что она забыла переобуться и вышла в домашних шлепках. Домой возвращаться не хотелось. Она нащупала в кармане куртки кредитку.

Придется идти в магазинчик на нижнюю улицу. Можно было пройти по шоссе, но оно петляло между холмов, делая путь слишком долгим. А так хотелось скорее вернуться домой. И Лена выбрала короткую дорогу — крутую узкую тропинку, которая соединяла нитку шоссе напрямик.

Известняк на тропинке, отшлифованый сотнями лет и сотнями ног, блестел на солнце, как лëд. Тропинка сначала медленно скатывалась вниз, а потом резко поворачивала влево, почти на сто восемьдесят градусов, огибая узкую глубокую расщелину и круто сбегала между старых сосен с горки к шоссе.

Лена почти дошла до крутого поворота, как вдруг телефон в кармане тренькнул, уведомляя о полученном сообщении. Женщина достала телефон, и взглянула на экран.

Гладкий, отполированный до блеска камешек был очень маленьким и почти незаметным.

Шлепок, проскользнув по камешку, громко треснул, и подошва оторвалась. Лена, не успев ничего понять, только инстинктивно раскинула руки, пытаясь сохранить равновесие и схватиться за что нибудь. Телефон выскользнул из руки и улетел вниз, в расщелину. Не найдя опоры, женщина полетела вниз головой. Раздался глухой звук, наподобие того, что бывает в мясной лавке, когда мясник рубит туши. Как она падала в расщелину, Лена уже не почувствовала, лишь на остром куске известняка на обочине остался небольшой красный след.

В закатных лучах солнца кусочек невзрачного белого камня волшебным образом превратился в драгоценный рубин. Как будто эксперимент старого алхимика наконец-то увенчался успехом. Солнечные лучи еще немного поиграли оттенками красного, и исчезли до утра. Ночью прошёл дождь, и вернул зарвавшемуся кусочку камня его первозданный невинно-белый цвет.