Я Человек-Листок, я Leafman! Я лечу
От всех депрессий в эту непогоду!
Тосклива осень? Друг мой, ведь ничуть!
Хандришь ты так, традициям в угоду.
Плотнее куртку! Улыбнись! За мной!
Через ловушки-лужи! Птичьи стаи
Закриптовали — прочитай! — «Не ной!»
Ты все грустишь? Нет, думаю, едва ли!
Броди индейцем по следам тоски,
Не дай ей подобраться незаметно!
Набей «La viva, жизнь!» в поисковик
И стужу завербуй в ряды агентов!
В хлопке задорном капель по плечу,
В лучах рассветных, в фонарях трамвая —
Увидишь мир… Скажи: «Какой хочу!
Всё точно так, как я того желаю!»

Ты улыбнулся! А теперь — прощай!
Махну вдогонку, оттолкнусь от рамы
И — в грязь! Не ужасайся, не скучай!
«Я выполнил заданье, Осень-сама…»

Солнце садится за свод светозарный,
Сея свой свет, словно сотни семян,
Сумерки стелют саванну серебряным
Саваном — сверху сирени султан.
Сотни столетий системы, созвездия
Светят, и солнце создало свою
Стадию света: смешные создания
В смуте сознания скоро снуют.
Сии создания смелые сильные,
Их самолюбие слишком сильно:
Сами себе создавали сомнения,
Сердце сокрывши стопудым сукном.
Слезы, сочувствие стерты из судеб,
Сердце спокойно, стеклянно стучит,
Но… как свеча скребет сумрак, в сосуде
Сердца старается совесть светить.

Всех оттенков желтый, красный –
Так, как может лишь ребенок,
Осень выплеснула краски
На листву берез и кленов.

Ни в какое время года –
Ни весной, ни жарким летом —
Глаз не радует природа
Нам такой палитрой цвета.

Я брожу по перелескам,
Не могу налюбоваться
Листьев легким арабескам,
Что кружат в воздушном танце.

Беспокойство, пересуды,
Неурядицы, заботы –
Отступают перед чудом
Доброй мудрости природы.

Проплутал весь день без смысла –
Что несу к себе домой я?
Двадцать строчек, пару мыслей,
Ощущение покоя…

Дорогая Анна, пожалуй, начну с того, что привыкнуть к холоду было мне очень сложно.
Здесь такое грустное, тихое волшебство, что его не чувствуешь ни головой ни кожей.
Я пыталась вечером землю поить водой, но она привыкла к     горькой воде из крана.
Я купила варежки, шапку, часы, пальто,     я уже не помню, что странно, а что не странно.
Дорогая Анна, дожди никуда не шли, здесь, вообще, похоже, дожди никуда не ходят.
Я не вижу неба, не вижу порой земли, но я знаю точно, что я существо из плоти.
Я жевала сахар, глотала морскую соль, завела собаку, избавилась от испуга.
Дорогая Анна, мне сложно остаться той, у которой нет на земле ни будущего, ни друга.
Я уже не вспомню, как оказалась здесь,     и зачем сердце ношу в глубине кармана.
Напиши о том, что ты всё-таки где — то есть, напиши, пожалуйста, дорогая Анна!

Как на полотнах импрессионистов,
Прозрачен день. Игрой теней и света
Опальный август завершает лето,
И ветер по-осеннему неистов.

Дождем умыты скверы и бульвары,
Особняков чугунные ограды,
Где красками Моне и Ренуара
Расписаны старинные фасады.

Где воробьев шальное вольтерьянство:
Браниться, хорохорясь и хмелея.
Где звонкое наполнено пространство
Пейзажами Сезанна и Сислея…

Бродить до сумерек по набережным сонным,
Трястись в вагоне позднего трамвая,
Восторженным,
                смиренным,
                            ослепленным,
От боли и любви изнемогая.


   *    *    *