Дневник: Kaurov

Во первых строках Моего письма, Передайте поклон и Петру, И Настасье, и Кольше, и Сене И скажите, чтоб мать по утру Не вставала на пол на колени. Этот мир завещаю я вам, Но пришлите по почте на небо Русской водки хотя бы сто грамм И буханочку черного хлеба. Здесь быть может светлей и теплей. Но скажу я и вы мне поверьте — Очень гордые мы на земле, Очень кроткие мы перед смертью. Этот мир завещаю я вам, Но пришлите по почте на небо Русской водки хотя бы сто грамм И буханочку черного хлеба. Не в одной я войне воевал, Убивал я и все мне простилось, Но мне снится небес синева, Так как в жизни ни разу не снилась. Этот мир завещаю я вам, Но пришлите по почте на небо Русской водки хотя бы сто грамм И буханочку черного хлеба. Здесь невольно прощаешь врагов, Но скажу, гласу высшему внемля, Перед Богом не будет грехов, Если ты не предал эту землю.

(комментариев: 0)

Провалится фашизм американский, Россия и сильна, и велика, И подвиг гордых жителей Славянска Прославлен будет нами на века. В нас всех кипит славянская отвага, Любого побеждали мы врага. И помнят трепет поднятого флага Орёл, Смоленск и Курская дуга. Не испугать нас грохотом орудий. Славянская особенная стать. Но кровь родных мы проливать не будем, И дружбу нашу вам не разорвать. Нас стравливать — опасная работа. Мы покорим любую высоту. Вы просто не заложите в расчёты Любовь и верность, честность и мечту. К победе наша воля непреклонна, Ни пяди мы земли не отдадим. Спасибо вам отцы из Вашингтона За возвращённый нам прекрасный Крым!

(комментариев: 0)

Вася Тёркин, Вася Тёркин, Парень с русой головой, Ты сражался на пятёрку, Наш отличник боевой. Вот лежит он на перине Из мягчайших облаков, В небесах одна картина Сколько ни пройдёт веков. Так солдату скучно стало, Что взмолился Богу он: «Мне сойти бы с пьедестала, Погулять один сезон, Посмотреть как в КОММУНИЗМЕ Процветает наш народ. Ты же видишь в пессимизме Я уже который год.» Бог прищурился с улыбкой: «Ох, уж мне богатыри…» И туман развеял зыбкий: «Ну, пойди-ка, посмотри!» Повинуясь Божьей силе, Он разбил о землю лоб, Огляделся наш Василий: «Да ведь это же окоп!!!» Оказался он в окопе Точно в том один в один, Что копал по всей Европе, Наступая на Берлин. Вот сидят артиллеристы, Та же копоть, та же грязь, А напротив них фашисты И бандеровская мразь. И ребята вроде те же, Что в его входили взвод, Вон Андрюха сало режет: «А который нынче год?» И ответ стегнул, как плетью, Словно мордою об стол: «Нового тысячелетья Год пятнадцатый пошёл!» «Приложило парня, братцы» – Посочувствовал комбат: «Да, две тысячи пятнадцать – С возвращением, солдат!» * * * Он забился как в постели Поперёк родной земли, Разобрать бойцы сумели Только: «Как же вы могли!» Отрыдал он, как ведётся, Бога помянул и мать: «Видно вечно нам придётся За Россию воевать…» Он очухался нескоро, На душе нехорошо, И поближе к разговору Наш Василий подошёл. Говорил парнишка малый С виду школьник-губошлёп, Речь, как в горле ком, вставала, Запинался, морщил лоб: «На дороге в поле чистом Помню, как взлетала пыль, И расстрелянный фашистом Небольшой автомобиль. А «укроп» всё лупит, лупит, Невозможно подойти, И я вижу детский трупик – Девочка годов пяти. Я рванулся, взял на руки И отнёс её в кювет, И ни страха в ней, ни муки, Пульса нет и жизни нет. С той поры она мне снится. Перестал я быть собой. Был контуженный в больнице, Всё равно вернулся в бой». Закручинились солдаты, И парнишка тот затих: «Ведь своих же бьём, ребята… А выходит — не своих…» Под Донецком это было, Трупы, вонь, вороний грай, И стоит Саур-Могила, Словно вновь прошёл Мамай. * * * Угостился Тёркин кашей И соседа попросил: «Расскажи о жизни нашей, Что-то вспомнить нету сил». — Вон сидит казак с нагайкой, Харча ест за целый взвод. Ты его послушай байки, Он по делу, не соврёт. Это Юра Евстигнеев, Он которую войну Провожает лиходеев На два метра в глубину. И казак, усы поправив, Начал долгий свой рассказ, Что бойцов не позабавить, Чай оно не в первый раз: «На Донбасс пришёл я, братцы, Словно в омут головой, Но сумели разобраться, Раз казак, то значит свой. Командир узнал по слухам Про пластунский мой талант И сказал: «Да ты, братуха, Прирождённый диверсант». По знакомым местным тропам, По нехоженным местам Мы ходили в тыл к «укропам» И давали по тылам. В первый раз как отпалили, Пулемёт забрали мой, На посту меня забыли И уехали домой. Мы отъехали немного Километров тридцать пять, Но поди узнай дорогу – В темноте-то не понять. И голодный шёл ночами Я к своим четыре дня, Словно крылья за плечами Вырастали у меня. Промахнул я фронт и сдаться В пост милиции пришёл, И проспал часов пятнадцать, Под арестом хорошо…! А на утро, к нам приехав, Командир меня признал, Похвалил, хоть не до смеха: «Выжил! Профессионал!» * * * Тёркин выпил, крякнул смачно, Чай не пил который год: «Что-то всё тут слишком мрачно. А солдатский анекдот?» — Анекдот, так до икоты, И для смеха нужен час, В нашем деле анекдоты Сами сыплются на нас… В поле сервис в стиле ретро, Туалетов нет нигде, И пошёл солдат до ветру По большой своей нужде. Поза, как у монумента, Не пацанская возня. При таком срамном моменте Вроде стыдно смерть принять. Испугавшись наступленья, Выставил «укроп» прицел И затеял с ним сраженье, Минный учинил обстрел. Вот таврическая сила, На квадратной на версте Аж бумажку размахрило, Что висела на кусте. Но смеялись мы до боли: «Вот везучий паразит! Всю траву скосило в поле, А орёл-то наш сидит!» И покрыв врага позором, Натянул герой портки: «Помогли… А то запором Долго мучился, сынки!» * * * Нас контузило нередко, Раз осыпало всего, Но фашист стрелял не метко, Слава Богу, ничего. Из осколков пыль такая, В голове и гул, и шум, Вот сижу и ковыряю, Как из булочки изюм. И в больничном отделеньи Обращаюсь я к врачу: «Я по поводу раненья Заключение хочу». Приобняв меня на равных, Доктор вымолвил: «Дела-а-а! А у Вас, дружочек, травма Претяжёлая была!» — Почему Вы заключили, Что тяжёлый был «фугас», Вы меня ведь не лечили, Я Вас вижу в первый раз. Старый доктор только хмыкнул И воззрился на меня, И слегка зубами скрипнул, На себя мол, брат, пеняй. А потом на всю палату Объяснил, как щёлкнул вошь: «Ты вопрос мне этот пятый Раз сегодня задаёшь!» * * * Раз собрали нас в палатке: «Танков прёт не сосчитать, И придётся вам ребятки Здесь сегодня умирать!» А земля, как стол из камня, И не выдолбить окоп, И привиделся тогда мне Мой сосновый свежий гроб». Тёркин со слезами слушал, Смерть почувствовав спиной: «Неужели же «катюши» Не осталось ни одной?» — Ни «катюши» канонаду И ни бомбы ясным днём Ты, дружок, послушай «грады», Полежи под их огнём. И случилось это чудо В самый наш последний час. Мы не видели откуда Как пальнули через нас… Мне б давно лежать в могиле, Соблюдать закон земли, Только «грады» их накрыли, Как скорлупки подожгли. * * * И остался Тёркин с ними. И война, так уж война. С кем же, как не со своими, Раз подмога им нужна. Дни за днями, дни за днями Под дождём и под огнём Тёркин бился вместе с нами, Защищая отчий дом. Воевал он не напрасно, Видел через интернет, Как по площади, по Красной Пронесли его портрет. Шли и правнуки, и внуки, Веря в правду, помня долг, Как листва махали руки, Это был «Бессмертный полк». Каждый нёс родное имя, Что спасло нас от беды, И Владимир Путин с ними Встал в победные ряды. Шёл в толпе на встречу мая, Не скрывал от нас лица, Как ребёнка прижимая Фотографию отца. Люди шли и были рады Миру, солнцу и весне, Но бойцу не до парада, Вася снова на войне. Тёркин наш сражался ловко, И Господь ему велел За солдатскую сноровку Оставаться на земле. Тёркин виден по улыбке Русской, честной, зоревой. По улыбке без ошибки Вы узнаете его. С шуткой, смехом, приговоркой Он наделал много дел, И Гагарин тоже Тёркин, Только высоко взлетел. Здесь живут такие люди, Что не могут не летать, И всегда Василий будет Нашу землю защищать! »

(комментариев: 1)

Русским летчикам в Сирии посвящается Когда-то полмиром Владела она, Столица Пальмира На все времена. Но город великий Взорвал, погубил Торгаш многоликий Под маской ИГИЛ. Испания дедов, Свободы провал, Где, крови отведав, Фашист ликовал. И думалось им: «А вот если смогли б?» А мы отстоим И Дамаск, и Идлиб. Быть может, в пустыне Полягут враги, Не будет Хатыни И Курской дуги. И Сирии чаша Потерь и побед — Испания наших Бушующих лет. Тут мальчики в бой, А вокруг торгаши, И с той, и с другой Стороны «калаши». Тут нефтью и кровью Торгуют вокруг, И снится порою Израненный друг. Тут рабства машина Запущена вспять. Тут летчикам в спину Умеют стрелять. Предательства мы Не забудем позор, Нашествие тьмы И в кольце Дейр-эз-Зор. Разорванный минами Ближний Восток, И красной пустыни Летящий песок. Ярослав Кауров.

(комментариев: 0)

В аллеях золотого парка Голубизна небес светла, Как блеск последнего подарка От уходящего тепла. Как будто длится расставанье — Но не на год, а на века, — И эта прелесть увяданья Душе мучительно сладка. Душа во мне, как теплый камень, Нагретый солнцем для других, Но не становятся стихами Виденья мыслей золотых. И седина уже со мною, Настанет зимняя пора, Замерзнут мысли под луною В холодном блеске серебра.

(комментариев: 0)

Все было так ,как я привык: Надела тапочки с помпоном, Ходила и на полки книг Смотрела взглядом отрешенным. Я начал петь,потом читать, И вдруг моей души виденья Ты начала воспринимать До боли отвечать волненьем. Я чувствовал,что мы слились, Что мы звеним одной струною, И вместе,улетая ввысь, Звеним мелодией одною. Мы что-то делали потом, Смотрели и ходили рядом. Ты обводила старый дом Счастливым и звенящим взглядом. А я от глаз твоих горел. Лицо теплело и немело. Я замирал,а голос пел. Ты слушала,а сердцем пела. В своих ладонях я держал Не руку,а земное чудо. Волнистых линий идеал, Тепло,что вечность не остудит. Огонь был сладостно велик, Я знаю-ты меня любила, Хоть это был короткий миг, Но ты мне сердце изменила. Когда ушла,я начал понимать, Что мы настроены единым тоном стали. И вечно будем мы друг друга окликать Волненьем боли,счастья и печали.

(комментариев: 0)

В аллеях золотого парка Голубизна небес светла, Как блеск последнего подарка От уходящего тепла. Как будто длится расставанье — Но не на год, а на века, — И эта прелесть увяданья Душе мучительно сладка. Душа во мне, как теплый камень, Нагретый солнцем для других, Но не становятся стихами Виденья мыслей золотых. И седина уже со мною, Настанет зимняя пора, Замерзнут мысли под луною В холодном блеске серебра.

(комментариев: 0)