Дневник: кьяра

Детективный роман РАСКОЛ Глава 1 САША Следователь — молодая женщина лет двадцати восьми — ещё раз осмотрела место преступления и задумалась. Двое её коллег тем временем составляли бумаги, беседуя с понятыми. Как ни странно, но понятых пришлось пригласить с верхнего этажа, потому что никого из проживающих по соседству с квартирой, где были найдены трупы, на данный момент не было. Александра Семёновна, так звали следователя, посмотрела на часы. Стрелки остановились на цифре два. Ровно полтора часа назад ей позвонили и сообщили, что совершено убийство в девятиэтажном доме по улице Тринклера. Убиты некто Егоров, преуспевающий бизнесмен тридцати трёх лет, и молодая девушка. Дело отдали вести Саше, и она этому обрадовалась, потому что недавно была в отпуске и соскучилась по работе. Саша подошла к судмедэксперту и спросила, в котором часу были совершены убийства. — Сегодня, где-то около двенадцати или часа. Первым был убит мужчина, а потом девушка. Оба — острым предметом, по всей видимости, ножом. В общем, зайдешь ко мне завтра, я предоставлю более подробную информацию. Для тебя особенно постараюсь, чтобы не ошибиться. Саша улыбнулась тучному коллеге с длинными усами. Она работала в органах уже четыре года. Едва окончив университет, сразу же устроилась на работу, потому что характеристики и рекомендации её были самые благоприятные. Всё, за что ни бралась девушка, она делала добросовестно, и многие преступления были раскрыты. К ней подошёл Валерий Васильевич и с одобрением сказал, указывая головой на лежащие на полу трупы: — Им повезло, что это дело ведёшь ты. Ты у нас как сама справедливость на земле. Хотя им это уже вряд ли поможет. Саша кивнула головой. — Вы мне льстите. Возможно, это слишком сложное дело, которое я не смогу раскрыть. Валерий Васильевич положил Саше руку на плечо: — Да ладно, Саша, не скромничай. Я думаю, что сможешь. Саша улыбнулась. Ей было лестно слышать похвалу коллег, но эта похвала ещё и обязывала, поэтому она отошла от судмедэксперта и спросила у напарника, нашёл ли он какие-либо документы или бумаги у убитого. Тот протянул ей паспорт и чёрный небольшой блокнот. Она раскрыла эту записную книжку, всю испещрённую цифрами и какими-то значками. Особенно много значков было напротив двух фамилий. Саша выписала их себе. Её мысли были ещё далеко от дела. Вспоминался отдых в Карпатах, проведённый в компании приятелей. В санатории она прекрасно провела время: много каталась. Больше всего ей нравился свежий горный воздух, утреннее солнце, закаты, снег, который переливался разными цветами, незабываемые песни под гитару в номерах и стук колёс по дороге назад. Она ещё не могла привыкнуть к своей повседневной жизни, и приятные образы то и дело всплывали перед глазами… Саша стала рассматривать понятых. Один — в серых спортивных брюках и клетчатой рубашке, лет шестидесяти, с испитым лицом её совершенно не заинтересовал. А вот ко второму молодому парню высокого роста она присмотрелась повнимательнее. Это был светловолосый, ещё очень молодой человек с голубыми глазами, длинными светлыми ресницами и прекрасной спортивной фигурой. Он был в светлых брюках и такой же светлой рубашке, наспех накинутой на голое мускулистое тело. Наконец понятых отпустили, после того как они поставили свои подписи, и Саша решила сразу, не откладывая, поехать навестить двоих людей из блокнота убитого. Кстати, там были написаны и их телефоны. Саша позвонила на работу и попросила узнать по телефонам адреса. Через некоторое время она и пара её коллег стояли на лестничной клетке возле квартиры некоего Петрова. Несколько раз позвонили. Долго никто не отвечал, но наконец послышался шум шагов и скрежет замка. Двери открыл мужчина лет тридцати пяти с трёхдневной щетиной и тёмными кругами под глазами. «Типичный уголовник», — пришло на ум Саше. Она предъявила документы. — Здравствуйте, мы из милиции. Уголовный розыск. На лице Петрова изобразилось удивление. Немного помявшись, он недовольно открыл дверь. ¬— Ну ладно, проходите. А чего случилось? Первой вошла Саша, за ней ещё двое сотрудников. Она осмотрела достаточно просторную комнату, в которую её провёл Петров. В глаза бросились роскошь и большое количество фотографий на стенах. — Присаживайтесь. — Петров указал на кожаные кресла. Саша присела, ощутив приятное удобство, и ответила на его вопрос. — Вы были знакомы с этим человеком? Она протянула ему фотографию убитого, Петров потёр руки. — Да, и что? Он смотрел непонимающе. Саша пыталась понять, о чём он сейчас думает, но не могла. — Его убили сегодня ночью. — Убили? Серёгу? Кто убил? — Вот это мы и пришли выяснить. — Постойте, постойте. Сегодня убили Серёгу? Петров резко встал с дивана, подошёл к бару и налил себе стакан коньяка. Почти тут же залпом выпил. Видно было, что известие его шокировало. «Если он к этому причастен, то притворяется просто гениально…», — подумала Саша. — Где вы были этой ночью? — Да у себя я был дома, здесь… — Кто-то может это подтвердить? — Не может. Я был один… А вы и меня уже подозреваете? — Мы всех подозреваем. Саша посмотрела повнимательнее в глаза Петрова, в которых появилось что-то очень жестокое. Почти ненавидящее. — В каких отношениях вы были с убитым? — В каких? Петров всё ещё, видимо, не отошёл от шока. Он постоянно переспрашивал и отвечал невпопад. — Мы были лучшими друзьями. — Только дружеские отношения? — Нет, ещё мы партнёры по бизнесу. У нас своя фирма. Называется «Арсенал». — Селезнёв, — обратилась Саша к одному из коллег, — потом проверишь. — Кто ещё был с вами в фирме? Конфликты были? — Иногда, но мелкие. Ничего серьёзного. Если вы это имеете в виду. А еще с нами в фирме был Савенко, наш общий друг — Вы не ссорились в последнее время? — Нет. Серьёзно — нет. Саша задала ещё несколько вопросов, и вскоре они поехали к следующему свидетелю. Тому самому Савенко. Он полностью подтвердил сказанное Петровым. Был так же удивлён и, что насторожило Сашу, гораздо больше удивлён, чем расстроен. Саша дала распоряжение узнать обо всех людях, фамилии которых фигурировали в блокноте. Заинтересованность следователя была не случайна — в блокноте Егорова почти все листы занимали фамилии и напротив — цифры по числам. На последнем листе стоял большой знак вопроса напротив фамилии Петрова. На следующий день помощникам Саши удалось выяснить, где обычно собирались друзья. Это было дорогое кафе в центре города. После опроса официантов ей стала известна ещё одна деталь. В последнее время Егоров туда вообще не приезжал. Приезжали только Петров и Савенко. И произошёл этот разрыв после бурной ссоры друзей. Поссорились Петров и Егоров. До драки дело не дошло, но кое-кто из официантов услышал, как Петров процедил сквозь зубы: — Я тебя убью… На это Егоров ему ответил: — Я это сделаю первым. На этом основании Саша вызвала Петрова и Савенко на допрос, но они отрицали сказанное свидетелем. Хотя сказали, что ссора действительно была, но мелкая. Так как доказательств прямых не было, Саше пришлось отпустить подозреваемых. Она сказала коллеге: — Нужно установить за ними наблюдение или лучше подсадить к ним своего человека, который бы везде их сопровождал. — Саша задумалась, потёрла пальцами виски… — Придумала! Ваксина! Во-первых, она любит экстремальные задания, во-вторых, похожа на модель, и не только. Вполне может сойти за дорогую проститутку, если приодеть. У нас есть что-нибудь? Пойди в бутик и возьми несколько вещей напрокат для неё. Пусть познакомится с подозреваемыми, а связь будет держать через Соловьеву. Она у нас по этим делам спец. Всё докладывайте мне. О любых мелочах. Они часто бывают в клубе “Мечта“. Вот пусть туда и идёт сегодня вечером. Ну, вот, наверное, и всё, работайте! — Есть, товарищ следователь! — Господи, ну какой из меня товарищ, Король? — Прекрасный, Александра Семеновна! — Ну, ладно, хватит паясничать, иди, дело серьёзное. Сержант вышел, и Саша осталась одна. Она достала пачку сигарет и закурила. Что-то тут явно не вязалось, особенно в плане самого преступления. Оно было чересчур странное. Сработано всё очень чисто и в то же время непрофессионально. Как будто само убийство было случайным. Во-первых, нож… Саша узнала об этом у судмедэксперта, с которым уже успела поговорить. Профессионал не стал бы убивать двухрублёвым ножом. Нет, явно не дилетант, но почерк какой-то непрофессиональный. Случайный убийца, маньяк? Тоже непохоже. Но должно же быть какое-то объяснение… Следователь пришла домой и еще очень долго думала об этом деле. Только под утро ей удалось заснуть. На следующий день Саша была очень взволнована. Она ждала новых сведений, и наконец в дверь постучали, вошел Король и сказал: — Александра Семёновна, у меня для вас кое-что есть. В общем, мы тут покопались в связях Петрова и Савенко и нашли общего знакомого . — Ну, это меня не удивляет. Далее. Что удалось выяснить? От кого поступила информация? — От Толстого. Помните, он помогал нам по делу Фроловой? — Это про семейные разборки? Что-то припоминаю, ну? — Так вот, и в этот раз мы первым делом обратились к нему и как в точку попали. Оказывается, он этих типов очень хорошо знает. И даже лучше, чем можно было бы предположить. А информация такова: по его словам, у них были свои разборки по поводу бизнеса. Сначала в деле были все трое — Егоров, Петров и Савенко. Главным был Петров, он же и организатор. — Какого рода бизнес? — Толстый отвечал туманно, и когда стали давить, заявил, что вообще ничего не скажет. Думаю, это что-то серьёзное, где не только они замешаны, но и кое-кто повыше. — Понятно. Дальше… — Они что-то не поделили. Или, может, дошли до определённой черты, которую Егоров переступать не хотел. В общем, он изъявил желание выйти из игры. Он открыто им об этом заявил. Они отпустить его не смогли, он слишком много знал. Ну, вот не поделили и твёрдо решили избавиться от бывшего компаньона. Он, видимо, это подозревал и даже одно время нанял охрану, но вскоре устал от неё и распустил. — Мы знаем — кого? — Частное охранное агентство «Матица». — Когда найдёте охрану, приведите ко мне, они могут кое— что прояснить. — Вот он остался один без охраны и его заказывают. Причём очень известному киллеру, который давно работает и всегда очень чисто. Мы о нём знаем, но он нам ни разу не попадался, его всегда отпускали из-за недостатка улик. Его кличка «Крот»… — Крот… — Так вот, то, что их заказали Кроту, вещь, как утверждает Толстый, достоверная. А вот сделал своё дело Крот или нет¬ — это уже вопрос. — Что он за тип, этот Крот? — Он одинок, живёт преимущественно за границей. Наводки получает исключительно через Интернет. Кстати, Толстый рассказал ещё одну важную деталь, хотя это только слухи… — Нет дыма без огня, что за слухи? — Предположительно у него есть взрослый сын, лет 18-19, который живёт у нас в городе и иногда связывается с отцом и знает о его существовании. Если информация достоверная, то это существенная слабость Крота, но и у киллеров они имеются. Крот этот факт тщательно скрывает. Мать ребёнка умерла. Мальчик был отдан в приют и усыновлён в младенческом возрасте одной богатой семьёй. Думаю, без помощи Крота тут не обошлось. Учится в школе или институте, это неизвестно. Зовут его Андрей. — Откуда такая точность? Наверное, какой-то недруг разболтал? Хорошо! Это может существенно облегчить нашу задачу. Серёжа, теперь сделай две вещи. Во-первых, собери мне полное досье на Крота. Кто, что, кого убил, психологическая характеристика, по каким делам проходил, в общем — всё. Во-вторых, это уже посложнее, попробуй узнать в роддоме, кто усыновил мальчика 18-19 лет назад с именем Андрей. Семья с достатком. Когда найдёшь, постарайся узнать, кто из них пользуется Интернетом. Это сузит круг. Обо всём мне доложишь завтра утром. За Петровым и Савенко наблюдение установили? — Таня уже этой ночью идёт в клуб. — Вы её приодели? — Обижаете, Александра Семёновна, по полной программе. — Хорошо, сразу доложить. Может, они будут выходить с Кротом на связь или говорить о нём. Передайте ей всю информацию про Крота. — Будет сделано. Полчаса спустя данные на киллера по кличке Крот уже лежали у Саши на столе. 38 лет, привлекался три раза по делу об убийстве, но его всегда отпускали в связи с недостатком улик. Судим ни разу не был. Даже правила дорожного движения не нарушал. Работал всегда один, наводку получал шифрованную через Интернет, работал только с заказами, которые очень хорошо оплачивались. Свою кличку “Крот” получил из-за непривлекательной внешности и потому что всегда носил очки. Отличительной особенностью профессионализма Крота было полное отсутствие почерка. Его убийства были совершенно не похожи одно на другое. Сопоставив, невозможно было прийти к выводу, что их совершил один и тот же человек. Не было ни одной сходной детали, за которую можно было бы зацепится. Единственное, что могло как-то обозначить Крота, — это возрастной ценз. Он не убивал мужчин моложе двадцати. “Сентиментальный, однако, — подумала Саша — …Но это ни о чем не говорит, потому что была убита женщина. Может, просто подвернулась под руку? Хотя это обстоятельство не может снять с него обвинения”. Саша сняла трубку телефона и пригласила Короля. — Ещё одна деталь, Серёж, у мальчика должно быть плохое зрение, проверь тех, кто носит очки. Это не обязательно подтвердится, но если он ещё и носит очки, то, возможно, это сын Крота. Известно, что у киллера плохое зрение. — Хорошо, я проверю. — Всё, ты пока свободен, иди работай! Была ещё одна деталь, которая указывала на Крота. Это были убийства выстрелами с небольшого расстояния. Про себя Саша подумала: «Что ж, теперь нужно ждать. Главное, узнать его адрес в Интернете и послать наводку на Егорова. Если он её получал, то не примет. И передислоцируется куда-нибудь, может, попросит объяснений, если заподозрит, что его вычислили. Если нет — тогда это не он. И возможно, Петров и Савенко к этому непричастны». На следующий день Саша немного опоздала на работу. Ночью она долго думала над этим делом, и чем больше думала, тем более туманным оно ей представлялось. Все улики указывали на Крота, но она чувствовала, что слишком уж всё сходится. “Может, Толстый кого-то прикрывает? Но кого?” Саша сделала себе крепкий кофе и стала ждать результатов от Короля. Он вошёл очень оживлённый, но в то же время на его лице была заметна усталость от проведенной без сна ночи. Саша любила людей, которые полностью отдавали себя работе. Потому что сама была такой. — Ну что, как у нас дела? — с улыбкой спросила она коллегу. Устал, небось? Присядь: кофейку хочешь? — Спасибо, не откажусь. Саша взяла в столе чашку и насыпала в нее кофе. — В общем, у нас хорошие новости. Я поездил по роддомам. Правда, с большой неохотой, но они всё-таки раскрыли мне свои архивы. И вот что интересно. Таких Андреев, усыновлённых в 1980 — 1981 годах, я нашёл 20. Но только 5 из них постоянно пользуются Интернетом. Причём он оформлен именно на этих мальчиков. И ещё я кое-что узнал. Я подумал, что так как папочка очень любит своего сынка, он наверняка будет пересылать ему деньги. Одному кто-то пересылают деньги из Германии, другой стипендиат, а третий получает средства через банк. Причём адрес отправителя и его личность довольно туманны. Кстати, именно этот носит очки. — Хорошо, отлично поработал. Но на нём одном останавливаться не будем. Может быть, это совпадение. Теперь нужно проверить всю их почту, для этого нужно знать пароль. У нас есть кудесники электроники? — Есть один. — Вот пусть он этим и займется. Я не думаю, что это была открытая связь, но, может, какой-то намёк найдёт. И ещё. У нас есть анализ крови Крота? — Да. — Отлично. Тогда возьми в роддомах, где родились эти пять мальчиков, их анализы крови и отдай на экспертизу для установления отцовства. Там вероятность, по-моему, процентов девяносто. Это не сто, но всё-таки лучше, чем ничего. Если будут сомнения, организуй им сдачу крови в поликлинике или по месту учёбы. Что у Тани? — Пока ничего, она познакомилась с Савенко. Провела с ним весь вечер. Он, кажется, ею заинтересовался, она оставила ему свой телефон. Он обещал сегодня позвонить. — А быстрее нельзя? — У него какие-то дела. — Нашли охрану? — Да, они за дверью ждут! — Пригласишь, и ещё… Установи наблюдение за Толстым. Я хочу знать, что у них за бизнес был. Если соберём улики, можно и по этому поводу их привлечь. Это как раз мотив. Только осторожно, чтобы он не заметил. — Хорошо, так охрану пригласить? — Да, пусть заходят, спасибо за хорошую работу, Серёжа. В комнату зашел высокий накачанный парень, бритый налысо и жующий жвачку. — Здравствуйте, присаживайтесь. Он плюхнулся на стул. — Ваша фамилия, имя, отчество, где проживаете, год рождения… — Слышь, подруга, может, тебе ещё и время сказать … — Ведите себя прилично. Вы в кабинете следователя и отвечайте по существу, а то я вас арестую за препятствия следствию. — Ой, ой, какие мы грозные! Савелий меня зовут, Викторович Васнецов, 1975 год рождения. — Давно в «Матице»? — Да как школу закончил, так и пошёл. — Что можете сказать про Егорова? — Да что? Классный мужик был. Нормально заплатил, не капризничал. Я слышал его того… укокошили? — Да, он был убит, и мы ещё убийцу не нашли. Что вы можете рассказать о его бизнесе? Вы постоянно сопровождали Егорова? — Да, почти везде. — Много он ездил? — Он только то и делал, что ездил из одного места в другое. Встретится с братвой, перебазарит и обратно на новую стрелку. — Вы помните кого-нибудь из тех, с кем он встречался? — Ну, не всех, но некоторых помню… — А были у него друзья, с которыми он встречался чаще остальных? — Да не, не было. — Он с кем-то ссорился, спорил? — Да, было один раз. Одному из них чуть в лицо не выплеснул водку. — Их было двое или сколько? Вы сказали — одному из них? — Ну да, двое. Это в кафе было. Он пару раз туда с нами ездил, встречался с этими чуваками. Один такой худой, с чёрными волосами, стильный. Он его Олегом называл, а второй лысый, толстый… Саша достала фотографии Петрова и Савенко, показала их охраннику. ¬— Это они? — О! Точно. Они. А вот этому он хотел коньяк на голову вылить. Да я бы ему и сам вылил, такой зануда. — Он указал на лысого. — Егоров не говорил вам, от кого его нужно охранять? Что он опасается определённых людей? — Нет, не говорил. Просто сказал, чтобы мы за этим следили, а потом ему надоело или передумал, не знаю, но он нам хорошо заплатил и уволил. Я не в обиде, все бы так. Я вот только … — Только что? — Ну, мужика я один раз видел, он мне не понравился. Такой сутулый, в очках. — Крот … — Что? — Ничего, это я так… Где видели? — Да пару раз мельком. Его бы никто не заметил, но я когда учился, то ну, короче, такие незаметные в первую очередь и могут укокошить … — Хорошо, спасибо, вы нам очень помогли. На сегодня это всё, но ещё можете понадобиться, поэтому из города не выезжайте. Подпишитесь вот здесь. Это протокол нашего разговора. Прочтите … — Да ладно, вам чего делать нечего … Он взял ручку и поставил закарлючку на листе. — Да, ещё, вы случайно этого человека не видели, хорошо покопайтесь в памяти. Саша показала фотографию Толстого. — Этого-то? Видел, ясное дело. Мы приезжали один раз в какое-то место. — Что за место? — Не знаю, далеко, я дорогу не запоминал. — И что там? — Не знаю, какой-то здоровенный ангар, может, склад, и небольшой магазинчик. Там мы его и встретили. — О чём они говорили, не вспомните? — Я не слышал, Егоров зашёл один, сказал нам подождать. Это был единственный раз, когда нас не было рядом. Я ещё очень за него переживал. Работа, она есть работа, а человека всё равно жалко. — Хорошо, пока всё, спасибо. Пусть ваш коллега войдёт. В комнату вошёл такой же накачанный парень, но с более приятным лицом. Впрочем, их показания мало отличались друг от друга. Второй тоже опознал Петрова и Савенко, пересказал всю историю, рассказанную Савелием, и последняя фотография показалась ему знакомой. Что касается места, то он его тоже не знал. — Мы в машине ехали тогда. Не в его джипе, как обычно, а в мерине, который был шторами завешен. Меня это, в общем-то, удивило, но мне какая разница. Моё дело маленькое… Ехали часа полтора, это я точно помню, я ещё на часы смотрел. Дорога была хорошая, без ухабов… — Благодарю за помощь, до свидания. — Да не за что. Как только за ним захлопнулась дверь, Саша тут же позвала коллегу. — Витя, где у нас есть склады в полутора часах езды от города. Крупные склады? — Да нигде. Может, только старый самолётный ангар… — Какая туда дорога? — Не понял? — Хорошая, без ухабов? — Да, отличная дорога, недавно ремонтировали. — Витя, ты можешь узнать, что сейчас там вместо самолётов?… И кто владелец? — По-моему, ничего, но могу уточнить — Срочно узнай и сразу ко мне. — Да, конечно. Виктор ушёл, а Саша стала нервно ходить по комнате, куря сигарету за сигаретой. Ей казалось, что она близка к разгадке. Минут через пятнадцать Виктор наконец открыл дверь её кабинета. — Ну что? — Представляете, вы были правы. Полгода назад этот ангар арендовала некая фирма «Явир». И знаете, кто владельцы? Егоров, Петров и Савенко… Сейчас там находится, по официальным данным, склад продукции фирмы. — Что за фирма, чем занимается? — Оптовая продажа мягких игрушек для детей, покрывала, ковры… Вроде вполне приличная фирма. — Это всё прикрытие. А теперь слушай меня внимательно. Бери побольше ребят, группу захвата и мигом в этот ангар. Я уверена, что эти дельцы занимались каким-то подпольным производством. Саша быстро начала одеваться. — Вы тоже поедете? — Конечно, я хочу сама всё осмотреть, но после вас, а сейчас я в совсем другое место, к другому человеку… Саша взяла пистолет и вставила его в кобуру. — Королю скажите, что мы с ним сейчас едем очень быстро к Толстому… Пусть подгонит машину, я уже через пять секунд иду… Саша быстро собралась и, еще кое-что захватив, выбежала из отделения милиции. Машина Короля уже стояла у ворот. Она открыла дверь и села на переднее сидение. — А теперь, Серый, гони к Толстому. — Что? К чему такая спешка? — По дороге объясню, поехали. Пистолет у тебя с собой? — Да. — Отлично, может, придется применить силу. — А как же конспирация? — Да какая к чёрту конспирация. — Саша стала выкладывать свои соображения: — Толстый с ними заодно, очень много знает и был в деле. Он, по моему предположению, заведовал этим складом, в котором они нелегально что-то изготавливают. Скорее, пока они ещё и его не убрали, потому что Толстый как-то слишком быстро проговорился, видимо, они его уже припугнули, может, узнали, что он нам ранее «стучал». Если успеем, застанем его живым. — Так почему он всё сразу не рассказал? — Понадеялся на соратников, решил ещё немного посмотреть, как события развернутся. Может, даже и его Кроту заказали. Вот он и хотел, чтобы мы Крота нашли. — А кто мог проболтаться, что он на нас работал? — Только кто-то из наших за деньги, потому что конспирация всегда была более чем достаточной. Вызови на всякий случай подкрепление, мы вдвоём можем не справиться… — Думаешь, Толстый знает, где Крот? — Думаю, нет, иначе бы он к нам не обращался… — Как ты узнала про Толстого? — Оба охранника его опознали. Я показывала фотографии. Саша рассказала суть дела. Они подъехали к дому Толстого и вышли из машины. Поднялись по ступенькам на пятый этаж. Саша вынула пистолет и подкралась к двери. Тронула ее рукой. Дверь была не заперта. Она прошла, махнула Королю, чтобы тот зашёл. Он прошёл в коридор, она в комнату, одну, вторую, в доме было всё на месте, возле окна за столом в третьей комнате сидел Толстый. Саша окликнула его, потом подошла ближе. На пол натекла лужа крови, следователь развернула сиденье. Толстый был в костюме, при галстуке, в рубашке, из его руки выпал пистолет… Он был мёртв… — Так и есть, в висок. Опоздали, Серёж. Кто-то сегодня его убил. Теперь-то я точно уверена, что это был Крот… Вызови скорую и судмедэксперта… О, а тут и записочка рядом… Так, почерк Толстого. Сам писал под прицелом, обливаясь слезами. «Я сам себя наказал, никого в моей смерти не винить. Умер за долги…» — Ишь, какой виртуоз! Ну ладно, мы с тобой ещё поборемся! Вызови наших. Саше стало донельзя противно. Неясность дела начинала её раздражать. Она закончила осмотр. — Нужно поехать на склад, но для начала я посмотрю досье на Толстого в отделе. Саша посмотрела досье, взяла ещё несколько ребят и отправилась на склад. Ехать нужно было долго. — Мы посмотрим, что там, и вернёмся. А ты пока, — обратилась она к Королю, — проверь, где Петров и Савенко. Когда найдёшь, во-первых, свяжись со мной, и пусть допросят по поводу алиби на момент убийства Толстого. И фирмы «Явир». Если алиби не окажется, задержишь до выяснения обстоятельств. — Хорошо! Саша села в машину, и они поехали. Она смотрела в окно на проплывающий мимо пейзаж. Ее веки отяжелели, и она задремала. Ей стал сниться странный сон. Как будто она блуждает по тоннелю и не может выйти, но молодой человек, лицо которого ей кажется очень знакомым, наконец выводит ее и говорит голосом Григорьева: — Саша, подъём … Саша открыла глаза и увидела перед собой улыбающееся лицо коллеги… — Ой, извини, долго будил? — Ну да, вас пушкой не разбудишь … — Да мне сон какой-то снился… Саша особо не обращала внимания на сны, поэтому содержание ночного видения тут же испарилось из головы. Она вышла из машины и оглядела местность. Это был пустырь, припорошенный снегом, посреди которого стоял огромный деревянный склад, оттуда уже доносились голоса оперов. Открыв дверь, Саша зашла внутрь. Там было немного теплее. Она подула на свои озябшие руки и окинула взглядом помещение. Склад был очень большим и полностью заставленным ящиками, абсолютно одинаковыми. Несколько оперов подошли к Саше, чтобы доложить ситуацию. — Так, ну что там у вас? — Да, кроме этих ящиков, абсолютно ничего. — Ящики вскрывали? — Нет. — Тогда откройте! Один из ящиков вскрыли. Внутри оказались бутылки со спиртным. Саша взяла одну из них в руки. Наклейка на ней тут же отвалилась. — Так, содержимое бутылки на экспертизу и ищите подпольный цех по изготовлению этой поддельной продукции. Проверьте подвал, простучите стены... Минут через пять к Саше подбежал Григорьев: — Александра Семёновна, я там, кажется, что-то нашёл…. Все подошли на середину склада. Григорьев поднял доски. Под ними находился большой железный люк. Крышку подняли и обнаружили железную лестницу, ведущую вниз в подвал. — Достаньте фонари, пойдём вниз. Саша включила принесённый Григорьевым фонарь и стала спускаться вниз. Она осветила помещение. Это был достаточно объёмный цех. — О! Вот это да…. — Пивовары… — Думаю, это не всё, ещё что-то должно быть. Как жаль, что Толстого не удалось спасти! Он бы, наверное, многое смог рассказать. — Саша прошлась по цеху и вернулась обратно, поднявшись вверх по железной лестнице. — Поищите хорошо, должно быть ещё что-то, может, наркотики. Если б это было всё, Егоров бы не уходил. Кто охранял склад? — Пятеро человек, хорошо вооружённых. Мы их задержали. — Приведёте ко мне, я допрошу. Саша подошла к Григорьеву: — Ладно, Женя, поехали, они тут без нас обойдутся. Мне ещё кое с кем нужно пообщаться. Они поехали в отделение. Сашу уже ждали задержанные Савенко и Петров. Заглянув в кабинет, Король спросил, приглашать ли их. — Да, пусть заходят, и всё на сегодня. Я очень устала. Саша посмотрела на часы. Было без четверти семь. Первым она допросила Савенко. Он отрицал свою причастность к убийствам и подтверждал алиби друга. По поводу фирмы высказывался туманно, сказал, что занимаются сбытом спиртного, которое покупают у одного завода-производителя. Саша связалась с заводом, где ей подтвердили эту информацию… «И как это они успели так всё быстро оформить? Кто мог им подсказать? Они на два шага впереди. Нужно допросить директора завода». Она отдала распоряжение Григорьеву: — Женя, съезди на завод и сравни их продукцию с той, что на складе. Если они не идентичны, то мы их арестуем за нелегальное производство спиртных напитков… — Ваши подозрения необоснованны, ¬— вмешался в разговор Савенко. Саша вспылила: — Слышишь, не вешай мне лапшу на уши! Мы нашли ваш подпольный цех в подвале! При упоминании о цехе Савенко побледнел. — Я не понимаю, какой цех, мы об этом не знали! — Ну ладно, хватит притворяться. За добровольное признание срок скостят! Рассказывай пока не поздно. — Да нечего мне рассказывать, и чего это вы мне тыкаете? Я буду жаловаться! — Кому, прокурору? Президенту, может, ещё позвонишь, честный гражданин. А наводку убрать Толстого, чтобы не проболтался кому, Кроту дали? — Я не знаю никаких Кротов, я не знаю никаких Толстых, что вы мне пытаетесь навязать! — Знаешь, так же хорошо, как и Егорова… А ещё мы там у вас кое-что посерьёзнее нашли… Это была уловка Саши, она хотела посмотреть на реакцию Савенко, потому что если там действительно что-то есть, то он опять побелеет. Так и случилось. Он вытаращил глаза и проглотил слюну. Видно было, что он напуган и не может этого скрыть. Но кого-то он боялся гораздо больше милиции. Этим кем-то был Петров. — Я вас не понимаю, к чему вы клоните? — Что, Савенко, на героинчик на старости лет потянуло? А Егоров не согласился. Вот вы его и убрали, а потом и Толстого, чтобы избавиться от всех свидетелей. Кроту обоих заказали, он обоих и убрал. Савенко совсем сник. — Я ничего не знаю, я ничего этого не понимаю. — Ладно, посидишь немного на зоне, там поймёшь. Думаю, что ты мне врёшь. Посидите, если не за убийство, то за цех. — А вы докажите ещё сначала, что он мой. — А чей же? А товар-то ваш? Савенко, как насчёт товара? А что если он не совпадёт с продукцией завода? А я уверена, что он не совпадёт, что тогда? Ты думал, мы тебе поверим? Или эксперта тоже подкупили, как этого директора? Сколько вы ему от прибыли отстёгивали, чтобы он вас прикрывал? — Я никому ничего не отстёгивал! Вы перегибаете палку и перестаньте мне тыкать. Я не буду говорить с вами без присутствия своего адвоката. — Ну не хочешь, не надо, но мы вас всё равно… — Саша сжала кулак. — Король, уведи его, пусть следующий зайдёт. В комнату вошёл Петров. Он с достоинством сел и уставился на Сашу. — Что скажете, Петров? — Что спросите, то и скажу. Он держал себя очень нагло и уверенно, Саша поняла, что этого голыми руками не возьмёшь. — Что вы можете сказать о подпольном цехе и производстве спиртных напитков, которые находятся у вас на складе? — Про подпольный цех я ничего не знаю. Коньяк мы закупали на заводе в Липцах. Если он не соответствует нормам, то обращайтесь к производителям, а не к нам. — То есть вы хотите сказать, что у вас целыми ночами работал цех в подвале и работал настолько бесшумно, что вы ничего не замечали. — Я не хожу ночами по своим складам. У меня есть более важные дела, чем исследования подвала. Я не шахтёр. — А охрана, которая там круглосуточно, тоже ничего не слышала? — Вот у них и спросите, откуда я знаю. Мне они ничего не говорили. — Да я спрошу… и не только с них, но и с вас. — У вас красивые глаза. Петров пристально посмотрел тяжёлым взглядом прямо в глаза Саше. Он начинал на неё давить. — Это к делу не относится! — Я тоже не имею отношения к подпольному производству спиртного. — Это неправда. — Это такая же неправда, как и то, что вы можете позволить себе то, что хотите. — Я всё могу себе позволить, мы сейчас говорим не обо мне, а о вас. — Вы хотите поговорить обо мне? Петров засмеялся тихим смехом. Саша чувствовала, что он начинает загонять её в угол. И она слабеет. — Лично о вас нет, о вашем бизнесе. — Но мой бизнес без меня уже не мой… Он опять засмеялся. От него исходила какая-то тёмная сила и уверенность. Саша поняла, что разговорами она ничего не добьётся, нужно было идти другим путём. — Я вот, например, думаю, что вы хотите… — Что хочу? — Саша начинала раздражаться. — Хорошо жить… Петров всё не спускал с неё взгляда. Она подумала, что если бы их встреча произошла не в отделении милиции, то она от него бы уже не спаслась. — Вы свободны. — Я знаю… Петров вышел, всё так же невозмутимо и уверенно улыбаясь. Саша села за стол, вынула из пачки дрожащими руками сигарету и закурила. Она, во-первых, очень устала, во-вторых, понимала, что, несмотря на все усилия, сегодня ничего не определилось. Через несколько минут она собралась уходить домой. — Король, держите их, если что-то будет новое, позвоните. Детей проверили? — Проверяем. — Ну отлично, завтра я этим займусь, ладно, всё, пока, до завтра! — Саша попрощалась с коллегами и спросила Короля: — Серж, ты на машине, не подбросишь? — Хорошо, пошли, — сказал Король, доставая ключи из кармана. — Сашка, ты чего такая грустная? Возьмём мы их и засадим этого Крота, главное, что убийца нам уже известен… — Что— то тут не так, Серж. Не верю я, что Крот обоих убил. — Это почему? — Да чёрт его знает! Просто какое-то предчувствие. — Может, ещё к гадалке сходим? — Король засмеялся. — Да, если это поможет преступление раскрыть, то все средства хороши, — ответила Саша серьёзно. — Главное, что Крот здесь и знает про убийство Егорова, и теперь, даже если он его не убивал, мы не сможем это проверить. Нужно его как-то поймать. Да, Серж, я самое главное забыла, объявите его в розыск. И постарайтесь психологически нажать на Савенко. Хотя он больше Петрова боится, чем нас. Они подъехали к дому Саши. Она вышла из машины. На улице уже совсем стемнело. — Ладно, Серж, пока! Спасибо, что подвёз! — Да не за что. Саша поднялась на лифте и зашла в свою квартиру. Она очень устала, но никак не могла расслабиться, продумывая всё новые и новые варианты разгадки преступления. Только под утро ей наконец удалось заснуть. Разбудил ее телефонный звонок. — Алло… — Она потянулась к будильнику, было уже около одиннадцати. «Чёрт, опять опоздаю», — подумала Саша. — Кто это? — Сашка, ты чего спишь? Приезжай скорее, у нас тут такая новость. Короче, как ты и предполагала, это не Крот! Саша, ещё не отошедшая от сна, тут же пришла в себя… — А кто? — Сегодня к нам в отделение явился убийца и чистосердечно во всем признался. — Серж, это какой-то бред! Какой ещё убийца? — И совсем не бред, он всё подробно рассказал и показал и в первом, и во втором случаях. Ну, скорее приезжай, сама всё увидишь. — Хорошо, я через полчаса буду. Саша стала вяло собираться, она вообще теперь ничего не понимала в этом деле. Полчаса спустя она уже сидела в своём кабинете и пила кофе. Король, не скрывая радости, втолковывал ей суть дела. — Представляешь, это тот директор завода. Он и организовал этот цех, потом убрал Егорова, потому что тот случайно его обнаружил и был против, а потом Толстого, потому что он был заодно с Егоровым. — Ну, а чего он вдруг решил признаться — совесть заела? — Когда арестовали Савенко и Петрова, он понял, что и до него доберутся, и решил сам прийти. В подробностях описал оба убийства. Алиби у него нет, мы проверяли. — Со знанием подробностей убийства не обошлось без Крота… — Э… Ты что, Саша, не веришь? Да всё же очевидно… — Даже слишком очевидно. Думаю, Петров всё продумал, он связался с Кротом. Крот припугнул этого директора, может, сказал, что убьёт всю семью. Пообещал, что его оправдают или срок небольшой дадут или побег организуют. Тем более высшей меры сейчас нет, хороший адвокат. Короче, прижали его к стенке. Он и пришёл. В каком он был состоянии? — Да, нервничал… — Это неудивительно. Неудивительно, что Петров держал себя так уверенно вчера, когда со мной говорил… — Вы их отпустили? — Ну да, подозрение с них снято. — Пусть Таня возобновит связь с Савенко. И не снимайте с них наблюдения. — Хорошо. Как скажешь, но меня удивляет, что ты так уверена, что это Крот. На следующий день к ней зашел Король. — Александра Семёновна? Во-первых, мы почти точно знаем, кто сын Крота. Анализы подтвердили его отцовство. К нему приходят деньги через банк, у него плохое зрение, но очки он не носит, я смотрел его медицинскую карту. Мы знаем, где он живет. Его зовут Андрей Александров, а еще к нам поступила информация от Тани. В общем, она хорошо обработала Савенко, и он разболтался. Стал душу изливать, подвыпил. Короче, сказал, что Толстого убрал Крот. А вот про Егорова ничего не знает и очень удивлён. Конечно, фамилии он прямо не назвал, а так всё намёками и будто не от себя. Но, видимо, — он чего-то очень боялся. Или кого-то. И поделиться тем, что наболело, ему не с кем. — Я поняла. Нужно найти Крота. Я думаю, мы должны к его сыну тоже подсадить своего человека. Чтобы он вошёл к нему в доверие. Он же ещё совсем ребёнок и почти в таком же положении, как и Савенко. Ему не с кем поговорить об отце. Он держит это в себе, но поговорить ему хочется. Так вот, пусть какой-нибудь мальчик и расскажет ему историю про своего папочку, будто бы уголовника, который годами его не видит и т. д. По секрету. А вдруг и наш сыночек раскроется. Процент невелик, но всё же… А в чате он общается? Пусть наш специалист по компьютерам вычислит его чат, я уверена, что он с кем-то общается, и присоединится, затем подберётся к нему, а потом встретится и поговорит. Сначала просто по-дружески, потом перейдёт к задушевным беседам. Но сделать всё нужно быстро. За неделю. Потому что больше времени мы тратить не будем. Если Крот убил, в чём я не сомневаюсь, то он в городе. Если он в городе, он захочет встретиться с сыном. У нас есть юное дарование, которое с этим справится? — Я поищу и потом доложу. — Поищи. Саша достала сигарету, закурила, подошла к окну. Почему-то сейчас ей казалось, что она на правильном пути. Ей очень хотелось поймать этого загадочного неуловимого Крота. Чуть позже она допросила директора завода. Он очень нервничал, дрожал всем телом, обливался потом, но повторял свои заученные наизусть показания слово в слово. Саша чувствовала в этом что-то не то, но все ее попытки направить показания в нужное русло оказались тщетными. Человек, который мог заняться сыном Крота, действительно нашёлся. Это был Коля Карнаухов. Это был худенький мальчик с темными волосами. Он уже много раз помогал органам и выполнял иногда очень сложные задания. Кроме того, Коля был неплохим актёром. Результаты не заставили себя долго ждать. Через 4 дня Коля докладывал следователю ситуацию. — Я пролез в его чат, и мы с ним через пару дней встретились. Он действительно одинок, но никому этого не показывает. А вообще, очень умный человек и даже талантливый. В общем, я ему всё рассказал, как вы просили. Он сначала просто слушал и молчал, а потом позвонил мне и предложил встретиться на следующий день. В общем, он ничего конкретного опять не сказал, но очень долго расспрашивал меня о моем отце, а потом сказал, что хочет мне что-то открыть. В общем, завтра мы опять встречаемся и будем разговаривать. Я думаю, что-то его очень тяготит, и он мне всё расскажет. Саша улыбнулась и одобрительно кивнула головой. — Молодец, ты отлично поработал. Коля пожал ей руку и уже перед выходом обернулся, как-то странно искривил лицо и сказал: — Я себя сейчас странно чувствую. Будто бы и доброму делу помогаю, а получаюсь как предатель. Он не дождался ответа и вышел, закрыв плотно за собой дверь. На следующий день он стоял возле небольшого студенческого кафе в центре и ждал Андрея. Его друг опаздывал на пятнадцать минут. Но Коля собирался его дождаться. В его душу уже начало закрадываться подозрение, что сын легендарного убийцы раскусил каким-то чудом его игру, выследил его и теперь не придёт, и он даже втайне от себя очень хотел этого. Потому что человек ему понравился. Тем более что он не виноват в том, что его отец оказался убийцей. Прошло ещё несколько минут, и Коля, вглядываясь в горизонт, увидел свою жертву. Андрей шёл ему навстречу, мило улыбаясь своей детской улыбкой. Это был худенький мальчик, среднего роста, со светлыми волосами и зелёными глазами. Одет он был модно, но в блеклые серо-бежевые тона. Он не был красавцем, но от него исходила какая-то очень положительная энергия. Было видно, что он доволен жизнью и оптимистично настроен. На нём была чёрная курточка на змейке, бежевые однотонные брюки и серый рюкзак за спиной. Говорил он с особенной интонацией. — Привет! Андрей был, как обычно, в прекрасном настроении. — Как твои дела? — Нормально. — У меня тоже. Ну что, пойдём? Он кивнул головой в сторону кафе. — Покушаем чего-нибудь, а потом поговорим. Я тебе что-то расскажу. Мальчик улыбнулся. Коля улыбнулся ему в ответ. Они зашли в кафе. Заказали себе еды. Андрей сегодня был особенно весел. Они посидели немного и наконец вышли на площадь и направились к Госпрому. Андрей перестал улыбаться и стал серьёзен. На его лице появилось новое выражение, которое Коле было незнакомо. Андрей казался очень простым и доступным, но в то же время он был как-то далёк. Как будто человек с тобой рядом, но в то же время его и нет. Он никого близко к себе не подпускал, у него не было друзей, он в них не нуждался. Он был самодостаточен. Но не потому, что ненавидел всех окружающих, — нет, ко всем он относился хорошо и даже желал им счастья, но думал всегда в первую очередь о себе. О том, чтобы ему, а не кому-то было хорошо. Коля подумал, что жить, как этот мальчик, наверное, прекрасно и что он несколько неправильно воспитан, привыкший всегда думать о ком-то, а уже потом о себе. И что нужно, наверное, больше любить себя. Потому что в этом и есть суть счастья. Коля понял, что Андрей, очевидно, увидел в нём того, кому он может довериться. Ему стало стыдно за то, что он помогает милиции. — Я хотел сказать тебе… Только между нами... Андрей остановился и посмотрел в глаза Коле. У него был приятный ласковый взгляд. Лёгкий взгляд, в котором читались беззаботность и наслаждение окружающим миром. Но вместе с тем Андрей совсем не был наивен. Скорее всего, и рассказать он всё решил, потому что был уверен, что Коля его понимает. — Мой папа на самом деле не тот человек, который официально является моим отцом. Меня усыновили. Мама умерла при родах, а папа мой жив. Я это сам вычислил — и про маму, и про папу. Когда повзрослел. Во-первых, я совершенно не похож на своих приёмных родителей. Во-вторых, кто-то постоянно присылал мне деньги. Я заинтересовался этим и вычислил то, что меня поразило. Оказывается, мой отец жив. Я узнал это где-то год назад, и представляешь… Глаза мальчика загорелись, и он улыбнулся. — Я сегодня с ним встречаюсь… Я, правда, не знаю, кто он и чем занимается. Он сказал, чтобы я никому не рассказывал и приходил один. Это так интригующе… У меня прямо дух захватывает. Но в то же время думаю — зачем всё это? Словом, зачем я тебе всё это рассказал? Хотя…Чем ты можешь навредить мне… Или можешь? Посмотри мне в глаза! — Он не отводил напряженного взгляда от Колиного лица. — А как ты с ним общаешься? — С папой? Как и с тобой. Через Интернет. Его адрес знаю только я. Знаешь, я не жалею, что я тебе всё рассказал. Меня эта тайна очень тяготила… А теперь нет. Будет с кем поговорить об отце. Тем более у тебя похожая ситуация…. — И где вы встречаетесь? — Да здесь, недалеко. Он сказал прийти и ждать. Он сам подойдёт. В одном из переулков улицы Данилевского. Но я тебя с собой не возьму, папа сказал — нельзя. Может, зайдёшь ко мне в гости? Я как раз свободен, ничем не занят. — Как-нибудь в другой раз. — Ну ладно, как хочешь. Мне уже пора! Тем временем они дошли до метро. — Ну вот и все, что я хотел тебе рассказать. — Ну пока, звони. — Ты тоже. Только никому ничего не рассказывай. — Андрей пожал Коле руку и ушёл. А Коля направился к телефону и всё только что услышанное передал Александре Семёновне. Правда, у него всё ещё было подозрение, что мальчик его проверяет. Но, как оказалось, необоснованное. Крот действительно пошёл на огромный риск и встретился наконец с сыном, которого ни разу в жизни не видел. Они сели в машину и сразу уехали. Когда, наконец, мальчик вышел из машины, на хвосте у которой была милиция, Крота взяли. Он чертыхнулся и сплюнул. Самое интересное, что он совершенно не изменился в лице. Это был человек с железными нервами… Наконец киллер по кличке Крот сидел перед Сашей, и она молча внимательно изучала его. А он тем временем её. Ей очень льстил сам факт нахождения у неё в кабинете Крота. Это свидетельствовало о её профессионализме. Теперь она была уверена, что это он убийца Толстого. На допросе он вилял, не признавался, требовал адвоката. Саша понимала, что скорее всего ей его не посадить, но разгадать загадку убийства она непременно хотела. Глава 2 ХОЛОДОВ В начале января, после рождественских праздников, студент Холодов вышел из дверей однокомнатной квартиры, находящейся в двухэтажном доме. Эта квартира досталась ему от крестного отца. Выйдя из подъезда, он направился в сторону университета. В этот день у него был государственный экзамен. Но мысли студента были далеко. Он думал о деле, на которое некоторые обстоятельства вынуждали его пойти. И чем больше Холодов думал о нем, тем угрюмее и мрачнее становилось его лицо. Было видно, что он очень страдал от внутренней борьбы, которая происходила в его душе уже более месяца. После длительного уединения в собственной комнатушке выглядел он достаточно странно. Это был высокий молодой человек, исхудавший, бледный и от того казавшийся изможденным, но вместе с тем бледность ему шла, и даже с ней он был достаточно красив. Лицо фарфорового цвета обрамляли вьющиеся черные волосы. Одет он был очень плохо. Учился Холодов так, что по некоторым предметам ему не было равных на всём факультете, а на некоторых кафедрах его считали двоечником. Студента это огорчало, но иначе он не мог — не допускал неискренности. Так, проучившись до пятого курса, он стал понимать, что когда окончит университет, то вряд ли найдет себе работу. С однокурсниками он общался крайне мало. Он не любил привлекать к себе внимание, но был из тех людей, которых все знают. Его не любили, потому что он вел себя высокомерно, что отражалось в его взгляде и манере говорить. Утро было морозным и солнечным. Студент не заметил, как дошел до университета. Он зашел в аудиторию, где уже все собрались. Окинув окружающих взглядом, Холодов сел по обыкновению отдельно и стал повторять темы, но потом это ему наскучило, он начал разглядывать людей. Вдруг кто-то с силой хлопнул его по плечу. Он обернулся и увидел своего единственного друга Дорошенко. Дорошенко был совсем не похож на Холодова. У этого энергичного, спортивного парня была масса знакомых. Тем не менее с Холодовым они часто общались и считали друг друга близкими друзьями. Дорошенко пристально посмотрел на Холодова и сел рядом. Друг отвечал односложно, и почти не смотрел в глаза товарищу. Он что-то напряженно обдумывал и взвешивал. Дорошенко это заметил и спросил, в чем дело. Холодов тихо, обращаясь больше к себе, а не к другу, ответил: — У меня проблемы, которые я очень долго не могу решить. На вопросительный взгляд Дорошенко он добавил: — Нет денег. Мне нужна работа. Дорошенко понимающе кивнул. — Мне тоже. Хотя я прекрасно понимаю, что тебе она нужна больше. Знаешь, я собираюсь сегодня устроиться на одну. Зарплата неплохая. Перед выборами каждая партия выдвигает своего кандидата. Можно пойти расклеивать листовки на столбах. Холодов покачал головой. — Это же гроши, Саша. И я не хочу ради них тратить свое время. Тем более это не постоянная работа. Дорошенко замолчал и задумался. Он хотел помочь другу, но не знал как. Наконец он сказал: — После экзамена я буду ждать у себя дома. Я что-нибудь придумаю. Приходи, и мы это обсудим. После экзамена Холодов сел на метро и отправился к Дорошенко. Ему непременно нужно было зайти в дом друга. Хотя делал он это совсем по другой причине… Неделю назад Холодов зашел в бар выпить пива. Подошла официантка. Окинула его с головы до ног презрительным взглядом, что тотчас же подстегнуло Холодова, и спросила, чего он хочет. Холодов сделал заказ и стал рассматривать помещение. Сначала бар был пуст, но потом дверь открылась, и вошла симпатичная, худенькая девушка. Во всём её облике, несмотря на нежность черт, было что-то мальчишеское, что особенно привлекло его внимание. Она подняла голову и посмотрела в глаза Холодову. Тот факт, что она посмотрела именно в глаза, а потом на одежду, ему очень понравился. И в ее взгляде не было обычного презрения, к которому Холодов так привык. Дверь открылась, и в бар зашел ещё один человек. Это был молодой парень. Тоже красивый, но на него было неприятно смотреть. Что-то фальшивое просматривалось в его взгляде. Они перебросились парой банальных фраз, а потом он стал рассказывать девушке о каких-то людях, которые хотят ограбить одного очень богатого бизнесмена. Нельзя было понять, шутит он или говорит серьёзно, потому что парень постоянно улыбался. Холодов вспомнил, что Дорошенко рассказывал ему про своего соседа, который живет этажом ниже и недавно купил себе джип. Он всё ещё не сводил взгляда с девушки. Она встала из-за стола, ее спутник расплатился, и они вышли. Холодов решил, что она достойна своего спутника. Выйдя из бара, по центральной улице города он направился в сторону дома. Оказавшись в своей комнатушке, он почувствовал страшную усталость и, не раздеваясь, медленно опустился на стул и взялся руками за голову. Сегодня он чувствовал себя полностью разбитым. Сначала он, ни о чем не думая, переводил взгляд с одного предмета на другой, пытаясь сопротивляться тому, что рождалось у него в голове. Комната была почти пуста. Не мытый несколько месяцев пол покрылся толстым слоем пыли. Окна были завешены распадающимися от старости, во многих местах съеденными молью гардинами темно-коричневого цвета. Возле окна стоял письменный стол, потрескавшийся и ободранный. Вероятнее всего, в свое время он был кухонным. Один единственный стул с отломанным сиденьем и кровать на сетке с железными быльцами, на которой, кроме помятого полосатого матраца и рваного покрывала, ничего не было. Картину дополняло антикварное немецкое пианино. Холодов очень часто играл на нем Баха. Его взгляд упал на пианино, он подошел, сел, прикоснулся руками к запыленным клавишам. У него были очень длинные, тонкие пальцы — пальцы пианиста. Когда комнату Холодова заполняла музыка, она для него становилась лучше, чем сотня других комнат вокруг. Она пела вместе с инструментом. В такие минуты Холодов любил свое жилище. Он играл долго и эмоционально. Когда закончил, то громко вздохнул. Лёг на кровать и стал смотреть в потолок. Перед его внутренним взором то и дело появлялся образ девушки из бара. Её взгляд, зелёные глаза, то, как она говорила. Наконец мысль вырвалась наружу. «А что если действительно убить и ограбить? Больше не будет рваных штор и печальных материнских глаз. Почему такой умный и талантливый человек, как я, должен жить в нищете? Это несправедливо! И я хочу это изменить любой ценой! Я хочу иметь деньги, для того, чтобы помочь сотням людей, которые нуждаются! Ведь этот бизнесмен наверняка у кого-то эти деньги украл и ничего не делает для людей! Только для себя! Почему он имеет все, а я ничего?» Проснувшись утром, Холодов совсем не ощутил себя отдохнувшим. Те же вчерашние, ещё больше укрепившиеся мысли терзали его. Он не мог от них отвлечься. Быстро собравшись и не позавтракав, он вышел из дому. Ему очень хотелось увидеть мать. Холодова беспокоило нехорошее предчувствие. Он торопился и совсем скоро уже был на пороге родительского дома. Двери открыл небритый отец. Холодов молча отодвинул его и прошел в мамину комнату. Мать лежала на кровати бледная и, казалось, совсем обескровленная. Её глаза были закрыты, рот немного приоткрыт. Она шумно дышала. У её изголовья сидел Митя — брат Холодова, который прикладывал к голове матери компресс. — Что с мамой? — Доктор сказал — воспаление легких. — И давно она заболела? — Вчера ей нездоровилось, но ты же её знаешь, она всегда терпит, не говорила, а сегодня утром стало совсем плохо. Я собирался идти к тебе, но ты сам пришел. — Что сказали врачи? — Сказали, что лучше полежать в больнице неделю. У Холодова в голове промелькнуло: «Видимо, она почувствовала, что со мной что-то не то… И нет денег на лекарства. Господи, спаси!!!» Он зашел на кухню и сел. Налил себе стакан воды и залпом выпил. Решил занять денег у Дорошенко. Вернувшись в комнату и посмотрев на груду бутылок и на нетрезвое лицо отца, он резко развернулся и крикнул Мите: — Собирай мамины вещи, поедем в больницу! Я достану деньги на лекарства! В голове Холодова роились мысли: «Как это некстати. А может, это и есть тот стимул, который меня толкнёт на решительные действия, сдвинет с места. Господи, хотя бы с матерью ничего не произошло. А с Митей? Что тогда будет с Митей? А с отцом?». Впрочем, дело уже было практически решено. Через пару дней Холодов приехал к матери в больницу. Он поднялся на третий этаж и зашагал по синему коридору. Ему дали халат, и он, почти ничего не замечая вокруг себя, зашел в палату, где лежала мать. Рядом с кроватью сидел Митя. — Как мама? — Его голос был глухим и прозвучал безучастно и сухо. Мать открыла глаза и одарила сына своей прекрасной нежной улыбкой. — Всё хорошо, сынок. Ты не беспокойся. Не стану же я вас так рано покидать. Бог поможет! — Мама! Если что-то нужно, обязательно говори! В знак согласия мать слегка прикрыла глаза. Студент присел на стул рядом с ней. Почувствовав на себе чей-то взгляд, он повернул голову и увидел отца. Тот как-то бесшумно отворил дверь и даже не вошел, а протиснулся в неё. Потому что шире открыть стеснялся. Отец так и стоял на пороге, не решаясь пройти к семье. Было заметно, что он уже изрядно пьян. Холодова это разозлило, что отразилось в его взгляде. Отец ещё больше съёжился. Не в силах бороться больше со своей нерешительностью, он подошел к кровати жены. Холодов отступил и дал ему пройти, не говоря ни слова. Он его уважал за то, что он отец. Но никогда не любил и испытывал неприятное чувство невозможности изменить человека, который был ему так близок. Отец Холодова представлял собой полноватого мужчину невысокого роста, со стертым и бесцветным лицом. В разговоре он никогда не смотрел в глаза, а когда смеялся, то всегда прикрывал рот рукой, чтобы не видно было решета маленьких, черных подгнивших зубов. Он говорил очень мало и тихо. Всегда вкрадчиво, заискивая. Рядом со своей женой, черноволосой, черноглазой женщиной, он очень проигрывал. Его одежда была старой и заношенной. Кроме того, она неряшливо на нем сидела. Залоснившаяся рубашка, такой же пиджак. Седые волосы, прилипшие к голове, и развалившиеся ботинки произвели на Холодова удручающее впечатление. Каждая встреча с сыном была для него пыткой совести. Последние три года он нигде не работал и жил на средства жены. Тайком брал у неё деньги и пропивал. Домой приходил под вечер всегда пьяненький. Старался ходить на цыпочках и очень мало ел. Жил сам по себе и был рад, что его не выгоняют, не кричат, поэтому старался превратиться в тень, чтобы никого не потревожить. По ночам долго не мог уснуть. Ему всё время казалось, что когда он проснется, в доме никого не будет, и он останется один. Он был на 10 лет старше своей жены. Познакомился с ней в консерватории, где преподавал. Он положил свою квадратную руку с узкими пальцами на лоб жене. — Анечка, я … Перед его глазами всплыли события двадцатилетней давности, когда он был еще достаточно молод. Глава 3 АНЯ и А.А. — Аня, ты сегодня идешь на пару? — Да, у меня занятие с Александром Анатольевичем. — Это твой новый преподаватель? — Да, он очень хорошо мне все объясняет, кроме того, по-моему, хороший человек. — Это хорошо. Может, зайдем в кафе, у нас еще есть время, поговорим? — Ну хорошо, только ненадолго. Девушки прошли по длинному коридору мимо деканата и спустились по лестнице вниз. Они вышли из института, в котором учились на третьем курсе, и направились вверх по улице. — Как у тебя дела с Мишей? — Да мы почему-то в последнее время стали много ссориться. Вчера, например, он мне заявил, что я уделяю ему мало времени, и когда я ему нужна, меня постоянно нет рядом. — Это признак собственничества. — Обвиняет меня в эгоизме и говорит, что я ему изменяю. — А он тебе нет? — Не знаю. Понимаешь, я чувствую, что отдаляюсь от него, и он мне становится неинтересен. — Почему, у вас же такие серьезные отношения уже больше года? По-моему, он неплохой парень. Порядочный, симпатичный. Лично я бы хотела, чтобы ты была с ним. — Жора тебе нравится меньше? — Жора любил выпить, кроме того, он тебе не подходит. — Почему? — Потому что он хвостист, а ты отличница. Вы совсем разные, я не знаю, как ты могла находить с ним общий язык. — Как у тебя дела на личном фронте? — Да все так же, встречаюсь с троими и ни с кем всерьез, никак не могу выбрать. Хотя, по-моему, у Валеры очень серьезные намерения. Он предложил мне вместе с ним пожить какое-то время. У него же есть квартира на Чичибабина. От бабушки. — Лидка, ты что! Как тебе не стыдно такое говорить! Как ты можешь жить с молодым человеком, если он не твой муж! — Конечно, я понимаю твой ужас. Да и люди бы все считали меня после этого неизвестно кем. Хотя, на самом деле, я что, не свободный человек и не могу жить так, как я хочу? — Тебя бы, если узнали, из института бы выгнали, из комсомола исключили. Ты же знаешь, как у нас это строго. — Конечно, ты права, но я думаю, это пройдет, лет через десять, а может, через двадцать. Наши дети не будут жить, как мы. А почему ты сразу про комсомол. Это из-за того? — Девушка указала на нитку на шее подруги. — А я что тебе ни разу не рассказывала? — Нет. Говорила только, что веришь, и вынуждена это от всех скрывать, потому что это как что-то позорное, и лучше об этом никому не знать. А как ты пришла к этому? — От бабушки. Она всегда верила. Мать на нее из-за этого очень ругалась. Не помню, чтобы бабушка мне что-то навязывала или даже прививала. Я как-то сама только научилась читать, может, из любопытства взяла одну из ее потрепанных, в ужасно интересных переплетах книжек. Помню, как я залезла под одеяло со свечой и долго ее разглядывала. Она еще чем-то таким пахла, какой-то стариной. И я этот запах до сих пор помню. Книжка была с картинками. Я очень быстро все прочла, может, за неделю. Весь Новый завет. — Девушка понизила голос до шепота. — Новый завет? А что это такое? — Ну это там про Христа и Деяния апостолов. Ну, в общем, я раз десять потом перечитывала, так и поверила. И сильно поверила. У бабушки, когда она с нами жила, Царство ей небесное, была отдельная комнатка. Я бы ее даже комнаткой не назвала, а скорее — келья. Мы же в деревне жили. В старом глиняном доме. Там было всего две комнаты. Одну занимали я и мама с отцом, а в другой жила бабушка. Так вот там у нее было очень много икон. Она их по церковным праздникам вывешивала, а потом от мамы прятала. Мама это не любила. И еще у нее была лампадка, которая постоянно висела на стене и горела. Она под ней по вечерам постоянно читала библию. Мама с этим ничего не могла поделать. На стенах всегда висели травы, которые она сушила и которыми лечила нас всех, святая вода в баночке. Она мне ею всегда лоб мазала, когда я болела, сохранились расшитые бабушкой покрывала с изображением западной гуцульской жизни, она мне читала библию и рассказывала много про Бога. Я так любила эти рассказы. И крестик, который я до сих пор ношу, она мне дала. Только сказала, чтобы я его от всех прятала. Да я и сама это понимала. Только знаешь, в детстве не так еще понимаешь людей… Я тогда училась уже в девятом классе. У меня была подруга. Я никогда никого не водила домой, потому что мама запретила, она не любила, когда посторонние приходили, и к тому же бабушка начала болеть. Но как-то раз перед экзаменом я все-таки пригласила свою подружку к себе... ...Катя — рыжеволосая девочка — зашла в тесную каморку Ани и, осмотрев все кругом и не найдя ничего интересного, села на диван и стала болтать ногами. — Анька, а почему у тебя в доме ничего нет? — А что должно быть? — Ну хоть что-нибудь, а то только стены и стены. Ну, конечно, у тебя же папка пьет, ты прости, что так. — Да ничего. — А что за этой ширмой? — Там бабушкина комната. Ты туда, пожалуйста, не ходи. — Почему? Что, какой-то секрет? — Да, секрет. Если ты так хочешь. — Хорошо. Может, чайку попьем? — Конечно, ты пока, Кать, посиди, а я на кухню сбегаю, приготовлю. Как только спина подруги исчезла за дверью, шустрая быстроглазая девчушка украдкой подкралась к двери и открыла ее. Потом стала шарить по комнатушке. — Что ж это у нее за секрет? Ее взгляд остановился на потрепанной книжке под абажуром, она взяла ее в руки. — Библия. Притчи. Евангелие… Ага, так вот оно что! — Она стала на коленки и посмотрела под кровать. Внизу что-то лежало, завернутое в тряпки. Она вынула и развернула деревянные дощечки с изображением святых. Дверь скрипнула, и вошла Аня. — Ах, так вот что мы прячем?! Иконы! Катька подскочила к подруге и протянула к ее лицу дощечки. — На, полюбуйся на них! Да как тебе не стыдно! Ты же комсомолка, а еще… Да у тебя, наверное, и крест на шее… Ее глаза загорелись, блестели нескрываемой злобой. Она протянула руку к шее Ани и выдернула у нее из-за пазухи веревочку, на которой висел маленький серебряный крестик. — А вот мы его сейчас… Катька с силой дернула за веревку. — Не трожь! Что ты! Аня с силой отвела ее руку. Она была очень уверена и решительна. — Уходи, Катерина, а то я сама тебя выставлю. — Что?! Катерина вытаращила глаза. Аня никогда так не говорила, была всегда очень покладистой и тихой. Ее резкость ее удивила и обидела. — А, ну раз ты так! Я уйду, я бы, конечно, могла никому не говорить, но раз ты так, то я всем расскажу! Пусть знают, какая ты мерзавка! Катя сверкнула глазами и вылетела из комнаты… — После этого случая у меня были очень большие проблемы в школе, из комсомола исключили, я чудом поступила в институт. С тех пор я никому не рассказываю о своей вере. — Аня закончила рассказ. — У меня что-то сейчас типа того, что и у тебя, только знаешь, Ань, я, наверное… — лицо девушки исказилось гримасой плача. — Ну, у меня будет ребенок. И я не замужем. — Ты уже наверняка знаешь? — Наверняка. Только ты никому не говори, пожалуйста. — Что делать будешь? — Возьму академку и год его сама на пособие воспитывать буду, а потом посмотрим. — А отец знает о нем? — Знает. Только признать не хочет. Я ему, видите ли, этим ребенком будущее испорчу, ну знаешь, я вот тут думала, может, Валерка его усыновит. Он добрый такой. Только вот сказать ему боюсь. А вдруг обидится? — Ты у меня очень сильная, Лизка, даже не плачешь. Конечно, попробуй, скажи, или если хочешь, то я это сделаю. — Нет, мне нужно, наверное, самой. А вот и он. Помолись за меня своему Богу, Аня, а вдруг поможет, ну прощай, извини, что тебя оставляю одну. — Иди. — Удачи! К Ане подсели подруги, они еще немного поговорили, и девушка заторопилась на пары. Она немного нервничала. Почему-то новый преподаватель вызывал у нее интерес. Он был старше ее на десять лет. Еще моложавый, но несколько морщинок проявились мелкой паутинкой вокруг глаз, он был очень маленького роста и полноват, говорил всегда тихо, даже немного робко, но был очарователен, как-то по-женски мягок и добр, никогда не повышал голоса, и в глазах его — маленьких и серых — была одухотворенность и теплота. Кроме того, он обладал острым умом, и Аня начинала осознавать, что слишком начинает увлекаться. Она все чаще думала о нем, на лекциях, дома его образ представал у нее перед глазами. И ей очень хотелось узнать, что он думает о ней. Она, конечно, еще студентка, и разница в возрасте, но, может быть… Она все-таки красива, как некоторые говорят, и неглупа, и даже талантлива, может, он видит это? Все эти вопросы мучили девушку, пока она не поднялась на второй этаж и не открыла дверь комнаты. Преподаватель сидел за фоно и наигрывал приятную мелодию. Он улыбнулся, показав меленькие зубки, и сказал: — Здравствуйте, Анна Ивановна, садитесь. Я вас жду уже больше двадцати минут, нехорошо опаздывать. — Простите, я не посмотрела на часы. — Знаю, вы обычно приходите вовремя. Вы выучили урок? — Конечно, но я вас хотела спросить… — Что? Спрашивайте. — Да нет, наверное, не стоит. — Ну говорите, какой смысл держать что-то в себе, если это вас мучает. — Понимаете, я… может быть, это покажется вам странным и неприличным, но не могли бы вы сходить со мной в дом камерной музыки. У меня как раз два билета, и я подумала… — Анна, понимаете, я бы не хотел вас огорчать, но вынужден отказать вам. И я не верю, что вам не с кем пойти. Вы молодая и очень красивая девушка. Наверняка у вас есть ухажер. А если вы поссорились, то попробуйте предложить кому-то из знакомых из института. Уверен, они с радостью согласятся. Так, может, покажите мне, что вы выучили? — Да, конечно, вы меня извините за это предложение. Я обещаю, что впредь такого не будет. — Ну что вы, Аня, совсем тут ничего зазорного нет. Только то, что я ваш преподаватель, а вы моя ученица. Ну да, вы молоды, и поэтому вам все простительно. Аня начала играть, но очень плохо, часто сбиваясь, но Александр Анатольевич ее подбадривал, в его глазах не было и тени укора. Они попрощались, и Аня, хоть и не добилась своего, но все-таки была счастлива — еще бы, он назвал ее красивой, хотя мог соврать, чтобы просто подбодрить, но зачем ему это? Значит, она ему тоже нравится. Но это мог быть только вежливый жест и ничего в душе. Он же воспитанный человек, но это совсем не значит, что он к ней не равнодушен. Хотя все покажет время. Александр Анатольевич закончил уроки, собрал в папку книги и вышел из кабинета. Он попрощался с другими преподавателями и пошел домой. Это был человек очень талантливый и, несмотря на свою неброскую и не совсем располагающую внешность, многими уважаемый. Он никогда не сказал никому плохого слова и всегда умел находить нужный тон с начальством. Со студентами у него почти сразу, еще когда был молодым преподавателем, сложились теплые, дружеские отношения. Они его даже как-то особенно выделяли среди остальных. Потому что он был более близок и дружелюбен с учениками. Александр Анатольевич никогда не держал дистанцию, никогда не показывал того, что он преподаватель, скорее, вёл себя как старший друг. В молодости, когда он учился в аспирантуре, часто ездил в Германию, где на его концертах всегда был аншлаг. Сейчас он жил один. Был женат, еще когда учился, но потом развелся с женой, детей у него не было. Александр Анатольевич зашел в свою квартиру в центре, поужинал то, что приготовила горничная (зарплата позволяла ему ее содержать), и лег спать. Перед глазами почему-то возник образ Ани, его ученицы. Он давно, как ему казалось, начал выделять ее из всех. Сначала он стеснялся того, что чувствовал к ней, но после устал этому сопротивляться и принял как есть. И сегодня он совершенно неожиданно узнал, что Аня тоже неравнодушна к нему. Как он сдерживался, чтобы не открыться ей! Чего ему это стоило! Он очень ясно представил ее лицо. Эти темные, как смоль, вьющиеся волосы на висках, заплетенные скромно в косу, это белое фарфоровое лицо совсем без румянца, эти тонкие длинные пальцы, эти ее совершенно сводящие с ума глаза, с длинными ресницами и четкими бровями ласточками, вся она была так красива и так грациозна, что он невольно сравнивал себя с ней и чувствовал приступы неполноценности. «Она так молода и прекрасна, у нее все впереди, зачем ей нужен некрасивый толстенький преподаватель, который в подметки ей не годиться?» Но этот внутренний голос исчезал, когда она появлялась, и начинал говорить другой: «Что ты мучаешься? Ты же мужчина, и ты умен и образован, кроме того, дашь ей все, чего она хочет! Она может полюбить тебя, если она такая же тонкая натура, как и ты, и не смотрит на внешность, а прежде всего обращает внимание на твою душу. Да ведь если это любовь, то дело тут не в красоте. Красота завянет через двадцать лет, а всю остальную жизнь другое будет важно. Вечное. Да и любовь такая штука, что не признает смущения. Любовь — это хорошо, и она должна быть». — Ну, на этом и решим, — подвел Александр Анатольевич итог своим размышлениям. И так сразу легко стало на душе после этого решения, которое пришло так неожиданно и скоропостижно, что он почувствовал душевный комфорт и почти сразу уснул… Аня и Лида встретились на следующий день после пар в студенческом баре, в котором они часто бывали. — Как твои дела? — Я говорила с Валерой. — И что он? — Он сделал мне предложение. Мы завтра идем в загс подавать заявление. — И про ребенка ты ему рассказала? — И про ребенка. — И что он? — Он сказал, что ему все равно, даже если это не его ребенок, он будет любить его как своего. И что у нас еще обязательно будут дети. Он хочет много детей и чтобы я не работала. Сказал, что я не должна бросать учебу из-за ребенка, и его мама будет помогать. Не знаю, почему он так добр ко мне? — Наверное, потому, что любит. — Да, Анька, наверное, есть все-таки твой Бог на свете. И он мне преподнес такой подарок. — Ты счастлива? — Конечно, ты еще спрашиваешь! — Ну, а ты-то как? Любишь его? — Полюблю, обязательно полюблю, Анька. Такого человека не полюбить нельзя. Знаешь, я вчера очень хорошо выучила пятую симфонию. — Ну, я очень рада за тебя! Я верила, что у тебя все получится, и молилась. — Я хочу, чтобы ты была свидетельницей у меня на свадьбе. Ты моя самая лучшая подруга. Будешь? — Конечно. — Ну а как твой урок? Как преподаватель? Оказывается, он любимец девчонок и студентов, я вчера слышала, как его хвалил один из друзей Валеры. — Да, я знаю, я как-то попала на один вечер, где он был, и обратила на него внимание, а потом оказалось, что он мой преподаватель. Я тебе тайну одну открою. Я его уже люблю давно. Как только увидела, так и полюбила. — Да ты что? Вот это новость, и что же, твоя любовь взаимна? Да иначе и быть не может, ты ведь у меня красавица! — Не знаю, Лиза, я вчера предлагала ему на концерт сходить, он отказался. — Да брось, еще что-нибудь предложи, в театр, например, будь настойчивой, когда-нибудь согласится. — Что ты! Я так не могу. Тем более — он мой преподаватель. — Ну и что. Для любви неважно, преподаватель или нет, она не разбирает. — Знаю, но только не могу я так. — А как же все остальные? Ты уверена, что его любишь? — Да, уверена. От себя это скрывала, но теперь точно уверена, и бороться с этим не хочу. У меня сегодня у него уроков нет, но я в кабинет зайду как бы ненароком, увидеть его хочу. — Ну, удачи тебе! Аня отворила дверь кабинета и зашла. Александр Анатольевич сидел за фоно, в кабинете больше никого не было, и наигрывал какую-то мелодию. Он тут же обернулся и, увидев Аню, даже не удивился, а улыбнулся ей, и что-то очень теплое, душевное появилось в его взгляде. — Это вы, Анна? Заходите. Вы как раз кстати, я хотел с вами поговорить. — Это по поводу того, что я вчера была не готова? — Нет, я вам хотел задать один вопрос, но вы присаживайтесь. Может, он покажется вам не совсем уместным или необычным, или неожиданным, но вы постарайтесь хорошо подумать и на него ответить. И если что, то я бы вас попросил, чтобы этот разговор остался между нами. — Конечно, спрашивайте. — Вы выйдете за меня замуж? — …? — Вы хотели бы стать моей женой? Я понимаю, что я старше вас, что я совсем некрасив, что это глупо даже предлагать вам это и что вы, наверное, ко мне ничего не чувствуете. Но знаете, я много думал о вас, я вас еще тогда осенью запомнил, на том вечере студенческом, и хоть не разговаривал с вами, но понял, что вы мне как-то по душе. Я в вас что-то родственное увидел. Но наверняка дерзко ошибся, и вы, конечно, мне сразу ответите отказом. — Я люблю вас, Александр, и буду рада стать вашей женой… Глава 4 СЕРГЕЙ Сергей отодвинул засаленную, когда-то белую, а теперь темно-серую штору и посмотрел на проплывающий мимо пейзаж. Он очень любил поезда и, хотя не был сентиментален, каждая поездка будила в душе сам

(комментариев: 0)