Дневник: Евгений Гусаченко

Страшное слово — дожитие, Проблеска нет впереди, Рушатся все перекрытия, Сверху сигнал:"Проходи!" Встретят тебя в чёрном, белом ли, Разницы тут никакой, Сковорода обгорелая, Или палящий покой Бесы вокруг козлоногие, Ангелы с белым крылом, Те и другие — убогие, Как и убог горний дом. Но почему все стремятся, Хоть и не верят, но в рай? Там же такая сумятица, Те же разброд и раздрай. Нет в небесах единения, Значит и нет лепоты, Как на земле расслоение, И распальцовки-понты. Также ведут на судилище И назначают судьбу, Могут послать и в узилище... Видел я это в гробу! Нет, я не дамся посланникам Чёрных и белых небес, Я их пошлю матюгальником, Будь ты хоть ангел, хоть бес Отворочу от порога, В доме моём им не быть! В мать обложу или в Бога, Не доживать. Просто жить!

(комментариев: 0)

Постигая глубинную сущность России, Начиная с конца позапрошлого века, Понимаешь: для нас коллективный Мессия – Это Горькая в чарке и луковка-репка! Разве мы Николая смели за Ходынку, Воскресенье Кровавое, Ленские казни? Не-е-е-т… Введеньем сухого закона дубинки, Он обрек весь народ на похмельные страсти. А за что мы свергали Керенского, братцы? За войну? За распад? Разразившийся хАос? Нет, хотели в подвалах вином нахлебаться! В Зимнем пьянка великая предполагалась. Мы пошли за Иосифом твердо и смело, В 25 году сдвиг наметился четкий, Он решительно смял Николашкино дело – Дал свободу идее по имени Водка! Дал идее возможность вовсю порезвиться На просторах империи Красных наркомов… Долго будет нам наше могущество сниться, То, что Горби обрушил известным законом. Мы усохли без водки — вот смысл глубинный, Обрушенье — итог беспохмельных мучений. Очевидно, что мы становились скотиной, На волне полоумных ограничений. И спаслись исключительно, только, отказом, От лимита идеи повального пьянства, Нарастили жирок в состоянье «под газом», Подросло и могущество у государства. Но опять наблюдается ужесточенье, Тихой сапой ввели временные запреты, А отсюда, законное в массах, броженье, Доведете народ до кровавой вендетты… Прекратите глумиться над нашей идеей Пить всегда и везде и, желательно, много, А иначе не быть вам у власти, злодеи, Руки прочь от хмельного веселого Бога!

(комментариев: 0)

Пегий пес в долине горной речки Только что доел остатки гречки, Со столовой стройки перепало, Этого ему, конечно, мало. Пегий пес с коричневою мордой Лопоухий, ласковый, не гордый, Ищет что-то, будто день вчерашний, По повадкам видно, что домашний. Он сейчас бежит в одну бригаду, Косточки оставили ребята, Да и с другом повидаться тоже, Друг на буровой у пса хороший. Кормит по утрам его колбаской, Чешет за ушами, гладит с лаской. Что-то помнит пёс уже такое, Ждёт, что друг возьмёт его с собою. Потому и бегает он часто К этой буровой. Пёс хочет счастья. Хочет, как тогда, когда жил в доме, Он уже привык к хорошей доле. Есть в друзьях у пегого собаки, Хоть и редко, но бывают драки… Пегий в этом деле им не близкий – Не привык он драться за огрызки. Есть с руки приучен добрый пегий, Приручён и выброшен «с телеги». Жизнь собачья — это вам не праздник, Ведь не создан брошенным заказник. Потому, он часто отступает И ему объедков не хватает, Но на буровой он под защитой, Добрый друг не даст его в обиду. Вот вам драма высшего накала — После выходного пса не стало! Три недели нет в долине горной Пегого с коричневою мордой. Друг в бригаде ходит огорчённый, Он ведь пегим тоже приручённый. Не понять, кто за кого в ответе… «Нет печальней повести на свете»

(комментариев: 0)

Горько, не горько, Трудно, не трудно, Нудно Солнце на небе, В луже прохожий, Схоже В небе не схватишь, В луже подавно, Славно Есть ведь надежда, Что-то достигнуть — Прыгнуть И размечтаться, И ухватиться… Птица Путь указует, Будто случайно, Тайна В этом паренье, В этом круженье… Тенью Сокол за мышью Камнем на землю, Внемли – Жизни обычай… Может быть, станешь, Сам ты добычей?

(комментариев: 2)

А я люблю. Люблю, представьте, водку, Поверите — как женщину люблю, Теплеет взгляд, саднит волненьем глотку, Когда в неё с любовью водку лью. Прогуливаюсь ли тенистым парком, Бутылочку у сердца затаив, Купаюсь ли в пруду, когда мне жарко, Любви своей сто граммов накатив, Брожу ль бесцельно по родным дубравам С запасом белой стервы в рюкзаке, Иль сплю, вкусив возлюбленной отравы, Качаясь над землёю в гамаке, Везде меня сопровождает счастье И мысль, что я люблю и я любим… Мне с милой водкой не страшно ненастье, Мы с ней родной в одной постели спим. И чтобы до конца быть откровенным, Раскрыть себя до самого нутра, Что в отношеньях с ней особо ценно – Люблю её я утра и до утра! Да, я люблю! До самоотреченья, До амнезии водку я люблю. Мне с нею каждый день, как день рожденья, Когда её с любовью в глотку лью.

(комментариев: 0)

Намаявшись, живя на этом свете, Немало получив ударов в лоб, Я понял, что надёжней дома нету, Чем качественный, по размеру, гроб. Он должен размещаться там, где сухо, И чтобы плотный и несущий грунт, На трёх аршинах — как в гробу там глухо, Зачем мне слышать, как вверху орут? Культуры у народа маловато, На кладбище уже шумят-кричат, Особенно тогда, когда ребята, В Хэллоуин могилы ворошат. Но в общем целом там пока спокойно, А если ещё сухо — это кайф, Смирен тогда и благостен покойник, И право, никакой не нужен драйв. Но если протечёт или просядет Уютный домик под названьем гроб, Мертвец восстанет и живым нагадит, Неуправляем станет он и груб. Оскалит челюсть он за справедливость, За равенство опущенных во грунт, Для мертвеца обычна агрессивность, Когда стоят, а не лежат во фрунт. Придётся выбрать место, где посуше, И суглинок в машинах завезти, Ей-ей, нет дома, домовины лучше, Когда порядок, Господи прости…

(комментариев: 0)

С девушкой, бредущей краем моря, Стройной, загорелой, сексапильной, Захотелось пережить love story, Кстати, захотелось очень сильно. Сразу же услужливо — виденье, Волосы ее так пахнут морем, Я ее целую с вожделеньем, В общем, перспективная love story. Но еще критическая нотка – Ведь на мне семейные, такой я, А на ней от Гуччи. И походка… Может, зря надеюсь на love story? И пока вот так я предавался Размышленьям противоречивым, К ней какой-то дядя привязался Волосатый, грубый, некрасивый. И она кивнула благосклонно, Вместе побрели вдоль края моря… Меньше мыслей, больше моветона, И тогда получится love story!

(комментариев: 0)

«Поэзия — важная тетка, Надменна. Глядит свысока, У ней королевы походка, Точеная, в перстнях, рука. Поэт подойти к ней боится, Вздохнуть — не дай бог заразит, Страдает, бледнеет, томится, Бывает — из жизни бежит. И может в вас что-то проснётся (неплохо склониться и ждать), Когда ее дух вас коснётся И Божью приложит печать» От многих я слышал все это С таким придыханьем, тоской… Но я же не корчу поэта. В трактир что ль сводить? Я такой! И я подошел — я развязный, Представился: «Я — графоман! Какой нынче вечер прекрасный, Давайте со мной в ресторан!» «А что, я с утра не питалась, Изволь, графоман, угощай!» Богатым казаться пытаюсь: «Восточный?» «Зачем нам Китай? В наш русский с блинами, солянкой, Котлеты ещё б пожирней…» Ведет себя словно селянка, «Да кто ж так наврал мне о ней?...» Простая доступная баба, С понятием. Видно — своя! «Нет, я вам скажу на силлабо: Снобизма в ней нет ни фуя» Крепленый портвейн ей по нраву, А мне говорили — «Клико»! Нет, эти поэтишки, право… До жизни им ой, далеко. Витают в своих эмпиреях, От вычурных тропов — в экстаз, А дама Поэза, пьянея: «Меня уже тянет на вальс» И мы с ней по кругу, по кругу, И в танце я ей: «Как мне быть? Творить только томную скуку? А может дурить, не творить? О гробе, о гное, о смерти, О грешной природе людской, О гнусных пороках… О свете, Что вовсе не значит — покой? Мадам, я сложу, как нашепчешь, Хоть я графоман, но смирен…» Она ж прижимается крепче: «Смирен? Но без дрожи колен?» Я понял и ввел ее в танго — Красивый и знойный туман… Как странно смотрелись... Нет, славно, Поэзия и графоман…

(комментариев: 9)

Как ты естественна, тиха, Тонка, нежна твоя рука, Задумчив взгляд, бессвязна речь, Румянец щёк, покорность плеч… С тобой так хочется сидеть, Сдувать пушинки и смотреть, Как ты в смущенье прячешь взгляд, А за окошком листопад И шум дождя, и ветра свист, К стеклу припал кленовый лист, И непогода, как контраст, Тех чувств, что охватили нас. В них всё смешалось — нежность, боль, И даже страх вспугнуть любовь… «Послушай, просто помолчим» Поленья щёлкают в печи, И тяга ровная в трубе, И столько чистоты в тебе, Что я притронуться боюсь, Неразделимы страсть и грусть…

(комментариев: 1)

Мне хочется, порою, умереть, Ну так, чуть-чуть. Точнее — понарошку. Реакцию украдкой подсмотреть… Дурак? Конечно есть. Совсем немножко. Мне вызовут немедленно врача, Но я прикинусь мертвецом, в натуре, Нет вдоха, морда просит кирпича, И что-то безнадёжное в фигуре. Я неизвестен и снимать с лица Мне маску для потомков вряд ли будут. Ну, мерку для могильного ларца… Вот тут бы шевельнуться в стиле Вуду. Тотчас обмерщик вечно пьяный, злой Потребует бутылку на похмелье С моей жены: «Нет дядя дорогой, Не будет сверх тарифного веселья» Я выдержу обмер, мытье и грим, Хватая носом воздух в перерывах. Другой бы от такого стал седым, Мне хоть бы хны. И лишь к еде позывы. Возможно, даже, я и не сдержусь, И дёрнется живот. В нём что-то хрюкнет, Но общий траур сгладит эту гнусь, А может, от испуга кто-то пукнет. За судорогу, правда, все сойдёт, У мертвецов бывает не такое… Вот как изобразить телесный лед? Да в морге охлажусь в ночном покое. И вот меня несут. Гроб — тесноват, Обмерщик все же пьяная скотина. Без музыки… Погостный рубль зажат – Вот значит как родня к отцу и сыну. А я пахал! И деньги нёс в семью, И старикам подкидывал, бывало, И вот дождался. Даже смерть мою Удешевили: «Все вам, гады, мало» Вот гроб на табуретки. Держит речь Мой близкий кореш вялый и мордатый, Но что-то скорби нет. Нет дрожи плеч… Стол только ждёт, а он уже поддатый. И остальные… Словно здесь не смерть. Жена спокойна, даже деловита, Как грустно… Может вправду умереть? Физически не быть. И шито-крыто. Но вот мой выход, я из гроба — вон! Живой стою! И очень натуральный! Что началось… Ах-ох со всех сторон, И ужас в лицах. Страх вполне реальный. «Спокойно, братцы, я нахально жив, И на поминках ваших погуляю, Ну а теперь, овеселим мотив, Я вижу — здесь сплоченный коллектив, Вперед к столу, друзья! Я угощаю!»

(комментариев: 5)