Дневник: Алекс Грей

Если в поисках ты перерыл все, но ничего не нашел, не там копал. Это как погружение в зыбучие пески. Вот уже скрылись колени, но ты еще двигаешь руками, цепляешься за невидимый воздух, не понимая, зачем ты это делаешь. Становится тяжело дышать, когда ты утонул по грудь. До тебя, хоть и с трудом, но доходит: делается нечто нехорошее. Злость сменяется уже не мимолетным приступом паники, и смирение накрывает слишком поздно. Глотать пески нет смысла. Ты закрываешь глаза, перестаешь видеть свет. Надежда? Она родилась мертвой. Вера? О, да! Смерть единственное, во что ты веришь. Любовь? Черт, как же ее звали?.. Вот и все, что от тебя осталось. Тоесть, все остальное, включая дикое желание сходить по маленькому. Теперь ты исследователь. Тебе нужно знать языки, на которых говорят местные, имена ветров и маршруты лун. Нужно простоять шестьсот шестьдесят шесть часов на голове, шепотом напевая балладу о принцессе, запертой в башне соломенного замка. А как ты хотел? А, знаю. Ты думал, что избран. Видишь ли, в чем штука. Та баллада начинается со слов "избавь нас, Фортуна, от тех, кто считает, что видел тебя без одежды". Так то. Есть и другой путь. Но я тебе его не покажу. Иначе итог будет предсказуем, а так не интересно. Так что хватай гвозди на триста и вколачивай по одному вон в тот долгий деревянный ящик. Начни с верхнего левого угла. Молотка нет? А голова тебе на что? Да что же ты творишь?! Убьешься ведь! Я другое имел ввиду. Головой думать надо. Думать.

(комментариев: 0)

Как мне хотелось бы обладать знанием… Я говорю о понимании всего. Не о сноровке, с которой в руках спорится любое дело, и не о представлении в уме схематических планов существования, но о тайне, к которой можно лишь прикоснуться самым кончиком своего бытия и сразу отдернуть его, как уколотый палец от иглы зараженного шприца. Которую можно только почувствовать, как в детстве, когда соседский пес кажется размером со слона, а слово «нельзя» есть священная аксиома. Ты не переступаешь, а перепрыгиваешь через этот барьер, за которым тебя ждет неизвестность. Важно, каким стилем ты поплывешь. Часто это плавание «трупиком». Эти трупики можно собирать сачком. Вода будет стекать по распухшим телам, а бездыханные тушки кучками будут сложены на песчаных берегах. Я не хочу молчать. Я владею этим искусством в совершенстве, но мне надоело. Без причин и поводов я делаю один шаг за другим и мне это нравится. Совершенно точно, что это главное. Я не знаю правил этой игры, поэтому прошу простить неаккуратность моего кота. Когда он ест, он неудержим. Единственное, в чем он достиг дзэна, так это в лени. Тут даже я ему не конкурент. Смотрю на него и думаю, что у него точно есть вкус, если вы понимаете, о чем я. Извращенцы. Ага, в том-то и дело. Кот знает больше.

(комментариев: 0)

— Знаешь… — Что? — Я думала, ты меня бросишь. — Не думай о плохом. — Не могу. Я рядом с тобой, но будто в клетке. — Тебе тяжело дышать? — Нет, мне просто не хочется этого делать, мне это надоело. — Пусти меня к себе. — Тебе тут не понравится. — Я возьму с собой снег и серпантин, мы закажем пиццу и будем улыбаться. — Хватит меня чувствовать. — Мне не тяжело. — Потому что ты лучше меня. — Пожалуйста, не плачь. Твои слезы обходятся мне очень дорого. — Я хочу быть сильнее. — Ты сильнее меня. — Не бросай меня. — Никогда.            Я чувствую, но не могу сосредоточиться на чем бы то ни было. Мы, обнимаясь, стоим у большого зеркала совершенно голые, и тебе нравится то, что ты видишь в отражении. Твоя грудь подымается и опускается в ритм с дыханием. Ты слегка дрожишь, но не от холода, а твои глаза излучают свет, с которым не нужно лампы. В зеркале мы не отводим друг от друга взгляда. Я глажу рукой твою талию, спускаюсь ниже… Ты улыбаешься. В какой-то момент зеркало трескается, и осколки с грохотом сыплются на пол. Ты поворачиваешься ко мне, и в твоих глазах я вижу застывшие слезы. Они начинают скатываться по щекам и с тем же стеклянным звоном расколовшегося зеркала, падая вниз, разбиваются. Ты не далеко и не близко. Ты незнакомка, и я всегда хотел узнать тебя ближе, но никогда не мог. С каждой хрустальной слезой из тебя утекает то единственное, что называется душой. Слезы, которые никогда не высохнут. Эта удушливая тревога пройдет, но не сразу, и почти наверняка оставит после себя след в виде зарубки на сердце, сделанной неумелыми руками и ржавым тесаком. Здесь — так.

(комментариев: 0)

Мне не хватает всего лишь счастья. Слепой не отличит красный от зеленого и бросится под колеса несущейся фуры. Его душа стрелой вылетит из тела, а на лице застынет глупая улыбка. Но я выдержу. Переложу мысли с одного места на другое, вскрою запястья разбитым зеркалом и кровью на белоснежном ковре нарисую сбывшуюся мечту. Опрокину на пол всю посуду, но не попрошу тебя вернуться. Я потратил впустую слишком много. Времени больше нет, я не верю. Нет надежды, что придавала сил. Я не люблю и не вижу дороги. Это посвящение самому времени как единственной постоянной величине. Дикая амброзия приправленная чудо-соусом с токсичным выхлопом из пекла доменной печи постоянства. Не к столу будет сказано. Тьма пульсирует в такт с моим сердцем. Я отношусь к ней с трепетом. Если захочет, она порвет в клочья любую реальность, не оставив и следа эмоций. Мои демоны не прячутся под кроватями и в темных углах, они нахально кричат о своем присутствии каждую чертову секунду. Некоторые откровенно хотят моей смерти, у некоторых я учусь. Нет, я не сумасшедший. Это комната, в которой я заперт, сошла с ума. Иногда тьма говорит со мной. Ее голос отдается зудом под черепной коробкой. Я отвечаю ей молчанием. Мне нечего сказать тому, что гораздо мудрее меня. Это не откровение, но факт. Иногда я убиваю образы непонимания. Колочу, зажав волосы в кулаках, пустую, как барабан, голову о кирпичную стену. Удары отдаются глухими звуками. Тук, тук, тук… По законам жанра стена должна быть залита кровью и забрызгана бесполезным серым содержимым ненавистного предмета, но нет, эта мерзкая башка, помимо того, что на ней ни царапины, еще и ухмыляется. Все бесполезно. Может стоит самому разбежаться и дротиком влететь в… Нет, успокойся, Алекс, все не так бессмысленно.

(комментариев: 0)

Все мое. Я теряю и испытываю, нахожу и проигрываю, приобретаю и вижу. Есть ли горе без абсурда? Я не видел ни одной стоящей причины плакать. Стоит ли плакать без причины? Есть ли радость без границ? Границ не существует без самообладания. Стоит ли обладать собой? Что есть я? Я сам себя ограничиваю. Путаница. Где мой ангел с алыми крыльями? Он возьмет меня с собой. Я забуду о страсти, об одиночестве. Я забуду о той единственной нерушимой печали, что всегда была рядом. Не будет антракта. Не будет эпитафии. Не будет даже смутного ощущения пойманного в ловушку смысла, обладание которым отныне доступно лишь таким же… Что есть смысл? Ловушка. Попадись, и ты пропал навсегда. Будет казаться, что спасение бледным маяком мерещится у горизонта, но это лишь мираж. Мираж, в котором ты беспомощной мухой, угодившей в прошлогодний мед, барахтаешься навстречу спасению, но суша гораздо дальше звезд. К чему сейчас ближе ты? К спасительным вспышкам неизвестной гавани, или к смерти? Какое-то время ты чувствуешь себя в безопасности. Но эта безопасность так же фальшива, как затмение. Темная сторона луны, в которую с немыслимой скоростью летит комета. Ты предчувствуешь опасность, но сквозь закрытые веки тебе мерещится радужное «всегда». Едва ты откроешь глаза, тебя слепит. Зажмурься посильнее. Все твое. Ты в углу темной комнаты, наполненной страхом. Страхом перед вывернутой наизнанку реальностью, которая свинцовым комом стоит где-то между сердцем с осколком лезвия скальпеля внутри и душой, зажатой в раскаленные тиски. Ты захлебнешься соленой желчью, разбавленной ядовитой тоской и крепким виски, но так и не найдешь заветного клочка спасительной земли. Глубокий вдох. Почему именно сейчас? Потому что больше некогда. Сейчас твоя очередь переставлять ноги, открывать рот… Хочется кричать навзрыд, но боль не принесет ясности. Выдох.

(комментариев: 0)