(04-06-2006)
Сегодня-таки, кажется, видел Блока. Он представился мне отражением жёлтого фонаря в чёрной грязной луже.
Был строг, строен, немного огорчён и почти не дрожал от ряби. А, по-моему, было холодно, сыро, и ещё, мне так показалось, был ветер.
Хотя ,может, побредилось — и ветра не было.
Посмотри, какая темень кругом! Белые ночи-это только первые часы после заката, и первая летняя ночь — это город, накрытый тёмным халатом. Знаешь ли, мне думается, что халат этот уже дряхл, хил и стар: с каким-то пленительным бесстыдством проглядывают из-под него звёзды,
хотя, может, он лишь прогрызан мышами, коих ,наверное, много в чулане у старой вселенской бабушки. Не стыдись, и можешь осмотреться: небо уже пришило заплатки из туч. Видишь,-кругом ни кого. Только черная пустая дорога вся в брызгах луж и жёлтого света. Неправда ли, она чем-то сильно похожа на речную рябь? Другая сторона как другой берег. Там темные высокие деревья, в такт глухой музыке качают своими косматыми головами. Там совершенная симметрия стволов,с иссиня-чёрными провалами, там тишина. Но что же тревожит в"там"? что страшит?
Ах, до чего слеп был я! И как ясно всё теперь: дорога-это не дорога, но река Кокит, а земля на том её берегу зовётся Стигийскою страною. Там, за нею, чуть далече, всё изрыгается в Тартар. Я помню, о ней мне глаголил устами Платона Сократ, которого обманул я, сказав, что мне истина его дороже. Ах, Сенек, Сенек, друг милый, стоило ли пускать тебе кровь из жил, Нерон был пьян тогда, в хмелю бы он простил. А теперь всё, всё напрасно, тебе не удалось даже испачкать своей кровью белоснежный хитон этого надутого римского индюка. А ведь если бы вы помирились, мы могли бы вместе наблюдать за пылающим Константинополем, медленно потягивая вино из "белых кофейных чашечек", туда как раз забежали на перекус крестоносцы и ими с гильзовой горячестью полакомился Maxim. Как только хан умудрился обменять его у этого скряги Чапаева на бутылку касторки?! Ах-ах, этот Нерон каким всё же прекрасным, вспомни, он был актёром! Как замечательно сыграл он Мальволио в "Двенадцатой ночи" у Станиславского! Театрально, заразительно, весело! Весь в движении-большой мыльный пузырёк на тонких-тонких ножках из под эскимо.
Ай-яяй.. жаль его...говорят, ему потом перезали горло, после того как его подстрелила какая-то взбешённая революционерка.
Но, Сенек, Сенек, воспоминания хоть наши и красочны, а простят ли нас? Кривой старикашка Фрейд,помнится, кричал мне, что тот Он был каким-то племенным вождём, а ты,кстати, не помнишь за что мы его?-Нет?
О-оо-о, несчастные мы, кого же звать и кричать нам, когда будем проплывать близ берегов озера Ахерусиады? Ты подумал об этом?-Ведь никто не ответит на наши мольбы, пока не назовем по имени Его— ну а ты знаешь: праведники они такие честолюбцы!— затем нас вновь унесёт в Тартар и вновь будем "здесь" страдать, пока не вымолим прощения у своей жертвы! О ужас! Ещё века, века... Одна надежда на Плотина дабы он в своём озарении дал уведать нам имя убиенного и греха нашего!
Но на что ты так пристально смотришь? Тебя что-то встревожило "в там"? Что-то напугало?
Мораль сей басни такова: не вздумайте переписывать в рассказы бредовые сны.
Я сейчас должен учить к экзамену. Так говорит мне здравый смысл, а сердце требует писать стихи, кои для меня невыносимо тяжелы и ненавистны.
А здесь ещё взгляд выхватил М. Вебера:"Люди вынуждены терпеть наличие в них такого рода побудительных сил, каждая из которых,
если последовательно проследить их действие, неизбежно противодействует другой". Или можно было сказать проще, искреннее: on one hand-безразличие, on another-слёзы. Ведь смех тоже от слёз-разные степени припоминания, правда?!
А наш профессор ещё к тому же оказался экзистенциалистом. Даже скучно немножко: все экзистенциалисты!
И как мне сдавать, если я экзистенциализм не принимаю? Оптимистический прогноз:"эволюция человеческой личности не завершена и не может быть завершена".
Ха-ха, хе-хе... Здесь столько же оптимизма, как в том, чтобы обнаружить себя заживо захоронённым и... не иметь возможности умереть.
Отнять надежду на завершенность, на то, чтобы сорвать струну— в этом главный грех этих дикарей от тотема свободы. Ясперсу я ещё хоть как-то могу сопереживать, но на этих философов-Свидригайловых просто смотреть не могу! Это не значит, что я за границу, за предел возможного, нет!!! я живу требованием достижения безграничного, вселенского. Только что подумалось, о странной и ранее неотмеченной никем связи между existential, вечного возможнонствования(Сартра, Хайдегера, Гуссерля?) и расширяющейся вселенной Эйнштейна, которая конечна, но содержательна и конкретна в каждой точке своей; но момент её конечности есть определённый момент, в своём же раздувании она почти ничем не огранена, т.е. та же самая безграничная обжорливость. Это могло бы объяснить ту популярность, кою заполучили эти философские гребщики: они вовремя подкивнули науке, и на уровне бессознательного масс( избранных, всё-таки не все даже знают кто такие эти экзистенциалисты, что, несомненно, делает честь этим невеждам)эти подхалимы весьма сумели преуспеть.
Hannibal anter portam!!!!!
Странные бывают закаты. Багровые и как не от солнца, но, словно, кровь всей земли испарилась вдруг в небо.
Они думают, что чем выше они возведут стены, чем глубже окопают рвы и вобьют сваи, тем сильнее укрепяться в этом мире.
Мне их жаль! Как бы им объяснить, что 1.5— 2 метра вполне достаточно, что оное удовлетворяет всем нормам санитарии, безопасности и инженерного планирования. Каждый получит свой надел, свой особняк, каждый совершит Ве-Ли-Кое благодеяние и пожертвование: сколько малых и сирых земляных червяшек будет накормлено и спасено от ужасов голодной смерти!!!
(комментариев: 4)
: Ох, меня упрекают за то, что я до чайника придрался...а сам? А ты то чего до Виталика пристал?
Все сообщения мини-чата
Регистрация
Забыли свой пароль?
"