Toonik — 'О пристрастиях ковролетчиков. '

О пристрастиях ковролетчиков.

День рождения праздник детства. И, как верно заметил кто-то, никуда от него не деться. Шурик колдовал на кухне когда раздался звонок. За дверью, на площадке слышался смех и звон полдюжины голосов.

Посмотрел на часы. Полтретьего. Вечно они приходят раньше времени, подумал Шурик и рывком открыл дверь.

Залетели, закружили, зацеловали, Шурик даже опомниться не успел.

— А почему стол еще не накрыт, — Грозно осведомился Серега, когда все угомонились.

— Так на семь же договаривались! А вы приперлись!

— Ты, что нам не рад? — Надула губки Ната.

— Да, рад я, рад! Только готовить теперь сами будете!

Ни кто на хозяина не обиделся. Такая процедура продолжалась уже седьмой год, с тех пор как Шурик сделал родителям ручкой и переехал в новую квартирку. Именинник назначал время на вечер. Ребята приходили днем. И под яростные крики хозяина гурьбой шли на кухню — готовить праздничный ужин.

На этот раз на кухне образовалась свалка. Передние ряды, в лице полутораметрового ( в плечах ) Сереги, застряли на пороге. Частые толчки в спину развернули Сергея, позволив остальным пробиться в помещение.

— Шурик ты, что на страусиную ферму набеги делаешь, — поинтересовался Леха, поправив очки.

— Не, это не страусиные, — протиснулась таки в кухню Криста, — те мельче.

Осведомленной во всех аспектах жизни Кристине поверили, но вопрос оставался открытым. Под столом, на столе, подоконнике и вообще везде стояли вроде бы яйца.

Сомневаться в определении заставлял внушительный размер овальных предметов. Ребята обратили грозны взгляды на хозяина. Шурик же нагло лыбился, сложив руки на груди.

— Ладно, сдаюсь, — вздохнул Шурик, — Расскажу, а вы про ужин-то не забывайте.

Народ зашевелился яйца яйцами, а готовить что-то надо. А Шурик кроме как разглагольствовать, ни чему за жизнь свою по настоящему не научился.

Захожу я где-то с месяц назад домой. Смотрю на балконе вроде движение какое-то. Благо бита в коридорчике стоит, заскучала, небось, родимая без приключений. Ну, я ее хвать и к балкончику крадусь. Встаю в пороге и тихо так офигиваю.

На балконе суетится дедок в халате и при чалме. И с довольной рожей выкидывает за перила бабусины соленья-варенья, кабачки, картошку вона мешок целый ухнул. Как и поднял только!

— Эй, уважаемый, — говорю первое, что в голову пришло, — А где же яйца?!

Дед меня заметил таки. Весь побледнел как-то. То на биту мою с гвоздями наружу, то на меня смотрит так и бормочет:

— К-к-каке й.. яйца?

— Которые легко приготовляются! — Рычу, и битой так выразительно у него перед носом вожу. Ну, тут дед вообще затрясся и бочком, бочком к перилам. Я и глазом моргнуть не успел, как он через них ухнул.

Ну, все, думаю, мало того, что без харчей оставил, псих долбанный, так теперь сиди из-за него! Я к перилам. А там, ёёё! Ковер! Парит себе на высоте восьмого этажа, точнехонько под моим. Дед хрюкнул чего-то, и улетел, гад. С харчами моими, средь бела дня, на ковре! Да на каком ковре! Это вам не тряпочка половая, что в твоих мультиках. Коврище! Метров пять на пять!

Я в тот день напился здраво. Не каждый день у тебя из под носа на коврах с провизией улетают. А через неделю, я как раз из запоя вышел, сижу на диване с начальством из-за прогулов по телефону переговоры веду. Слышу, в окно кто-то стучит. Как — то сразу мне плохо сделалось. Трубочку я положил. В коридор за битой сбегал. К окошку мелкими шагами подбираюсь. Не то чтобы я испугался, но когда живешь на девятом этаже, и к тебе стучатся со стороны улицы, как-то по-другому на жизнь смотреть начинаешь.

Но тут-то мне старикашка на ковре и вспомнился. Неуверенность как рукой сняло!

Ну, все, думаю, хана тебе вражина! Одним прыжком преодолеваю двадцать сантиметров.

Что ж поделаешь, у меня не пентхауз, все близко. Штору аж срываю. И точно за окошком старик в халате давешний сидит. На ковре. Лыбится так по доброму. В доверие втирается, думаю, сволочь!

Окошко открываю, бита наготове. Дед как биту мою увидал, чуть с ковра не грохнулся. Еще бы! Я эту биту еще в школе сделал, и гвозди до сих пор подтачиваю, так на всякий случай.

— Только без рук, — лопочет старик, — я не со злом в ваш дом явился.

— Еще б ты мне зла желал, ворюга! — Пропускаю его в хату. Ну, раз явился, пусть говорит, по башке я тебя всегда стукнуть успею.

— Вы меня не так поняли, — дед прошелся по комнате, ковер его за ним уже в скрученном виде влетает и около шкафа аккуратненько так опускается, — Произошло гигантское недоразумение!

— Да уж, не маленькое, — опускаюсь на диван, гостю садиться не предлагаю, пошел он…

— Просто мне срочно надо было пополнить запасы, а ваш балкончик так удобно подвернулся. Ну, вот я и это…

— Скоммуниздил!

— Что, простите, — не понял старичок, и замахал на меня руками, — Нет, нет! Что вы?! Я собственно и прилетел, что бы расплатиться. Вот.

Ковролетчик взмахнул рукой, и передо мной появились из воздуха здоровенные яйца! Всю комнату ими завалило.

— У вас невероятная пища, особенно эти длинные и желтые. С виду вроде дыня, а внутри не дыня, но такое ммм… — Старик аж облизнулся.

— Кабачки, — говорю, а сам на яйца эти пялюсь. И ведь по фигу мне тогда было, откуда взялись они окаянные. Куда девать все это добро?! Ведь в квартире теперь шагу ступить не куда!

— Кабачки, надо запомнить. Ммда. Кстати о цене. Вот полюбуйтесь, — разводит рукой по всему этому бедламу. А я ведь только вчера убирался! — Азирские Яйца, последняя разработка нашего султаната! И очень, очень легко приготовляются! Нужно только приложить руку и представить ингредиенты и блюдо.

Старик демонстративно подхватил одно яйцо, зажмурился. Яйца лопнуло и дед согнулся под тяжестью здоровенного кабачка.

— Ох, не удержался, уж очень мне ваши кабачки понравились.

— А вы собственно кто? — запоздало осведомляюсь.

— Ох! Нижайше прошу извинить! Мудараль, свободный художник и бездворный волшебник. — Выпятив грудь, пропел старик.

— А, я Шурик, — протягиваю Мударалю руку, — А бездворный, это как?

— Наемник я, — как-то поскучнел волшебник.

— Ну, ни чего, — говорю, — бывает. А на счет кабачков, я тебе сейчас адресок дам. Бабушкин. У нее этих огородных деликатесов хватает.

Мудараль подобрался. Склонил голову, и как ценнейшую реликвию, принял листок с адресом бабули. Постоянно кланяясь, попрощался и был таков.

— Мудараль!!! — Леха безудержно хохоча, утирал слезы, — Сам придумал?

Ребята сновали по квартирке. На столе, который было решено поставить в зале, расставляли тарелки и бокалы. Не забывая краем уха слушать очередную байку, балаболки — Шурика. С кухни раздался хлопок и восторженный визг. В комнату со здоровенным тортом в руках влетела Маринка.

Наступила поистине гробовая тишина. Только слышалось где-то жужжание наглой мухи, которую Шурик безуспешно пытался уничтожить в течение недели.

Но вот как по команде все одновременно пришли в движение. Сбивая друг друга, и оскальзываясь на кусках торта народ, ринулся на кухню. Маринка готовая уже разревется, жалостливо смотрела на уничтоженный торт. Опомнилась и бросилась на кухню, где уже раздавались хлопки и восторженные возгласы.

— Ну, вот почему ко мне всякие Мударали не прилетают? — С чувством спросил Сергей размахивая куском мяса. Из кого было блюдо, он говорить отказался, но мясо было невероятно вкусным.

Успокоились ребята с экспериментами, когда на кухне осталось около десятка яиц.

По обоюдному согласию гости дорогие решили оставить их хозяину. Шурик же сидел теперь и тоскливо поглядывал на гору продуктов питания. Съесть все это скоропортящееся изобилие за один вечер было не реально. Ребята успокоили его, заверив, что все, не съеденное сегодня, заберут с собой.

— Ты извини нас, — потягивая зеленовато светящийся коктейль, сказала Наташа, — столько материала волшебного потратили.

— Да, ладно, — вздохнул Шурик, — Бабушка из свадебного путешествия еще привезет…

— Какого путешествия?! — Подавился Леха.

— А я разве не сказал? — Деланно удивился именинник. Разве оставил бы я вам столько «волшебного материала», подумал Шурик. Выдерживая паузу, спокойно продолжил. — Поженились они с Мударалем неделю тому. Старик мне так по секрету и сказал: если женщина готовит ТАК, упускать ее нельзя не в коем случае! Бабуля тоже была рада. Давно на одиночество сетовала. Поженились, Мудараль народу глаза отвел, и прямо из загса на ковре в сторону заходящего солнца и улетели.

— Ей же под восемьдесят! — Изумился Леха.

— Любви все возрасты покорны, — Улыбнулся Шурик. Вовремя умолчав, что дедушка Мудараля (Дедушка!) подарил молодоженам эликсир омоложения. И бабуля с женихом выглядят сейчас на двадцать лет. Рано ребятам такие подробности знать.

— Ну тогда, это… За молодоженов! — Поднял бокал Серега.