«Ну все! С меня хватит! Натерпелся. Ведь сколько раз говорил ей, чтобы дома сидела, не путалась с кем попало. Но разве ей объяснишь, шалаве? Ругаешь ее, бранишь — она смотрит так жалобно, и ведь вижу — все понимает. Ну, не утерпишь, приласкаешь — она и рада. Да только стоит мне выйти за порог, по долгу службы отлучиться — глянь, её и след простыл! И где шляется, зараза, непонятно. Пару раз не утерпел, отлупил, как сидорову козу. Сначала ремнем её охаживал, а раз ей метлой досталось, по мягким-то местам. А как же? Смотрю как-то, играются, голуби, на лужайке! Хоть бы спрятались куда. Ну как тут было удержаться?
Нет, я не пойму, ну что она в этом кобеле нашла? Тощий как жердь, одни кожа да кости. Голова маленькая, сплющенная какая-то, а глаза злые. Одно слово — дебил! И все время зубы скалил. Ну уж я ему показал кузькину мать! Даром, что черенок был новый для лопаты — так огрел, что мама родная!
А другой раз смотрю — с любимцем барыни важно так вышагивают, прямо перед окнами. Я не посмотрел на его происхождение и так отделал, что он долго меня теперь помнить будет. Да и куда ему, малохольному, деться от меня было? Ноги-то короткие, кривые, на таких далеко не убежишь.
Но теперь — точно хватит! Прихожу вчера домой — лежит, стонет, только что слезами не заливается. Ну я же не каменный, у меня сердце есть. Повел её на утро к костоправу нашему. Тот даром что мужик темный, а болезни лечит не хуже докторов. Он для фасону на язык ей посмотрел, потом зачем-то пальцами в живот потыкал… «Поздравляю!»,— говорит. Ну я ничего не понял, только руками развел. А он, курицын сын, как заржет! «С прибавленьицем!».
Вот уж верно говорят, как обухом по голове!
Приволок я эту стерлядь после домой. Вот сижу теперь, думаю, что дальше делать. Да уж придумал! Мне её приплод нагулянный даром не нужон. Теперь у меня с ей одна дорога — до речки. А там — камень на шею и в омут головой. Да ее, не себя. Пущай бы она раньше соображала, когда с кобелями местными шашни заводила. Все, решено»!
— Герасим! А, Герасим?! Поди-ка, милый, во двор. Подмести уж пора — глянь-ка, пылюка какая!
«О, кажись, меня кличут. И точно! С этой псиной совсем о работе-то и позабыл. Ну, теперь вот подмету, а ужо и утоплю ее».
— Герасим! Где ж ты делся?
«Да иду я, иду. Уж и одной минуты без меня не могут. Вот дура-баба!
Ну вот он я»!
— Му-му.
Красавец, бесподобно просто