Мишель — 'История странника'

Я тихонько заскрипела зубами. Так хотелось швырнуть на пол примостившуюся на краю стола стопку посуды. Виноват в этом был конечно же не Серёжка, который притащился сегодня под утро, еле удерживая свои солидные 85 килограммов на заплетающихся ногах. На лице он попытался изобразить некое равнодушие: типа, я сам себе хозяин, а ты, женщина, посторонись! Но жалкая неуверенная улыбка выдавала его с головой. Я уже начала было ругаться, потом плюнула — ни черта же до него сейчас не дойдёт!..

В комнате зашумел телевизор. Значит, Серёжка уже встал. Я посмотрела на часы и усмехнулась: 1-ый час, самое время. До кухни доносился голос Миронова. Шла “Бриллиантовая рука”. Ближе к Новому году всегда начинали крутить старые добрые фильмы.

Я открыла холодильник и поморщилась. На одной полке яйца, на другой — малокалорийный обезжиренный йогурт. После просмотра бесподобного сериала “Бедная Настя” я была одержима идеей похудеть. Целыми днями жевала эти осточертиневшие безвкусные йогурты, а вечерами срывалась на воздушные булочки с корицей из соседней булочной. Я вздохнула и вытащила четыре яйца. Яичница так яичница, чёрт с ним, с холестерином.

Наконец на кухню ввалился взлохмаченный Серёжка. Он небрежно чмокнул меня в щёку и рухнул на табуретку.

— Чтож вы вчера так долго?— безучастно спросила я.

Мой друг жизни просиял.

— У Сашки евроремонт закончили. Эх, Машка, вот люди живут!.. Может, и нам ремонт во всей квартире сделать?

Я подняла глаза к пожелтевшему потолку, потом перевела взгляд на шкворчащую яичницу.

— Что молчишь? Эх ты..

Мы с ним уже давно перестали понимать друг друга. Я спросила себя: а давно мы уже вместе? Пожалуй, года два. Тогда мне было 20, я чувствовала себя очень взрослой, когда паковала чемоданы; была готова начать новую жизнь. Мама моего воодушевления не разделяла, но и не отговаривала от переезда: понимала, что это бессмысленно. Она просто стояла рядом с философским видом и надеялась на лучшее.

Серёжка был постарше меня. Он работал менеджером и был, в общем, обыкновенным среднестатистическим парнем. Но тогда мне он очень нравился. Просто нравился.

Мои подруги все разлетелись в разные стороны: две уехали учиться в Германию, одна вышла замуж и умотала в Австралию. На прощание она мне сказала: “Ну и что здесь делать? Остаёшься ты здесь прозябать.” Я обиделась.

Mой Серёжка уплетал яичницу и продолжал болтать. Мне было душно.

— Я пойду пройдусь.Тебе что-то надо купить?

— Маша, ты же знаешь, что я ненавижу этот твой кирпичек! Купи нормального хлеба.

Да, я знала.

— Посуду вымоешь?

В ответ послышалось что-то нечленораздельное. Я махнула рукой и ушла.

Вы когда-нибудь замечали, как холодно в 21-ом веке? Особенно в больших городах. И речь даже не о климате. Здесь от каждого человека веет просто арктическим холодом. Каждый забился в свою конуру и не кажет оттуда носу. Как давно я не видела простых улыбающихся лиц, как давно никто не улыбался мне!

Мы здесь все странники.

Я шла по улице мимо украшенных к Новому году витрин магазинов, мимо заснеженного парка, где носилась детвора. Зашла на почту. Мне не хотелoсь писать стандартных фраз, поэтому выбрала открытки с готовыми поздравлениями. Благо выбор в наше время позволяет.

A потом решила зайти в продуктовый у нашего дома. Вдруг чей-то молодой звонкий голос выкрикнул моё имя.

Сашка! Как же давно я его не видела! За благопристойным видом солидного мужчины на меня смотрел всё тот же юнец, которого я знала. С Сашкой мы познакомились, когда оба ездили в Германию и так, от нечего делать, сошлись. Лето было жарким. Мы ходили по немецкой земле, жмурясь от солнца, ели фруктовое мороженое, много смеялись. Сашка всегда забавлял меня, он добавил немного романтики в мою монотонную жизнь. И хотя я, в общем, не склонна к коротковременным легкомысленным романам, эта поездка оставила воспоминания не о какой-нибудь берлинской стене, а об отлично работавших в спальнях кондеционерах.

Пока я в состоянии транса стояла посреди улицы, Сашка быстрыми шагами направлялся в мою сторону.

— Привет!

— Привет.

Мы замолчали. Говорить было как бы не о чём. Но мы всё же медленно побрели в сторону парка. Сашка купил нам по фруктовому мороженому. Мы ели на морозе мороженное, и было так радостно, словно что-то в моём холодном сердце проснулось.

Я шла как в тумане. А Саша держал меня за руку и как-то странно смотрел мне в глаза.

Я очнулась. Давно уже было пора домой.

— Но мы ведь встетимся ещё? Завтра? Ну пожалуйста! — Сашка умолял. И я согласилась, а потом ушла не оборачиваясь.

— Ну наконец-то! Я уже волновался!

— Я Ритку встретила. Помнишь, Светлитскую?

— А-а-а, — Серёжка сидя за компьютером сморщился. Точно вспомнил!, —опять по барахолкам шатались.

— Да, по барахолкам!

Во мне росло раздражение. Как будто женщины больше ни на что не способны, как только перебирать шмотки! И чем мои друзья, собственно, хуже его чокнутых компьютерщиков в грязных засаленных майках?

— Я и завтра с ней встречаюсь.

Серёжка промычал что-то, а я пошла на кухню.

Вторая встреча была совсем другой. Сашка ждал меня, держа в руках маленький букетик фиалок. И где он взял фиалки среди зимы? Он почти сразу предложил поехать к нему “на кофе”.

Дома уже всё было подготовлено. В холодильнике — шампанское, на столе — какие-то фрукты. Но есть мне совсем не хотелось.

Мы оба молчали. А что тут, собственно, скажешь? И так всё ясно. Он, не церемонясь, обнял меня, поцеловал. Я сначала колебалась, а потом вдруг подумала: будь что будет. До кровати мы так и не дошли. На мне была короткая джинсовая юбка и кофта с длинным рядом пуговиц. Кое как её удалось расстегнуть, юбка же была беспардонно задрана до талии. Нежности здесь не было никакой, но я и не хотела её. Мужские руки легли мне на бёдра и слегка приподняли, чтобы я села на край стола. А я просто цеплялась за него, обвивая руками и ногами.

Когда всё кончилось, Сашка наконец отнёс меня на кровать. Я лениво перебирала его волосы и думала, что совсем не ощущаю себя шлюхой или предательницей. Я вдруг поняла, как иногда нужно мало для счастья.

— А знаешь, это ведь не случайность, что я был вчера рядом с твоим домом.— Он помолчал. — Я давно хотел тебя найти. Знаешь, Маша, ты особенная девушка… не такая, как все…

Он сбился, а я продолжала молчать. Взглянула вверх: такой же жёлтый с облупленной побелкой потолок. Я представила себя сидящей в домашнем халате на этой постели и уплетающей малокалорийные йогурты.

— Я был бы очень счастлив, если бы ты жила со мной.

Я встала и начала приводить в порядок одежду. Сказка кончилась.

— …не уходи так, подумай!

Мне в руку легли холодные ключи с брелком в виде сердечка. Я улыбнулась, взяла ключи, букетик фиалок и вышла.

Серёжа вопросительно поднял брови.

— Цветы? Где ты была? И чьи это ключи?

— Сходи, пожалуйста, за сигаретами.

— Тебя не было полдня, неужели так сложно было зайти в магазин? И не увиливай от вопроса.

Я взорвалась.

— Неужели так тяжело хоть один раз в жизни без скандала сходить в магазин, когда я прошу?!

Серёжка выглядел растерянным.

— И купи, пожалуйста, булочки. Мои любимые.

— Какие?

— Мои любимые,— я вздохнула. — С корицей.

После того, как за ним хлопнула дверь, я тяжело опустилась в кресло. Он вернётся через полчаса. У меня было мало времени.

Я шла по широкому проспекту. В темноте особенно ярко горели новогодние фонарики. Я вошла в опшарпанный подъезд старого дома, поднялась на третий этаж и позвонила. Дверь открыла мама. За её спиной я увидела блики телевизора. Шла “Бедная Настя”. В квартире пахло чем-то тёплым и родным. Мама посмотрела на мои чемоданы и улыбнулась. Я тоже улыбнулась. Чёрт возьми, как хорошо дома!

— С Новым годом, мама!