Кристина_Негелева — Я УМЕРЛА В ПЕРВЫЙ РАЗ

15 сентября 1997 года

Мне 13 лет. Я учусь, у меня есть мама, отчим.

Я курю и пью водку с друзьями. Что еще нужно для нормального девичьего счастья? И парень у меня есть, и в бассейн я хожу каждую неделю, но голова болит от всего происходящего.

Смешные мысли в 13 лет. Не переживаю о том, что нужно что-то есть, где-то жить. Милая беспечность, приводящая в ад.

Сердце мне подсказывает, что так жить нельзя и не нужно, что это всё это не принесет мне радости и счастья.

6 декабря 1997 года

Мы с Вероникой выпили много водки на улице. Зачем? Не знаю, просто так было модно. Когда пришли на дискотеку, я почувствовала, как водка разливается по моему телу горячим потоком. Потом, я упала и ударилась головой. Не помню, как я дошла до дома. Было очень плохо. Я впервые поняла, что значит утро после пьянки. Утром мама Вероники пригласила нас к столу, налила вина, мы робко отказались, сославшись на то, что не пьем. А она нас похвалила: «Молодцы, девчонки, лучше никогда не пить». А мы просто не могли.

15 февраля 1998 года

Я нашла книжку, в которой написано, как жить нельзя, и поступила в точности наоборот. Там был приведен список наркотических лекарств. Гемитон — это почти, как клофелин. Я читала с неугасающим интересом. И почему в школе этому не учат?

Я тут же обшарила всю аптечку, не нашла ничего кроме пипольфена и гемитона.

Сегодня я впервые попробовала клофелин. Было ужасно, сильно хотелось спать. Неужели наркоманы желают добиться такого состояния? Я возмущена до предела.

20 марта 1998 года

А сегодня я дала попробовать гемитон Нине. Ей было очень плохо, а я тут при чём? Она выпила так же, как и я, 4 таблетки. Мне даже захотелось вызвать скорую, но тогда мне пришлось бы признаться в том, что мы пьём колёса.

20 июля 1999 года

Анаша! Вот, это вещь! Эти пацаны постоянно себе больше химки забирают. Будем все делать сами, еще Витю можно позвать, он не такой как все. Наташка тоже любит анашу. У неё красивая улыбка. Она всегда с интересом поглядывает на уголек косяка, когда затягивается дымом, и, как-то по-детски, причмокивает. Это вызывает дикий восторг у меня.

15 августа 2000 года

Сегодня в мою жизнь вошел героин. Это было необыкновенно и одновременно так привычно …

Что-то изменилось, но не могу понять что. Ленка принесла мне героин на дозу и сказала, что ей понравилось и она уже неделю под кайфом. Ну а я что, хуже Ленки что ли? Или она зря это сделала, малолетка? Может героин — это навсегда?

Да нет же, я хотела поступить в университет сама — я поступила, хотела найти работу — нашла. Мне всего 16 лет и я многого добилась сама. Если так уж пошло, то я сильная, я смогу бросить.

Колоться — никогда, только нюхать!

Я не уважаю наркоманов, которые ради гекса готовы на всё.

15 сентября 2000 года

Сегодня я в первый раз укололась. Девчонкам хорошо, у них-то вены хорошие. Я же не могла себя колоть и они всё задули, наорала на них. Три подружки — три наркоманки, три пути. Теперь я могу брать героин! В районе рынка, где мы взяли героин, есть школа, а чуть подальше — гаражи. Мы зашли за них. Какие-то мальчишки бегали вокруг. Мы кричали на них. Три шприца, героин на троих и никто не умеет колоть. Мы сто раз видели, но ни разу не решались сами. «Может, будем нюхать?», — предложил кто-то из нас троих. Мы уже подсели, нас не торкнет, нужно колоть. Мне, как самой старшей и серьезной, было поручено разбавить и разделить героин. Высыпав в двушку, набрала полтора кубика воды физраствора из купленной в аптеке ампулы. Потом я разлила в инсулиновые шприцы по полкубика каждой. И теперь мы, вооружившись, решали, кого колоть первой. Процесс был впервые, поэтому представлял для нас определенную сложность. Вика перетягивала руку в районе запястья Лене. Когда вены проявились, я прицелилась и сразу же попала в вену. Инсулиновые шприцы очень были кстати нам, новичкам. Потом я без проблем уколола Вику. Я восхищалась тем, что с первого раза освоила этот сложный процесс внутривенной инъекции. Осталась проблема — кто будет колоть меня. Лена повторяла все действия в точности, как делала я. Рука дрогнула и из плохо просматриваемой вены выскользнула игла инсулинового шприца, но Лена продолжала вводить героин — полкубика под кожу. Надулась шишка. Они уже зависли. Сильный приход, впервые героин тёк по вене. Лена закурила сигарету, успокаивала меня, говоря, что все равно должно торкнуть. Прихода я в тот день так и не дождалась….

7 ноября 2000 года

Мы с Ленкой сегодня считали дырки на венах, у меня 22, у нее 16 — это и понятно, у нее-то вены на поверхности.

Кстати, как все стало мелочно в жизни. Видимо такова жизнь!

3 декабря 2000 года

Мама узнала, что я колюсь. Всё равно бы узнала когда-нибудь. Это Вика с Ленкой прокололись, а я хотела еще к ним с университета в школу приехать. Они украли дубленку с раздевалки. Мама как узнала, что ментов вызвали к ним на хату и спалили, что они уколотые, подходит и спрашивает: «Показывай куда колешься».

Видимо фильмов насмотрелась — начала мне кофточку на локтевой сгибе задирать. А там тю-тю. Туда же колоться зимой не так удобно. Не нашла она, что искала. Наврала я ей, что нюхала пару раз и всё.

7 декабря 2000 года

Ленку увезли в деревню перекумаривать. Бедная, как она там это переживет. У неё помню приступ кашля был. На сухую перекумаривать — ужас.

20 декабря 2000 года

Она приехала!

Подходит ко мне говорит: «Ты скатилась на дно». Сказала ещё, что я слабая, раз еще колюсь.

23 декабря 2000 года

Ленка пришла ко мне с деньгами. Колоться-то охота, а где брать героин не знает.

15 января 2001 года

Сегодня меня менты взяли. Там торгуют в каждом доме. Мы только с Сашей взяли дозу и отходили от дома, он увидел жигули белого цвета и мне дозу в сумку кинул. В общем, нас взяли и в отдел, а там как с собаками обращались.

13 февраля 2001 года

Я всё смеялась, думала до суда не дойдет. Что там килограмм героина что ли. Там всего-то несколько миллиграмм. Мама, конечно, ругалась очень, но я ей наврала. И вообще ложь стало моей правой рукой, как я без неё?

Суд тянули долго, мама подсуетилась и я прошла по делу как свидетель, и Саше к его трём условным ничего не добавили? Ну и хорошо.

18 февраля 2001 года

У меня депрессняк.

Что такое смерть? Может это выход из моей ситуации? Надоело колоться, просыпаться каждое утро на кумаре, бежать куда-то, искать денег. А этот кашель — просто от ломки или туберкулез подцепила? А может это ВИЧ-инфекция? Заур, с которым я кололась с одного шприца, кажется, болен.

25 февраля 2001 года

Вчера я купила дозу, хотя я не кололась уже ой как давно, может неделю или две. Дни вообще теряют четкие границы, когда ломает.

Я зашла в ванну.

«Мало, — подумала я, глядя на героин, — но он хороший. Хоть бы получилось».

Включила музыку. Магнитофон надрывался словами Земфиры: «Пожалуйста, не умирай или мне придется тоже ...».

«Умру. Надоело. Ухожу»

Мысли кричали так громко, что Земфира, казалось, уже просто шептала.

Включила воду. Она добавила общий фон. Стало так шумно и нервно. Зубы застучали. У меня так часто бывает, когда я волнуюсь. А сейчас-то чего? Ведь уже давно хотела умереть.

Я сняла ремень с халата, который висел на двери. Перетянула руку чуть выше локтевого сгиба.

«Централ давно сожжен», — с грустью подумала я и принялась целиться в соседнюю вену. Её почти не видно, но она хорошо прощупывается пальцами. Я напряжена и сосредоточена на процессе и даже не приходит мысль, что это последние минуты жизни.

«Ну, вот, пошел контроль».

Мысли запутываются. А может не стоит умирать, просто кайфонуть и жить. Завтра построить новые цели и ценности, найти парня, устроиться на работу. Завтра…

Завтра меня убивало, Завтра меня убило.

«Ухожу».

Смерть вливалась в кровь. Боли не было, а сама смерть была такой темной и пустой. Темнота и пустота. А потом и это прошло….

Спустя четыре часа, я открыла глаза. Белые халаты. Не было удивления. Какое-то равнодушие. Особенно если учесть, что с трудом вспоминалось произошедшее. Я ничего не слышала — оглохла. Потом всё слишком запутанно. Слух восстановился. Всё было тихо. Только шея ужасно болела, и от рассказа мамы накатывал ком в горле.

Мама сказала, что вода слишком долго лилась. А когда музыка прекратилась, стали слышны хрипы. Она подошла, спросила всё ли у меня в порядке, но я не ответила. Они с отчимом начали долбиться в дверь. Потом он принес топор, и взломал замок. Я лежала горлом на бортике ванны, которая наполнялась водой. В руке был шприц. Кома.

«Я чуть не потеряла тебя…».

Мам, ты давно потеряла меня….

Ха-ха-ха

Зачем они спасли меня?

Я хочу сдохнуть. Я больше не смогу жить. Я наркоманка. Мне нужна доза. Каждый день я чувствую себя несчастной. Даже когда меня не ломает, мои мысли полностью посвящены героину.

Что ты такое, героин? Что ты за зло, что стольких погубил? Стольких волевых людей….

Господи, как мне жаль маму, что у нее такая дочь. Но я не могу с этим обладать. Это не так, как когда человек хочет машину. Я могу много сделать, чтоб уколоться сегодня.

26 февраля 2001 года

Через неделю выборы губернатора области … нигде нет пороха. Что делать? Даже наркоманы со стажем все перекумарили.

Кто-то бесится — продает дозу разбуторенного героина за 200, а ночью за 250 рублей. Где защита мафии бедных наркоманов, которые приносят им столько выгоды через наркобизнес?

28 февраля 2001 года

Сегодня я видела такое!

Тысяча, или их было больше, наркоманов собрались в районе Третьего поселке в одну большую очередь. Никто не знал точно, будет ли сегодня героин. Когда же кончаться эти выборы? Приехала красная девятка. Вышел парень, никому незнакомый, сказал, что возьмет героин. Сотни парней и девчонок ринулись к нему, сбивая на пути всех. И, отдав деньги, которые они зарабатывали разбоями все те дни, в которые им не удавалось уколоться, тому парню, с облегчением и одновременно насторожено, отошли в сторонку. Принялись заключать сделки по тому героину, который должен был привезти тот парень.

Но он не приехал. Все злые. Беспредельщики-наркоманы начали избивать друг друга, находя виновных. Я ждала барыг, денег у меня было крайне мало.

Когда же кончаться выборы?

Потом приехала девчонка в норковой шубе и в шапке-ушанке из голубой норки. Круто конечно для обычной наркоманки. Она сказала, что может привезти героин. Наркоманы действовали более настороженно. Из толпы выбрали человека, который славился более-менее честностью. Наркоманы отдавали деньги девчонке. Слышалось только: «мне на сотню ,мне два чека, мне пятнадцать чеков». Парень тоже сел в тачку.

Десять минут, двадцать минут. Вот она, едет. Девчонка вышла, и в её красивой шапке лежали дозы, завернутые в бумажку, их было много. Никто уже и не рассчитывал хорошо уколоться, некоторые просто хотели облегчить боль. Все совали свои руки в шапку, она не смогла бороться с такой силой. Когда героин кончился, на неё стали наезжать: «Где мой героин? Я дал тебе деньги, где он?»

Сначала сдернули шапку, потом сняли шубу и безжалостно пинали. Потом сняли всё, что оставалось на ней. В итоге она лежала на подтаявшем снегу без сапог, шапки и шубы, избитая.

Ужас. Я не хочу так жить. Подписывая контракт с дьяволом, я не знала, что так будет. Я ждала свободу, дорогие машины и связи, много хороших знакомых.

Бог, что за несправедливость царит в этом мире?

Я уже не хочу колоться, но я наркоманка, я наркоманка.