Anastasia — "Бедная Настя"

Нет… Это только сон. Такой правдивый сон. Я ведь почти поверила, что это день моей счастливой свадьбы. И что жених — любимый человек, а не мерзкий Забалуев. Но моя мать, которая обрекла меня на этот ненавистный брак, пробудила меня от этого сладостного сна. Это слишком жестоко. Выдавать меня за человека, которого я ненавижу, которого не могу полюбить. Но она стала слепа. Она не видит, как сильно я люблю Владимира Корфа, как сильно он нужен мне, хоть и не любит меня. Я не могу понять свою мать. Она не видит, что обрекает меня на ужасную жизнь рядом со стариком. Она не может почувствовать то, что чувствую я. Не может, не хочет. А сердце ранимо, оно кровоточит при одной лишь мысли о любимом. А ведь он просто предал меня, стреляясь за честь другой женщины на дуэли.

Когда я впервые услышала об этом, мне пришла мысль, что было бы лучше, если бы его там застрелили. Но она была мимолетной от гнева, от обиды на человека, который так предал меня. Предал мою любовь, мою жизнь, мои надежды… Но это я могла еще себе простить… Но простить то, что даже после этого я не перестала его любить. Все мысли, все светлые чувства были связаны лишь с ним. Я презирала себя за это, пыталась убежать от той самой ужасной боли в моей жизни… Но она оказалась быстрее меня и бежала рядом, не отставая ни на шаг. Моя первая любовь. Любовь, которая может сломать мою жизнь. Жизнь, которая и так рушится в день моей свадьбы. В самый несчастный для меня день…

Все было как в моем сне… И церковь, и свет, исходивший от множества свечей. Не было только его. Он не стоял рядом, не улыбался мне так нежно и так ласково, как мог только он. Вместо него стоял Андрей Платонович. Как бы я хотела раствориться под мягкий шепот батюшки, под пристальными взглядами икон. Захотелось упасть на пол, перестать дышать, перестать просто жить. Не видеть своего жениха, не чувствовать напряженный взгляд матери, не держать свечу в руке… Не стоять здесь, в этой церкви и думать о нем… Но никто не мог услышать моих мыслей, моих молитв. Никто не хотел слушать голос обреченной на ужасную жизнь молодой невесты, которая в день своей свадьбы так несчастна… Которая так несчастна в день своей свадьбы… Свадьбы, которую благословила моя мать. Свадьбы, которой никто не хотел помешать… Только он, но это было невозможно…

Словно под музыку моих мыслей дверь со скрипом распахнулась, все повернули головы на него. Вот он, мой рыцарь, он спасет меня от всего этого кошмара, заберет с собой. Он услышал мой крик о помощи и пришел… Главное — не броситься к нему, не разрыдаться… Не спеша подошел. Спросил, обвенчана ли я. Его мягкий голос был для меня победой. Не в силах сказать ни слова от нахлынувших на меня чувств, я лишь кивнула. Тогда он задал самый важный для меня вопрос. Хотелось еще раз кивнуть, но голос матери вернул меня к действительности. К мучительно жестокой действительности…

Поместье… Поместье Корфа должно будет быть моим приданным. Сомнение закралось в душу. Андрей спас положение, но червячок сомнения, загнанный в душу словами матери не отступил. «Поклянись, поклянись перед иконами, что все так же любишь меня?». Голос совсем чужой, голос, полный надежды, голос, в котором было только доверие. Отвел глаза. А ведь ответ на свой вопрос я надеялась найти именно в них. В серых глазах любимого человека. Но я все же нашла ответ…

И мир рухнул. Понесся вперед, сметая все на пути. Иконы замелькали перед глазами, а глаза наполнились слезами. Слезами злости, слезами обиды, слезами правды… Конечно, ответ был очевиден. Для всех, но не для меня… Письма, которые он так редко мне писал, долгие задержки в Петербурге. Ответ был очевиден. Но я, преданно влюбленная не замечала этого, читая стихи, которые даже не он писал. Я верила ему, верила его словам о любви. Верила его серым глазам…

Ноги стали свинцовыми. Глаз он так и не поднял. Не смог. Робкий шаг вперед. Я не знаю, откуда взялись силы сделать его. Еще один шаг дался легче. Боль отступала, появилось лишь равнодушие. Равнодушие к своей собственной жизни. Подошла, встала на то самое место, с которого так хотела убежать. Опять голос матери. Но я ничего вокруг себя не видела, не слышала. Только его профиль около образов. Печальный профиль, навевающий тоску. Профиль человека, который так посмеялся надо мной, над моей любовью…

Туман…Все как во сне. Безутешные попытки отомстить моему мужу в развлекательных танцах, и мысли о том, кого я оставила в церкви… Я ненавидела себя. За то, что поверила ему, когда он говорил, что любит. За то, что люблю его и сейчас. За то, что он не смог соврать мне в который раз. Я ненавидела и себя и его за многое, что связывало нас, за то, что разделяло нас. Себя за любовь, его за равнодушие. Как можно пережить такое? Я не знала. А жизнь не прекращалась, принося все новые мысли, сожаления. Видимо, мысли о нем — моя настоящая судьба. А такая судьба мне не нужна. Судьба, которую я не могла избежать, которой не могла не подчиниться…

Хотя, нет… Могла если бы сказала «да». Но тогда я обрекла бы на муки и его… Я не могла этого сделать, не могла чувствовать его равнодушный взгляд… Не могла проклясть и его, навязать себя ему… Не могла обменять его жизнь на поместье… Не могла возненавидеть его даже тогда…

Проклятье — любить человека, который видит в тебе лишь девушку из далекого детства, к которой можно испытывать лишь любовь брата к сестре… Самое настоящее проклятье…

Такой ужасный день моей свадьбы…