Блоги

Уже почти три года назад – тридцатого октября – умерла Катя Филиппова. Даже странно об этом сейчас вспоминать, как в тумане все.

Она не любила фотографироваться, у нее почти не было друзей. Все, что у нее было – это работа, которую она не особо любила. Обычная такая девченка была, в общем-то. И вот – умерла. Что от нее осталось, кроме памяти у родителей, брата, да пары-тройки друзей?

Сейчас я вряд ли смогу о ней хоть что-либо рассказать. У меня от нее остались только «Хроники офисного планктона» – да и то, это гротеск, шутка, посвященная ей. Вот и все.

И так, друзья мои и не друзья, будет со всеми. Умрете вы, умру я; кто-то напишет слезный некролог, кто-то напишет стишок, кто-то просто повспоминает полгода. А потом – забвение.

И это правильно. Жизнь идет дальше.

Спасибо тебе.

Пройдешь однажды мимо И не заметишь ты его в толпе. А он любил так сильно, Что не посмел воззвать к тебе. И бессердечным существом Останешься в его глазах. Маня всем страстным естеством Пылает поцелуй на его губах. Он не в силах позабыть Блеск твоих зеленых глаз. Он не в силах возвратить Тот ужасный странный час. Когда обидел навсегда, Он не понимал тебя. Он не найдет никогда Хоть каплю достойную тебя. Ты забудешь его слова И повстречаешь принца... Но почему потекла слеза? А может это был принцип?.. 25.10.2010

Моральная сила. Лучше алкоголя с тоски. Действует, правда, недолго, к сожалению. Но когда действует —— действует на убой.

Знаете, есть такое состояние – «Ничего не писать». Да, понятно, почти все ничего не пишут. Тут другое: писать не хочется. Вроде даже идеи есть, и что-то в голове вертится, какие-то слова приходят на ум. Но выбрасывать это куда-то из головы не тянет. Незачем. Нет мотивации, желания. Зачем, если в голове оно прекрасно, а на бумаге, или, там, в окошке «Ворда» будет просто каким-то текстом, не имеющим полного насыщения смыслом, поскольку почти никогда не получается выразить мысль полностью. И выражать надо тогда, когда это нужно – кому-то кроме тебя, ну и – тебе нужно до него, этого кого-то, доносить мысль. А если нет и этого? Тогда, пожалуй, само действие себя пожрет со временем. Сначала будет непонятно, зачем это делать, а потом —— непонятно, как. И не нужно ни для чего.

Такое состояние открывает глаза. Начинаешь видеть. И понимать, насколько твои жалкие потуги создать хоть что-либо убоги и нелепы.

Вот, потрясающий клип, я считаю. Земфира прекрасна и невероятна.

 

Недавно приснился сон, битые две недели я всё думал, как его записать и сделать небольшой рассказ. Сегодня собрался с мыслями и силами и сел за ниписание. Вышло такое:

После первого глотка кофе я обжег верхнее нёбо. Времени ждать, пока кофе остынет, не было, так что пришлось его чем-то разбавить. Перерыв все шкафчики на кухне, я нашел только коньяк, бутылка которого уже успела покрыться пылью. Он был не из тех видов коньяка, которые стоит нюхать, держать тёплой рукой и наслаждаться ароматом. Это был самый дешёвый коньяк, который мой дядя пил иногда после обеда в случаях, когда не было рома. Дядя утверждал, что весь коньяк одинаковый и пахнет отвратительно, так что если уж его пить, то не стоит выбрасывать деньги на ветер, а смело покупать самый дешёвый. Я влил в чашку грамм шестьдесят, перемешал ложкой и, прищурившись, отпил немного. Кофе приобрёл жуткий вкус. Если дорогие коньяки с годами настаиваются и становятся лучше, то дядин коньяк стал разбавленным спиртом коричневого цвета. Мой коктейль нужно было чем-то запить, но кроме воды из-под крана ничего не было. Даже холодильник был выключен уже пару лет. Я достал сигарету и чиркнул зажигалкой – противный вкус сменился другим, не более противным, но все же лучше.
Теперь можно было спокойно разглядеть из окна «Рейв» желтого цвета, восемьдесят пятого года выпуска. Это была зверская тачка с откидной крышей, заострёнными формами кузова и тремястами лошадками под капотом. Внутри же было старенький кассетник, который, казалось, вот-вот и разольётся американскими песнями, ровесниками самой машины. Когда дядя заезжал во двор на «Рейве», из машины вырывались песни «AC\DC», а ребятишки бежали вслед за тачкой, и напевали уже знакомые им тексты. Аудиосистема была такого качества, что избавиться от ощущения того, что музыканты играют на заднем сидении, было невозможно. Сейчас же «Рейв» стоял сам по себе. После того, как дядя пропал несколько лет назад, машина всем своим видом показывала, что она не одинока, но в скором она покрылась пылью, и даже камеры начали чуточку сдуваться. Сегодня она была покрыта осенней листвой, но даже всё это не мешало ей казаться величественной в сравнении с другими машинами во дворе.
Я допил кофе с коньяком, затушил сигарету и прошел в коридор, где на тумбочке оставил картину, завёрнутую в бумагу. Приподняв картину, я увидел серебряное кольцо моей тётушки. Это кольцо без сомнения принадлежало ей, потому что по окружности было написано «Люблю тебя, и это, чёрт возьми, круто». Лет двадцать назад молодой и безумный архитектор подарил это кольцо подающей надежды художнице в день свадьбы. Это были мой дядя и тётя. После того, как дядя исчез, тётушка долго не могла снять кольцо из-за распухших пальцев. Но год назад она оставила это кольцо на том месте, где я его нашел, и ушла из этой квартиры, потому что всё здесь только и напоминало о её любимом. Родственники хотели продать квартиру, но я настоял на том, чтобы квартиру оставили в покое. Не зря ведь перед уходом дядя написал записку с текстом «Я ещё залечу к вам!». Кажется, только я не переставал в это верить.
Захватив картину, я открыл двери рабочего кабинета дяди. С непривычки я зажмурился – белый свет, будто вырвался из темницы, и пытался проникнуть в каждого. Самым странным в жизни дяди был его кабинет – он был полностью белым. Стол, стулья, диван, бар с парой бутылочек «Малибу», полочки со свёрнутыми в тубы архитектурными проектами – всё было белым. Стены и полы были выкрашены белой краской, потолки выбелены. На рабочем столе были разбросаны белые ручки и карандаши вперемешку с линейками и транспортирами, лежал закрытый «MacBook», рядом с ним стояла белая ваза с бумажными цветами, которые, по словам дяди, никогда не вяли. Также в кабинете у стены стоял …., но в информационной эпохе он стал совсем не нужным, и его заменил ноутбук. Для освещения дядя использовал лампы дневного света. Он говорил, что они ему не дают расслабиться и подстегают к работе. В этом кабинете рождались такие архитектурные проекты, как небоскрёб в форме винтовой лестницы, который стоит в центре нашего города, «Клавишная площадь» — подвешенное металлическое сооружение, каждая часть которого была якобы клавишей, на которую можно было наступить и она загоралась. «Дом-попугай» не исключение, правда, сейчас его выкупил какой-то зажиточный бизнесмен. Последний чертёж, прикрепленный к стене кнопками, дядя сделал перед тем, как исчез. Это был винт с лопастями. Размеры его были не известны, видно дядя не успел их вписать, но все думали, что это гребной винт корабля. В верхнем левом углу была надпись «AB-2», но и это осталось загадкой.
На вопрос, зачем дяде белый кабинет, он отвечал, что, находясь в нём, он чувствует гармонию и может её смело нарушить своими проектами. Точную копию кабинета хотели воссоздать на последнем этаже одного из шедевров дяди — «Вавилоне», проектируя который, он смешал все языки, народности и расы, — но никто не знал, стоит ли делать это, пока не найдут дядю, живым или мёртвым. И вообще, стоит ли делать кабинет дяди так близко к Богу.
В кабинете был только один изъян – надпись на стене чёрной краской. После ухода дяди моя тетушка всё ещё надеялась, что он вернётся. Милиция разыскивала его полгода, и в итоге сбилась со следа. Тогда тетушка взяла чёрную краску и большими буквами написала над диваном фразу «The End», после этого закрыла кабинет и больше туда не входила.
Я присел на диван и стал разрывать бумагу, которой обвернули картину. Из-под желтой бумаги стал виднеться белый цвет. Я сорвал бумагу, забил гвоздь выше того места, где находилась чёрная надпись, и повесил картину. Комната сразу же обрела свой привычный вид. Белая рамка и безупречно чистый холст будто сливались с кабинетом. Отойдя на пару метров, я практически уже не замечал картины.
Дело было сделано, так что я вышел из кабинета и закрыл дверь, но вдруг где-то вдалеке услышал рёв мотора, который, по всей видимости, принадлежал самолёту. Страшный звук приближался с каждой секундой. Я укрылся в углу около выхода из квартиры, так и не решившись выйти из неё. Меня охватил страх – руки начали трястись, ноги не слушались, из глаз ручьём текли слёзы. И в момент сокрушительного удара о стену чего-то громадного и массивного из моего горла вырвался отчаявшийся крик. В этот же момент стена из дядиного кабинета разрушилась, и из неё показался винт с вращающимися лопастями.
Я всё ждал, что же случится дальше, но, кроме того, что мои руки и ноги тряслись, а винт постепенно останавливался, во всей квартире ничего не происходило. Покарёженый металлический винт торчал и настораживал. Было ощущение того, что сейчас он закрутится в другую сторону и агрегат даст задний ход. Но постепенно он остановил свой ход и вовсе. Я собрал все свои силы, заставил ноги держать себя в руках, встал и открыл двери, так и не поняв, что это лишнее – большая часть стены была ведь разбита на маленькие осколки.
Передо мной открылась картина хаоса. Белые стены были в гари, машинном масле и осколках самолёта, который лежал прямо в комнате. Точнее, его небольшая часть. Крылья, шасси и хвост, видимо, оторвались при столкновении о стену дома. В комнате просто лежала половина кабины «кукурузника», несколько переделанного в дизайне.
Я переступил через обломки и открыл дверь со стороны второго пилота. Из кабины начало выпадать тело голой женщины с бутылкой рома в руках. Я отступил и дал телу спокойно упасть. После этого внимательно осмотрел кабину: позади сидений пилотов лежало ещё одно тело женщины, на сей раз в нижнем белье и без бутылки в руках, а в сидении пилота восседал, словно на троне, мой дядя. Первое, что бросилось в глаза – это его улыбка. Улыбка обезумевшего счастливого человека, иначе и не скажешь. Я увидел его радость в глазах. Он был точно рад возвращению домой после столь долгого отсутствия. Правой рукой он указывал вперёд себя. Я посмотрел вдоль его руки и увидел, что на каждой лопасти винта с тыльной стороны была написана одна и та же фраза – « Я вернулся!».
Не зря я верил в его возвращение, хотя и не ожидал такого шага от него. Он всё же казался мне шизанутым создателем, а не безумным бунтовщиком. Я взял его руку и попытался положить на колени, но рука задела вырвавшийся из бортовой панели спидометр. Впервые в жизни я увидел картину в замедленном кадре. Спидометр не спеша, падал, задевая ручки и переключатели, царапая фотографию тетушки, приклеенную к бортовой панели. Конечной целью падения спидометр выбрал вырванный из «Рейва» кассетник, и нажал на кнопку «Play». Кабину и белый кабинет заполонила музыка и я вспомнил, как раньше я бежал за машиной дяди вместе с дворовыми ребятами, напевая уже знакомый мне текст.

"Living easy, living free.
Season ticket on a one-way ride,
Asking nothing, leave me be
Taking everything in my stride.
Don't need reason, don't need rhyme,
Ain't nothing I would rather do.
Going down, party time —
My friends are gonna be there too.

I'm on the highway to hell.

No stop signs, speed limit,
Nobody's gonna slow me down,
Like a wheel, gonna spin it.
Nobody's gonna mess me round.
Hey, Satan paid my dues,
Playing in a rocking band.
Hey Momma, look at me.
I'm on my way to the promised land.

I'm on the highway to hell,
(Don't stop me!)

And I'm going down, all the way down
I'm on the highway to hell."

nbsp;   

Сегодня ночью был странный сон. Он сохранился в памяти до вечера.
Я поехал непонятно на чем с неизвестной, но дружественной попутчицей непонятно куда, но известно зачем. Что это была за цель — сейчас я не знаю и во сне она потерялась, было лишь ощущение, что она есть.



Читать дальше...

В тихой комнате за доверие-рассплата. Лишь укол, и люди в белых халатах. Каждый день, просыпаясь от стонов, Ты мучительно смотришь в окно. Понимаешь, что это начало.. Твоя жизнь, как сплошное кино... Удивляясь признаниям гнева, возмущённо признаюсь себе, Что сейчас основная задача-верить в лож, приближаясь к беде. Только странны его монологи, где ирония, страх за себя. Чтоб ушли все несчастья с дороги, с которыми связана я. Ведь узнав о моём обещании,словно тьма охватила меня, Не услышать уже той иронии, и признаний в любви от тебя. И теперь понимаю ту мерзость, от которой всего в двух шагах. Но поверить так трудно даётся, лишь опять море слёз на щеках... В тихой комнате за доверие-рассплата Лишь укол и люди в белых халотах.. Каждый день, просыпаясь от стонов, Ты мучительно смотришь в окно, Понимаешь, что жизнь лишь в обмане, Так закончилось злое кино...

Хотел я как-то написать диссидентскую статью о моральной силе народа.

Точнее, о моральной слабости.

О том, что у современного человека нет морального мотиватора; что у него нет ни бога, ни суеверий; что любое дело, за которое он согласится взяться, должно быть рационально обосновано. Нет, понятно, есть люди с богом или суевериями, и я даже лично таких знаю. Но их – меньшинство; большинство же, формирующее моральный облик и основную ситуацию в обществе, не имеют бога. И нет у большинства из-за этого моральных сил и мотиваторов, нет смысла жизни.

Все, что полагалось тысячелетиями священным, для современного человека иррационально, не доказано и недоказуемо. Бессмысленность большей части человеческих проявлений ставит современного человека в моральный тупик, из которого выхода нет. Даже назад не двинуть, поскольку поезд уже ушел. И он, человек этот, барахтается в луже собственного дерьма, поп-культуры, дезинформации, негатива, уничтожающих рассудок новостей, и жрет, жрет это самое дерьмо, давясь, через силу – а деваться некуда, нет альтернативы. Человек не делает ничего, потому что ни в чем нет рационального смысла; он плывет по течению, тикает, как часы, размножается, питается, повинуется силе и ему на все плевать. Он – не человек, потому что вера – это основа, отделяющая человека от животного, а веры – нет.

Вот о чем я хотел написать. Хотел – и не написал. Потому что нет смысла.

Задыхаюсь. Снова меня настигло это дерьмовое чувство! снова ты в моей голове! О Боже! когда избавишь от этого кошмара??? Когда я уже стану жить нормально? Клинит. Хоть бы на мгновение порыться в твоей голове, узнать, о чем ты думаешь. А вчера хорошо было... очень хорошо. Знаешь, я думала меня отпустило наконец! Этот круг разорван! Душа и сердце спокойны.Но нет же! Пришел вечер: одно воспоминание о тебе. и все. Ломает. меня это сломало почти, понимаешь??? С,Л.О.М.А.Л.О. Я не могу так дальше... Прошло 3 недели. Без сна. улыбок. счастья. и чувств. Жизнь прошла мимо меня... Я застыла, когда все было хорошо. И оживу лишь тогда, когда снова будет все в порядке. А оно не будет... Я думала, что вчера все станет хорошо. Но не стало. Но хотя бы вчера я впервые искренне улыбалась. Может тупо солнце??? Не знаю. Но я была счаслива. Те несколько часов. Я была счастлива, смотря как малыш делает свои первые шаги, а рядом идут его родители и смотрят с любовью, поддерживая его, чтобы не упал, как летели птицы... как сверкала рубинами рябина в небе. Это было настолько закораживающе... помню как подошла, чтобы сфотографировать рябину. А там сидели птички... Маленькие.. Желтые... чтобы достать ягодку они свешивались с ветки вниз головой... Мило очень...) Это все Бог. Это Он. Слаще всего. Он помог вчера утешить мое сердце. Пусть и на несколько часов. Бог дает нам трудности только когда полностью уверен, что мы с ними справимся. Быть может вчера он решил что я больше не смогу? Только ему ведомо. А разве я могу??? Зачем все снова, Господи? Я не буду курить. я уже не курю. С пятницы. И мне не хочется совсем. Хочу снова стать той девочкой... с большими добрыми глазами, дышащими наивностью и счастьем. Как зашить сердце и душу???Как??? Наверное на данный момент это сделать можешь только ты.

Я стала вчера соучастницей убийства. Ехали с сестрой из Зелёного в Васильево вечером и недалеко от Айши нам под колёса выбежала лиса. Сестра завизжала, но ничего не успела сделать и бум-бум... Я уговорила её вернуться, мы утащили лису с дороги. Она была маленькая и красивая. Потом мы заняли у её живущего неподалёку друга лопату, в общем-то и самого друга тоже заняли, закопали лису... жалко. Я даже не могу сказать, что я сильно расстроилась, если учесть, как я отношусь к смерти. Но животину жалко всё равно((

24.10.2010 утро. открываю форточку (если так можно назвать эту часть пластикового окна). сижу у компа, слышу крик птицы и яростную возню кота — окно зашторено, а он пытается проникнуть туда. весь подоконник уставлен кактусами — колючими и цепучими. в самом углу, зацепившись за цепучий кактус, в сильном ужасе бьётся синичка. крохотная, видимо ребёнок. хватаю кота и выкидываю его из комнаты, закрываю дверь. передвигаю множество горшков с кактусами, дабираюсь до замершей в испуге синички. при виде меня, её ужас стократно усиливается, она начинает биться в стекло, но кактус цепко держит её за обе лапки. протягиваю к ней руку, пытается слабо защищаться, клюёт. осторожно освобождаю крошку из жуткого плена, выпускаю. на ветке её поджидает мамаша. радостно пискнув, улетают. день. несколько лет кормлю синичек семечками. этой осенью прилетел новичок — необычная птичка с длинным клювиком, она набирала несколько семечек в клюв и улетала их прятать. оказалось, что это — поползень. стою на кухне, неожиданно, со всей силы влетает в закрытое окно, разбивается и падает. смотрю вниз — лежит неподвижно на жёлтом каштановом листе. мгновенно накидываю куртку, выбегаю на улицу. никаких признаков жизни. подхожу ближе — точечки-глазки моргают — жива. стою наблюдаю, в руки взять боюсь. постепенно начинает шевелиться, вертеть головой. решилась, протягиваю руку — отпрыгивает в сторону и вновь застывает. поблизости дежурит кошка, которая уже сделала пару попыток нападения. на миг перестаю контролировать кошку и беру птичку в руки, она легко выпархивает и цепляется коготками за ствол каштана. одно мгновение, стремительный прыжок кошки — и птица оказывается в зубах хищника. я кричу из всех сил, люди оглядываются. бегу, но бесполезно. кошка исчезает в подвальном окне. ... я хочу исчезнуть вместе с птицей.

Запутавшись в сетях, Две птицы умирали. Забывшись в снах, Они упали. Борясь за жизнь свою, Ломали крылья, Рвались на волю… Глаза закрыли… «Ты подожди немного, Дай нам проститься. Осталосьтак не долго Нам смириться» «Прощай,любимый!» Счастья было мало… «Забудь,любимый!» Вдруг эхо прокричало… 21 октября 2010г

Небесным пламенем объяты Крыши маленьких домов. Ангелочки в воздухе парят — Вестники приятных снов. Спи, мой Ангел! Доброй ночи! Сон уже спустился к нам. Закрывай скорее очи И спеши скорее к снам. Там на волшебных каруселях Будем мы кататься всю эту ночь. Все эти мгновения веселья Поутру, ты вспомнишь в точь! 10 августа 2010 г.

Не бойся, я буду лишь с тобой… Ты стал для меня жизнью и судьбой. Тебе лишь стоит все понять, Подойти и просто обнять. Позови меня за собой Просто уведи вслед за луной. Лунным сиянием дорога Освещена, вплоть до порога. Там за порогом новая жизнь Хватит дремать, просто очнись! Не знаю… Как мне дальше жить… Но мне просто нужно рядом быть. 28.04.2010г.

Ты протянул мне свои руки, Прося последовать тебе. Сиянием прогнал все муки, Чтобы осталась верной лишь себе. Словно ты спустившийся с небес На нашу грешную землю... В других же — поселился бес. За души их тебя молю. Согрел меня своим теплом И отвел ненастье. Ведь шел ты напролом За жизнь мою и счастье. 20.04.2010г.

Я открываю глаза, Сегодня свадьба моя… А ночью гремела гроза, Ночь разрывала молния. Нет счастья в душе, Нет света в глазах… Лишь горечь в душе, Лишь подушка в слезах… Сегодня я невеста, Сегодня свадьба моя… О ней мечтала с детства… Но кто судьба моя? Богатый и красивый… И любит меня, несомненно… Он очень милый, И найдет любовь, непременно… Он мужчина-мечта, Но, увы, не моя. Я надела праздничный наряд… Скоро свадебный обряд. Белое платье, белые туфли… Но ведь глаза потухли… А в сердце нет любви И страсти нет в крови… Схватив свою сумку, На улице надела куртку… Бежать! Куда? Неважно! Туда, где не страшно… Навстречу ветру и дождю, Я им сегодня всё прощу. Сегодня свадьба моя, Но будет она без меня. Не помню, как очнулась… В кафе любимом проснулась… Я пила горячий чай. И уходила вся печаль. Я выводила эти строчки На мятом маленьком листочке. С волос текла вода И грязною была фата… Платье было порвано, А торжество сорвано… А на меня смотрел мальчишка… Рыжий, обворожительный парнишка. Я и раньше его встречала, Но особо не замечала… И в сердце стало тепло, А на душе светло. Но не от чая теплоты, А от его рыжины. Я не знаю, что будет, Но сердце его не забудет. И оно не ошиблось, Все так и случилось. И вот главные слова сказаны… И узами мы связаны… И на меня смотрел мальчишка, Рыжий, обворожительный парнишка. Но уже не чужой, Ведь теперь он муж мой. 8 января 2009г

Можно я назову тебя по имени? А ты улыбнешься мне в ответ… Просто пойми меня: Ведь сердце так болит. Как будто нет чего-то рядом, Как будто нечем дышать… Без твоего взгляда… Остается только писать… 14 декабря 2009 г .

Я не буду больше рядом, Потому что очень больно. И не сможешь взглядом Ты призывать безмолвно. Не хочу быть просто тенью Посреди обычных дней. Попрощаюсь с ленью И уйду я в след за ней. Я просто отвернусь, Мимо тебя проходя. Больше не улыбнусь, Глядя на тебя. Да, мне будет не хватать Твоей улыбки лишь глазами. Но я научусь прощать Обиды, причененные словами. 18.11.2009г

Он уходил с другой, смеясь. Он уводил ее, боясь: Что может потерять, Что может не понять. И не заметил пару глаз, Что ловят легкость фраз. Он не заметил той души, Что одиноко бродит средь тиши. Ее сердце не понимает, От чего оно страдает. "За что он любит не меня? За что прощается, шутя?" 19 октября 2009г.

Неужели нет на свете места, Где тот, что любит просто... честно... Кто не обидит, уходя с другой, Кто был бы только мой. Сколько можно быть опорой, Всех окружать заботой? А я хочу, что бы меня любил, Тепло и ласку, что б хранил. Хочу я быть просто: Слабой, нежной и любимой. Но в мире тесно... Уж все любимы... Кто будет отрицать сей факт? Не стоит спорить! В душе кромешный мрак. Не буду нас сегодня ссорить... Я так устала от этой жизни И это не каприз мой! В ней так пусто, серо, одиноко... От слез совсем уже промокла... 19 октября 2009г