Chelsy — Музе

Я знал, что в край увядший мой

Сегодня ты придешь,

Мой первый друг, мой робкий гений,

Пройдя путь веры и сомнений,

Сквозь правду и сквозь ложь,

Движенье жизни и покой.

Давай присядем к очагу,

Как прежде по душам

Поговорим в молчанье лунном.

И в сердце трепетном и юном,

Желаньями греша,

Я память вечную сожгу,

Ведь годы скрыли

Наши крылья.

Душа твоя чиста, светла,

Моя же — сожжена дотла…

II

Моя наивная весна

Переросла свою любовь

И постарела на сто лет

И за детей, и за отцов.

Потухшим пламенем зари,

Вчерашним ветром на восход,

Опять душа слепым чутьем

Летит за левый поворот.

Мой май, цветущий и живой,

Полынью горькою зарос.

Вокруг никто не виноват.

Но душу в пекло — на допрос.

Пускай пророчат, пусть твердят:

Погибнет завтра этот свет.

Я буду пить нектар и яд

И снова ждать чужой рассвет.

III

Я знал, что в край пустынный мой

Сегодня он придет,

Мой главный друг, мой юный гений,

Пройдя путь славы и гонений,

Сквозь пламя и сквозь лед,

Сквозь равнодушие и бой.

Я вновь присяду к очагу

Как прежде в этот час.

Чуть погрущу в привычной скуке,

Но мысли и слова, и звуки

Весомее сейчас.

Я для него их сберегу.

Март, 2005 г.