Гони его, гони его отсюда! — кричал мой товарищ, когда я бежал за собакой.
Я почему— то всегда его слушался, наверное, потому что я его всегда боялся за его командный голос, за его высокий рост, за наглы й, пошлый взгляд.
— Ну что, ты задал ему как следует? Следующий раз я его спалю гада! — негодовал он.
Я не отвечал, вообще я редко что ему отвечал, потому что боялся.
— Пошли на мусорное поле?, — предложил он.
Я кивнул. Мусорное поле было за холмом — огромное поле, усеянное ненужными вещами, газетами, бутылками и консервными банками. На этом поле мы развлекались: бегали на перегонки, играли вдвоем в прятки, считали ворон, а иногда, если удавалось гоняли с поля бомжей. Правда, я не умел, умел только он: спящих бомжей он поливал бензином, а потом поджигал. Зрелище не то что бы очень, но ему нравилось.
Он всегда был в странном настроение: слишком тихо разговаривал или, наоборот, слишком громко, иногда шипел на меня, а один раз от злости укусил, иногда он читал мне стихи или отрывки из каких –то книг: могу признаться, что стихи мне очень нравились — что-то в них было. Странный был он все –таки. Не такой как все…
Гони его, гони его отсюда! — кричал я ему, когда он бежал за собакой.
Он почему — то всегда меня слушается, наверное, потому что он боится меня.
Я посмотрел на него: невысокий, с длинными светлыми волосами, красивыми глазами цвета среднерусской равнины, с острым носом, отдаленно напоминающий клюв — не красавец, но что –то в нем было…
— Ну что, ты задал ему как следует? Следующий раз я его спалю гада! — я сильно разозлился, только не понимая отчего, бывает у меня так: сначала вроде нечего, а потом как понесет и не остановишь, — Пошли на мусорное поле? — я очень любил это поле, потому я ему и предложил туда сходить, хотя я знал, что предлагать ему бессмысленно: он никогда не откажется.
Он кивнул. Я так и знал: разве он может мне отказать…
Мы шли долго. Я безучастно смотрел на дорогу: вдали я видел наше поле… Вдруг я понял, что никогда не ходил за него, за это поле! Интересно, что там?
Я шел долго, он рядом. Я смотрел на небо: я видел наше небо… Вдруг я понял, что никогда не задумывался о том, что за этим синим небом. Мне говорили, что там…
Fuck! — закричал я.
Ты что? — ошалел я.
Я обернулся и посмотрел ему в лицо: синие глаза, прямой нос, тонкие губы, высокий лоб — все смотрело на меня недоуменно.
— Ты что ? — повторил он.
— Ты что? — повторил я. Я посмотрел ему в лицо, но оно ничего не выражало.
Мы стояли и смотрели друг на друга, ничего не понимая. Я вроде как уже собирался объяснить ему причину, почему я выкрикнул это слово, но начав, я
неожиданно запнулся на половине своей умной мысли:
— Я только лишь подумал о…
Я стоял напротив него, ничего не понимая. Я ждал пока он даст мне объяснение этому слово. Но он молчал. Вдруг он начал: Я только лишь подумал о… — и запнулся.
Странно, он никогда так не делал, не позволял себе такого, что интересно пришло ему в голову?
Я сам не знал, отчего мне в голову пришло это слово. Скорее всего, это просто слово Архимеда “эврика”, только на современный лад. Я улыбнулся про себя.
Мы так и стояли друг напротив друга. Пойдем, — сказал он. Я кивнул.
— Пойдем, — сказал я . Он кивнул. Я опять думал о том, что за небом. Наверно, там все мои мечты, воплощенные в реальность…
Мы опять побрели. Я закурил и подумал о том, что за полем. Наверно, там другой мир, лучше, чем здесь…
Вот я и на поле. Надо мной небо. Я аккуратно проходил через бутылки и старые непонятного происхождения вещи: один раз я нашел здесь гранату, поэтому соблюдал осторожность, кто его знает, может еще одну такую найду…
Вот мы и на поле. Мы пошли по нашей тропинке, которую мы протоптали. Он внимательно проходил через бутылки и старые непонятного происхождения вещи: один раз он нашел тут гранату, которой до сих пор гордится, и поэтому проходил мусор очень аккуратно, может еще одну такую найдет…
Пока я внимательно высматривал что — нибудь интересное под ногами, я не заметил пропажи другой вещи: его!
Я смотрел ему в спину, а потом посмотрел на линию горизонта и туда, где кончается поле…
Я смотрел ему в спину: он бежал навстречу солнцу, подняв голову и что –то напевал себе: я не мог разобрать мелодии. Он красиво выглядел, что –то в нем было…
Я устал бежать, остановился, обернулся назад и увидел его: он явно смотрел на меня, выглядел он как-то грустно, но очень гордо… Странный он все — таки, не такой как все…