Lens — ' В золоченой колеснице"

Ехал царь к своей царице.

Вдруг откуда-то из леса

Вышла юная принцесса.

Вся в шелках, сияла златом,

Нежно так спросила, матом:

" Ты откуда едешь, старый"?

И дыхнула перегаром.

Удивился царь не в меру

На такую вот, химеру.

А девица, видно сразу,

Всё ж понравилась, зараза.

Взял её к себе в карету,

Дал ей воблу и газету:

"Ты поешь и выпей пива,

Будь послушна и учтива".

Наблюдал за ней, довольный

И доехал до Престольной.

Вышла старая царица

И подходит к колеснице.

Дальше страшная картина,

Тут измена, тут два сына,

у царя инфаркт, гастрит,

у жены радикулит.

Бабку, старую царицу

Поместили в гор больницу,

А царя лечили дома

скромно так, всё больше, ромом.

Всё здесь, в общем — то не плохо,

Дед поправился — пройдоха.

Бабке хуже, на рентгене

Ей сказали, быть гангрене.

Показала томограмма,

Нет надежды, ну ни грамма,

Но хирург, какой — то там,

Всё расставил по углам.

Он сказал, что дело в деньгах,

Всё в каких — то там мгновеньях:

Может год или пол года.

Смастерили ей погоду,

Две иголки в поясницу

И в бассейн свою царицу.

Напустили ароматов

И из Индии, из штатов,

И купальник сшили новый,

Не плохой, но слишком голый.

Посадили на диету:

Лист капусты и котлету.

Виноград и шоколада,

Ей сказали, что не надо,

И сказали, что, в натуре —

Предпочтенье физкультуре!

На шпагат ей, мол, садиться…

Не понравилось царице:

«Вы шутите меру знайте,

Мне ж подушки подавайте.

Мне мозолей не хватало

Там, где царское начало!»

День прошёл, царица в лёжку,

Не хватает ей кормёжки.

Той порой в хоромах царских

Отдыхал старик по барски

И почуяв, что здоровый,

Звал к себе девчат дворовых.

Привели к нему и Настю.

Та сказала: « Старый, здравствуй!

Может хочешь ты чего — то,

Но мне, что — то не охота!

У тебя там два сыночка,

Я с одним сегодня в ночку,

А как солнце встанет выше,

Я к другому. Старый слышишь? «

Царь вскричал: «Убрать злодейку!»

Приказал пажу: «Налей ка! «

Тот с испугу так плеснул…

Царь напился и уснул.

Спит счастливый, всюду люди,

Все его ужасно любят,

Только Настенька — однако,

Лучше всех, но дура, бяка!

Хитро щурится глазами.

Царь проснулся со слезами.

Он сказал: «Раз есть законы,

Я надену панталоны,

Жезлом выбью позволенья

Исполнять свои решенья!»

А решил он, что отныне,

Не наращивая дыни,

Всех отправит на защиту

Рубежей и шито — крыто!

Сыновей же, под шумиху

И всё гладко и всё тихо.

Утром царские хоромы

Загудели, как от грома.

Конский топот, пушки, порох

И доспехов целый ворох.

Кони ржут, рыдают бабы.

Наплевать, что войско слабо.

Но случилось, в самом деле

Враг идёт уже неделю.

Царство грабит и людишек

И никто, ничё не слышит.

Петушок присох на спице.

Только Настенька — блудница

Побежала в огороды,

Что б подальше от народа,

А там этих басурманов…

И чего они так рано?

А один такой красивый:

Белый конь, немного сивый.

Саблей машет, видно старший.

Не видала Настя краше.

А она и без колготок.

В общем, нет на девке шмоток,

Но, зато, какие косы!

Их смочили снизу росы.

Брови чёрные, как крылья.

Глаз пришельцы заострили.

Старший враз застыл сражённый

Настей, слишком, обнажённой,

А она прикрыв соблазны,

Хоть они не безобразны,

Распустила косы чёрны,

Так сказала, очень скромно:

«Я тебя ждала так долго.

Забирай в свою берлогу!»

И задрала в стремя ногу.

Басурман потел краснея

Вот такая ахинея.

Развернул войска и гордый

Улетел с довольной мордой!

Суть? Ну что сказать могу я?

Суть везде, а кто — то хнычет.

Ситуация такая:

Суть всегда, когда приспичит!