ТАНЬКА — ОТ ЛИЦА ЧАРТКОВА. "ГОГОЛЬ"

                                                                                                1.

Дома и церкви в красной краске,

Пейзаж — противно голубой,

Хозрев-Мирза в бараньей шапке,

Мужик с выломанной рукою

И с трубкой. Вряд перед толпою

Висят картины. Я не смог

Сдержать порыв

И смело преступил порог,

Глаза закрыв.

И кто меня завлек?

Кому все эти малеванья здесь собирались продавать?

Тупую, дряхлую бездарность

Кто за искусство мог принять?

2.

Мне предлагать товар торговец начал.

Я, свыкшись с мыслию, что надо покупать,

Мусор, пестреющий от старых пятен,

Крамольно начал разгребать.

3.

Глядят… пронзительно, пытливо,

Читая трепеты души неторопливо,

Глаза. Живые, хитрые глаза.

Черты же бронзового, строгого лица

Рисованы не столь уж кропотливо.

Бесспорно, кисть художника разительна.

Старик портрет, но слишком выразителен

Характер — дух беды в живых глазах

Внушает первородный, беспричинный страх.

4.

Нечаянно тогда купил портрет.

С трудом домой тащился.

Я в студию зашел, разделся, сел,

Послушник мой — Никита появился.

Свечей нет, денег и не ел…

Мне так хотелось щегольнуть бывало,

Такой портрет я б мог нарисовать!

Профессор этому твердил упрямо:

« Не смей талант за деньги убивать!»

5.

Терпеть так больше, нету мочи!

В конце концов, я даже есть хочу….

С деньгами развивать талант гораздо проще…

Глаза глядят…молчу…молчу…молчу.

В сиянье месяца с портрета взор был страшен,

Я выдержать не мог,

Я не был столь отважен.

Всего его закутал в простыню,

Я может, хоть чуть-чуть еще посплю.

6.

Мелькнувши глазом в сторону портрета,

С глубоким страхом я заметил — нету…

Исчезла простынь, а старик идет ко мне,

Остановился, рядом опустился,

Достал мешок из платья азиатского,

Встряхнул, пересчитал,

Один из свертков близ кровати подкатился,

Во мне проснулись чувства жалко-рабские,

Рукою сверток я бесценнейший достал.

Одна червонных золотом,

Эх, лихо! Мысль злая с головы до ног пронзила тело:

А если он заметит, что потом?

Я сверток сжал в руке остервенело.

7.

Цепь жутких образов промчалась в голове.

Шаги шлестели тихо в темноте.

Вернулся, тяжкий взгляд в душу вцепился,

Я, вскрикнув, в комнате, проснувшись, очутился.

Сердце так сильно билось, как и невозможно биться.

Мгновеньем позже осознал

Сон страшный. Ясно ощущал:

Рука моя держала тяжесть,

И тут к портрету подойти осталось малость,

Лицо с портрета тянется…

Опять проснулся.

Я вижу — простынь раскрывается

И вмиг очнулся…

От снов безумных, силясь отмахнуться.

8.

Недобро утро началось.

Пришел квартирный надзиратель,

Моих деньжонок вымогатель,

Своеобразный благодатель.

Ему, ну очень было в радость

Делать сию простую гадость.

Хотя без денег мне и так уж не жилось.

Пришел с хозяином, лопочет:

— Извольте видеть как «творец» «творит»… —

Произнося слова, как будто говорит о тварях.

— свиньей живет, платить не хочет.

— нет денег…

— если нет, картинками заплатит.

Хозяин все же был живей душой,

Был более захвачен красотой.

9.

Схватился за портрет со стариком,

Сломалась рама, звякнул сверток синий.

Тут с быстротой неведомой доныне,

Очнувшись, сверток цапнул я, потом

Ответил:

— сегодня заплачу и съеду вон…

Я выгнал всех, Никиту занял делом.

И в комнате наедине с деньгами

Воображения играло пламя

О дедах, кладах,

О наследстве богачей,

Чей клад… и вроде бы ни чей.

Мне надо прикупить поболе красок,

Гипсовый торсик и гравюр с картин,

Одежду, модный фрак,

Квартиру, да билет в театр. Враз

Доступные, известные богатства…

10.

Я у портного лучшего оделся,

Изысканнейших блюд наелся

В ресторане. И в щегольском беспечнейшем ударе

Пошел гулять. И тут, как подзатыльник дали –

Профессор — главное удрать!!!

Немногим позже в новенькой квартире

Я чувствовал, как в новом мире

Все ново, все красиво, все ино.

И обо мне статья в газете, но…

Первый заказ я рисовал не смело.

Привычки не было заказы рисовать.

Здесь всякий занят личным делом.

Ни время, ни желанья обождать.

11.

Но я привык. Оттенки стерлись, круг замкнулся.

Вот этот Марс, а тот Байрон,

Аспазия, Ундина и Корина…

Как ни хотели бы

Так будет. Так сойдет.

Я мудрым сделался, хватало и внимания,

Счет деньгам позабыл,

К талантам стал суров.

Что Рафаэль — лишь имя, а призвание…

Там слава по прошествии годов.

12.

Записку на столе в один из дней я обнаружил,

В которой академия художеств,

Почтенно сообщала, что им очень нужен

Совет мой и оценка тоже.

Картина та была написана

Искусной кистью друга бывшего, из тех людей,

Жизнь для которых, без труда немыслима,

Когда же разум юных полн затей.

13.

О, Боже! Что же это в зале?

Чисто, прекрасно, просто, неземно…

Угасло дьявольское в душах пламя

У зрителей. Картина та из Рая,

Невольно слезы доброты взывало то.

14.

я вылетел из залы в гневе диком,

Как смел я свою юность загубить!

Я ненавидел это понимая,

Что не смогу ТАК рисовать, не изменить,

Но нет, талант не забывают,

Я верю, я надеюсь, я творю.

Последнее рисуя, отнимаю лишь время –

Кисть тяжела, с рукою не в ладу.

15.

А был талант? Неужто обманулся?

Я раскопал наброски прежних лет

И, догадавшись, враз вдруг ужаснулся.

Во всем виновен старика портрет

Да я…

— портрет на выброс! —

В бешенстве взревел

— я все таланты в мире ненавижу.

Искусство — яд, художник не у дел.

Еще… везде глаза с портрета вижу…

16.

Я уничтожу, в пыль сотру картины все!

Ведь их не существует, то обманы.

Изрежу, изорву, сожгу в огне.

Художники не люди, твари, гады…

Я презираю сон, для мести я живу…

Завидую! Сгублю! Втоптаю

В грязь ту глупую молву!

С ума я не схожу –

Долг мести исполняю.

И не смотрите вы –

Глаза со стен!!!

Как холодно… что окна не закрыты!?

Опять глаза, уйди нечистый дух совсем!

Я насолю всем мною позабытым.

Вот только встану…

Только поднимусь…

Я отомщу…

Искусство изничтожу…