slavamai — В запахе полыни

В заливных, некошеных лугах,

Где своё искал я жадно имя

На твоих застенчивых губах…

Моя юность в запахе сирени,

В сладком пенье звонкого ручья,

Где твои я обнимал колени

И шептал: «любимая моя».

               *             *             *

Ей что — то пела грустная гитара

О ностальгии пройденных дорог;

Она курила тонкие сигары

И так задумчиво смотрела в потолок.

А я сидел у тёмного окошка

И горько пил я горькую до дна…

Она была задумчиво-роскошна,

И так невинно, и застенчиво пьяна…

                *                *                *

И даль светлей,

И голос дальний ближе,

И всё родней мне русская душа,

И всё милей, которых не увижу,

И та любовь, которая прошла.

И грусть сильней

О прошлом, о далёком,

О невозвратном, милом, о былом…

О тех краях, что не окинул оком,

О людях тех, с кем не был я знаком…

                *                 *                 *

Грусти гармонь моя над золотом полей,

Тоскуй гармонь моя над светлою рекою;

Мне так легко под крики журавлей

Над одинокой всхлипывать судьбою.

Играй гармонь моя, играй моя родная,

Мне так легко у старого плетня

Всплакнуть о том, что сердцу дорогая

Давно, давно забыла про меня.

Играй гармонь, пусть я того не стою,

Пусть я забыл родимую свирель;

Но так легко под золотой листвою

Грустить о давней юности своей…

            *                 *                *

Я так хочу идти за нею следом

По луговой, некошеной траве,

Чтоб путь наш был так долог и неведом,

И чтоб легко кружилось в голове.

И в миг догнать, обнять её родную,

И целовать, и повалить в траву,

И ко всему отчаянно ревнуя –

Любить её, любить её одну…

И запах трав, и запах белой кожи,

И буйство рук, и шёлк её волос…

О, Господи, скажи мне, отчего же

Мне испытать всё это не пришлось?

            *                 *                 *

Может я тебя, чем-то, обидел

И был груб, и был пьян, как всегда;

Я больших таких глаз не видел

В своей жизни, ещё, никогда.

Ты прости, ты прости мне усталость,

Мою дикую, пьяную муть;

Ничего у меня не осталось,

Ничего мне уже не вернуть.

Свою жизнь я растратил в обмане…

Как болит по ночам моя грудь…

Я в твоём васильковом тумане

Так хочу навсегда утонуть.

    *                     *                        *

Не печаль, не тревожь мою нежность,

Не томи охладевшей рукой;

Светом лунным опять безмятежность

Пролилась над моей головой.

Снова все позабуду тревоги

Под осиянный нежностью свет,

И былого припомню дороги

И былую обманчивость лет.

Вспомню наши печальные встречи,

В тихой алости робкий рассвет,

И твои эти хрупкие плечи

И волос твоих шёлковый свет.

           *                 *                 *

Снова ворон судьбу мне пророчит,

Машет, машет прощальным крылом;

Знать холодною вьюжною ночью

Не вернусь я в родимый свой дом.

И никто мне души не изнежит,

Ни друзья и не злые враги;

Меня ночью безлунной зарежут

Под январские всхлипы пурги.

А под утро собаки залают,

Известят о пропащей судьбе;

И старушка моя дорогая

Зарыдает наверно по мне.

        *                *                *

Ветер играет вечерней порошею,

Тихо шуршат у ограды венки,

И над моей, над могилой заросшею

Скоро опять загрустят васильки.

Скоро опять, за рекою далёкою

Будет гармошка о ком — то страдать,

И под луною, такой светлоокою

Будет он нежно тебя целовать.

Скоро опять, золотая метелица

Снегом своим запорошит поля…

В белой фате, белоснежная девица

В тройке умчится навек от меня.

…А соловьи над могилой заросшею

Будут всё петь, будут петь о любви…

Ах как зима заметает порошею

Эти навеки родные следы.

        *                 *                 *

Пройтись бы вновь по заливным лугам,

Под небом нежным, ласковым и синим;

Упасть ничком к берёзовым ногам,

Дышать, дышать бы запахом полыни.

И позабыв о тягостной тревоге,

О тихой грусти одиноких дней;

Мечтать о дальней кочевой дороге

И о судьбе скитальческой своей.

Мечтать о том — неведомом, далёком,

Что душу так тревожит и томит,

О той любимой, милой, светлоокой,

О ком так сердце трепетно стучит.