Николай Столицын — Ядерное лето

Прогнозы... неутешительные.

Пересчитал, сверился с докладною запискою Профессора. Консервация. Значит, консервация. Т. е. выходы заварить, чтобы — ни намека на возвращение...

Запасов надолго хватит... Фильтры недавно чистили. Что еще? Да, выходы заварить. И перепроверить — каждого... из выживших. Психические отклонения, адекватность...

Впрочем, какая адекватность? Да и чему? Отсутствию выхода? Отсутствию связи с другими Убежищами?

Вспышка так и осталась черною точкою на периферии зрачка. И кашель. В тамбуре принимал партию детей... из приюта. Одному — не хватило противогаза. Размер не тот, но все же — защита. Теперь — кашель.

Бронированную дверь заварит Техник... Но это страшно — терять последнюю связь с Внешним миром. Так и подумал — Внешним: внешний проглотила уже первая вспышка. Остался — Внешний.

Может, еще раз пересчитать? Может, ошибся? А потом — еще раз... и еще. И еще.

Иней

В тамбуре холодно. Иней повсюду. Малыш его пальцем трогает...

— Иней.

И все.

А Староста улыбается. Пальцем соберет иней — и улыбается. Т. е. улыбку-то его не видать за противогазом, но Малыш чувствует... так.

И Малыш иней соберет, поднесет к самым стеклам... Нельзя в тамбуре без противогаза. Поднесет и улыбнется.

Только — у Старосты улыбка... настоящая, а Малыш старается, губы кривит.

Не понимает Малыш инея этого, мазнет его пальцем...

— Иней.

И все.

Вот если...

Пальцем написал Малыш прямо по инею — «Староста». И улыбнулся. По-настоящему. Иней теперь не просто иней — он теперь с именем.

Игра

Малыш у двери бронированной вертелся, трогал рычаги всякие, играл, как будто дверь открывает. А Староста побелел аж. Бросился к Малышу, ухватил за сумку с фильтрами — и молчит. Трясется и молчит.

И так Малышу захотелось Старосте назло... сорвать противогаз — или хотя бы сдвинуть немного.

Староста как почувствовал: вызвал дежурного — и велел Малыша... в карцер.

Карцер-то — что-то вроде склада продуктового. Банок всяческих... пропасть. И не скучно ничуть: сиди да читай названия.

Вспоминает Малыш — и не Старосту даже, а пальцы его на сумке — белые-белые. Вспоминает, морщится. Стыдно Малышу: Староста хороший, не знал Староста, что Малыш и не собирался предписание нарушать. Хотя — как его не нарушить? Прошептал Малыш: «Предписание», — и ухмыльнулся: ну, нельзя не нарушить.

А Староста Малыша лю-убит. Небось, стоит за переборкою и думает, как его, Малыша, из карцера выпустить... Поскорее, но — согласно инструкции.

Треск

Староста треск иначе слушает... «тучи мрачнее». Боится он его, что ли, треска этого?

Вот Малыш, например, уколов боится, а треск... Трещит и трещит. Чего его бояться?

Поднесет Малыш сумку от противогаза к счетчику... тот и начинает трещать.

А уж если в тамбуре постоять чуть подольше...

Ух, как трещит...

Ох, как трещит...

Мама

Взялся Малыш противогаз изучать...

Внимательно-внимательно — от фильтра до клапана. И по новой, но уже от клапана до фильтра.

А еще — скажет: «Фильтр», — и вспоминает, как этот фильтр устроен. Или — клапан.

Прошелся от фильтра до клапана. Раз 15. И обратно — 15.

Только — не помогают Малышу ни фильтры, ни клапаны. Все Малышу кажется, что за переборкою... как раз напротив огнетушителя, чуть левее...

— Клапан. Предназначен для фильтрации...

Чуть левее, напротив...

— Предназначен...

И зажмуриться, чтобы вспыхнуло в глазах закрытых — и все.

Номер

Противогаз у Малыша номером 22 обозначен, а у Старосты — 27. А у Дженни — 25.

Малыш ей за этот 25-ый номер даже пластинку пообещал виниловую с картинкою на конверте. Он ее у Старосты взял... на время.

У Дженни и размер тот же, и противогаз куда потертее, чем у Малыша. А тут — еще и пластинка, новая почти, с одною только царапиною.

Правда, проигрыватель в Убежище... только у Старосты, а пластинку-то Староста мигом признает.

Но ведь можно и не слушать. В руках вертеть, картинку рассматривать...

Ну, не объяснять же девчонке, что 25 куда к 27 ближе.

Дождь

Откроет Малыш краны в санузле дальнем — на полную... слушает, как вода шумит.

А если глаза закрыть, — вообще, дождь.

Ненадолго, правда, т. к. «экономный расход жидкости», но ведь — дождь.

Капает вначале... покуда насос не прогрелся, а потом — как хлынет. Дождь — настоящий.

Только пахнет от него — хлоркою...

Но ведь можно и не принюхиваться, а просто — слушать, слушать...

Слово

— Пакля, пакля...

А слова-то все никак — главного. Малыш и настроился уже. Даже по слогам пробовал. Первый-то еще вытолкнул, а второй — застрял

— Пакля, пакля...

И слово-то — коротенькое — два слога всего, а начнет его Малыш проговаривать — и никак. Только — губами дергает, старается...

— Пакля, пакля...

Вот «пакля» произнесешь — и сразу видишь ее, паклю эту: Техник ею трубу оборачивал — в санузле. Пакля, пакля и есть.

— Пакля, пакля...

И отсек пустой, и... никак. А уж Староста если появится... Тут и хватит Малыша разве что на отчет обстоятельный по состоянию отсека.

Эх, и слушает Староста... даже не улыбнется, а глаза-то у Старосты...

— Пакля, пакля, па...

Кашель

Прислушивается Малыш... Очень уж Малыша Старосты кашель беспокоит. Староста кашлянет в сторону, рукою закроется. А Малыш вздыхает, подсчитывает, сколько раз Староста кашлянул.

— 49.

Непорядок. А пожаловаться на Старосту докторше miss Алисе — язык не поворачивается. Не простит Староста Малышу — жалости его не простит.

— 49.

Неужели помогли Старосте порошки? Малыш их потихоньку в компот сыпал, когда по кухне дежурил. Miss Алиса, правда, не знает об этом, но разве воспротивилась бы она — Старосты исцелению?

— 50.

Может, к Дженни отправиться? Она же вязать умеет. По журналам училась, довоенным еще.

Малыш даже насмешки ее вытерпит, чтобы свитер связать... самостоятельно или с помощью Дженни... нет, самостоятельно. С буквою «С» на груди — и «М», но маленькой — с изнанки.

Не от шерсти, так от «М» маленькой, но согреется Староста — и кашель его, как рукою... т. е. руками, Малыша руками.

Девчонки

Малыш с Дженни — ни-ни, и словом не перекинется. Он ее старше, во-первых, а во-вторых — девчонка.

Староста, например, на miss Алису — никакого внимания. Малыш же чувствует, что miss Алиса, ну... А Староста — ни-ни. Расчетами занимается да показания снимает со счетчиков трескучих.

Понятное дело, может, и Староста отреагировал бы на miss Алису — иначе, но ведь он — Староста, ему — расчетами заниматься.

Miss Алиса — та же девчонка, хотя и в очках. Впрочем, очки у нее так, для солидности, чтобы Малыш ее сущность девчоночью не разглядел. Ишь, хитрая...

Староста, в общем, ни-ни, и Малыш... на Дженни не глянет даже. Некогда Малышу с девчонками. У Старосты — расчеты, у Малыша... Староста.

Скорчит Малыш рожицу, а Староста и хохочет, покатывается. Забавляют Старосту рожицы Малыша. А во время хохота Староста от расчетов и отдохнет.

Т. е. не с девчонками время впустую теряешь. Т. е. при деле Малыш... ни-ни, т. е., — ни слова, ни полслова.

Свет

Вот положено, скажем, свет гасить в 20:00. По инструкции положено. Малыш-то не против инструкции, но ведь ежели погасить именно в 20:00, то укладывайся, значит, Малыш — согласно инструкции — да засыпай под урчание шахты вентиляционной. Согласно инструкции.

А Малышу и не отсутствие света надобно, а мгновение краткое, когда свет погас, а в постель еще не пора. Малыш тогда встанет посреди отсека, зажмурится — для верности... и представляет.

Разное Малыш представляет. Кукурузу, например, консервированную. В день Имени получит он ее от Старосты в подарок. Только и остается, что — зажмуриться и представить. Аж слюнки текут...

Но чаще всего — пытается Малыш представить, как выходит Староста в тамбур — и его, Малыша, за руку ведет. Или так. И рассказывает, что согласно инструкции...

А дальше — не представляется как-то у Малыша. А может, времени не хватает? Малыш свет гасит всего-то минуты на 2 раньше положенного: неловко Малышу Старосту огорчать с его инструкцией.

Жалоба

Жалуется Малыш... Господу. На Старосту жалуется. Господь не miss Алиса, Господу — можно.

Да и Староста не узнает: Господь не так и болтлив, как miss Алиса, он не расскажет Старосте о жалобах Малыша, не такой у него характер.

Главное, чтобы Господь на Малыша обиды не затаил. Ведь не знает Малыш, как молиться Господу, жалуется — и все. А вдруг и у Господа своя инструкция имеется, а в ней и прописано... все прописано.

Вот, к примеру, Малыш чесноку объелся с горохом. И пахнет от него... Или — вместо того, чтобы каяться, он, Малыш, Господу жалобами досаждает. Или...

Но ведь должен же хоть кто-то Малыша выслушать? Не перебивая... а? Вот и жалуется Малыш... на Старосту, который не спит почти и все рассчитывает, пересчитывает — и кашляет. Совсем от рук отбился. В общем.

Жалуется, жалуется Малыш, а сам улыбается при этом... специально улыбается, чтобы Господь не думал, что Малыш в обиде... на Старосту.

Бессонница

Бессонница у Старосты. Все-то он вышагивает между отсеками... и бубнит, бубнит.

Малыш прислушивается, прислушивается, а сквозь переборки только и доносится, что бу-бу-бу Старосты да шаги его... тяже-олые.

А ведь Старосте сон нужнее, чем, скажем, Малышу. Малыш и так выспится, а Староста...

Стихли шаги. Значит, Староста у тамбура мнется. Опять шаги... Возвращается.

Малыш и записку составлял докладную на имя Старосты. А в ней подробно так расписывал, что такое бессонница и как бороться с нею в полевых условиях.

Ну, не писал, а сдувал прилежно с учебника miss Алисы. Причем сдувал, ни слова не понимая, но учебник все-таки, с картинками... значит, доверия достоин.

Два дня Малыш о бессоннице... сдувал, на третий — порвал на клочки...

Если уж вышагивает Староста — это потребность его такая, и не Старосты потребность, а просто — старосты. А Малыша потребность — слушать бормотания его, бессоннице сопереживая. Правда, спать хочется... ужас.

Староста, эпилог

Запутался в расчетах... окончательно. По одной версии — Зима не закончится вообще, по другой... Ерунда какая-то. И заваривать не нужно, и вон тот мальчишка — из тамбура — на Поверхность шагнуть успеет. Как минимум.

Запутался...

А глаза-то у мальчишки...

Староста его еще отсчитывал тогда, противогаз на него надевая. Правда, отсчитывал — для порядка, скорее. А мальчишка попался! зыркал все на Старосту исподлобья и сопел при этом... кажется.

Как мальчишке этому объяснишь — выходы заваренные? Ну, не поверит он, что Зима — навсегда.

А расчеты... Плевать на расчеты! Главное, чтобы надежда у них оставалась. А если Староста сомневаться начнет, можно мальчишку того найти — и в глаза его заглянуть...

Ведь малыш совсем, а такая в глазах его... не надежда, нет, вера — в то, что Зима закончится — и придет настоящее, самое настоящее Лето.