от конца и до начала-как словно внутрь через вход, ведущий наружу..

он плакал, даже не смотря на то, что полукровке его происхождения, его воспитания и профессии, плакать не полагается. несмотря на бесчисленное количество жертв, убийств, пыток, вспоротых животов и хладнокровно разделанных живых существ. ему было больно и он плакал.

он плакал при виде падающих звезд, при виде ночного неба из груди его вырывался хрип, ему казалось, что оно ополчилось против него своей такой простой и так всеми любимой красотой. а ему нравились трупы. у него была прекрасная профессия. а еще он умел плакать.

он плакал, когда младший в его негласной команде подарил глаз, правый глаз Горечи. он плакал, и был рад, что на его лице красуется маска. он плакал, когда орудовал своим оружием, выкручивая собственные руки до боли в суставах.. он плакал, когда отзвучал последний звук, когда он ступил на нормальную землю-он плакал, покидая свой собственный эдем-он плакал, шагая по асфальту он заходился истерическим плачем, так похожим...

похожим на тот смех, который раздастся гораздо позже.. а пока..

а пока он плакал, вышагивая по городским улицам, плакал, снимая комнату, плакал, плакал и плакал-даже пока искал цель.

иногда ему казалось, что это все, что он умеет делать.

последний рубеж обороны сдан-

три шага к кровати

и несколько больше

от нее. поплакать?

не смейся-не делай вид,

что тебе все равно.

мы видим маску,

но не видим лицо-

он плакал. и все.

он смеялся, когда пальцы стоящего перед ним человека с таким непроницаемым лицом так нежно и ласково, неумолимо, как это чертово звездное небо, пробрались под его маску, и медленно, аккуратно начали отделять ее от кожи. он смеялся, а теплые ручейки крови заползали ему в рот, он смеялся, но его мучитель думал, что он плакал.

и теперь, сидя в этом мрачном углу той комнаты, что он когда-то снял, похожий на сломанный манекен полукровка не мог ничего. лишь где-то внутри, за семью печатями, заливался плачем в истерическом припадке смеха настоящий он, наблюдая, как сидящий на подоконнике эдемец точит свою огромную бритву.