Песнь о мечте
В отрогах гор, холодных и печальных,
Где места нет веселой песне и мечте…
Жил человек в пещерах тайных
Подвержен силе и телесной "слепоте".
Он был силен, но жил душой
Пребывал постоянно в думах дивных.
Правда жизни для него была иной
Он видел то, что не видел человек простой.
Истина ббыла к нему уж близко
И где-то рядом пел дух святой,
Тело хоть и оставалось низко
Но душа жила лишь высотой.
Не знал он радостей земных
И не было давно ни близких, ни родных.
Там, где жил он одиноко,
Давно не было жилищ людских.
И лишь всевидящее око
С всею полнотою знало сколько
Дарил он песен удивительно прекрасных
Молчащим от очарованья и тоски,
В молчании своем давно не одиноким,
Каменным холмам на берегу реки.
В руках его свет излучала лира,
И он, тот дивный, звонкий свет,
Лился куда-то за пределы мира,
И был он как к бессмертию билет.
Дух его напоминал оленя,
Летящего стрелой куда-то вдаль
И ищущего свое родное племя,
До тех же пор — в глазах печаль.
Но человек людей боялся, ненавидел,
И более всего — не понимал.
Лишь недостатки в них он видел,
А то, что называлось добром — замечал.
Но вот однажды, в знойный день,
В день, что три сотни на году,
В день, когда мчался вдаль олень,
Ему показалось, что встретил он мечту.
Мечта бессильно шла ущельем,
Не замечая по дороге ничего,
И жалобные крики тихим пеньем
Срывались безнадежно в пустоту.
И вмиг последний, человек,
На руки подхватив мечту,
Понес ее туда, где жил весь век,
Благодаря и Провиденье, и Судьбу.
Он ношу нес так бережно,
Как саму Нить Судьбы.
И сердцем было ему велено
Небу возносить мольбы.
И сердце его радостно вопило,
И песни пело громко вслух,
И Бога жалобно молило
Убрать с мечты лихой недуг.
А над всем этим жалобно парила
Душа несчастная его.
Потерять вдруг — обретенное
Боялся более всего.
И вот, на утро, мечта его очнулась,
И медленно, как и положено мечте,
Глаза открыла. Слабо улыбнулась.
А глаза.… Уж Вы меня простите!!!
По крайней мере, так ему тогда казалось.
Весь мир, наверно, аж пошатнулся!
По крайней мере, так ему мечталось,-
От этих глаз он чуть не задохнулся.
Там было все: и мощь стихий;
И самый чистый — деревенский смех;
И предков дух — гордый и великий;
И человеческого рода древний грех,
Сиянье звезд, которых было целых семь;
Он видел даже то, чего уж небыло совсем.
Мечта его к нему заговорила,
И слов, тихих как осенний листопад,
К нему в сердце целый водопад излила.
А он.… О Боже! Он был только рад…
Летело время, тихо, незаметно.
По крайней мере, так ему казалось
И он, наверное, был счастлив,… несомненно
Ему, наверное, об этом и мечталось.
Но время все летело, незаметно, тихо…
Звезды меркли, снова возгорались,
И вновь — весна влажна, а лето сухо,
И горные вершины по — вечерам сжигались.
Года все уходили — дальше, дальше…
Печаль вселялась в сердце — больше, больше…
Прошли года, все изменилось,
Река там больше не течет,
Горы чуть — заметно постарели
И воздух лишь еще влечет…
И вот однажды, с раннего утра,
Когда лишь птицы певчие очнулись,
А солнца руки светлые коснулись
В сумерках сгоревшего костра…
Человек, с почтенной сединой
По склону к небу поднимался,
И шаг— за — шагом глаз скрывался, пеленой.
Обреченности рубин в нем загорался.
Вот, наконец, он лиру древнюю отрыл:
Дрожащая рука струны коснулась…
Тут он истину себе открыл
И в тот же миг душа от тела отвернулась…
И лопнула струна, и раскололась лира,
И олень свободен, стал, от мечтаний мира!..
25.10.02 г.
Это так... мысли вслух.
спасибо.
с уважением.ВОЛЮШКА