Azazel — Летать над домами

Эти и прочее множество вопросов он задавал себе каждый день. Год за годом он шел, не переставая, веря что, переживет свои дожди, он шёл прямо, не сворачивая, как будто читал мысли в затылке ведомого. В кровь сбиты ноги, силы с каждой секундой вечности уходят всё большими дозами. Но небо дарит кровь лишь избранным, коим он не является.

— НЕТ!!! Ну, кто так читает текст? — Из темноты зала выскочил режиссер с зубами из чистого железа и копной седых волос. — И кто так нарядил Бога?! Это бродяга, а не бог. Где костюмер мать его?! НЕТ! Всех уволю, и так играем раз в год!!! Наш зритель груб как кулак, как КУЛАК! Вы понимаете или нет!

Он, было, хотел заглянуть в глаза артистов, но каждый отводил взгляд, в котором можно было прочесть пустые надежды и редкие слезы отчаяния. Режиссер опустил голову и пошел к выходу.

Вес театр был нем, под слоем пыли и пепла можно было услышать эхо былых аплодисментов. Старый театр был пуст как брошенный замок, в гардеробах нет курток, в фае не раздавали программки. Режиссер окинул взглядом былую позолоту, в которой уже не было блеска, и резко развернулся к сцене.

— Ну что? Будим играть или нет?! — Артисты стояли неподвижно как куклы, один бог оборванец почесывал накладную бороду. — Ах, так!

Режиссер схватил швабру и запрыгнул на сцену.

— Смотрите!

Он начал танцевать со шваброй и выкрикивать какие-то слова. Закружившись с «партнершей» в неистовом менуэте он дико расхохотался, остановился и подошел к ближайшему артисту.

— Ну что? Можешь? — Он начал пихать ему в руки швабру. — А! Можешь?! А!

Лицо режиссера свело в гадкой улыбке, на, секунду он замер и начал колотить шваброй по артисту.

Он бил его шваброй пока он стоял, позже когда «груша» не выдержала и упала, он отбросил палку и начал втаптывать актера в паркет сцены….

Остальные актеры стояли так же неподвижно, как и в начале, один бог в оборванной мешковине чесал бороду и хмыкал.

В завершении режиссер воткнул швабру в глаз уже бездыханному телу актера.

Он на секунду остановился, после посмотрел на руки которые были по локоть в крови и выдернув из месива что некогда было подающим надежды актером, перешел ко второму, а затем и к третьему, потом к четвертому…. А актеры стояли неподвижно, совсем как куклы…… Режиссер помедлил лишь у трех девушек которые находились с самого края и были е6динственными оставшимися в живых, кроме оборванца в мешковине конечно…

— А!!!!! Вера!!!! Он раскинул руки, в которых что-то сверкнуло и обнял Веру, та всхлипнула… — Ну что ж ты.. А? ….. ха.

Он отпустил девушку, которая сразу же рухнула, из её спины торчали две пары рукояток ножниц…..

-Любаша! А вот и я. — Он медленно обошел неподвижную фигуру, отвязал веревку от занавеса, смастерил петлю и как поклонник дарящей своей возлюбленной ожерелье, возложил петлю на шею неподвижной Веры…. После чего взбежал по лестнице в портер и скинул оттуда обратный конец веревки с грузом… Он, было, собрался побежать вниз, чтобы не пропустить последних секунд жизни Веры, да, да, той самой веры, которая согревала все жалкие годы его существования. Но как только режиссер метнулся в низ, в тишине театра раздался хруст ломающейся шеи.

— М да… не повезло……. Но, вспомнив о Наде, он с ещё большим энтузиазмом побежал к сцене.

Надежда распахнула объятья своей смерти и с закрытыми глазами прыгнула на работающий электра резак, который нес режиссер.

— Ну, вот и всё… произнес убийца под звук падающих останков Надежды…. —

— А ты умеешь наполнять паузы смыслом. — С улыбкой сказал Бог.

— Ну, ты скотина! Что ж ты стоял, смотрел? И вообще кто ты? Ты не из нашей труппы, которую я заботливо перед репетицией напоил термином с чаем, ну и конечно немного феназипама и атропин. Гениально! Да? Сами по себе эти препараты безвредны, даже вместе, но вот если чашку чая хе-хе, то это отличный способ что бы обездвижить человека часа на пол. Ну, вот на счет Веры, Нади, и Любы, тут ирония судьбы получилась. Да?! Оборванец.

— Да…

— А ты вообще кто? Хотя какая разница…. Готовься папаша.

— Я это ТЫ!

— Ага, а ты это Я …

— Нет, Я это ТЫ, а ТЫ это Я

— Так ты что Бог получается? — Неизвестно откуда у убийцы в руках появилась бутылка водки, и он жадно присосался к ней, пока не опустошил оную. — А хотя знаешь я те верю… и знаешь почему?

-?

— Таким я тебя всегда и представлял, такой же оборванной сволочью, которой ни до кого нет дела. Хоть весь мир истреби, а ты будишь свой плешь чесать.

Бог отрицательно покачал пальцем.

— Я такой пред тобой лишь из-за того, что твоя жалкая фантазия и недоразвитый ум могут увидеть меня в твоей реальности ТАКИМ….. Откуда ты пришел туда ты и вернешься….

Бог щелкнул пальцами и весь театр начал погружаться во тьму.

Крики сошедшего с ума режиссера можно ещё было долго слышать рядом со старым театром, ровно до тех пор, пока не забрезжил рассвет.

Где — то за два квартала от место происшествия из окна хрущевки играла песня:

Я видел секретные карты, я знаю, куда мы плывем.

Капитан я пришел попрощаться с тобой, и твоим кораблем.

Я спускался в трюм, я беседовал там с господином начальником крыс.

Крысы сходят на берег, в ближайшем порту в надежде спастись.

На верхней палубе играет оркестр, и пары танцуют фокстрот.

Стюард разливает огонь по бокалам и смотрит, как плавиться лед.

Он глядит на танцоров забывших о том, что каждый из них умрет….