zorin — Унять хмарь!

Рано курганом укрыться от стрел:

не назовут нашими именами

проспекты новых городов,

запылится похоронка в военкомате.

С пулей в спине не канем в торфяники!

Дайте лица плутающих!

Дайте паёк на три дня!

Соберём князей во Владимире —

отогнать орду за Байкал.

Роптать не стоит на непонятое,

что хлестали плетями гребцов,

когда паруса чёрной флотилии

заслонили собой горизонт,

что жгли Евангелие на площади,

согревая бомжей в Рождество,

когда двери церквей в ночь

под Вифлеемской звездой

заперли изнутри на засов,

что подхватили в трущобах сифилис,

отдавая разорванным минами кровь,

когда все богатства мира пленившие

подтягиванием морщин баловали жён...

Он поймёт.

Собирая искры из уст,

всё дотошно выжжет в летописях.

Текст разбавит цветными рисунками,

обнаруженными у Санта-Клауса

среди самых наивных просьб,

где сидим мы в деревушке из мазанок

в окружении своры детей:

вокруг лица смеются

жёлтые, белые, чёрные,

мы же

в их ожерельях

томской стужи светлей.