Anastasia — "Не может быть"

Александр и Николай.

— Вы опоздали на совещание вчера, а сегодня и вовсе на него не явились. Как это понимать? — грозно спросил Николай, сердито смотря на провинившегося сына.

— Простите меня, Ваше Величество, я совершенно забыл о совещании, но… — начал оправдываться Александр.

— Ваша забывчивость меня поражает, как давно вы были у Принцессы Марии? — Император начинал закипать.

— Я был у нее два дня назад, но я…

— Многовато, для любящих друг друга жениха и невесты. Вы могли бы почаще навещать свою будущую жену, — возмущенно сказал Николай.

— Но вы же не еще реже посещаете спальню Маман! — Саша был не в духе, и поэтому опять начал грубить Императору.

— Не дерзите своему отцу! Это вас не касается! Не забывайтесь Ваше Высочество, — Император уже ели сдерживал себя, что бы не ударить Цесаревича, но Александр этого не заметил.

— А почему тогда вас волнуют мои отношения с Мари? — нагло спросил Александр, он не понимал зачем все это говорит, но остановиться уже не мог.

— Будущее России зависит от этого брака.

— Ах, значит, вас волнует только будущее России. А я должен пожертвовать всем ради этого?

— Да, Саша! Ты как будущий Император, должен заботиться о Российской империи, как о самой дорогой вещи в мире, — заметя, что Александр хочет что-то возразить, сказал, — довольно, я не намерен продолжать этот бессмысленный разговор, можете идти, — он занялся бумагами.

Александр вышел, ругая весь мир за то что он цесаревич, за то что у него такой отец. В такие минуты он ненавидел отца, и не только отца, но и весь мир.

Владимир и Анна.

— Простите что помешал — сказал Владимир, видя, что Мишель с Анной только что целовались, и от его прихода им пришлось оторваться от столь приятного занятия. Аня смущенно опустила глаза, она знала, что Владимиру не понравилась, что она целовалась с Мишей. А так как она была его крепостной и Миша об этом не знал, Владимир мог в любую минуту сказать Мишелю о ее происхождении:

— Анна мне нужно с вами поговорить, как можно быстрее, — последнюю фразу он произнес с небольшим нажимом, Аня сразу поняла, что он хочет поговорить сейчас:

— Да, я пожалуй пойду Миша, — С этими словами она встала, Владимир открыл ей дверь пропустил вперед, когда они вышли Владимир направился в свой кабинет, Аня поспешила за ним, войдя в кабинет Владимир сел в кресло и посмотрел на Анну, она же опустила глаза и спросила:

— Так о чем вы хотели поговорить?

— Я хочу развеять миф о твоем происхождении, — он говорил это очень жестким и холодным голосом.

— И зачем нужно было звать меня сюда? Можно было просто разрушить мою жизнь, рассказав Мише все там, — голос ее предательски дрожал, для нее сама мысль о том, что Миша ее бросит, означала конец всего.

— Ах он уже Миша! Для тебя он Михаил Александрович. Ведь ты всего лишь крепостная, моя крепостная, — он сделал ударение на слово «моя», — и я решил развлечь друга.… Сегодня вечером ты станцуешь танец семи вуалей! — каждое его слово врезалось в душу Анне, в ней вскипала ненависть, она бы ни за что не сказала это Владимиру, но сейчас она была на пределе:

— Я вас ненавижу! Для вас нет ничего святого! Даже чувства друга, не то, что мои! Мы выросли вместе и на протяжении всей моей жизни, вы меня ненавидели! Память отца, для вас ничего не значит, вы не выполнили его последнюю просьбу. Я любила дядюшку, но вы никогда никого не любили! — Владимир стукнул по столу, так, что он прогнулся, если бы он сейчас этого не сделал, то он бы ударил Аню:

— Молчать! — от злости его голос прерывался, он кричал, — Ты… не смеешь…судить…о…моих…чувствах! Я любил отца! Но ты отбирала у меня его любовь! Ты будешь танцевать! И ты будешь танцевать еще и перед Оболенским, вот он и оценит твой талант!

— Вы — чудовище! — Аня сказала это тихо, почти не слышно, она все-таки боялась Владимира, он же был ее хозяином.

— Можешь идти, до вечера ты свободна, — безразличным голосом сказал Владимир. «Я люблю ее! Какая же она красивая. Я ни за что не отдам ее Репнину, пусть даже он мой друг!» эта мысль крутилась у него в голове, когда Аня вышла, ведь он не должен ее любить, и внушив себе, что просто мстит ей он начал рассматривать бумаги на столе.

Долгорукие.

А у Долгоруких была радость. Лиза должна была выйти замуж за Андрея Платоновича. Для Лизы это не было счастьем, а вот ее жених и маменька счастливы были.

Лизавета сидела у себя в комнате и думала, как ей избежать ненавистного замужества. Тут в комнату постучали.

— Войдите, — Сказала Лиза.

— Барышня, вам письмо. Да и еще Марья Алексеевна просили вас спуститься, они там с Андреем Платоновичем.

— “Вот радость, то какая”, ладно давай письмо, передай маменьке, что я скоро спущусь, — сказала Лиза и протянула руку за письмом, Таня отдала его ей и удалилась. Лиза быстро прочитала письмо и закричала:

— Ура, свадьбы не будет!

В этот момент вошла Соня, она услышала радостный вопль сестры:

— Почему? — удивленно спросила она.

— Прочти! — Соня не решалась, она никогда не читала чужые письма, собственно она никогда ничего чужого и не брала, ну прочти же! — она нетерпеливо сунула в руки сестры письмо. Соня быстро пробежала глазами по тексту:

— Господи Лиза, я так за тебя рада! Ты уже показала маменьке и Андрею Платоновичу?

— Нет, мне только что принесли письмо. Сейчас пойду, тем более что маман звала меня.

Объяснить радость Лизы просто — письмо это было от Императрицы, где говорилось, что Елизавета теперь фрейлина Ее Величества и еще там была просьба, скорее явиться ко двору.

Мария Алексеевна и Забалуев, сидели на диванчике и пили чай, только что принесенный Татьяной. В этот момент в комнату вошла Лиза.

— Маменька, Андрей Платонович, здравствуйте.

— Моя дорогая Елизавета Петровна, я очень рад вас видеть… — начал, было, Забалуев.

— Оставьте Андрей Платонович, я больше не ваша невеста.

— Ну что ты такое говоришь, Лизонька, завтра свадьба… — заговорила недоумевающая Долгорукая.

— Вот прочтите это, маман, — с этими словами Лиза протянула письмо княгине, она быстро пробежала его глазами, уловив главное:

— Боже мой, Лизонька, какая честь, а свадьбу отложим, ты теперь будешь при дворе…

— Маменька, объясните Андрею Платоновичу, а я побегу искать Андрюшу, сегодня же еду в Петербург, — Лиза взяла письмо и ели сдерживаясь, что бы не побежать, вышла из комнаты.

— Ел… Елизавета Петровна, постойте, — закричал Забалуев, но Лиза его уже не слышала, у него был ошеломленный вид.

— Ой, как не удобно получилось, значит так… — Долгорукая начала объяснять.

Александр и Натали.

Александр вошел в свой кабинет. Он так устал, выслушивая нравоучения от отца, да потом еще и Императрица встретилась.… И опять нравоучения! Хорошо, что Мари по дороге не попалась, он так виноват перед ней! Он действительно давно не был у нее, но Романовская гордость не позволяла ему признать это перед отцом. Он рухнул в кресло, так он устал, вдруг к нему постучались:

— Войдите, — сказал Александр. К нему вошел адъютант отца, он поклонился.

— Ваше Высочество, Его Величество передает вам эти бумаги и просит вас с ними разобраться. Завтра на совещании это будет нужно, — молодой человек поклонился, и вышел, оставив бумаги у Александра на столе. Саша был на пределе, от злости, и от какой то безвыходности он одним движением руки скинул, все бумаги на пол. Тут в дверь снова постучали:

— Войдите, — сказал он таким голосом., что даже глухой понял бы, что пришел не вовремя. В дверях появилась княжна Репнина, она седлала реверанс, Александру пришлось встать, он кивнул ей и жестом предложил сесть и спросил:

— Что привело вас ко мне?

— Принцесса Мария, простите, но вы уже 2 дня не заходили к ней… — начал было Натали.

— Хватит, Натали, я устал, конечно, я виноват перед Мари, но нельзя же все время об этом говорить. Мне самому не легко…

— Но, Ее Высочество очень переживает, она подавлена, раньше вы заходили к ней по несколько раз в день.

— Да, — снова прервал Наташу Александр, он был злым и усталым. Она явно пришла не во время, и весь его гнев полился на нее, — Натали, я все знаю, я зайду к Мари может быть завтра, а вообще, это мое дело, — Наташа встала:

— Простите, Ваше Высочество за беспокойство, с вашего позволения, — она сделала реверанс и вышла.

Александр понял, что обидел Натали, она ведь всего лишь хотела помочь подруги, но сейчас ему было все равно.

Владимир и Анна.

Владимир сидел у себя в кабинете, он чувствовал себя ужасно. Он только что обидел любимую, а сегодня он и унизит ее, перед Мишей и Оболенским. Почему он не может ей признаться? Почему не может открыть ей своих чувств? Да, это была гордость! Гордость Владимира Корфа! Он не мог ее переступить, он никогда не сделал бы этого. Конечно, ему безразлично, то, что думают о нем в свете, но он не мог признаться в том что любит Аню даже себе. Сколько раз, в детстве унижая ее, он думал, что он ее ненавидит, и то что анна верила в это, помогало и ему верить в то, что он ее ненавидит. Но сейчас, когда Аня полюбила Репнина, в нем проснулась ревность, да, ревность. Но он и это чувство для себя перевел так « Она крепостная, она не заслуживает Мишу, она сделает его несчастным!» — это он внушал себе каждую минуту, но в голове то и дело всплывала мысль «Я люблю ее! Я просто ревную!» — но он жестко ее подавлял. И вот он увидел, как она целовалась с Мишелем, и он решил, унизив ее спасти себя от любви к ней. « Если все узнают о ее происхождение и возненавидят, то мне будет легче ее забыть. Хотя почему забыть? Я же ее никогда не любил!» — думал он, решив, что ему надо развеяться он, пошел прогуляться.

На улице было холодно, но он даже не надел шубы, так и пошел в сюртуке, как был. Он не заметил, как ноги сами донесли его до могилы отца, он, было, хотел выйти из-за деревьев, но тут заметил, что у могилы отца стояли Никита с Аней, у Никиты в руках был саквояж, а у Анны корзинка с едой:

— Аннушка ну, наконец, то ты пришла! Я уж думал, ты передумала бежать, — сказал Никита.

— Нет, я не передумала. Мне, конечно, жаль покидать родное поместье, но я не смогу стерпеть этого позора. Владимир меня со свету сживет, а с Мишей мне все равно теперь не быть, — грустно сказала Аня.

— Бежим в Москву аль в Петербург? У меня тут лошади за деревьями, я их у цыган за еду выменял.

— Давай в Москву, в Петербурге меня многие знают, а в Москве меня никто не видел, — с этими словами они уже собирались уходить, но тут Владимир опомнился он вышел из-за деревьев и мгновенно очутился перед ними. Анна испугалась, а Никита расстроился:

— И как это вы собрались бежать? Вы разве не знаете, что бывает с беглыми крепостными? — если бы можно было испепелить взглядом, то ни Ани, ни Владимира сейчас бы уже не было, — их отправляют на каторгу, или выпарывают, хотя одно другому не мешает.

Ту из-за кустов вышел Карл Модестович, вездесущая Полька только что сообщила ему о побеге, и он поспешил их задержать, но он знал, что просто так Никитка его не послушает, поэтому он захватил с собой пистолет. Владимир, заметив его, первый раз обрадовался его приходу:

— Карл Модестович, уведите-ка этого героя, и заприте на конюшне до моих последующих распоряжений, — видя, что Никита собирается броситься на Карл Модестовича, он повернулся к нему и добавил, — это приказ!

Никите пришлось последовать за Шулером, когда они ушли, Владимир повернулся к Ане и сказал:

— Это так ты собиралась отплатить Никите за его любовь, сделав его беглым? Ты же знаешь, что бывает с беглыми! Ты понимала, что я не выпорю тебя, ведь у тебя есть защитник, князь — мой друг!

— Вы ошибаетесь! Я люблю Никиту как брата! Это вам чуждо слово любовь, это вам чуждо слово друг! — Аня не понимала что, и кому она это говорит.

— Ты не смеешь так со мной разговаривать! Не забывай — я твой хозяин, а ты моя крепостная! Закон на моей стороне и даже Миша не сможет мне помешать, если я захочу тебя выпороть! Но я уже сказал, как я тебя накажу, ты будешь танцевать танец семи вуалей сегодня! — с этими словами он взял ее за руку, она попыталась вырваться, но куда там, Владимир был сильнее, вскоре она уже не сопротивлялась и спокойно шла вместе с ним в поместье, но он так и не разомкнул руки.

Андрей и Лиза.

— Андрей, Андрей! — закричала Лиза и мигом очутилась у коляски. Андрей уже было собирался велеть трогать, но крик сестры остановил его, он удивленно на нее посмотрел:

— Лиза! Что случилось? — Лиза сунула ему в руки письмо и закричала.

— Я еду с тобой сейчас! Таня собирает мои вещи, я только переоденусь, ты подожди меня здесь! — и она опять бегом направилась в дом. Андрей лишь потрясенно посмотрел ей вслед и принялся читать.

Через четверть часа все уже стояли внизу:

— Лизонька, когда ты будешь в Зимнем, ты уж не опозорь честь нашей семьи! Веди себя скромно, как и подобает приличной девушке! — напутствовала дочь княгиня.

— Лизочка, солнышко, я так за тебя рада! Ты будешь мне писать? — спросила Соня.

— Ну конечно буду! Как приеду, я тебе все обязательно расскажу: и как меня встретят, и про комнату, все. Хочешь?

— Ну конечно, именно этого я и хочу! — радостно воскликнула Сонечка, она знала, что Лиза не любила писать и поэтому, услышав такой ответ от сестры, очень обрадовалась.

— Доброго пути вам барышня! Вы уж не забывайте о нас! — сказала подошедшая крепостная Танюшка. Она выросла вместе с Лизой и Соней, и они считались подругами. Не редко они защищали Таню от гнева Долгорукой, а Таня помогала Лизиным шалостям.

— Не забуду, не забуду, Танюш! Я вас всех люблю! — и три подруги детства обнялись. Вот Марье Алексеевне наскучило учить Андрюшу: до куда довести Лизу, когда навещать ее и т.п., и Лиза с Андреем сели в карету. — До свиданья маменька! Прощайте все! — закричала Лиза, выглянув из окна кареты. Карета удалялась все дальше и дальше. Для Лизы начиналась новая жизнь.