юля нечаева — Письмо Чацкого к Софье

Желаю здравствовать я вам,

Прочтете ли письмо мое

Вы с одобреньем?

Иль разорвете вы его

С глубоким отвращеньем?

Решился вам я написать

Кругом вопросы, нет ответов

Поверьте, не хочу вас осуждать,

Но в мире больше нет запретов?

И нет морали, слова честь

Кругом маскерад всё да лесть

Не пожалел я о решении своём

Москву покинуть навсегда

Ведь время лечит

Пусть пройдут года

Быть может, здесь забуду вас

Из сердца вон, долою с глаз!

Я не жалею! Ни о чем

И что три года ездил за умом

И, что так сильно ошибался

Расположенье ваше и любовь

Вернуть отчаянно пытался

Не верю вам, не так я глуп

Как ваш Молчалин или Скалозуб,

Что вам совсем я безразличен

Уж извините, что вопрос столь личен

А счастливы ли вы сейчас?

Ведь в схватке этой пострадали

Вы более всех нас!

Не отрицайте, посудите сами

Молчалин — тот-же подхалим

Да даже пусть не вами,

Он будет барышней другою,

Все также обожаем и любим!

Сейчас такие нарасхват

Кто честен — тот в последний ряд!

А Скалозуб? Он много потерял?

Златой при нем мешок

К тому же генерал!

И не примите за смешок

Но ведь не боле чем через годок

Вы замуж за него пойдете

Уж такова отцовская воля

Придется повидать вам горя!

Вы не противьтесь слишком

Подумайте лучше о том,

Что Максим Петрович будет

Спокойно спать, на свете том!

А Павел Афанасьевич,

Все ли с ним в порядке?

Иль от позора он теперь

С Москвой играет в прятки?

Нет, не смеюсь, сочувствую я вам

Сочувствие мое сейчас вам нужно

Вы сильная, но ведь не справитесь сама

В душе вы нежная, капризная наружно.

Я не хочу дурного вам желать

Но в обществе таком

Придется много вам еще страдать.

Довольно! Можете послание порвать

Забыть меня иль презирать

Одна лишь у меня вина

Хотел чтоб с ваших глаз упала пелена

А сам то был слепец!

Теперь же я прозрел.

И сердце вновь,

Питает к вам любовь!

Вы черканите мне хотя бы пару строк

Людей пустых вокруг, конечно, много

Мне маски не досталось, потому и одинок!

Вы напишите пару слов мне, не спеша

Я буду знать, что есть одна душа

Живая, среди мертвых душ московских.