Halgen — Оцифровка

Путь его лежал в еврейское гетто, которое суфлерской будкой торчало на окраине старого славяно-германского города. В те времена такие будки были обильно натыканы по всей Европе, по всем ее мелким и крупным городам, и их шепот нельзя было не услышать. Пражское же гетто превосходило все остальные своей значимостью, да и своими размерами.

Монаху было, что узнавать в этом мрачном месте, породившем искусственного человека, Голема. Он был ученым монахом, и познал все глубины латинской мудрости. Но не нашел в ней мостика, ведущего на Небеса. Поэтому теперь он решил обратиться к мудрости ветхозаветной. Может, иудейские умники подскажут что-то важное, что было утрачено христианством, уповающим лишь на вечно ускользающую от разума ЛЮБОВЬ?!

С одним из таких мудрецов, рабби Луром, монах Мендель встречается сегодня. Вот он уже появился — темный, с типичным лицом, не отличимым от других старых евреев, с мутной водой в глубине черных глаз. Настоящий он, или плод вымысла самого монаха, или дьявольский соблазн, напавший на него? Для нечистой силы соблазнить монаха — самая большая удача! Может, обернуться и бежать отсюда, чтоб пятки под плащом сверкали?! Но как же тогда познание Бога разумом, первый и единственный смысл всей жизни, во имя которого можно рисковать не только жизнью, но и самой душой?! Ведь без него лишаться смысла и прожитые годы, пропитанные тяготами и лишениями монашеской жизни…

Раввин разворачивал древние, пахшие временем свитки, от которых летела перхоть, мучительно хотелось чихать, и было не разобрать ни единого слова. Потому рабби все тут же пересказывал.

Он говорил, что Бога, людей, и всех земных тварей объединяет великая сущность — цифра. Даже Его имя можно сосчитать, перевести его в цифры. Значит цифрами выражается и человеческая душа, и те искорки Божьей благодати, которые застыли в растениях и животных. Надо только все умело сосчитать, и связь с Господом будет найдена.

«Я начну искать ее, цифру, у самых простых из Божьих тварей, у растений. Ведь со своей души начинать все-таки боязно…» — пробормотал монах. Рабби молча пожал плечами в ответ.

Монах в избытке располагал временем, которое он отдавал своим мыслям. Теперь он обратил внимание на монастырский огородик, где копошились монахи неученые, обеспечивая монастырь свежими овощами. Мендель прошелся по грядкам, старательно вглядываясь в каждый росточек. Его зоркое око заметило, что плоды и листья вроде бы одних и тех же растений могут иметь некоторые различия. Например, тот же горошек может быть зеленым, но может быть и желтоватым. Может, их цвета и есть проявление простенькой растительной души?

Мендель принялся собирать и старательно подсчитывать горошины, перед чем при помощи кисточки он опылял растения в разных последовательностях. Результаты же он записывал цифрами, из которых после выводил формулы. 50:50; 25:50:25; 25:75… Труды монаха наполнялись цифрами, отражающими наследование сокрытой в горошинах Воли Божьей.

После настал черед других растений. Капуста и львиный зев, табак и кабачки — все давали один и тот же результат. Мендель торжествовал: он открыл закон количества, связывающий все живые существа нашего мира. Ученики уже принялись изучать не только растения, но и животных, и даже человека. Что удивительно — наследование цвета глаз и волос подчинялось все тем же пропорциям, что были найдены учителем на зеленом горошке.

По ходу открывали и новые закономерности, например — совместное наследование нескольких признаков, которые иногда передаются порознь, а иногда — вместе. Но всегда наследование подчиняется одним и тем же соотношениям цифр, что наводит на мысль о том, что цифры спрятаны в самом нутре живой плоти. Не те ли, записанные внутри организмов цифры — и есть та таинственная душа, о которой столь много сказано, но которой так никто и не сумел дать однозначного определения?!

Тут же, рядом с генетикой, родилась особенная наука, именуемая бихевиоризмом. Она научилась дробить сложные поведенческие акты на простые, и находить их отражение в животном мире. И всякий момент поведения, прежде объяснявшийся порывом души, теперь сделался набором реакций, имеющих наследственную природу. Еще одна быстро родившаяся наука — генетика поведения, объясняла эту природу наборами цифр. Теперь дело осталось за малым — найти запись этих цифр внутри зверей и человека.

Тем временем исследовательская техника разглядывала все мельчавшие и мельчавшие частицы живой материи. И вот на глаза ученых уже попались крохотные, недоступные человеческому глазу спиральки, имеющие удивительно сложное строение. На уровне живой клетки они столь же сложнее других ее частей, насколько головной мозг сложнее прочих человеческих органов.

Таинственные спиральки наматывали и наматывали на себя внимание ученых. Ведь им впервые за тысячелетия выпала удача потрогать, пожалуй, саму душу. Потому в дело шли самые новые методы поиска.

И вот уже открыто, что спиральки сделаны из четырех молекул, составленных в разных последовательностях. Аденин, тимин, гуанин и цитозин, четырехзначная система счета, биологические 1,2,3,4. Вполне удобная арифметическая система, более подходящая, чем десятизначная, ведь она отражает четыре видимых измерения привычного нам мира…

Набор цифр, записанных на ДНК-спиральке — это и есть душа каждой клетки в числовом выражении. После этого переписать цифры человеческой души осталось лишь делом техники. Для этого надо лишь усовершенствовать аппаратуру, позволяющую разбираться в свитках — спиралях ДНК. А если человек — и в правду образ и подобие Бога, то не остается сомнений, что и Всевышнего можно представить набором цифр.

Цифры легко переписать на бумагу или кремниевую соринку, и отсюда уже не далеко до того, чтоб каждого человека именовать его цифрами, начертанными у него на руке или на лбу. С цифрами можно легко оперировать, меняя их значение и порядок, и можно клеить химеры из разных растений и животных. Можно менять и самого человека. Особенно заманчива для многих идея телесного бессмертия. Правда, Земля не предназначена для бытия бессмертных существ, и потому потребует от них какой-нибудь жертвы, например отказа от деторождения.

Другой путь — перенос всей цифровой информации о человеке на электронный носитель. Что же, может кто-то и примет такое бытие за продолжение жизни…

Цифровая генетика, вместе с классической экономикой, породили к жизни цифрового человека, оценивающего себя и других людей исключительно количественно. Внешние цифры — деньги плавно переходят в цифры внутренние — генетический код. Жизнь такого человека — непрерывная игра с цифрами, лишенная логического завершения и какого-либо смысла. Продление этой игры — столь же бессмысленно, как и она сама, но биологическое бессмертие требуется, как связующий мостик между цифрами генов и цифрами денег. Продление игры с внешними цифрами через игру с внутренними числами делается призом за победу в игре с цифрами внешними… Вместо Бытия — заколдованный круг как будто вечной игры…

Андрей Емельянов-Хальген

2011 год