LeoDaVinche — А время шло

Никто не ожидал, что весна придет так быстро. И хотя в безоблачном небе красуется теплое солнышко, заботливые мамаши все равно надевают на своих чад теплые куртки и шапки, которые тут же снимаются за первым углом.

Пока детишки прокручивали за спиной своих мам нехитрые махинации, вдоль городской больницы медленно прогуливался профессор Погребёнов Аркадий Львович.

То, что это профессор можно было понять по маленьким круглым очёчкам, умному взгляду и небольшой лысине, которая бывает у всех профессоров средних лет. Несколько дней назад он поступил в больницу с аппендицитом, и хотя операция прошла успешно, лечащий врач Погребёнова сказал, что домой он вернётся нескоро.

Аркадий Львович присел на скамейку, наслаждаясь тишиной, которой так не хватало в больнице. Там обязательно стоял не громкий, но раздражающий гул, где-то звенел телефон, который никто никогда не брал, ну и конечно, вечные жалобы бабушек на плохое самочувствие. Но сейчас профессора волновало другое — в больнице он уже неделю, а к нему так никто и не пришёл его навестить.

— Добрый день. Вы не против, если я присяду рядом? — прозвучал радостный голос за спиной. Погребёнов обернулся и увидел перед собой старичка, по наличию волос на голове — явно не профессор. Он был одет в дешёвый старомодный костюм с нелепым искусственным цветком на пиджаке. В его руках, несмотря на безоблачное ясное небо был чёрный, немного выцветший зонтик.

— Конечно, присаживайтесь. — вежливо ответил Аркадий Львович, невольно заметив, что остальные скамейки были пусты. «Странно, почему он сел именно здесь?» — подумал профессор.

— Да ничего странного в этом нет. Просто за последние несколько лет рядом со мной не было ни одного живого человека. — улыбнулся незнакомец.

— Простите, я не понимаю…

— Нет-нет. Не извиняйтесь. Я всё равно не прощу. Ведь понимать тут нечего. Я — странный тип с зашитыми карманами, вы — профессор без аппендицита.

«Наверно это тоже пациент, только из психиатрического отделения» — решил Аркадий Львович и стал быстро перебирать в голове все поводы, лишь бы избежать общения с больным.

— Ах! Прошу вас не надо этих глупых отмазок! Я человек почти одинокий, почти сирота. Я вас умоляю, выслушайте мою историю. Я не займу много вашего драгоценного времени. Хотя у вас его осталось мало. Времени всегда мало…

Так как все профессоры интеллигентные люди, Погребёнов решил выслушать историю незнакомца. Аркадий Львович уселся поудобней, чувствуя, что это «Немного драгоценного времени…» — будет длиться примерно час.

Странный тип, облокотившись о спинку скамейки, начал свой рассказ.

— Когда мне было 15 лет мои родители погибли. Остались только я и мой четырёхлетний братик. Назовем его Акакий. Меня с Акакием приютили наши соседи. Они хоть и алкоголики, но люди с душой. Я очень любил своего братика, ведь он у меня один остался. Ну и, конечно, я ему желал только самого лучшего, и хотел, чтобы у него было только все самое лучшее. Поэтому я бросил школу и устроился работать на завод. Я выполнял любую работу, которую мне только давали. Разгружал ящики, мыл полы, перетаскивал какие-то трубы… А получив зарплату сразу же вместе с Акакием отправлялся в магазин и покупал ему хорошей одежды, игрушки, книжки. Всё, что он захочет.

И так прошло три года. Мой братик пошёл в школу. И денег стало не хватать. Тогда я стал экономить на себе. Работал с две смены, ходил в старой одежде, почти ничего не ел. Мой брат стал стыдиться меня и моего внешнего вида. — Тут незнакомец тяжело вздохнул и печально посмотрел на профессора. Смотрел он долго, будто спрашивая что-то. Аркадий Львович не понимал его взгляда. Странный тип продолжил: — Однажды, когда я вышел в ночную смену мне поручили охранять участок. Я ,конечно, взялся за эту работу. Дополнительный заработок все таки. Но я не спал вторые сутки, сам не помню как задремал. Не знаю сколько прошло времени, но проснулся я из-за странного шума. Долго вглядываясь в темноту я увидел два фигуры, которые тащили казенную трубу к забору. Я бросился бежать за ними, а воры кинув железяку полезли через забор. А я-то дурак, подумал, что если их поймаю мне премию дадут, и медалью «За Отвагу» наградят, и самое главное Акакий перестанет меня стесняться, наоборот гордиться будет, ребятам в школе расскажет.

Ну побежал я за ними, а работа моя находилась недалеко от никогда не замерзающей речки Карасевки. Воры-то к ней и кинулись. Подвесной мост на тот берег был очень хлипким, не то, что сейчас. Когда я на него только заходил, те гады быстро перебрались на берег. Стали мост раскачивать. Так как я уже добрался до середины моста вернуться назад было невозможно. Тогда я вцепился в перила и крикнул им: «Ребятки, перестаньте! Прошу, прекратите! Я же сейчас упаду!» а те смеются. Что-то говорят в ответ обидное. А тут БАЦ! Трос на мосте лопнул. Я никогда не забуду этот звук. Я полетел в низ... пока плыл к берегу я благодарил Бога, что меня не придавило бревном. Но была зима, был мороз. Чтобы вода не затянула меня в свое ледяное логово, я стянул с себя тяжелую старю дубленку. А выбравшись на берег упал в сугроб, упал и уснул.

Очнулся я только в больнице. Мне было очень больно, и страшно, когда я понял, что не чувствую ног и пальцев. Медсестра, что то лепетала о тяжелом состоянии и переохлаждении. Я попросил позвонить мне домой, чтобы мой братик пришел ко мне. Я сам не понимал почему, но мне очень сильно хотелось его увидеть. Будто в последний раз... Дома никто не брал трубку. Тогда сердобольная медсестра позвонила в школу Акакия и попросила, чтобы его отпустили ко мне в больницу. На конце провода пообещали, что скоро он будет рядом со мной, но время шло, а моего братика не было. Я умер так и не увидев его. Может он просто не успел или не пришел... — незнакомец замолчал. Аркадий Львович понял — на этом рассказ заканчивается.

Профессор сидел и смотрел на этого сумасшедшего. В постаревшем лице незнакомца он стал узнавать родные черты. У Погребенова закружилась голова, он не мог здраво рассуждать.

Ты прости меня, братик, что я к тебе так поздно пришел, я думал, что ты сам ко мне придешь навестить, помянуть. Просто я тогда тебя не увидел, зато вижу сейчас. Я пойду. Прощай, Аркашенька. — сказал незнакомец и и стал медленно отдаляться.

Аркадий Львович сидел в оцепенении. В его памяти что-то туманно всплывало, что-то знакомое. «Брат» — дрожащими губами произнес профессор

Он вскочил с скамейки и побежал за исчезающим силуэтом. Погребенов, что-то кричал, обо что-то спотыкался. Но тут завизжали тормоза, закатилась истерическим криком какая-то дамочка — Аркадия Львовича сбила машина.

Очнувшись в больнице он отказался выслушивать рассказ врачей о состоянии его здоровья, он только просил, чтобы позвонили его сыну и внукам, чтобы они приехали к нему. Но профессор Погребенов Аркадий Львович так и умер — почти одиноким, почти сиротой. Может его родственники просто не успели, или просто не пришли.