Мрак — Лошадки. Серия 6.

(сериал)

Мы с Травкой немного прогулялись по окрестностям Фермы, до глубокой ночи беседуя о бренности существования местных лошадей и особенно истощённых коров. Ближе к полуночи девочка заманила меня в один из работающих вхолостую цехов и толкнула вплотную к конвейеру.

— Цех включила, но мяска нету тута, — прочавкала она, — врубила вот, чтобы никто не подслушал нас, это совсем нельзя…

— Ты хочешь со мной… того… этого… — смутился и побагровел я.

— Выбрось эти свои озабоченные мыслишки, чувачок, — фыркнула Травка, — я решилась тебе открыть стра-а-ашную тайну обо мне, Генрихе и об одной зловещей лошади!

Слово «стра-а-ашная» Леди произнесла таким хриплым и громогласным басом, что я невольно зажмурился минуты на две.

Когда эхо от этого вышепроизнесённого слова перестало биться назойливыми мотыльками в моих ушах, я, наконец, решился отворить веки и всё-таки выслушать всю ужасающую тайну.

Но, открыв глаза, я не увидел никого. Вокруг всё было так пусто, одиноко и безжизненно, что ледяные мурашки муравьиным строем моментально принялись вышагивать марши по моей спине.

Я крикнул несколько раз жалким и срывающимся голосом, но в ответ отозвалась только работающая вхолостую сосиско-производящая машина. Она тупо скрежетала и охала, как будто ожидала какого-то результата от своего шума.

И тут я увидел такое, отчего рой муравьиноподобных мурашек на моей спине возрос втрое, а гримаса на лице приобрела маску непреодолимого ужаса.

Конвейер, вывозивший из сосиско-производящего аппарата готовую продукцию, неожиданно предоставил моему взору несколько абсолютно свежих, ещё с пылу с жару дымящихся сосисок. Но откуда? Ведь аппарат работал вхолостую! И где Травка?!

— Леди Травка! — громко и обречённо взвыл я.

И тут, по закону всех подлостей вместе взятых, я обнаружил, что медленно открывается тяжеленная входная дверь.

В помещение цеха нервно вбежал взъерошенный и босой Геныч, которого обеспокоил, несомненно, мой вопль. Он уставил свой непонимающий ничего взор прямо на маску застывшего беспредельного ужаса, читаемого так явственно на моём лице. Потом, дрожа всем, чем только можно дрожать, Геныч перевёл взволнованный взгляд на свежесотворённые сосиски.

— Леди Травка… — прошептал он и, обращаясь ко мне, уже прошипел, — ты и не знаешь даже, что натворил. Тебе полный пипец после этого…