Джон Маверик — Никто не знает, что ты кот

Что его новая сетевая подруга — не человек, Серж заподозрил давно. Такая чистая, точно глоток березового сока, нежность, мягкий, с горчинкой, юмор, трогательная наивность, интеллигентность и доброта, как у его Виктории, лет сто пятьдесят как не встречались среди сынов адамовых и евиных дочерей, а только среди невинных тварей божьих.

Понятно, мужчине или женщине нормальным не до книжек, им деньги зарабатывать надо, а зверю или птице — что делать? Лежи себе на коврике или сиди на жердочке — и листай страницы в свое удовольствие, благо всяческих либрусеков в сети расплодилось немерено. Нечеловеческое это качество — начитанность.

А Виктория — умница, фантазерка и светлая голова, всего Шекспира знала наизусть и, не подглядывая в гугле, цитировала монолог Офелии — с любого места. О поэзии Гете рассуждала часами. А то вдруг пускалась рассказывать сказки, не хуже каких-нибудь братьев Гримм. Любила классическую музыку и могла поименно назвать культовых режиссеров — от Квентино Тарантино до Ларса фон Триера.

Очарованный, Серж застревал в чате до утра. Забывал собственный ник. Путал пароль с логином, кириллицу с латиницей, а enter с delete, настолько увлекался беседой. Пропускал зачеты, а на лекциях клевал носом. Пряча лицо в ладонях и неприлично всхрапывая, грезил о виртуальной красавице — кем бы она ни была. Как тепло становилось и как радостно при мысли, что живет где-то — может быть, за тридевять земель, а может, за три квартала — родная душа. Солнечный, духовный человечек, а то и вовсе не человечек, которому все на свете интересно и важно. Яркая, открытая миру личность. Вон, сколько людей вокруг, и все скучные, холодные и чужие, ни словом с ними не перекинуться, ни улыбкой. И среди этой серости, словно яркий весенний островок — аватарка со щекастым кроликом, скромная подпись: «Если не можешь сказать ничего хорошего — лучше вообще ничего не говори». Неужели, его подруга — крольчиха?

Кто же ты — о, Виктория?

Истерзанный сомнениями, Серж набрался храбрости и скачал из интернета программу-опросник: «К какому биологическому виду принадлежит ваш собеседник» или сокращенно «тест на биовид». Сто тридцать четыре текстовых задания и пять похожих на чернильные пятна Роршаха картинок. Вопросы самые разные, от «любите ли вы гулять по крышам» до «за кандидата какой политической партии вы голосовали на прошлых президентских выборах».

Убедить Викторию «протестировать психологическую совместимость» оказалось не сложно, и вот, результат у него в руках, вернее — на экране. «Ваш собеседник — кошка». Несмотря на все догадки, Серж был шокирован... но только в первую минуту. Уж если выбирать из множества зол, то это не худшее. По правде сказать, он с детства боялся мышей и крыс, не выносил запаха псины, кроликов и хомяков считал глупыми, а птиц — себе на уме. Про черепах и говорить нечего — мерзкие твари. Но кошка — другое дело. Всегда аккуратная, ласковая и в то же время хищная — совсем по-женски. Да, кошка — это настоящая женщина! Его Виктория, Бастет, египетская богиня радости и плодородия, дочь солнца и луны... Романтично, изысканно.

Осторожно, чтобы не спугнуть хрупкое доверие, он завел разговор о домашних любимцах и о том, как в детстве мечтал завести котенка, да и сейчас мечтает. Но если раньше не позволяли родители, то теперь — отчего бы и нет? Ведь это единственное животное, которое он уважает — да, уважает, как человека, и даже больше, потому что люди бывают подлыми, а кошки — никогда!

И Виктория сломалась. Сперва замерла в нерешительности, отвечая лишь робкими смайликами, а потом разговорилась, разоткровенничалась, как живет в приюте для бездомных животных, в тесном боксе три на четыре. Диванчик, плюшевое дерево да компьютерный стол — вот и весь интерьер. Даже окно без подоконника.

— Если бы ты только мог себе представить, Серж, каково это — быть кошкой! И не иметь своего угла! Я хочу сказать, дома в его истинном смысле, а не такого, жуткого, казенного... Дом — это пространство заботы и любви, ты понимаешь, о чем я говорю?

— Конечно, — отстучал на клавиатуре Серж, сбитый с толку, пристыженный. Если бы он знал раньше, в каких условиях обитает его родная душа! Он бы не мешкал ни секунды. — Послушай, а как ты думаешь... могли бы мы с тобой... то есть, ты и я... Я мог бы забрать тебя из приюта? Прямо сейчас? У меня, конечно, не хоромы, но вполне симпатичная квартирка. Холостяцкая берлога, — он смущенно хмыкнул, впрочем, она ведь не слышала.

Он и в самом деле чувствовал себя неловко, точно предлагал девушке руку и сердце. Да еще и чат публичный. В соседнем окне старый хрыч кадрил молодуху, в другом — два ротвейлера договаривались о внеплановой случке.

— Серж, милый... — забавная кроличья аватарка — и зачем пыль в глаза пускала? — окуталась облаком счастливых смайликов. — Какой ты хороший... Необычный, совершенно необычный, я таких раньше не встречала. Ты будешь замечательным хозяином! Приезжай, очень жду! Ты меня легко узнаешь, я серая с белым ушком и темная полоса вдоль спины.

Он так разволновался, что чуть не купил у метро букет цветов, но вовремя одумался. На кой пес кошке цветы? Ладно бы — козе.

В приемной Сержа встретил худощавый парень с козлиной бородкой и бычьими глазами. От его комбинезона исходил слабый тревожный запах шерсти, собачьего пота и овечьей мочи. Пустое ведро на стене и на столе у компьютера — открытый журнал, заляпанный масляными пятнами. «До чего народ оскотинился», — поморщился Серж.

— Хотите посмотреть наших питомцев? — улыбнулся козлобородый.

— Да... я хотел бы взять домой... такую, серо-белую с полоской по хребту...

— А, Викторию! Отлично, сейчас принесу. Засиделась у нас, бедолага, — он ушел и вернулся. — Вот, держите красотку.

Мягкая, теплая, она уютно легла Сержу на плечо и тут же замурлыкала — прямо в ухо. Он неуверенно почесал ей спинку. Потом, одной рукой придерживая кошку, другой подхватил папку с документами и направился к выходу, не думая больше о козлобородом. И не заметил, как тот за его спиной растопырил пальцы буквой «V» и шепотом воскликнул: «Йес!»

Как только дверь за довольным хозяином закрылась, козлобородый схватил телефонную трубку и поспешно набрал номер.

— Алло, шеф? Кошку сбагрил. Да ничего так, нормальный. Студентик... Чистоплюй, но животных любит. Да-да, понял. Принимаюсь за попугая.

Он включил компьютер, вызвал «тест на биовид» и углубился в изучение опросника, делая на полях журнала быстрые карандашные пометки. Каково это — быть птицей?

© Copyright: Джон Маверик, 2012