maxroud — Sleepiness (Спячка)

26.06.2011 — 14.02.2013

                                   S L E E P I N E S S    ( С П Я Ч К А )

                                                                От автора.

       Только он один. Один, по-настоящему живой человек на планете, погруженной в глубокий сон. Окружающий мир широк и многогранен, происходящие в нем изменения характеризуются поистине гигантскими масштабами. Но много ли можно увидеть и понять, в ситуации полнейшего информационного вакуума, человеку, всегда находящемуся только в одной точке пространства? В точке, с которой он видит только то, что попадает в поле его зрения? Он может только догадываться, что происходит в других местах, но догадки остаются только догадками. Унося жизни многими тысячами, по всему миру падали самолеты, сходили с рельсов поезда, взрывались производства, горели жилые дома. Но он живет только той ситуацией, которая разворачивается непосредственно перед ним и касается только его одного. Он не знает обо всех возможных угрозах, которые грозят планете при долгом отсутствии должного контроля за различными порождениями цивилизации, которые теперь становятся потенциально опасны. Он ни ученый, ни мыслитель, ни военный. Он обыкновенный человек, который пытается выжить в сложившейся ситуации. Его мысли и поступки не всегда могут показаться правильными. Иногда они достойны порицания, иногда одобрения. Но он не робот, живущий строго по написанной программе, и никто не вправе судить его, не побывав в похожей ситуации. Его решения далеко неоднозначны, но задумайтесь, а что бы сделали Вы?!

                                                           Ч А С Т Ь 1. Другой мир

                                        Глава 1. Начало

    Этим вечером, поздно придя с работы, я еще долго не мог уснуть. В квартире было темно. Бабушка, с которой мы жили вдвоем, в обычной московской «однушке», уже давно спала, вдоволь насмотревшись обязательных ежевечерних сериалов. Я быстро расправился с оставленным для меня нехитрым ужином и, открыв на кухне окно, стал с наслаждением вдыхать свежий ночной воздух. Была середина июня, и аромат цветущих лип придавал ему свой особый, нежно-пряный оттенок, от которого у меня слегка даже закружилась голова. Облокотившись о подоконник, я смотрел на улицу, провожая, безучастным взглядом, изредка проезжающие мимо машины. Жили мы на небольшой улочке, и кроме дорожного шума ничто не нарушало тишину, ночами приобретавшую особую пронзительность для слуха горожан, с рождения привыкших к повышенным децибелам. На следующее утро меня ожидал обычный, семичасовой подъем, но спать, несмотря на нелегкий рабочий день, почему-то совсем не хотелось. Налив стакан холодного яблочного сока, я продолжал стоять у окна, смотря в темноту.

       В какой-то момент за стеной, в комнате, раздался громкий храп, заставивший меня только улыбнуться. Волей обстоятельств, я жил с бабушкой последние полтора года и мелкие житейские вопросы, поначалу вызывавшие постоянное раздражение, успели сгладиться. Я переехал к ней после развода, не желая возвращаться к родителям, которые за пять с лишним лет успели отвыкнуть от моего присутствия. С бабушкой, которая меня вырастила, общий язык найти было легче, да и определенная помощь старушке, уже перешагнувшей за седьмой десяток, была не лишней. Конечно, у меня был уже некоторый жизненный опыт, красавица дочка, неплохое материальное положение, но в целом ничего не изменилось, и к 32 годам я пришел к тому, с чего начинал. Купить собственное жилье не представлялось возможным, так что, разведясь с женой, я вернулся в исходное состояние, а именно — в старую бабушкину квартирку, расположенную на втором этаже обычной панельной пятиэтажки.

    Думая обо всем этом, я сам не заметил, как начал дремать, и встрепенулся, уже достав носом почти до самого подоконника. Ночь вступала в свои права, стало немного прохладно и, глубоко зевнув, я зябко повел плечами. Дальше сидеть не имело смысла, а потому, прикрыв окно, я наскоро провел обычный вечерний туалет, и прошел в комнату, где с наслаждением растянулся на кровати...

    ….Было около двух часов ночи, когда сильнейший удар, раздавшийся прямо под нашими окнами, вдруг заставил меня проснуться. Буквально подпрыгнув от неожиданности, я инстинктивно встал и, немного пошатываясь, еще в полусне, подошел к окну. Увиденное мною зрелище мгновенно сняло остатки сна — прямо под нашим балконом стоял вдребезги разбитый черный минивэн. По пути, перескочив через бордюр, он проломил ряд густых кустов, окаймлявших тротуар и, ударившись боком о крупную липу, со всей силы врезался в стену дома. На пустынной дороге не было никаких следов торможения, так что, по всей видимости, водитель просто заснул за рулем.

* Бабуль, ты слышала? — сказал я, продолжая смотреть вниз. — Иди, посмотри!

    Не дождавшись ответа, я удивленно оглянулся — старушка всегда спала очень чутко.

* Бабуль!

И снова тишина.

* Что за черт?!

   Не на шутку встревоженный, я включил в комнате свет и, осторожно, вдруг испугавшись самого худшего, посмотрел на бабушку… но нет, женщина мирно спала. Кожа имела обычный цвет, а грудь поднималась от ровного глубокого дыхания.

       Тем не менее, все мои попытки разбудить ее ни к чему не привели. Находясь в полном смятении, я снова подбежал к окну, еще раз посмотрел вниз на разбитую машину, а затем бросился к телефону, висевшему в коридоре. Несколько раз я набирал номер за номером, но все мои попытки дозвониться до скорой помощи или полиции, ни к чему не привели. Продолжая с надеждой слушать ровные гудки, я снова подошел к окну, и тут впервые до меня начала доходить фантасмагоричность происходящего. Действительно, ведь казалось бы, от звука сильнейшего удара, эхо которого прокатилось по всей улице, должны были проснуться десятки людей. При этом, любопытство и желание помочь, конечно же, вывело бы некоторых из них на улицу и, тем не менее, там стояла поистине гробовая тишина. Мало того, ни в одном из окон не включился свет, а в тех немногих из них, в которых он горел до этого, не появилось ни одного человека.

    Пытаясь встряхнуться и одновременно понять, не сплю ли сам в данный момент, я судорожно потер руками обе щеки, а затем ущипнул себя за ухо — реакция организма была однозначной. Не зная, что предпринять, некоторое время я стоял в полнейшей растерянности, а потом, бросив бесполезную трубку на стол, начал машинально одеваться, одновременно пытаясь составить хоть какой-то план действий. Однако мысли путались — уже надев ботинки, я так и не сумел сосредоточиться и на что-то решиться, но затем, неожиданно для самого себя, вдруг пожал плечами, сунул в карман мобильный телефон, погасил свет и вышел из квартиры.

                                                            Глава 2. Вопросы из тишины.

        Оказавшись на улице, я сразу обратил внимание на невероятную тишину, царившую вокруг. Это не было похоже на обычное дремотное состояние, свойственное ночному городу. Нет, скорее это было какое-то оцепенение, внезапно охватившее все живое. Не было слышно ни единого звука или шороха, какими обильно наполнена летняя ночь. Издаваемые обычно различными насекомыми, они настолько гармонично вплетены в общий фон, что при их отсутствии сразу начинает чувствоваться нехватка целостности всей ночной атмосферы. В воздухе, как иногда бывает перед бурей, словно повисло некое незримое напряжение, заставляющее мое сердце, и так находящееся на пределе, биться еще сильнее.

       Не зная, что думать, совершенно растерянный, я, постоянно оглядываясь, медленно шел вдоль дома и, уже заходя за угол, внезапно увидел прямо посреди тротуара, молодую, прилично одетую женщину. Она лежала, широко раскинув руки, а вокруг были хаотично разбросаны различные мелкие принадлежности, выпавшие, из раскрывшейся дамской сумочки. Потрогав ее за плечо и убедившись, что женщина крепко спит я, по-прежнему находясь в каком-то странном состоянии, взял ее под руки, аккуратно перенес в сторонку, а затем, не оглядываясь, пошел дальше.

       Конечно, в детстве, как и все, я часто представлял себе, что внезапно окажусь один в целом мире, но сейчас все происходящее никак не могло уложиться в голове. Было очевидно, что произошло нечто совершенно невероятное, но ничего не зная о масштабе и природе событий, я никак не мог сосредоточиться, чтобы выработать хоть какой-то план последующих действий. Вопросы выскакивали из всех углов, в беспорядке налезали друг на друга, превращая мысли в кашу. Я медленно шел по улице, уже не делая попыток помочь запоздалым прохожим, чьи тела иногда встречались по дороге. Паники не было, но полная сумятица, царившая в голове, явно была не лучшей помощницей в сложившейся ситуации, и чтобы попытаться хоть немного прийти в себя, я сел на скамейку возле ближайшей автобусной остановки...

    Вытянув ноги и полуприкрыв глаза, я постарался максимально расслабиться. Было понятно, что в первую очередь мне необходимо выяснить, где находятся другие люди, поскольку предположение о том, что я могу оказаться совсем один, разум отказывался принимать. Москва конечно большой город, но, сам по себе, он является всего лишь точкой на мировой карте, так что то, что где-то идет нормальная жизнь, не вызывало у меня ни малейших сомнений. Сначала у меня возникла мысль вернуться за своей машиной, чтобы на ней продолжить разведку, но, уже собираясь вставать, я вдруг резко передумал. Конечно, передвижение на автомобиле резко сокращало расстояния, но тогда я буду лишен возможности подмечать мелкие нюансы происходящего, не говоря уже о звуках, которые заглушит работающий двигатель. Приняв решение двигаться пешком я, на всякий случай, позвонил по нескольким телефонным номерам, но ответа по ним так и не дождался. Вспомнив об одном знакомом, живущем в Туле, я позвонил и ему, но это также не дало результата. Становилось понятно, что таким образом я ничего не смогу узнать, но еще меньше пользы мне принесет нахождение на одном месте. Сейчас было необходимо получить как можно больше информации о том, что происходит, и тогда, когда сложится определенная картина, следовало принимать какие-то решения. Действие, действие и еще раз действие — вот что должно стать моим лозунгом! Медлить нельзя ни одной лишней минуты, ведь нет ничего хуже неизвестности. Многие слышали, что человек, получивший самый строгий приговор, всегда спокойнее себя самого до его вынесения, и в какой-то мере я оказался сейчас в этой незавидной роли. А потому, решительно поднявшись со скамьи, я еще раз огляделся по сторонам и, уже имея перед собой четко поставленную цель, пошел по направлению к Кутузовскому проспекту — ближайшей магистрали, движение по которой в любое время суток не прекращалось ни на минуту...

    Ой, я же совсем забыл представиться! Зовут меня Андрей, фамилию я мог бы указать любую, но вряд ли это будет иметь принципиальное значение. Родился в Москве в 1982 году, и к моменту описываемых событий мне исполнилось полных 32 года (впрочем, об этом я, кажется, уже писал). После службы в армии вскоре женился, но два года назад мы развелись по причине банальной усталости друг от друга. Тем не менее, этот брак принес мне много хорошего, в том числе и любимую дочку, так что я ни о чем не жалею. Работаю я начальником службы охраны в одном из крупных банков, получаю очень приличную зарплату, у меня неплохая машина, и все же, несмотря на это, я являюсь абсолютно среднестатистическим жителем моего города, не так уж и сильно выделяясь среди других обывателей.

       Вот так. А теперь, когда по поводу моей личности, надеюсь, больше вопросов не осталось, я позволю себе вновь приступить к своему повествованию.

                                                           Глава 3. Первые впечатления.

    Двигаясь прямо по своей улице, вскоре я подошел к круговой развязке, расходившейся в стороны лучами четырех отдельных дорог. Кутузовский проспект был справа от меня, но, не сделав и десяти шагов в его сторону, я внезапно передумал и направился к станции метрополитена, находящейся неподалеку. Такое решение представлялось мне абсолютно логичным, ведь именно станции являются тем местом, где в любое время дня и ночи жизнь не перестает бить ключом.

    Подойдя к повороту, за которым до станции было уже недалеко, я увидел, вполне себе работающий, светофор, переведенный в предупреждающий ночной режим, а перед ним большую аварию, участие в которой приняло сразу семь машин. Вероятно, она произошла еще до того, как он автоматически перешел в режим «мигалки». По всей видимости, когда первый автомобиль остановился на «красный», остальные, движущиеся вереницей от предыдущего светофора, так и наскакивали друг на друга, когда их водители внезапно потеряли над собой контроль. Удары были достаточно сильные и несколько человек сильно пострадали, но, не имея возможности что-либо предпринять в данных условиях, я некоторое время походил вокруг, осматривая повреждения, а потом пошел дальше.

    По мере приближения к станции мне встречалось все больше людей, лежавших вокруг в самых немыслимых положениях. Но к этому зрелищу, как ни странно, я уже стал привыкать, а вот стая бездомных собак, вечером обычно кормящаяся объедками, которые они получали из соседнего магазина, внезапно привлекла мое внимание. Создавалось ощущение, что их разметало по всей улице, словно здесь прошла взрывная волна, настолько нелепы были позы, в которых они заснули. Животные лежали кто на спине, кто на боку, немыслимо изогнув лапы, а одна псина, на бегу ударившись об дерево, даже приняла стойку на голове, так и оставшись в этом положении. Подивившись подобному зрелищу, я (снова неожиданно для себя, раньше никогда не замечал за собой подобного), пожал плечами и направился дальше, но, только пройдя пару десятков метров, понял причину происшедшего и тихо засмеялся. Немного в стороне от собак я увидел облезлую кошку, лежащую посреди дороги, за которой, увидев в ней конкурента, конечно и бросилась вся стая. Все они заснули прямо в момент погони, чем и объяснялось странное разнообразие их поз и удаленность друг от друга. Животные просто катились кубарем благодаря инерции, и именно угол наклона каждого из них, решал в ту последнюю секунду, в какую сторону их отбросит.

   Поняв, что именно произошло, я быстро потерял к случившемуся интерес, к тому же объектов, достойных внимания, становилось все больше и больше. Около остановки я увидел рейсовый автобус, стоящий с открытыми дверями. Двигатель его работал, а внутри крепко спал водитель и несколько пассажиров. Одного из них сон остановил прямо во время посадки, и теперь он лежал прямо в дверях с торчащими наружу ногами. Также возле входа в метро крепко спали возле своих машин несколько таксистов, а рядом с ними, в полном составе, возлежал наряд полиции, подошедший к извозчикам для какого-то разговора.

    События занимали меня все более и более, так, что я даже почти перестал осознавать фантасмагоричность и нелепость происходящего. До поры мне и в голову не приходило, чем все может закончиться для людей в целом и для меня лично, в частности — все возрастающий интерес и внезапная всеобъемлющая свобода быстро сделали свое дело. Мне хотелось все новых и новых ощущений, а голос разума в таких случаях, как известно, если и слышится, то только издалека.             Подойдя к одному из автомобилей я, исключительно из шалости, несколько раз нажал на клаксон и еще долго слушал его эхо, ударяющееся о стены оцепеневших городских строений. И в ту самую секунду, когда оно стихло, я отчетливо услышал глухие ритмичные удары, доносящиеся от группы новостроек, расположенных в километре от меня, а именно, ровно посередине между двумя станциями метро, которое в нашем районе проходит по поверхности. Замерев и внимательно прислушавшись, я пытался распознать природу этих звуков, но внезапно они стихли столь же неожиданно, как и начались.

* Там есть люди! Возможно, они услышали мои гудки, а значит я не один! — мгновенно пронеслось в голове, и ноги, инстинктивно повинуясь первой реакции, сами понесли меня в ту сторону.

    Однако, не пройдя и двух десятков шагов, я остановился. В создавшейся ситуации многие люди могут стать неадекватны, и наша встреча может стать не только не теплой, но даже опасной. Подумав об этом, я оглянулся, и мой взгляд остановился на тех самых полицейских, лежащих возле таксистов. Подойдя к ним, я, недолго думая, взял у них два пистолета с запасными обоймами (были еще и автоматы, но этот вариант я сразу отмел по причине тяжести подобного оружия), и засунул себе за ремень. Однако, ощутив неудобство, тогда я просто вытащил из одного из них магазин, а сам пистолет снова положил рядом с хозяином. Сразу почувствовав себя гораздо более уверенно, я снова прислушался. На этот раз мне показалось, что я вновь слышу глухие стуки, только звучали они гораздо медленнее, но все так же ритмично. Бросив еще раз взгляд в их сторону я, решая, куда мне стоит направиться вначале, посмотрел на станцию метрополитена, находящуюся совсем неподалеку, и тут меня осенило. Слышимые мной удары были не чем иным, как просто громкой музыкой, воспроизводимой на мощной аппаратуре! Песни сменяли друг друга и естественно, оттого менялся и ритм ударов, отбиваемых ударной установкой! И тотчас, словно в подтверждении моей догадки, удары прекратились, а затем послышались снова, только в гораздо ускоренном варианте. Признаться, я даже почувствовал некоторое облегчение, поскольку, как уже говорил, вдруг стал сомневаться, что немедленная встреча с другими людьми принесет исключительно положительный результат. Таким образом, убедившись, что мое оружие в случае необходимости свободно выходит из-под брючного ремня, я снова направился к метро.

                                       Глава 4. Метро, ночной клуб и новый способ передвижения.

    Как только я вошел в вестибюль станции, первым, что бросилось в глаза, была женщина-контролер, лежавшая возле своей будки. Напротив нее светилось окошко билетной кассы, но внутри никого не было — вероятно в тот момент, когда произошло НЕЧТО, вследствие чего все живое буквально выключилось из активной жизни, касса уже не работала. Сейчас мои часы показывали половину четвертого ночи, скоро должен был заниматься рассвет, но пока я не думал над тем, что он может принести. Спустившись по лестнице вниз, я вышел на пустую платформу, но убедившись, что рельсы в обе стороны тоже пусты и делать мне здесь ровным счетом нечего, снова поднялся наверх, только на этот раз, с противоположного выхода. Там меня ожидала такая же картина, как и в первом случае, только здесь, рядом с контролершей, крепко спал дежурный полицейский, возле которого лежала треснутая чашка, с прилипшим к ее дну чайным пакетиком. Смотря на полицейского, я сразу обратил внимание на его новенькую кобуру и, сняв ее вместе с ремнем, тут же надел на себя прямо на джинсы. Теперь у меня вновь было два пистолета, но носить их стало гораздо удобнее, так что это количество показалось мне вполне достаточным.

    Выйдя со станции, я вновь прислушался, но, кроме отдаленных звуков музыки, тишину по-прежнему ничего не нарушало. Поэтому, решив все же посмотреть, что там происходило за веселье, я решительно направился на шум. По мере приближения к его источнику, я даже стал угадывать некоторые знакомые аккорды, и вскоре не встретив по дороге ничего нового, оказался у широко открытых дверей небольшого ночного клуба. Именно из-за них и доносились звуки музыки, а открытыми они оказались потому, что именно к ним задним ходом подъехал небольшой фургон, из которого в клуб заносили ящики с питьем и продуктами.

        Как только я зашел внутрь, по количеству народа сразу стало ясно, что в этот день в клубе шла какая-то частная вечеринка и выпившие гости устроили настоящую дискотеку. Загруженная в компьютер музыка могла играть еще очень долго, и когда я, не желая разбираться в тонкостях его управления, просто выдернул из электрической розетки все шнуры, внутри сразу установилась полная тишина, которую нарушал только мощный храп нескольких, особо грузных, посетителей. Обведя взглядом зал, я с интересом осмотрел разношерстную толпу, одетую кто во что горазд, и поскольку сам не раз бывал на подобных мероприятиях, то сразу понял, что здесь проходила какая-то корпоративная вечеринка. Однако, все эти люди интересовали меня гораздо меньше, чем столики с самой разнообразной едой — увидев такую массу деликатесов я вдруг понял, что проголодался. Оно было и понятно, потому что мозгу, как и всему остальному организму, после стольких потрясений требовалась подпитка. Поэтому, взяв чистую тарелку, я пошел мимо столиков, перекладывая на нее приглянувшиеся закуски. Затем, выбрав себе свободное место, я налил полстаканчика из стоявшей здесь же бутылки виски, и с удовольствием принялся за еду. Странно, но я не испытывал никаких особых чувств, несмотря на присутствие рядом всех этих людей. Мне не было «не по себе», не было неприятно или даже интересно. Все-таки человек быстро приспосабливается к новым ситуациям, а если она, вроде бы, еще и не таит в себе никакой опасности, то скоро мы и вовсе воспринимаем её как должное. Поэтому, не спеша расправившись со своим ранним завтраком, я погасил в помещении свет и, оставив двери открытыми, чтобы люди не задохнулись, направился к выходу.

    Проходя по коридору, я обратил внимание на окно, за которым находилось помещение охраны и, заглянув внутрь, тут же остановился как вкопанный. Там, на левой стене, висел работающий телевизор, показывающий какой-то художественный фильм, какими крупные каналы обычно заполняют свой ночной эфир. В сумбуре собственных мыслей я даже не подумал про самый простой способ попытаться хоть что-то узнать о происходящем, и поэтому сейчас буквально бросился к двери, ведущей в эту комнату. Взяв из рук спящего охранника пульт управления, я начал методично перебирать каналы, в надежде найти что-нибудь полезное, но тщетно — большая часть их не работала, а по остальным шли ничего не значащие передачи или просто музыка. С досады сплюнув на пол и выругавшись, я бросил пульт на стоящий у стены диван, но как только повернулся к двери, собравшись уходить, мне в голову пришла еще одна мысль, показавшаяся просто замечательной. Дело в том, что у моих родителей была спутниковая антенна, которая принимала более трехсот каналов со всего мира, и если уж и в этом случае не будет найдено никаких объяснений, значит, дело плохо и происходящее имело всемирное распространение. Также я забыл еще и про всезнающий интернет, и теперь, когда у меня появилась возможность внести для себя ясность в происходящее, пошел к входным дверям, уже ни на что не обращая внимания.

    ... На улице уже светало, но ночь еще не полностью уступила свои права, а потому пламя сразу четырех пожаров, которые занялись в нескольких соседних домах, я увидел во всей своей первобытной красоте. Огонь вырывался из квартир, с треском и завываниями стремясь ввысь, при этом, явно не собираясь останавливаться на достигнутом. Природа пожаров мне была ясна — у кого-то на кухне готовилась еда, которой, после того, как она полностью выгорела на плите, ничего другого не оставалось, кроме как воспламениться. Кто-то, заснув, не выключил различные нагревательные приборы и, вышедшие из-под контроля, они, вполне естественно, начали делать свое черное дело. Я не имел ни малейшей возможности что-либо предпринять, и с ужасом представил возможные масштабы последующих событий. Квартиры квартирами, но огромный мегаполис это еще и множество разных опасных объектов и производств, и вот когда проблемы начнутся там, то последствия действительно могут стать фатальными. Поэтому, мне как можно скорее было необходимо понять, есть ли хоть где-нибудь в мире жизненная активность, и поэтому, решив больше нигде не останавливаться и ни на что не обращать внимания, я быстрым шагом пошел по тротуару. Ключи от квартиры родителей лежали в сумке, находящейся дома, и мне предстояло вернуться за ними, а заодно переодеться в более практичную одежду и взять свою машину.

    Торопясь и желая сократить расстояние, через полкилометра я свернул во дворы, и вот тут-то моим глазам предстало зрелище, искушение от которого оказалось выше моих сил. Около одного из подъездов высокого элитного дома стоял черный красавец «Мерседес 500» в представительском кузове, а за рулем мирно спал водитель, по-видимому, перед этим ожидавший хозяина.

* А почему бы и нет?! — мгновенно пронеслась у меня в голове озорная мысль, и уже через несколько минут я, вытащив водителя из двери и аккуратно прислонив к маленькой кованой оградке, нашел у него в нагрудном кармане карточку с чипом, сел в машину, нажал кнопку пуска двигателя и выехав из двора, буквально помчался по дороге, иногда объезжая аварийные или просто остановившиеся машины.

                                                               Глава 5. Красный рассвет.

    Подъехав к своему дому, я с облегчением выдохнул — вокруг было спокойно, а значит, бабушке пока ничто не угрожало. Зайдя в квартиру, я сразу прошел в комнату и улыбнулся — моя бабуля все так же мирно спала, но только теперь она перевернулась на другой бок и вместо храпа просто тихо посапывала. Внутри было душновато, и чтобы ей было легче дышать, я открыл настежь окно, а сам начал копаться в шкафу, перебирая свои вещи. Остановив свой выбор на прочных джинсах с множеством карманов, удобных немецких кроссовках и новенькой черной футболке, я быстро переоделся, и еще раз окинув взглядом помещение, взял необходимые мне ключи и закрыв за собой дверь, пошел вниз по лестнице. Для себя я уже решил, что после посещения квартиры родителей я поеду на Автозаводскую и попытаюсь узнать, как себя чувствует моя дочка. Я говорю так, потому что ключей от их квартиры у меня, конечно, не было, но жили они на втором этаже, и я не сомневался, что смогу что-нибудь придумать. А вот у Марии, моей подруги, был тринадцатый этаж и две железные двери, причем первая преграждала путь в общий коридор сразу у лифта, так что с идеей посетить и ее мне пока что пришлось распроститься. Как и для любого другого обычного человека, подобные препятствия были для меня непреодолимы. Не имея никакого опыта обращения со сложными современными замками и материалами, да еще и без надлежащего в подобных случаях инструмента мне нечего было и думать об этом. А потому, решив не распылять усилия и придерживаться строгого плана, я сел в свой «Мерседес» и поехал в сторону Садового Кольца, возле которого и жили родители.

    На этот раз, добравшись до круговой развязки, от которой мне несколько часов назад захотелось направиться налево, изменив своему первоначальному решению идти к Кутузовскому проспекту, я повернул направо и уже через три минуты был у главной магистрали столицы. Первое, что бросилось в глаза, это было множество автомобильных аварий, причем ни одна машина, двигавшаяся в тот момент по проспекту, не избежала этой участи. Светофоров на этом участке нет, скорость, приличная и днем, ночью и подавно возрастала, так что, как только сидящие за рулем люди внезапно заснули, их автомобили разом превратились в неуправляемые снаряды, которые, тараня друг друга, быстро превращались в металлолом, унося с собой и жизни своих владельцев. Несколько автомобилей уже полностью выгорели, а в одном месте, неподалеку от Триумфальной арки, я еле смог объехать жуткую аварию, в которой участвовали не менее четырех десятков машин, среди которых были также автобусы и пара большегрузных грузовиков, подмявших под себя не одну легковушку. Страшно было и подумать, что будет на этом и подобном ему местах через несколько дней, когда тысячи и тысячи трупов, лежащие в городе под летним солнцем, начнут одновременно разлагаться. Ни имея возможности ничего изменить, я решил предпринимать что-либо, только исходя из конкретного момента, и действовать только по ситуации, и старался пока не нагружать свой мозг, и так находящийся на пределе. Мне вроде бы пока ничто не угрожало, а узнав, что стало с моими близкими, потом я начну решать, что делать дальше.

    Миновав это страшное место, теперь я выбрался на широкую часть проспекта и двигался относительно свободно. Буквально в каждом втором доме уже начинались пожары, и черный дым от них был прекрасно виден в первых лучах восходящего солнца, десятками витиеватых столбов поднимаясь в небо. Через несколько минут я достиг моста перед Новым Арбатом, и здесь уже мне пришлось остановиться, настолько фантастичным было открывшееся с него зрелище. Справа, уронив одно крыло в русло Москвы-реки, на набережной лежал огромный аэробус, казавшийся еще больше на фоне городского пейзажа. Полеты над городом запрещены и, вероятно, потеряв управление при взлете или посадке с одного из московских аэродромов, он на сравнительно небольшой скорости долетел до центра Москвы и здесь рухнул на землю, левым крылом снося фонарные столбы на набережной, а правым ударившись о дом на противоположной стороне улицы. Оторвавшись, оно вспыхнуло и взорвалось, но основная часть самолета, оказавшаяся теперь далеко в реке, осталась нетронута огнем. К сожалению, этого нельзя было сказать о самой улице и нескольких домах, полностью выжженных при горении авиационного топлива.

    Также с моста, находящегося сравнительно высоко, открывался вид на часть города и я мог видеть сотни дымов от пожаров, начинавшихся со всех сторон. Вновь горел, как и двадцать один год назад, Дом правительства, но сейчас это событие вызвало у меня только презрительную усмешку и снова сев в машину, я продолжил свой путь.

Проезжая через мост у Новинского бульвара, я улыбнулся, увидев двух бравых сотрудников ГИБДД, которых глубокий сон сразил прямо посреди дороги. Они лежали на разделительной полосе лицом друг к другу, и только по счастливой случайности никто не наехал на эту парочку, хотя потерявшие управление разбитые машины стояли вокруг достаточно плотно. Поскольку правил больше не существовало и помешать эти господа мне тоже не могли, я повернул налево через две сплошные полосы, казавшиеся теперь жалко-умозрительными, и очутившись на Садовом кольце, вскоре оказался возле Патриарших прудов, возле которых и находился отчий дом.

                                                       Глава 6. Я и только я.

   Набрав на домофоне код, я вошел в подъезд и, пройдя мимо уснувшей за своим столом консьержки, подошел к лифту, но, уже нажав кнопку вызова, внезапно передумал. В сложившейся ситуации, когда случиться могло что угодно, глупо было бы оказаться запертым в тесной душной кабине, да еще и без малейшей надежды на спасение. А потому, не обращая внимания на открывшиеся створки автоматических дверей, я направился к лестнице и, бодро прошагав десять пролетов, вскоре уже стоял у родительской квартиры.

* Только бы они не закрылись изнутри на щеколду! — внезапно промелькнуло в голове.

    Но опасения оказались напрасны и, быстро справившись с замками, я вошел внутрь. Мощный храп отца, раздавшийся из спальни, ясно доказывал, что родители дома и если не считать, что с ними случилось то же, что и с остальными, то все было в порядке. Успокоенный этим фактом я, даже не заглядывая в спальню, просто прикрыл к ним дверь, а сам пошел в гостиную, где и находилась вся интересующая меня техника. Сперва я включил компьютер но, не дожидаясь его окончательной загрузки, сразу направился к противоположной стене комнаты, где находился маленький домашний кинотеатр. Последнее время отец заимел привычку не только выключать всю технику специальной кнопкой, но и выдергивать из сети все провода, вследствие чего мне пришлось, для начала, досадливо покачав головой, потратить несколько минут, чтобы воткнуть их в неудобно расположенный фильтр. Справившись с задачей, я сел в кресло, и вооружившись несколькими пультами, начал перебирать телевизионные каналы. Первые три десятка из них были местными, но по мере того, как я забирался все дальше и дальше, в руках стала появляться невольная дрожь. Телекомпании всего мира, если и вели трансляцию, то показывали примерно одно и то же. Не было ни новостей, ни спортивных состязаний, ни прямых эфиров. В основном шли бесконечные сериалы, мультфильмы и музыкальные видеоклипы, показывающиеся, как я понимаю, в автоматическом режиме, в то время как крупнейшие новостные каналы, обычно работающие круглосуточно, и вовсе прекратили свою работу.

    Отбросив в сторону пульт, я вытянулся в кресле и проведя рукой по лбу, почувствовал на себе капли холодного пота, на который до этого даже не обращал внимания.

* Неужели я совсем один? — звенело в голове. — Но это же невозможно! На планете шесть миллиардов человек и даже теоретически сложно представить подобное. Что произошло с людьми и вообще со всеми живыми организмами (в этот момент я кинул взгляд на огромный аквариум, гордость моей матери, в котором замерли два десятка рыб)? Ведь они все именно заснули, а не потеряли сознание — мне хорошо известны внешние различия между этими двумя состояниями. Что это — неизвестная болезнь, атака из космоса, или действительно, в вечном споре между физиками и лириками последние оказались правы и весь мир исключительно умозрителен для нас, являясь только исключительно плодом фантазии неких высших сил, играющих с тем, что для нас называется словом «жизнь»? Ну, хорошо — а почему тогда та же участь не коснулась и меня? Допустим, что свою роль в этом сыграло то, что я проснулся в момент удара машины о стену нашего дома, и именно какая-то миллисекунда была решающей, отделив меня от остальных людей. Но наличие тех же шести миллиардов жителей Земли практически не допускало возможности, что подобное может произойти только с одним человеком. Наверняка с кем-то еще произошло подобное, но разделенные расстоянием, мы еще долго можем не знать о существовании друг друга. Управлять самолетом или вертолетом я не умею, а ехать, куда глаза глядят, на машине просто глупо. Возможно, впоследствии я так и сделаю, но сейчас время для этого явно не пришло. Мне нужно было освоиться в этом новом мире, понять его, и тогда начать что-то предпринимать. Да и сколько это может продлиться? Дни, недели, месяцы, или теперь это навсегда? Сколько человек, или вообще живое существо, может прожить в состоянии сна без еды и воды? Конечно, вполне возможно, что метаболизм в их организмах сейчас максимально замедлен, но я не думаю, что это может продолжаться очень долго.

    Сжав голову руками, я начал раскачиваться в кресле, чувствуя, что еще немного, и она буквально расколется от потока мыслей, возникающих одновременно.

—    Возможно, это общая летаргия?! — внезапно я резко остановился, и уже было решил, что добрался до истины, но тут вновь услышал отцовский храп, и подобное объяснение сразу показало свою несостоятельность.

    Некогда я полтора года проучился в медицинском институте и еще не забыл, что летаргия это не сон, а просто болезненное состояние, во время которого сознание не отключается на сто процентов и человек, хотя и полностью обездвижен, способен воспринимать и запоминать окружающее, в то время как храп является спутником именно сна. Скорее все то, что случилось с живыми организмами, можно было сравнить с действием наркоза, когда полностью сохраняются все жизненные функции, но сознание полностью отключено. Также я вдруг вспомнил декабрь 2012 года, когда многие ждали конца света, подхватив эту средневековую вакханалию из СМИ, активно пиарившихся на всеобщем интересе к этой теме. Тогда, конечно, ничего не произошло, но, может быть, древние пророчества немного ошиблись в дате и все начинается только сейчас?

* Нет, не могу больше! — чувствуя, что к горлу подкатил комок, я встряхнулся, стараясь сбросить мрачные мысли.

    Отчаиваться нельзя, потому что только надежда на лучшее может дать так необходимые мне сейчас жизненные силы. Раз я ничего не могу понять, а уж тем более изменить, значит надо исходить из конкретной ситуации, полностью приняв ее для себя. Будь что будет, но сейчас-то я наметил для себя что делать, и я это выполню, а потом посмотрим.

    Как ни странно, но эта мысль придала мне уверенности, и я несколько успокоился. Выключив бесполезный телевизор, я встал со своего кресла, подошел к отцовскому бару и сделал прямо из бутылки несколько глотков коньяка, после чего направился к компьютеру, который, не дождавшись, когда с ним начнут работать, уже давно перешел в режим ожидания. Пошевелив мышкой, я вывел его из состояния задумчивости и убедившись, что связь с интернетом установлена, активировал браузер, впрочем, не особо надеясь на успех (конечно, у меня был интернет и в мобильном телефоне, но я никогда и не пытался им пользоваться, поскольку считаю, что телефон должен выполнять свою непосредственную функцию, а мобильный интернет — это удел различных компьютеров, с достаточным для этого размером экрана). Итак, войдя в сеть, я начал просматривать сохраненные страницы, а также ввел несколько собственных адресов. Абсолютное их большинство оказалось в рабочем состоянии но, как и следовало ожидать, новостные сайты несколько часов назад прекратили обновление. Ожидая найти что-то важное в последних строках новостей, которые    замерли около двух ночи, я скрупулезно проштудировал все известные мне страницы, на которых могла появится подобная информация, но усилия оказались тщетны.

    Поняв, что дальнейшие блуждания в сети лишены смысла, я с грустью усмехнулся и выключил бесполезную технику. Часы показывали уже половину десятого утра, и как прошли эти полтора часа, потраченные на, оказавшиеся бесплодными, поиски, я даже не заметил. Внезапно мне стало жаль этого времени, потому что я вдруг осознал, что не знаю, много у меня его или мало. В любую секунду могло произойти все что угодно и, видя все происходящее, удивляться чему-то уже не приходилось. Впрочем, кажется, я не совсем прав и объективен — отрицательный результат тоже результат. По крайней мере, сейчас я знаю, что случившееся, несомненно, имеет мировой масштаб, и на данном этапе можно смело предполагать, что я — ОДИН. Объективных предпосылок к тому, что это не так, пока мной замечено не было.

                                                               Глава 7. Я успел.

    Поскольку больше меня в родительской квартире ничто не задерживало я, на всякий случай, прошел по комнатам и отключил все электроприборы. После чего, забрав из холодильника скоропортящиеся продукты, чтобы внизу выкинуть на помойку, тщательно запер за собой входную дверь и пошел вниз. На улице за время моего почти двухчасового отсутствия ничего не изменилось (если не считать того, что в соседнем доме начался пожар), и, выбросив свой пакет в мусорный контейнер, я сел в машину и поехал на Автозаводскую улицу. У меня не было никакого плана, как проникнуть в квартиру бывшей жены, но я не сомневался, что сумею сделать это и решил сориентироваться уже на месте.

    По дороге мне пришло в голову, что вообще-то неплохо было бы сделать хоть какие-то запасы еды и питья, чтобы всегда, в случае необходимости, что-то было под рукой. Вскоре мне на глаза попался один из сетевых супермаркетов, и подъехав прямо к входу, я вышел из машины и подойдя к закрытым дверям, приложил к стеклу руки, пытаясь разглядеть, что происходит внутри. Как и следовало ожидать, там было совершенно темно, и только в торговом зале кое-где горело дежурное освещение. Вокруг было совершенно пустынно, и, прикидывая, что мне делать с дверью, я в задумчивости подошел к своему «Мерседесу». Конечно, можно было плюнуть на все это и заехать в любой круглосуточный магазин, но тратить сейчас на это драгоценное время мне вовсе не хотелось, а потому, когда я открыл багажник и увидел там набор клюшек для гольфа, решение созрело мгновенно. Выбрав самую увесистую из них, я вернулся к дверям и, широко размахнувшись, ударил по стеклу, из которого, по большей части, они и состояли. На фоне общей тишины грохот от моего удара показался особенно оглушительным, по стеклу во все стороны пошли трещины, но прочный материал выдержал. Внутри оно было проклеено специальной пленкой, препятствующей образованию осколков, и мне пришлось ударить еще не менее пяти раз, прежде чем результат был достигнут. Выбив изувеченные остатки внутрь я, наконец, вошел внутрь, где сразу взял с собой продуктовую тележку, и не обращая внимания на двух охранников, спящих неподалеку, прошел в торговый зал. Перво-наперво я позаботился о минеральной воде и, выбрав четыре упаковки, сразу отвез их к машине. Затем, путешествуя вдоль полок, набрал полную телегу того, что могло сгодиться в качестве полноценной еды, которая, тем не менее, не должна была испортиться при самых различных температурах. Это были различные чипсы, крекеры, шоколад, сухая копченая колбаса и, конечно, все виды консервов. Затарившись и аккуратно разложив все по пакетам, я подвел тележку к выходу, погрузил все в багажник и продолжил свой путь.

    Передвигаться по практически пустому городу было легко и не утомительно. Любое расстояние, на преодоление которого в обычный день нужно было затратить часы, сейчас умозрительно сокращалось в разы, и добраться из одной точки города в другую, можно было за какие-то минуты. Я представил себе, что бы было, если все происшедшее случилось бы в дневные часы, а не глубокой ночью. Город, до отказа забитый машинами и людьми, превратился бы в настоящий ад. Десятки тысяч аварий, огромное количество трупов и раненых сделали бы пребывание в нем абсолютно невозможным. Я не говорю уже о производственных катастрофах и миллионах бытовых происшествий, неизбежных в этом случае.

* Так, стоп! — внезапно возникшая мысль вдруг разом прервала мои рассуждения. —    А ведь на земном шаре множество часовых поясов, и значит в других местах все произошло именно в самом наихудшем варианте! Следовательно, сейчас на планете идет цепь жутких техногенных катастроф, волна которых рано или поздно докатится и до относительно спокойных мест... твою мать!

    Чувствуя себя не в силах бороться с нахлынувшими эмоциями, я резко остановился и обеими руками схватил за внезапно закружившуюся голову. Целый вихрь мыслей устроил внутри настоящую вакханалию. Передо мной проносились атомные станции, внезапно вышедшие из-под контроля, химические, и другие опасные производства, тысячи упавших самолетов, уносящих с собой невероятное количество жизней, и еще десятки и десятки других картин.

    Положение действительно было ужасным, ведь многого я просто и не знал, но и этого было предостаточно. Однако, посидев так несколько минут, я вновь сумел взять себя в руки. Раз я не могу ничего изменить и решил действовать по обстоятельствам, значит так и надо продолжать. Зачем метаться, выстраивая догадки, когда время и так покажет все, как оно есть. Надо продолжать жить, а если я и могу кого-то спасти, то в первую очередь должен позаботиться о своих родных и близких, и для начала добраться туда, куда я, собственно, сейчас и направлялся.

    Постояв еще несколько минут, окончательно успокоившись и вновь воспрянув духом, я снова продолжил движение и через несколько минут был на Автозаводской улице. До дома, где жила дочка, оставалось совсем немного, и вскоре я свернул в хорошо знакомый двор, но когда повернул за угол и оказался прямо перед нужным домом, то почувствовал, как волосы зашевелились у меня на голове. Опасения оказались не напрасны — несколько квартир в нем горело, и одна из них находилась в непосредственной близости от той, которая мне была нужна, находясь всего лишь двумя этажами выше. Если бы я задержался хоть на час, то предоставленное само себе пламя вполне могло перекинуться и на нее.

                                                               Глава 8. Спасение.

    Выскочив из машины, я забежал в подъезд, уже полный гари, и мгновенно взбежав на второй этаж, стал метаться около закрытой двери, не зная, что и предпринять. Несколько раз со всей силы ударив по ней ногой, я понял, что так у меня ничего не получится и для вскрытия нужны специальные инструменты. Выстрелить в замок я не решился, поскольку не был уверен, как поведет себя пуля в случае рикошета, а потому, вновь выбежав на улицу, начал лихорадочно осматриваться по сторонам. Как назло, в спешке в голову ничего не приходило, но затем, когда я увидел возле находившегося неподалеку магазинчика развозной грузовичок, стоявший с открытыми задними дверями, у меня мгновенно родился смелый план. Дело в том, что его высокий фургон почти достигал окон второго этажа соседнего дома, а значит, подогнав его к окнам нужной мне квартиры, я смогу попытаться перелезть в нее с крыши кунга. Конечно, в этом был определенный риск, но в этой ситуации другого выхода я не видел, и поэтому действовать нужно было немедленно.

       Подбежав к машине, я увидел на земле рядом с ней трех человек, а возле них несколько коробок. Было понятно, что они разгружали товар, доставленный в магазин, и сон сразил их прямо во время работы, но мне только на руку, поскольку водитель явно находился среди них и ключи, которых не было в замке зажигания, долго искать не придется. Пошарив у рабочих карманам, вскоре я получил желаемый результат и, заведя двигатель, быстро поехал по двору, даже не обращая внимания на то, что задеваю припаркованные вдоль тротуара машины. У подъезда я лихо сдал задним ходом и, снеся небольшую клумбу, плотно прижал грузовик к стене дома. После этого, взобравшись сверху на кабину, подтянулся на руках и оказался на самом фургоне, но здесь меня ждала очередная загвоздка. Дело в том, что я даже не подумал, как попаду в квартиру. Недавно в ней был ремонт, и старые рамы уступили место новеньким пластиковым окнам, которые были наглухо заперты изнутри, поскольку освежением помещения теперь заведовал кондиционер. Высоты кунга вполне хватало, чтобы я, встав на носки, мог даже заглянуть внутрь комнаты, но все же этого было явно недостаточно.

    Пока я, стоя перед закрытым окном, раздумывал что предпринять, внезапно подул довольно сильный ветер, и меня окатило волной жара и дыма от горящей сверху квартиры. Ощущения были не из приятных, но это только придало мне решительности и, быстро спустившись на землю, я бросился к своему «Мерседесу», рассчитывая в очередной раз воспользоваться спасительной клюшкой для гольфа. Однако, уже держа ее в руках, мне стало понятно, что этого будет недостаточно. Даже если я смогу полностью разбить стекло, то, чтобы залезть в окно, мне придется подтягиваться, держась за раму, а неизбежно оставшиеся на ней мелкие осколки, несомненно, нанесут мне серьезные травмы. Это не только не входило в мои планы, но и нанесло бы ущерб всему делу, а потому, поняв необходимость другого решения, бросил клюшку на асфальт и опрометью бросился к дому. Я рассчитывал, что смогу найти какой-нибудь предмет, который поможет справиться с задачей, но все было безрезультатно — машины заперты, а тротуары пусты. Однако, когда, поняв бесплодность своих поисков, я уже собирался вернуться назад к магазину, в надежде попробовать там раздобыть что-нибудь, мне на глаза попалась полуоткрытая дверь дворницкой, находящаяся в торце дома в полуподвальчике. Несмотря на яркий солнечный день, внутри было темно, но я по наитию нащупал на стене выключатель и уже через несколько секунд нашел то, что было нужно. А именно: пару прочных рукавиц, а также средних размеров лом — инструмент явно более пригодный для взятия квартиры на абордаж, чем клюшка для гольфа.

    Покинув дворницкую, я бросился назад к фургону, и на бегу закинув лом ему на крышу, сам буквально взлетел следом за ним — пожар быстро разрастался, и надо было спешить. Оказавшись наверху, я решительно одел на руки рукавицы и, взяв лом, несколькими сильными ударами вдребезги разбил прочное двойное стекло. Затем, сбив оставшиеся на нижней кромке рамы осколки, я прочно схватился за нее руками и, подтянувшись, ловко влез в окно.

    В квартире было тихо и спокойно, и хотя запах гари уже чувствовался, к счастью, дым еще не успел проникнуть сюда. На кровати у правой стены спала Лена — моя бывшая жена, но в первую очередь я приехал за своей маленькой Аллочкой, а потому сразу прошел в соседнюю комнату. Девочка мирно спала на своем диванчике, обняв любимого медвежонка, которого я подарил ей полгода назад на шестилетие, и эта картина вызвала у меня такое умиление, что на секунду я забыл обо всем. Однако медлить было нельзя, и аккуратно взяв ребенка на руки, я прошел в коридор и, открыв входную дверь, вышел в подъезд. Где-то сверху уже ревела, автоматически сработавшая, система пожарной вентиляции и дыма заметно поубавилось, но все же не настолько, чтобы я не поторопился, опасаясь, что мы надышимся угарным газом. Оказавшись на улице, я положил Аллу на заднее сиденье «Мерседеса», а затем снова вернулся в квартиру. В комнате дочки я выбрал кое-что из ее одежды, положил это в пакет, а затем, точно так же взяв на руки не очень тяжеловесную Лену, спустился вниз и посадил ее рядом с дочкой, крепко пристегнув ремнем безопасности, чтобы она не падала набок. Когда мы выезжали из двора и я еще раз оглянулся на дом, то мне показалось, что интенсивность пожара в квартире сверху стала уменьшаться, но это уже не имело никакого значения, поскольку произойти все равно могло что угодно, а свою миссию я успешно выполнил.

                                                            Глава 9. Сонный город.

    Мы без проблем добрались до дома моих родителей, но там мне пришлось изрядно помучиться, занося Аллу и Лену на пятый этаж. Время приближалось к полудню и жаркое летнее солнце вытопило из меня не мало пота, прежде чем эта задача была решена. Положив спящих на широкий диван в соседней от гостиной комнате, я прошел к еще не до конца успевшему согреться холодильнику, и глубокими жадными глотками еще долго пил прохладную минеральную воду с лимоном, которую так любили родители. Утолив жажду, я поставил пустую бутылку на стол, но как только собрался уходить из кухни, то внезапно почувствовал приступ сильнейшего голода. Учитывая количество калорий, затраченных мной на физические и душевные усилия, это было немудрено и открыв несколько банок с консервами, я с аппетитом съел их содержимое, заедая все только хлебом и луком. Еще со времен службы в армии я знал, что нет лучшего способа пополнить силы и восстановить запас витаминов в организме, и сейчас, насытившись, вновь был готов к новым испытаниям.

    Мне предстояло решить гораздо более сложную задачу, а именно — спасти Марию, и после того, как я выполнил первый пункт плана, эта мысль преследовала меня неотступно. Как я уже говорил, она жила на тринадцатом этаже и несколько стальных дверей были серьезным препятствием, стоявшим между нами. Конечно я знал, что существуют специальные пилы и различные разжимающие устройства, годящиеся для подобных целей, а также не сомневался, что разберусь с принципом их работы, однако подобные инструменты не лежат на каждом углу и мне придется потратить некоторое время на их поиски. На недавнем примере я убедился, что может быть дорога каждая минута, а потому, будучи пока спокойным (насколько это вообще возможно) за тех, кто находился сейчас рядом в квартире, быстро собрался и вскоре уже вновь ехал по замершему городу.

    Мария жила на Люблинской улице, и мне предстояло преодолеть половину города, прежде чем я доберусь до ее дома. Добравшись до Таганской площади я свернул налево и поехал по Волгоградскому проспекту, внимательно всматриваясь в названия магазинов. В отличие от только что преодоленного мной Садового кольца, машин на дороге было немного и движение не доставляло особых хлопот. Я всего несколько раз экстренно сманеврировал, объезжая запоздалых пешеходов, которых внезапный сон сразил прямо посреди трассы, и сейчас они неожиданно возникали на дороге, невидимые издалека за стоящими вокруг машинами.

    Вглядываясь в многочисленные вывески я никак не мог найти ничего, что было нужно, но тут вдруг в памяти совершенно неожиданно всплыло одно название, и я вспомнил, что бесчисленное количество раз проезжал мимо этого магазина, хотя и не акцентировал на нем внимания. Тем не менее, яркая желто-черная вывеска сама бросалась в глаза, безупречно выполняя свое предназначение, и сейчас мне оставалось только развернуться и свернуть на соседнюю улицу, чтобы достигнуть цели. Однако, едва я собирался совершить этот маневр, как новая проблема заставила меня сконцентрироваться только на ней. Дело в том, что моя машина, хотя и была самим совершенством, но в одном она не отличалась от своих многочисленных собратьев и сестер, а именно — ей нужен был бензин. Полностью занятый своими делами и мыслями я даже не обращал внимания на приборы, но загоревшаяся оранжевая лампочка и тревожный зуммер привели меня в замешательство. Остановившись, я в задумчивости почесал нос — и в самом деле, обычная и будничная операция по заправке автомашины в моем случае была далеко не так проста. Я только недавно проезжал мимо автозаправки, да и вообще в городе их было видимо-невидимо, но как ей воспользоваться — вот это была проблема! Когда мне исполнилось пятнадцать лет, отец подарил мне на день рождения новенький мопед и потом я частенько сливал бензин из бака его «Жигулей», пользуясь простым шлангом, но сейчас я решил все же съездить на бензоколонку, а этот варварский метод оставить на крайний случай. Вообще-то, в городе сейчас стояло множество автомобилей с еще работающими двигателями, и я мог пересесть в любой из них, заставив потесниться их владельцев, но изменить своему «Мерседесу» было выше моих сил. А потому, даже не рассматривая такой вариант, я развернулся и поехал к недавно замеченной мной автозаправке.

   Ею оказалась небольшая станция, принадлежащая местной розничной сети. У одной из колонок в высохшей луже бензина лежал человек, поверх которого змеей обмотался топливный шланг. Это был типичный представитель одной из сопредельных южных республик, которые во множестве выезжают на улицы ночного города чтобы нелегальным частным извозом добыть себе денег в чужой стране. Держа заправочный пистолет в горловине топливного бака и внезапно сраженный сном, он упал навзничь, не выпустив его из рук и несколько литров пролились на землю, что к счастью, не вызвало пожара, хотя двигатель его колымаги продолжал в этот момент работать. Поставив машину с другой стороны колонки, я заглушил его старенький «Дэу» и направился к окошку кассы. Как и следовало ожидать, внутри крепко спал кассир, положив голову на какую-то толстую книгу. Его компьютер, отвечающий за раздачу топлива, работал, и теперь мне оставалось только добраться до него, потому что дверь внутрь помещения естественно была закрыта. Подойдя к ней я оценил крепость замков и самого материала, и убедившись в крайней непрочности конструкции, просто взял с пожарного щита большой топор и за несколько сильных ударов пробил в двери отверстие, достаточное для того, чтобы просунуть в него руку и открыть замок.

    Оказавшись внутри, сначала я заглянул в комнатку для отдыха и когда, заглянув в холодильник, увидел там несколько бутылок столь любимого мной американского пива, то не смог удержаться и с наслаждением выпил одну, почти не отрывая губ от горлышка. Освежившись, я прошел в соседнее помещение и еще минут пять разбирался с незнакомым компьютером, ведающим подачей топлива. Впрочем, все оказалось не так и сложно, и направив на свою колонку сотню литров, я вышел на улицу и залил полный бак. Во время заправки мне пришло в голову, что надо бы разжиться парой-тройкой канистр, чтобы всегда иметь при себе запас, и решив заняться этим как можно скорее, я снова продолжил свой путь.

    До нужного мне магазина я добрался за несколько минут, и взломав дверь захваченным с автозаправки топором, скоро уже ходил вдоль длинных полок с самыми разнообразными инструментами. В итоге я выбрал пилу для резки металла, специальные клещи и домкрат, рычаг которого можно было просунуть даже в самое мелкое отверстие. Загрузив все в багажник, который теперь с трудом вмещал перевозимый мною груз, я сел за руль и, полный решимости больше нигде не останавливаться, помчался вперед.

                                                            Глава 10. Мария.

    Несмотря на мое желание как можно скорее добраться до Марии, по дороге случилось два события, заставившие меня совершенно по новому взглянуть на ситуацию. Во первых, несколько раз мне пришлось переезжать через настоящие реки, которые вдруг стали повсеместно образовываться из-за разрывов труб водоснабжения. Вероятно, система начала не выдерживать давления, которое образовалось в ней в следствии полного отсутствия потребителей, и в наиболее уязвимых местах начались утечки. Я где-то слышал, что для сотрудников, которые обслуживают городской водопровод, самым сложным временем является не пиковая нагрузка в утренние и вечерние часы, а именно ночь, и особенно ночь новогодняя. Именно в это время приходится регулировать напор воды, управляя им с помощью многочисленных шлюзов и каждая задержка может обойтись очень дорого. В районе Текстильщиков, где я повернул направо, выехав на финишную прямую в виде Люблинской улицы, мне довелось проехать через настоящее озерцо, образовавшееся на площади возле метро. Глубина его была такова, что несколько человек, лежащих вдоль тротуара, оказались полностью покрыты водой, и если бы не отменная герметичность моей машины, то она несомненно проникла бы и внутрь салона, поскольку легко достигала уровня дверей.

    Миновав это страшное место и объехав по пешеходной дорожке сразу три столкнувшихся автобуса, перегородивших всю проезжую часть, я вновь выбрался на оперативный простор и через несколько минут был на месте. Маша жила в достаточно новом доме, который вместе с двумя себе подобными образовывал букву «П», и поскольку именно он смотрел на улицу, то ее окна я мог увидеть издалека. Увидев, что нигде вокруг нет пожаров или иных повреждений, я вздохнул спокойнее — работа мне предстояла серьезная и спешка вряд ли пошла бы сейчас на пользу. Остановив «Мерседес» у подъезда и выгрузив из него инструменты, я взял пилу и домкрат, которые были самыми тяжелыми, поднес их к входной двери, но уже собираясь вернуться за остальными вещами, внезапно остановился. Я совсем забыл про дверь подъезда, которая была снабжена кодовым замком и тоже представляла собой определенное препятствие. Маша всегда открывала мне сама, когда я звонил в домофон, поскольку другого способа, кроме еще электронного ключа, для этого не было. Поняв, что сначала потренироваться придется на ней, я зло сплюнул, после чего вернулся к своей машине, взял топор с тисками, и снова подошел к подъезду. Соображая, с чего начать, я только сейчас понял, что пила, на которую я возлагал большие надежды, в моем случае была совершенно бесполезна. При всех ее несомненных достоинствах, она не могла работать без электричества и сейчас, ввиду отсутствия источника оного, являла собой просто кусок железа. Даже когда я попаду в подъезд, на этаже мне негде будет взять электрическую розетку, а потому, с досады бросив «болгарку» в кусты, я взял топор, и рассчитывая для начала просто выбить кодовую панель, обухом нанес по ней сильный удар.

    С первого раза я достиг желаемого результата, но одновременно с этим понял, что на самом деле все обстоит гораздо проще. От удара стальная дверь спружинила и чуть-чуть приоткрылась, а затем, увлекаемая назад «доводчиком», снова прижалась к каркасу. Оказалось, что замок обесточен и потянув за ручку, я легко открыл ее, после чего, усмехнувшись самому себе, взял инструменты и свободно прошел внутрь.

    Чтобы попасть на лестницу, мне предстояло пройти по длинному коридору, в котором расположены лифты. Освещение в нем включалось автоматически, но сейчас, несмотря на мое появление, он оставался совершенно темным. Также не светились красные стрелки лифтов, из чего становилось понятным, что обесточен весь дом. Впрочем, это обстоятельство меня не слишком взволновало — лифтом я и так не собирался воспользоваться, а без электричества дом, наоборот, будет только целее, поскольку именно оно в большинстве случаев становилось причиной пожаров, которые сотнями возникали в городе.

    Не скажу, что восхождение на тринадцатый этаж с тяжелым грузом в руках далось мне легко, но постоянно выделяющийся адреналин не давал усталости проявить себя. Поэтому, когда я поднялся наверх и положил инструменты на пол, мне достаточно было всего несколько раз вдохнуть полной грудью, чтобы почувствовать прилив сил и немедленно приняться за дело. Я постараюсь не утомлять читателя излишне нудным описанием всего процесса, но скажу, что все оказалось проще чем я ожидал, и слова о том, что хороший инструмент — это как минимум половина дела, нашли очередное подтверждение, превратившись для меня в не требующую сомнений истину. С первой дверью, ведущей в общий коридор, я справился за несколько минут — воспользовавшись топором, просто отогнул в сторону кусок металла, под которым находился ригель замка, а затем перекусил его клещами. Специально предназначенные для подобных целей и снабженные непонятным для меня хитрым устройством (пневматика или гидравлика?), они почти не заметили сопротивления твердого металла и вскоре я уже стоял перед дверью в квартиру моей любимой.

    Сделанная из очень прочного материала и снабженная тремя замками, она представлял собой гораздо более серьезной препятствие, нежели первая. Подергав ее за ручку я убедился, что сидит она очень плотно и повторить номер мне не удастся. Тем не менее, неплохо зная людей, я был уверен, что она не закрыта на все замки. Ну многие ли, находясь в квартире и будучи в здравом рассудке, запираются в ней на ночь, будто в сейфе, боясь мифических воров, которые на самом деле вовсе не жаждут встречи с хозяевами и действуют только в их отсутствии?!

    Обследовав всю конструкцию и прикинув все возможные варианты дальнейших действий, я поступил следующим образом: взяв в руки топор я примерно пять минут остервенело рубил небольшой порожек под дверью, с целью сделать отверстие, достаточное для подведения домкрата. Помещение наполнилось страшным грохотом, но вмешательства соседей опасаться не приходилось и цель была достигнута. А вот то, что произошло после этого, иначе как варварством с моей стороны не назовешь (впрочем, я из-за этого не сильно переживал). Дело в том, что мой домкрат оказался настолько мощным, что за несколько минут тяжелая стальная дверь была буквально вырвана из стены вместе со своим косяком. С треском и скрипом она поднялась наверх, а затем вдруг выгнулась и сдалась, открывая за собой путь в квартиру.

                                                           Глава 11. Стоит поторопиться.

    Наверное именно такой вид, с каким я вошел внутрь, бывает у завоевателей, когда они входят в покоренный город. Я был вполне доволен и горд собой, поскольку справился со всеми намеченными делами, не имея никакого опыта по отношению к тому, через что мне уже пришлось пройти. Теперь мне оставалось только вынести Машу вниз, отвезти ее в квартиру моих родителей, а там уже решать, что делать дальше. Пройдя в ее комнату, я увидел свою милую уютно свернувшуюся калачиком на диване. Рядом с ней лежал пульт от телевизора, который она смотрела и который выключился только вместе со всем остальным электричеством.

    Несколько минут я стоял возле нее забыв обо всем, просто любуясь родными чертами, а затем спохватился и стал рыскать по всем шкафам в поисках ее одежды. Маша была только в одних трусиках, а такой вид, хотя и был самым привлекательным для меня, но мало годился для поездки, да и для нее самой мог создать массу неудобств. На протяжении полутора лет я несколько раз в неделю приезжал к ней, оставаясь на ночь, и примерно представлял, где что лежит, но когда подходящие вещи были уже собраны, оказалось, что очень нелегко их одеть на человека, полностью расслабленного глубоким сном. Надев ей на ноги белоснежные носочки, я с огромным трудом справился с джинсами и обреченно повертев в руках бюстгальтер, затем откинул его в сторону, решив ограничиться только красной футболкой со стразами.

    Когда этот, неожиданно утомительный, процесс подошел к концу ( я ведь, как и все мужчины, больше привык раздевать, а не одевать женщин), и дело оставалось только за обувью, тогда и случилось то, что и дало начало всем моим дальнейшим действиям. Как только я встал с дивана и удовлетворенный своей работой, окинул Марию взглядом, внезапно послышались отголоски отдаленного взрыва, а затем я почувствовал, как дом содрогнулся, словно от небольшого землетрясения. Бросившись к окнам я попытался понять причину происшедшего, но они выходили только на одну сторону, и сколько я не выгибался, видимая часть города оставалась внешне спокойна. Тем не менее мне стоило поторопиться, поскольку было понятно, что где-то, не так и далеко, произошло нечто грандиозное и страшное. Метнувшись в прихожую, я схватил из обувного шкафа первые попавшиеся кроссовки, ловко надел их Маше на ноги, а затем, схватив ее саму в охапку, быстро вышел из квартиры. В другой комнате еще оставалась ее мама, с которой они жили, но я решил, что поскольку видимой опасности нет, оставить ее пока на месте, ограничившись только дочкой.

    Одним духом я миновал все тринадцать этажей, в очередной раз убеждаясь в справедливости слов, что своя ноша не тянет, и только оказавшись на улице и посадив Машу на сиденье, стал оглядываться. Огромный столб черного дыма, который не могли перекрыть даже стоявшие вокруг двадцатиэтажные дома, давал однозначный ответ о происшедшем. Он взметнулся уже так высоко, что начинал загораживать солнце, находящееся в самом зените, и по его густоте и плотности я понял, что так может гореть только нефть или ее производные. Я неплохо знал Москву и после нехитрых прикидок понял, что произошло то, чего всегда опасались жители города, а особенно его южной части — горел нефтеперерабатывающий завод в Капотне. Эта махина, относительно безопасная в другое время, сейчас вышла из-под контроля и продукты его производства, воспламеняясь и растекаясь вокруг, грозили настоящей катастрофой. Словно в подтверждении этого вдалеке раздался еще один взрыв, земля вздрогнула, а в небо устремился новый столб дыма, еще больше первого. Медлить было нельзя ни секунды, и бросившись к машине я уже собирался уезжать, но посмотрев через зеркало на Машу, вдруг остановился. Что бы потом ни произошло, но как я буду смотреть ей в глаза, зная, что мог помочь ее матери и ничего не сделал. Я не говорю уже о собственной совести, которая будет мучить меня в этом случае, причем совершенно независимо от того, проснуться они все или нет. Я не могу помочь всем, но в моих силах было позаботиться хотя бы о близких, и я должен буду это сделать хотя бы для самого себя.

    И вот именно поэтому сейчас я снова вбежал в подъезд, проскакал все тринадцать этажей, и взяв под руки Александру Яковлевну, которая весила много больше моей худенькой Машеньки, потащил ее вниз. Три раза по дороге я останавливался, истекая потом и жутко матерясь, но все же наконец справился, и усадив женщину рядом с дочкой, поехал на квартиру родителей, которую вполне уже можно было назвать «ковчегом».

    На обратном пути я не встретил никаких новых препятствий, и миновав уже известные, благополучно выбрался на Волгоградский проспект, ведущий в центр города. Остановившись на мосту возле известного автозавода, я несколько минут смотрел в сторону Капотни, только убеждаясь в правильности своих первоначальных выводов. Но когда там вдруг прогремел еще один взрыв, и несмотря на добрых полтора десятка километров стали ясно различимы языки гигантского багрового пламени, мне стало совсем не по себе, и резко нажав на акселератор, я поехал прочь от этих мест.

    Дома я положил Машу и ее мать в гостиной и теперь мог спокойно перевести дух, хотя, конечно, расслабляться мне было рано. Положение было более чем серьезное. Я не знал к чему может привести взрыв нефтезавода, но догадывался, что в скором времени последствия проявятся в гораздо худшем варианте, чем я мог представить. Вероятно, город ждет экологическая катастрофа, в следствии которой воздух и вода на юге столицы будут основательно заражены. Несомненно, что при взрыве и последующем разлитии горящих масс уже погибли десятки тысяч людей в близлежащих к производству районах, а еще большее их количество задохнется во сне, когда квартиры наполнятся продуктами горения.

    Представив себе эту картину я содрогнулся, а затем, взяв из бара бутылку коньяка сел с ним на кухне, поскольку поразмышлять было над чем. Для начала становилось понятно, что с различными катастрофами, вышедший из под контроля город начал сталкиваться гораздо раньше, чем я ожидал. Взрыв был только началом в цепи несчастий, которые несомненно, в самом скором времени убьют мегаполис. И так тысячи трупов сейчас лежат на его улицах под палящим солнцем, а со временем их количество будет только прибавляться, что вызовет сильнейшую эпидемию.

* А если...., — внезапно пришедшая на ум мысль вдруг взволновала меня не на шутку, и я чуть не поперхнулся коньяком, который пил в этот момент. — Как будут происходить различные процессы внутри мертвых организмов — подвержены ли и бактерии охватившему все и вся оцепенению?

        Не на шутку разволновавшись, я встал со стула и начал мерить шагами кухню, стараясь упорядочить кашу, вновь образовавшуюся в голове. Однако, поскольку коньяк уже начал оказывать свое умиротворяющее воздействие, в скором времени я успокоился и сразу нашел полностью удовлетворивший меня резонный довод.

* Все живое только спит, а не умерло, — говорил я себе. — Значит, поскольку жизнедеятельность организма невозможна без тех же бактерий, то они продолжают трудиться. А я сам? Разве само мое существование не есть ли тому лучшее доказательство? Значит, простейших микроорганизмов это не коснулось... но, черт возьми!

    Моя рука с бокалом, уже поднесенным ко рту, вдруг замерла: а не теряю ли я драгоценное время?! Неужели я буду дожидаться того момента, когда по улицам будет невозможно ни пройти ни проехать из-за ужасного запаха, вида гниющих тел и последствий техногенных аварий? Ну уж дудки! Отсюда надо уезжать, и уезжать как можно скорее. Но куда и как?

   Здесь я глубоко задумался, но впрочем, решение вопроса «куда?», не заставило себя долго ждать. У нашей семьи был большой загородный дом, расположенный в дачном поселке, находившемся в сорока километрах от города в районе Звенигорода. Вокруг были только лес, река и тишина, что как нельзя лучше подходило для убежища от вышеперечисленных несчастий. Дорога туда займет не более часа, и теперь мне предстояло обдумать, каким образом перевезти на дачу всех людей, находящихся сейчас вместе со мной в этой квартире.

                                                           Глава 12. Сонный город.

    С самого начала мне стало ясно, что мой «Мерседес» не годится для подобных целей. Вместе со мной набиралось восемь человек, а делать несколько ездок было неразумно. Из города надо было уезжать раз и навсегда, не дожидаясь, когда он станет сущим адом, следовательно, мне предстояло позаботиться о более вместительном транспорте, в котором восемь человек смогут чувствовать себя вполне комфортно. О продуктах и предметах первой необходимости, необходимых для меня, я в данном случае не беспокоился, поскольку в любом населенном пункте можно было найти все что угодно, и везти что-то именно из Москвы было бы просто глупо.

    Я уже начал было прикидывать, какая машина мне подойдет больше всего и как мне ее заполучить, как вдруг, к своему неописуемому ужасу понял, что мне жутко хочется спать. Конечно это было немудрено, принимая во внимание то, что я практически не спал всю ночь, а также объем в одночасье свалившихся на меня душевных переживаний и физических нагрузок. Тем не менее, несмотря на очевидную объективность этих причин, сон никак не входил в мои планы. Во первых, я опасался утратить контроль над ситуацией а во вторых, и это было самым главным — я испугался, что заснув, просто разделю участь всех живых существ и не известно, доведется ли мне снова открыть глаза.

    Пытаясь справится с дремотой, я подошел к водопроводному крану, надеясь прохладной водой смыть усталость, но ничего не вышло — воды не было. Несколько раз щелкнув выключателем на стене я убедился, что отсутствует и напряжение в сети, а значит события перешли в следующую фазу и началось массовое отключение всех коммуникаций по всему городу. Поняв, что результата мне не добиться, я смочил лицо водой из бутылки и, сев в мамино кресло, на котором она предпочитала смотреть кухонный телевизор, снова задумался. Где-то я слышал, что подобное явление носит название «веерных отключений» и происходит из-за проблем на основных подстанциях, вслед за которыми прекращают действовать и все остальные. С одной стороны это было и к лучшему, поскольку станет меньше предпосылок для возникновения стихийных пожаров, связанных с бесконтрольными электроприборами. Но с другой стороны, вряд ли все так однозначно, ведь для многих предприятий электричество и водоснабжение необходимо, а значит там могут вскоре начаться опасные процессы...

    ... я и не заметил, как заснул. Несколько раз глаза закрывались сами собой, но я находил в себе силы преодолеть становящиеся нестерпимыми позывы, которые выдавал мозг, но все же физиология взяла свое. Измученному организму просто необходимо было восстановиться и тело, как это всегда и бывает, вновь победило волю, заставив меня буквально отключиться.

    Но, несмотря на все мои опасения, через три часа я проснулся, чувствуя себя заметно бодрее. Буквально вскочив со своего кресла, я прошелся по комнатам, и убедившись, что все спят и ничего не изменилось, вернулся на кухню. Было уже почти семь часов вечера, но солнце и не думало клонится к закату, оставаясь по-дневному жарким. В квартире стало душновато и настежь открыв большое окно, я почти по пояс высунулся наружу. На улице было совершенно спокойно и ничто не говорило о том, какие ужасные события происходят сейчас в городе. Отделенная от Садового кольца высокими домами, сейчас она представляла собой настоящий оазис посреди того хаоса, каким постепенно наполнялась Москва.

    Немножко поругав себя за расслабленность, я втянулся в окно и влив в обезвоженный после коньяка желудок не менее литра воды, быстро собрался и уже через пять минут сидел в машине. Я полностью отдавал себе отчет, что не имея ключей не смогу завести ни одной машины, а среди тех, что замерли на улице со спящими хозяевами внутри, было сложно найти подходящую. В ночное время контингент и количество автомобилей на дорогах резко меняется и учитывая то, какая не самая обычная машина мне была необходима, от затеи найти такую прямо на улице мне пришлось отказаться. Конечно, передо мной был широкий выбор различных автобусов, но учитывая сложность управления ими и мою собственную подготовку, я решил сделать все проще. А именно — поехать прямо в автосалон. Где, как ни там, всегда можно найти машину на любой вкус с ключами наготове, да еще и новенькую?! Я помнил несколько подходящих адресов и сейчас двинулся на запад города, решив для начала заглянуть в «Фольксваген» на предмет какой-нибудь «Каравеллы».

    Путь мой снова лежал через Кутузовский проспект, и проезжая по нему я не мог не заметить изменений, происшедших с того момента, как я был здесь утром. Сначала я полюбовался видом догорающего Дома правительства (начавшийся ночью в подвале пожар сделал свое дело, пробираясь по перекрытиям), а затем, оказавшись напротив него на мосту я и вовсе остановился, настолько меня поразил вид Москвы реки. Обычно спокойная и не очень многоводная, сейчас она просто бурлила, едва не выходя из берегов, подтверждая мои опасения относительно судьбы бесхозных теперь гидротехнических узлов и насосных станций. Я не знал, насколько серьезны будут последствия, но множество самого разнообразного хлама, проносящегося сейчас подо мной, говорило о том, что достаточно большие территории уже подверглись затоплению и вырвавшаяся на волю стихия начала широко расправлять свои крылья. Все это только подтверждало мою уверенность в правильности принятого решения, и лишний раз подстегивало, вынуждая все более и более торопиться. Я был уверен, что самой Москве, находящейся на семи холмах, наводнение не угрожает, но вот область вполне может оказаться под ударом и если это случится, мне не так — то легко будет и выбраться куда-то дальше, если будет такая необходимость.

    Итак, вдоволь насмотревшись на необычное зрелище, поражающее своей первобытной мощью, вскоре я продолжил движение и без приключений прибыл на место. Привычным уже движением, я обухом топора разбил входные стеклянные двери автосалона и, войдя внутрь, начал осматривать предлагавшиеся машины. Как ни странно, но при всем богатстве выбора, подходящего для моих целей, автомобиля, среди них не было. По все видимости, большие минивэны пользуются столь ограниченным спросом, что дилеры не имеют их на складе, а ввозят только на заказ. Впрочем, это обстоятельство меня не слишком удручило — совсем недалеко, сразу за МКАД, находился огромный автоцентр Кунцево, и я не сомневался, что смогу там найти то, что мне нужно.

   На мосту, под которым проходила кольцевая автодорога, я вновь остановился: эта трасса даже в ночное время отличается плотным движением, и сейчас сверху, в обе стороны, открывался широкий вид на немалый ее участок. Наверное, излишне будет объяснять, что мое внимание привлекло совершенно немыслимое количество тяжелейших аварий, которые произошли буквально одномоментно, отчего дорога сразу стала напоминать кладбище, в котором люди и автомобили стали одним целым. Ночью средняя скорость здесь очень высока, слева летят легковушки, а несколько правых рядов занимают вереницы тяжелых грузовиков, так что можно представить себе, какое ужасное зрелище предстало сейчас передо мной. Все это казалось настолько нереальным, что я еще долго не в силах был отвести глаза — как известно, подобные вещи обладают удивительной зловещей притягательностью.

* Вот....твою маму! — переполненный чувствами, я невольно отпустил грубое ругательство, в то время как по телу уже ползли колючие мурашки.

    Мне необходимо было встряхнуться, а поскольку успокаивать меня было некому, снова пришлось заняться самолечением:

* Не-е, так жить нельзя! — повторял я себе, присев на капот «Мерседеса» — Валить, валить отсюда надо пока не поздно, а то ишь — засмотрелся! Давай Андрюха — жми! Чувства гони прочь, сейчас только голова твой союзник, а не сердце! Не в твоих силах что-то изменить, а потому надо просто спасаться. Все будет хорошо, только будь спокойнее!

Несколько долгих минут я занимался подобным самоувещеванием, прежде чем почувствовал, что моя незамысловатая мантра начала действовать, и в который раз пообещав себе быть сильным, наконец нашел в себе силы покинуть это страшное место.

    Как я уже говорил, расстояние до техцентра было совсем небольшим, а потому, спустившись с моста, я сразу оказался перед его въездными воротами. Конечно, они оказались закрыты, но мне не составило труда распахнуть их створки, которые без электричества выполняли исключительно пассивную роль.

    На огромной территории, где я очутился, было совершенно безлюдно и только несколько сторожевых собак спали перед входом в будку охраны. Все вокруг было заставлено автомобилями, принадлежащими многочисленным фирмам, которые и торговали ими, расположившись в ряд вдоль всего гигантского здания. Первой на моем пути оказалась «Тойота», и вскоре, в очередной раз прибегнув к помощи своего любимого топора, я уже стоял внутри автосалона. Мое внимание сразу привлек черный микроавтобус „Hiace”, стоящий у дальней стены. Это была довольно большая двенадцатиместная машина, полностью подходящая под мои требования, и осмотрев ее изнутри я оказался полностью удовлетворен результатом. От добра добра не ищут и даже не заходя в салоны конкурентов я, ни секунды не колеблясь, сделал свой выбор. Оставалось решить вопрос о том, как выгнать данный экземпляр на улицу, и тут возникла очередная проблема. Автомобили стояли очень плотно, и сейчас мне преграждали дорогу к выезду сразу два больших внедорожника. Сначала я решил, что смогу найти еще один микроавтобус на стоянке, и тем самым избавить себя от необходимости перемещать лишние две машины. Но осмотр открытой площадки ничего не дал — “Hiace” был только один. После этого мне ничего не оставалось, как только досадливо пожать плечами и, вернувшись внутрь салона, приступить к поиску необходимых ключей. К счастью, я довольно быстро справился с задачей — ключи на все машины нашлись в специальном шкафчике, стоявшем возле ряда менеджерских столов. Номеров на машинах не было, но на ключах имелись специальные бирки с названиями, что избавило меня от необходимости подбирать их для каждого экземпляра отдельно.

    Заведя первый «Land Cruiser” я сразу вспомнил одну однотипную сцену из многочисленных американских боевиков, которую мне предстояло повторить, а именно — эффектный выезд из автосалона на новеньком автомобиле прямо через стекло, заменявшее в подобных местах стену. Мне стало даже интересно испытать это ощущение на себе, а потому, вдруг почувствовав себя немного артистом я, недолго думая, перевел селектор скорости на «драйв» и резко нажал на газ. Тяжелая машина буквально прыгнула вперед, и в следующую секунду, под ее неудержимым напором, огромное витринное стекло разлетелось вдребезги, наполнив окружающее пространство оглушительным звоном. Эффект действительно получился потрясающий и, переполненный выделившимся адреналином, сейчас я был вполне доволен собой.

    Отогнав машину немного в сторону, я ради любопытства даже обошел ее кругом на предмет повреждений и, лишний раз убедившись, что на кузове нет ни царапины, и подобное не является просто киношным трюком, вернулся в салон. Теперь, быстро справившись с препятствием в виде второго «Крузера», я наконец смог сесть в свой микроавтобус и свободно выбраться наружу. По дороге я остановился рядом с «Мерседесом», перегрузил из него все содержимое багажника, и окинув того прощальным взглядом, поехал восвояси.

                                                           Глава 13. Вечер трудного дня.

    Всем, кто имел счастье покупать в автосалоне новую машину, известна эта ситуация — выезжая из него, мы сразу сталкиваемся с острой необходимостью заправиться бензином. Дилеры, экономившие на всем, не считают необходимым позаботиться об этом, и заливают только несколько литров топлива, чтобы их клиент, добравшись до ближайшей автозаправки, мог осчастливить её немалой суммой, заплаченной за бак «под завязку». Конечно, я не стал исключением, но сейчас эта простенькая операция принесла мне новые неожиданные проблемы. Во-первых, ближайшая АЗС находилась на той самой кольцевой автодороге, при одном взгляде на которую у меня недавно едва не случился нервный срыв. А во-вторых, когда я, лавируя между разбитыми автомобилями, и стараясь при этом не смотреть на последствия столкновений, все же добрался до пункта назначения, оказалось, что обесточенная станция не может выполнить свою прямую функцию. Заглянув внутрь, и побродив мимо безжизненных топливораздаточных колонок, я стал горько сожалеть о том, что так и не успел претворить в жизнь светлую идею, относительно нескольких канистр бензина, которые нужно возить с собой.

   Но делать было нечего — до следующей заправки я могу и не доехать, так что надо было что-то придумать. Внимательно осмотрев территорию, я обратил внимание на заливочные горловины, используемые для пополнения подземных цистерн с бензином. И когда, сорвав замок, я заглянул внутрь, моей радости не было предела: они оказались настолько широкими, что бензин можно было зачерпывать специальным узким ведром, которые чьи-то заботливые руки повесили рядом на крючок. Недолго думая я опустил его внутрь, и вскоре веревка натянулась, сигнализируя о наполнении емкости. Однако, подняв его наверх и уже отправившись на поиски лейки, я вернулся назад и принюхался, после чего мои внезапные подозрения подтвердились — в ведре было дизельное топливо! Впрочем, я сам был виноват, потому что впопыхах не заметил букв «ДТ» на крышке хранилища и теперь мне предстояло исправить свою ошибку. Выплеснув содержимое ведра прямо на землю, я вскрыл замок цистерны с индексом «95» и удовлетворенно хмыкнул — она была полна буквально до краев, что весьма облегчало задачу по подъему. Вероятно прошлой ночью, незадолго до катастрофы, АЗС посетил бензовоз, и я оказался едва ли не первым, кто воспользовался привезенным им бензином.

    Весьма довольный своим успехом, я вновь пошел на поиски лейки, и здесь удача снова повернулась ко мне лицом. Да еще как! Внутри здания я сразу нашел искомый объект, а в придачу к нему еще десяток новеньких тридцатилитровых канистр. Конечно, такое количество было для меня явным перебором но, заполнив бак, я доверху залил пять из них, и даже порядком замоченные в процессе ноги, не могли испортить мне настроения. Закончив с делом, я поставил их прямо в салон и зашвырнув туда же лейку, легко запрыгнул за руль и вновь вырулил на МКАД.

    Мое настроение поднялось настолько, что даже ужасные картины, открывающиеся вокруг, не смогли его испортить, да и вообще, сейчас они волновали меня гораздо меньше — человек ко всему быстро привыкает. Гораздо больше сейчас меня занимала мысль о подготовке к предстоящему переезду, и я было уже начал прикидывать, что необходимо взять с собой, но быстро понял бесперспективность такого способа. Память не может надолго сохранить список всех необходимых вещей и предметов, который я наметил, а отсутствие любой из них впоследствии может обойтись весьма и весьма дорого. Поэтому, чтобы не мучиться, я решил еще раз обдумать все в спокойной обстановке, а затем просто перенести перечень на бумагу, к которой доверия я испытывал гораздо больше, чем к собственной памяти.

    С местом, где можно было заняться этим вопросом, проблем не было — мне все равно надо было заехать за бабушкой и ее квартира, к которой за полтора года я привык как к собственному дому, как нельзя лучше подходила для подобных вещей, ведь только в родных стенах человек может по — настоящему расслабиться.

    Расстояние, которое мне необходимо было преодолеть, было совсем небольшим — не прошло и пятнадцати минут, как я оказался возле своего дома на Кастанаевской улице. Зайдя в квартиру, я машинально щелкнул выключателем в прихожей и был немало удивлен тем, что в ответ немедленно зажегся свет. Было уже начало десятого вечера и когда я, взяв листок, со всеми удобствами расположился на кухне, то внезапно навалившаяся усталость напомнила о том, что с момента, как всё началось, прошли, без малого, сутки. Если не считать трех часов, затраченных на сон, то семнадцать часов я уже был на ногах, и вы уже знаете, что мне довелось испытать за это время. Нет, спать я не хотел, но измученное тело само запросилось в душ, и поскольку наши желания совпадали, я отложил ручку с бумагой в сторону и прошел в ванную комнату, где пробыл почти полчаса, радуясь воде как ребенок. Я намыливался вновь и вновь, не зная, когда еще мне удастся в полной мере испытать эти ощущения и когда, наконец, вышел из ванной, то был определенно счастлив. Вода смыла мою усталость, и сейчас я был готов закончить намеченные дела, завершив, таким образом, этот сумасшедший день.

    Вернувшись на кухню и снова сев за стол, я с энтузиазмом накатал огромный список, содержащий сразу 38 пунктов, а потом сам поразился его размеру, хотя и осознавал однозначную необходимость этих вещей. Кстати, приведенные мной после каждой строки комментарии, предназначены исключительно для читателей. Они наглядно отображают остроту требований к тому или иному предмету, а также как нельзя лучше демонстрируют мое собственное настроение в этот вечер. Итак, вот что у меня получилось:

1. Вода — 30 бутылок по полтора литра. На первое время, а то большой объем.

2. Консервы — 100 банок. Много не мало!

3. Колбаса сырокопченая — 30 кг. Вкусно и хранится долго.

4. Коньяк, виски — 30 бутылок, пару упаковок пива. Обязательно!

5. Овощи (картофель, морковь) — 25 кг. Не только колбасу же есть!

6. Маринованные овощи (огурцы, помидоры, перец) — 30 банок. Вкусно!

7. Чай — 5 пачек по 100 пакетиков. Пусть будет.

8. Яйца — 100 штук. Товар, конечно, хрупкий, но срок хранения впечатляет.

9. Сахар — 15 кг. Углеводы.

10. Соль — 5 кг. Куда же без нее?!

11. Жевательная резинка — 100 пачек. Зубная щетка не всегда под рукой.

12. Зубная паста — 5 штук. Не хватало еще зубной боли!

13. Зубные щетки — 5 штук. Лучше менять почаще!

14. Мыло — 20 кусков. Куда же без него!

15. Шампунь — 5 штук. От перхоти).

16. Витамины — 50 упаковок. Для иммунитета.

17. Лекарства (обезболивающие, ферменты, антисептики). А что делать — мало ли что?

18. Футболки — 30 штук. Чтобы не стирать.

19. Кроссовки — 10 пар. Удобно.

20. Спортивные костюмы — 10 штук. Легко в них.

21. Штаны «милитари» — 5 штук. Много карманов.

22. Трусы — 30 штук. Смотри «футболки».

23. Носки — 50 штук. То же самое.

24. Подгузники для взрослых — 16 штук. На каждого спящего по паре, от них всего можно ожидать).

25. Туалетная бумага — 40 рулонов . А как же!

26. Влажные салфетки — 100 пачек. Вещь необходимая.

27. Бензин — мои 5 канистр. Если будет больше, то придется идти рядом с машиной из-за недостатка внутреннего пространства.

28. Бензиновый электрогенератор — 2 штуки. А вдруг один сломается!

29. Велосипед — 1 штука. А зачем больше? Я не знаю, зачем и один-то нужен, но мало ли что?!

30. Дозиметр — 2 штуки. С радиацией шутки плохи.

31. Фонарь — 5 штук. Не помешает.

32. Батареи всех видов, аккумуляторы — по 20 штук. Электричество нынче в цене.

33. Часы электронные наручные — 3 штуки. Это чтобы в днях не путаться, да и идут долго.

34. Ножи складные и в чехлах — 10 штук. Всегда нужно.

35. Зажигалки и спички. Побольше.

36. Ноутбук с мощным аккумулятором — 2 штуки. Заряжу от машины, вещь крайне полезная — книги почитать, кино посмотреть, мемуары написать).

37. Музыкальный плеер — 3 штуки. Чтобы не одичать).

38. Фотоаппарат зеркальный — 3 штуки, фотоаппарат «мыльница» — 3 штуки, видеокамера — 3 штуки. Всё же необходимо фиксировать некоторые моменты, да и вообще, интересно.

    Вот, собственно, и все. Конечно, когда дойдет до дела, список наверняка пополнится, но сейчас мне больше ничего не шло в голову. Отложив листок в сторону, я задумался: в части продовольствия некоторые вещи из перечисленных у меня уже были, но все равно их количество не дотягивало до требуемого. Мне предстояло единовременно совершить самый большой шоппинг в жизни, и когда я представил объем, который займут эти запасы, то стало ясно, что одной поездкой на дачу мне не отделаться. Получалось, что для начала я должен перевезти туда вещи, которые займут весь внутренний объем «Тойоты», а затем, разгрузившись, вернуться в Москву за людьми. Что касается места, где я смогу сразу набрать весь ассортимент, то тут у меня не было сомнений — сразу за кольцевой автодорогой, по всей ее окружности, было выстроено не менее десятка огромных торговых центров, в которых можно было найти все, начиная от булки и заканчивая автомобилем. Меня немного смущала только необходимость вновь переезжать «дорогу смерти», которой стала МКАД, теперь полностью оправдывая свое негласное название советских времен, но с этим ничего нельзя было поделать и мне придется потерпеть. Также, начиная с завтрашнего утра, я буду фотографировать особо примечательные моменты, чтобы впоследствии иметь не только воспоминания, но и доказательства происходящего. Скоро я разживусь приличной фототехникой, а пока мне в этом послужит маленький «Никон», пару лет назад купленный для поездки к морю — при хорошем освещении он тоже выдавал вполне неплохие кадры. Впрочем, дабы не утомлять читателя постоянным упоминанием о том, где и как я делал снимки, скажу только, что теперь этот процесс можно считать принятым по умолчанию, и ни один, мало-мальски стоящий, момент, не уйдет от того, чтобы остаться незапечатленным.

    Теперь, решив эти вопросы, я спокойно сделал себе чай и, взяв в руки обжигающую кружку, встал у окна. Вечер стремительно подходил к концу, на улице темнело, и вместе с ним заканчивался первый день моей эпопеи. Вспоминая его хронологию, я был вполне доволен собой — мне не в чем было себя упрекнуть. В критических ситуациях люди способны на многое, хотя если бы мне раньше сказали, что я способен на все эти свершения, я бы не поверил. Однако, что сделано — то сделано, и сейчас, составив план на завтрашний день, я вдруг понял, что никуда больше не поеду. Впереди была ночь, и чтобы как следует выспаться, более комфортного места, чем собственный дом, мне не найти. А завтра, раненько утром, я перевезу бабушку ко всем остальным, потом съезжу по магазинам, после отвезу все на дачу ( заодно приготовлю там все к прибытию восьми человек), и вернусь за ними в Москву.

    Придя к консенсусу с самим собой, я наконец расслабился, и несколько раз глубоко зевнув, поставил чашку на стол, сходил в туалет и с наслаждением растянулся на собственной кровати. День завтра предстоял хлопотный, но сейчас я был совершенно спокоен, а потому, отогнав в сторону ненужные мысли, вскоре сам не заметил, как заснул.

                                                                    Глава 14. Утро номер два.

    Сказать, что этой ночью я спал крепким сном, было то же самое, что ничего не сказать. Погрузившись в объятия Морфея я спал «как убитый», спал «без задних ног», спал, не видя никаких сновидений. Однако, мой сон никак нельзя было охарактеризовать как «тяжелый» и открыв глаза ровно в восемь утра ,я почувствовал себя бодрым и великолепно отдохнувшим. Свежие силы только добавили мне решительности и вспомнив, сколько дел мне предстоит на сегодня, я немедленно встал с кровати, готовый сразу ринуться в бой.

    К сожалению, за ночь электричество успело отключиться и в нашем доме, тем самым оставив меня без горячего завтрака, но я удовлетворился и простым сыром с колбасой, которые прекрасно сохранились в еще не успевшем разморозиться холодильнике. Насытившись, я выпил всю воду, остававшуюся в чайнике и вернулся в комнату. Сейчас мне предстояло решить не самую простую задачу по транспортировке до машины собственной бабушки, которая весила едва ли не в половину больше, чем все те люди, которых вчера я свободно переносил на руках (кстати, в этом смысле рекордсменом был мой отец, который весил 115 килограммов, но об этом я пока предпочитал не думать). Конечно, идти вниз много легче, чем наверх, но не имея физической возможности вынести старушку на руках, мне ничего не оставалось, как проделать весь путь волоком.

    Почесав затылок, я прикинул весь путь и поняв, что на лестнице женщина может получить неоправданную травму, решил обернуть ее ноги старым полосатым матрасом, лежащим на антресолях. Однако разложив его на полу и уже приготовившись перенести туда бабушку, я снял с нее одеяло, но в следующее мгновение буквально отпрыгнул назад — оказалось, что старушка во сне обмочилась и сейчас и она сама, и диван под ней, были совершенно мокрыми. Невольно скривившись, я подумал о том, что по всей видимости и с остальными произошло то же самое, а значит пункт о подгузниках в моем списке уж точно оказался не лишним. Следовательно, поскольку путешествовать в таком виде было невозможно, предстояло переодеть всех своих родственников, и я не могу сказать, что подобная процедура может доставить мне удовольствие. Пожалуй, это не относилось только к Маше и Аллочке, но в отношении остальных мне было несколько неловко. Тем не менее, делать было нечего, и слив в таз оставшуюся воду из туалетного бачка я, стараясь не смотреть, как мог, обмыл старушку, и только надев на нее белье и теплый банный халат, смог перевести дух. Мне не было сложно или брезгливо это делать но, как и любой другой нормальный человек, я испытывал естественное чувство смущения, когда подобную процедуру приходиться проводить по отношению к ближайшим родственникам. А потому сейчас, когда все закончилось я, смахнув со лба капельки пота, испытал настоящее облегчение — на некоторое время тема была закрыта.

    Теперь, когда с такой предсказуемой, но всегда досадной, неожиданностью, было покончено, мне оставалось только вернуться к первоначальному плану, что, собственно, я и сделал. Аккуратно упаковав ноги бабушки в матрас и замотав его веревкой, я превратил всю конструкцию в подобие кокона, который защитит ее от жестких скачков по ступеням, а затем, взяв старушку под руки, спиной вперед вышел из квартиры, даже не предполагая, что не вернусь в нее больше никогда.

    Путь вниз со второго этажа не занял у нас много времени и хотя я шел медленно и осторожно, уже через минуту мы были на улице. Только сейчас я отметил, что совсем перестал обращать внимание на состояние внешней среды — даже сидя во время завтрака перед открытым окном, я смотрел наружу абсолютно безучастно, но только сейчас, выйдя из помещения, понял причину. Дело в том, что погода ни на йоту не отличалась от той, что была накануне. Не изменилась температура воздуха, сила ветра, давление или влажность — словом все то, что и объединяется для нас словом «погода». Каждый день мы следим за ее переменчивостью, радуясь или ругаясь, но совершенно забываем о существовании оной, оказываясь в помещении, в котором поддерживаются постоянные комфортные условия. Так и сейчас я вдруг перестал обращать внимание на внешние факторы, поскольку в них не было ни единого нового раздражителя, к которому не успел бы привыкнуть мой организм. Впрочем, на фоне всех остальных событий этот момент был далеко не самым удивительным и вскоре, поглощенный своими делами, я вновь забыл о нем.

    Итак, благополучно добравшись до машины, я сдвинул в сторону широкую боковую дверь и войдя в салон, уже изнутри втащил за собой бабушку — не могу сказать, что это действие далось мне легко, но вновь помог спасительный матрас,    сыгравший роль пандуса. Кое как усадив свою пассажирку на ближайшее сиденье, я застопорил ремень безопасности и фактически привязал ее к спинке, поскольку почти прямые сиденья микроавтобуса далеко не так хорошо удерживали полностью расслабленное человеческое тело, как сиденья моего предыдущего лимузина. Управившись с задачей, я облегченно выдохнул а затем, еще раз удостоверившись в надежности крепления ремней, закрыл за собой дверь и обойдя вокруг машины, занял место на водительском сиденье.

    Как ни странно, но проезжая по тем местам, где несколько раз был в течении предыдущего дня, я отметил, что в городе стало намного спокойнее. Большинство пожаров, пожрав все что было возможно, угасли сами по себе и только самые старые дома, включая «сталинские» постройки вдоль Кутузовского проспекта, выгорели полностью. Внушительные снаружи, внутри они имели деревянные перекрытия, по которым пламя легко перебиралось с этажа на этаж, уничтожая квартиру за квартирой, в то время как в более современных домах огонь оказывался локализован, не имея возможности к распространению через бетонные короба. Также резкому уменьшению количества пожаров способствовало и отключение электричества — ведь именно оно, а вернее, подключенные в сеть и оставленные без присмотра электроприборы, были основным источником всех несчастий.

    Однако, не успев порадоваться этим фактам, на мосту через Москву-реку я, как и накануне вечером, был вынужден остановиться, настолько кардинальными были произошедшие за это время изменения. Если, двенадцать часов назад, река представляла из себя просто буйный поток, текущий по руслу, то сейчас она уже вышла из берегов, полностью затопив набережную. Высота воды была такова, что она доходила до половины колеса у припаркованных вдоль тротуара автомобилей и уже подбиралась к разбившемуся самолету, лежавшему неподалеку. Тем не менее, когда я вышел из машины и склонился с перил, то сразу стало ясно, что положение больше не ухудшается, поскольку полосы на бортах машин и покрытая грязью пешеходная дорожка красноречиво свидетельствовали о том уровне воды, какого она достигала этой ночью и который сейчас резко пошел на спад. Оценив ситуацию, я догадался, что где-то далеко произошел большой разлив и весь поток устремился к нему, так и не сумев закрепиться в городе. Конечно, с одной стороны это было хорошо, но с другой это означало, что где-то вода наделала неисчислимых бед, затопив немалые территории. Впрочем, я был уверен, что те места куда я собирался вывозить своих близких остались не затронуты стихией, поскольку вблизи не было ни одного, сколько-нибудь значительного, водоема. По всей вероятности, после прорыва какой-то плотины в Москву-реку проникли воды одного из водохранилищ, расположенных вокруг города, но сейчас опасность миновала, и после того, как я кое-как разобрался в ситуации, больше на мосту меня ничего не задерживало.

    Было почти десять часов утра, когда мы прибыли на Малую Бронную к дому родителей и еще не менее десяти минут я потратил, втаскивая бабушку на пятый этаж. Еще в самом начале, едва втащив ее в подъезд и остановившись отдохнуть перед первым пролетом, я понял что несколько поторопился, потому что за бабушкой можно было заехать и позже, в самую последнюю очередь, исключив таким образом необходимость лишний раз переносить грузное тело. Но поскольку лучшие мысли часто приходят «потом», мне ничего не оставалось, кроме как продолжить свое восхождение, после которого, уже в квартире, я еще долго не мог прийти в себя, тяжело дыша и обливаясь потом.

                                                           Глава 15. Снова в городе.

       Аккуратно уложив бабушку на все тот же матрас (больше свободных мест в квартире не было, поэтому пришлось разместить ее прямо на полу) я, желая удостовериться что со всеми все в порядке, совершил обход комнат, оставивший после себя двоякое впечатление. С одной стороны, все продолжали спокойно спать, сохраняя вполне безмятежное выражение на лицах, а с другой оправдались мои опасения относительно некоторых проявлений физиологических функций организма, длительное время находящегося во сне. Теперь мне предстояло еще четыре раза провести ту самую процедуру, которую недавно пришлось провести с бабушкой и сейчас я сильно сожалел, что идея с подгузниками так поздно пришла мне на ум. Особенно огорчала катастрофическая нехватка воды, которой для подобных целей требовалось немало, а учитывая что в случае с Еленой ее потребуется в несколько раз больше, чем для остальных, проблема только усугубилась. Однако, делать было нечего и несколько раз невольно поведя носом, я отправился в ближайшую аптеку, захватив по дороге из машины свой любимый топор.

       Аптечный бизнес в Москве, как приносящий гигантские прибыли, был развит очень хорошо. Почти на каждой мало-мальски приличной улице имелась своя аптека или, на худой конец, аптечный пункт, а поскольку сейчас я был в самом центре города, то мог даже выбирать между несколькими аптеками, находящимися в радиусе не более двухсот метров. Но поскольку речь об оплате не шла, то я зашел в первый попавшийся на пути магазин, принадлежащий крупной торговой сети. Наверное, теперь уже излишне говорить, каким образом я проникал через закрытые двери, поэтому не буду повторяться, а скажу только, что довольно быстро разобрался в предлагаемом ассортименте и набив всем необходимым сразу три больших пакета, уже через пятнадцать минут снова был дома.

    В прихожей, поставив свои приобретения на пол, я не поленился достать свой вчерашний список и вычеркнуть из него 16, 17 и 24 пункты, как выполненные. После этого снова сходил к машине, взял из нее две упаковки питьевой воды, дома вылил несколько бутылок в таз, надел мамины резиновые перчатки и подойдя к Александре Яковлевне, с которой решил начать первой, принялся за дело.

    Я не считаю нужным описывать животрепещущие подробности производимых мной действий (кому надо, сможет сам легко представить), а скажу только, что    далось мне это нелегко и на все необходимые операции потребовалось более часа времени. Плюнув на предрассудки и собственную брезгливость, я аккуратно вымыл тех, кто явно нуждался в освежении, надел на всех принесенные из аптеки подгузники, накрыл свежими простынями и только тогда перевел дух. Теперь я мог быть спокоен за то, что когда с моими родственниками случится очередной конфуз, мне не придется устранять его неприятные последствия, возможно, в самой неподходящей для этого ситуации.

       Ощущая сейчас немалое удовлетворение от хорошо сделанной работы, я был полон решимости двигаться дальше, последовательно выполняя намеченный план., Согласно ему, теперь мне предстояло посетить несколько крупных магазинов, с целью обзаведения необходимыми для автономного существования вещами. Перед выходом я еще раз просмотрел свой список, но, не придумав ничего нового и решив в случае необходимости дополнить его уже на месте, вновь положил бумагу в карман, зачем-то посмотрелся в зеркало и вышел из квартиры, даже не удосужившись запереть дверь. К этому моменту, будучи уже совершенно уверенным в своем одиночестве, я все меньше и меньше стал обращать внимание на подобные вещи, диктуемые социумом — передо мной стояла задача попытаться выжить, а на этом фоне, как известно, многое отходит на второй план.

    Из множества подходящих мне торговых центров, ближайший находился в Химках. С Садового кольца я выехал на Ленинградский проспект, и за исключением этого маневра, двигался теперь только прямо. Я еще не был в этой части города и сейчас внимательно смотрел по сторонам, следя за возможными изменениями. Однако со стороны дороги проспект ничем не отличался от прочих городских магистралей и кроме все тех же кроме битых машин, да нескольких дымов от пожаров, я не увидел ничего нового. Даже Химкинское водохранилище и начинающийся за ним канал имени Москвы, хорошо обозреваемые с Ленинградского моста, оказались далеко не так полноводны, как я ожидал. Конечно, уровень береговой линии был несколько повышен, но все же не настолько, чтобы можно было всерьез говорить о катастрофе, а значит, пока все было не так плохо, как казалось еще недавно. Медленно двигаясь по мосту я всматривался вдаль, но когда возле открывшегося слева Северного речного вокзала показалось несколько больших теплоходов, пришвартованных у пристани, нога сама нажала на тормоз. Меня всегда привлекала корабельная тема — часто я просто бредил морем, на котором не был уже несколько лет, и сейчас мне вдруг захотелось немедленно посмотреть на это великолепие. Наверное не менее пяти минут я боролся с искушением, но затем все же нашел в себе силы услышать доводы разума и, скрепя сердце, двинулся дальше.

* Сейчас у тебя иные задачи, — утешал я себя. — Но еще будет время, чтобы осуществить многие свои мечты. В конце концов, не сидеть же мне сиднем на даче, ожидая сам не знаю чего! Раз уж предоставляется такая возможность, надо пользоваться ею сполна. Неизвестно сколько это продлится и чем кончится, так что веселиться надо по полной программе, а иначе можно просто чокнутся! Передо мной открыт весь мир, куда захотел, туда и поехал. Вот разберусь сейчас с делами, недельку пережду и тогда посмотрим.

    Ленинградский проспект, по которому я двигался, оказался почти свободным от машин, дорога была прямая и широкая и, размечтавшись, я даже не заметил, как добрался до выезда из города. Впереди уже показались пост ДПС и МКАД, которая и разделяла, собственно, Москву с Химками, являвшимися отдельным городским округом. И именно здесь, когда до цели оставалось каких-нибудь пять километров, меня ждал неприятный сюрприз. Дело в том, что Ленинградское шоссе, которое являлось продолжением одноименного проспекта, было в два раза уже его. В любое время дня и ночи на нем отмечалось едва ли не самое большое скопление машин в городе, но за неимением дублирующей трассы водители были вынуждены покорно стоять в ужасных пробках. И конечно, та ночь, с которой все началось, не была исключением.

       Передо мной возникла настоящая стена из машин, стоявших в тот момент в очередном заторе. Они не были сильно повреждены, поскольку практически не двигались в тот момент, когда их водители потеряли самоконтроль, но стояли так плотно, что даже по обочине объехать их было невозможно. Оценив ситуацию, я принял единственно верное решение — двигаться по встречной полосе.

       Из-за множества разбитых машин, владельцы которые неслись в сторону города, радуясь, что не разделяют участи страдальцев, выезжающих из него, это тоже было совсем не просто. В течении пятнадцати минут я аккуратно лавировал между ними, прежде чем наконец преодолел эти последние два километра и добрался до своей цели. Я остановился прямо перед центральным входом торгового комплекса «Мега», но, выйдя из-за водительской двери, чувствовал себя прескверно. Объезжая многочисленные аварии, я поневоле снова стал свидетелем самых невероятных человеческих трагедий и теперь никак не мог отрешиться от увиденного. Передо мной стояла дорога, залитая запекшейся кровью, вытекавшей не только из мертвых, но и из раненых, которые, не получая медицинской помощи, так и погибли от кровопотери. Вдобавок, на летней жаре трупы уже начинали разлагаться. Они почернели и разбухли, наполняя воздух ужасным смрадом, который теперь постоянно ощущался у меня в носу и от которого я смог избавиться только благодаря нескольким хорошим глоткам виски, из запасов, находящихся в машине. Конечно, мне еще предстояло возвращение той же дорогой, но виски подействовало и потому, когда вновь вооружившись топором, я подошел к большим стеклянным дверям торгового центра, этот вопрос почти перестал меня волновать.

                                                       Глава 16. «Ашан» и другие.

    Не прошло и десяти секунд, как веселый звон рассыпающегося стекла возвестил о преодолении мной очередной преграды, и вскоре я уже входил в огромное безлюдное здание, где и собирался разжиться сразу всем необходимым. Раньше я уже бывал здесь и сейчас, быстро сориентировавшись, направился в сторону гипермаркета «Ашан», в котором рассчитывал закрыть не менее семидесяти процентов своего списка.

    Странное это ощущение — находиться совершенно одному в гигантском здании, созданном специально для того, чтобы одновременно принимать тысячи людей, кишащих здесь с утра до ночи. Все в нем буквально взывало к покупателю, без которого это великолепие совершенно теряло смысл и умирало, вновь оживая только с открытием своих дверей перед первыми утренними посетителями. Я чувствовал себя неуютно, словно находясь в гигантском склепе, чего никогда не случалось при предыдущих посещениях. Наверное, даже дежурившие здесь ночью охранники, которые иногда попадались мне по пути, не испытывали подобного, постоянно видя рядом партнера. Помогло снова виски, которое я взял с полки в одном из винных бутиков, и еще один глоток старого доброго «Ballantines” снова сделал свое дело, дав мне очередной заряд уверенности. Оказавшись перед входом в гипермаркет я взял телегу, чтобы, загрузив ее консервами, потом вернуться за следующей, в которую пойдет колбаса и сахар. По моим подсчетам выходило, что понадобиться загрузить не менее восьми таких телег, чтобы закрыть вопрос с продовольствием, и я со всей энергией взялся за дело.

       Внутри «Ашана» было несколько темнее, чем в остальном комплексе, но все же не настолько, чтобы проникающего сверху света не хватало для нормального ориентирования. Я быстро ходил вдоль знакомых полок, выбирая только самые дорогие и качественные продукты, и чувствовал бы себя вполне комфортно, если бы не ужасный запах от рыбного отдела. В нем испортилась вся продукция и тяжелый смрад от гниющей рыбы ощущался даже в самом дальнем углу, где я укладывал упаковки с водой.

        Я заполнил водой уже три телеги, но неожиданно на глаза попалось несколько бутылок кваса и мне тут же захотелось пополнить свои запасы этим напитком. В поисках запечатанных упаковок я свернул в другой ряд и здесь удача снова повернулась ко мне лицом. Там, прямо посередине прохода, стоял электропогрузчик, на водительском месте которого спал рабочий, уткнувшийся носом в прямо руль. Сон сморил его в тот момент когда он, опустив вниз большой поддон с «Фантой», уже собирался уезжать, но не успел даже развернуться. Надо сказать, что к этому моменту я уже был совершенно мокрым от пота и эта встреча оказалась как нельзя кстати. Аккуратно ссадив рабочего на пол и заняв его место, я уже через несколько минут разобрался с управлением, и установив на свой кар широкий поддон, поехал по магазину, больше не расстраиваясь при мысли о тяжести доставки моих запасов.             Прибегнув к помощи техники, теперь я просто останавливался около нужных рядов и складируя на палету все необходимое, менее чем за пятнадцать минут управился с работой, на которую в противном случае пришлось бы потратить втрое больше времени.

       К тому моменту, когда я остановился возле дальнего выхода из торгового зала, в моем списке было зачеркнуто двадцать пять пунктов из тридцати семи, а полностью загруженный поддон наполовину перекрывал видимость впереди. Сейчас мне предстояло как-то решать вопрос о доставке своих запасов до машины что, учитывая их тяжесть и объем, было весьма непростым делом. Впрочем, сейчас, как и всегда, все было в моих руках и, после нескольких минут раздумий, оптимальный выход был найден. Опустив заполненный поддон на пол, я вернулся к подсобным помещениям магазина, где зацепил держателями пустую паллету, и совершил второй объезд торгового зала, складируя на нее содержимое своих телег, расставленных по всему маршруту. Затем, поставив второй поддон рядом с первым, я лихо развернулся и задней частью погрузчика снес металлическое ограждение , установленное при входе в зал, являвшееся препятствием для проезда в длинный коридор, заканчивающийся выходом на улицу. Теперь, когда путь был свободен, я снова зацепил первый поддон, отвез его прямо к дверям, после чего, проделав то же самое со вторым, выломал клыками погрузчика обе двери, сделав для себя удобный и широкий проход. Затем, поскольку маленькие колеса моего кара не позволяли ему нормально двигаться по дороге со множеством «лежачих полицейских», я развернулся и поехал назад, через весь комплекс, прямо до того места, откуда и проник сюда. Сослуживший мне хорошую службу, но бесполезный теперь, погрузчик, я оставил у входа, а сам сел в машину и подрулив прямо к дверям «Ашана» быстро перегрузил в него содержимое обоих поддонов.

       Здесь надо сказать, что за всеми хлопотами я совершенно забыл о времени и когда вдруг почувствовал неожиданный приступ голода и посмотрел на часы, то с удивлением обнаружил, что было без малого три часа дня и мой организм совершенно верно дал сигнал о подходе обеденного времени. Голодание никак не входило в мои планы, а потому, устроившись в своей «Тойоте» на соседнем кресле, где мне не мешал руль, я неспешно поел, воспользовавшись новоприобретенными припасами. Во время этого процесса, прикинув время, которое еще понадобится чтобы закончить дела, приведшие меня сюда, я отчетливо понял, что не смогу полностью осуществить первоначальный план и сделать две ездки на дачу. Выходило, что до наступления темноты я успею вернуться в Москву, но и только. На даче мне предстояло подготовить места для всех родственников, для чего требовалось освободить несколько комнат, затем перенести из машины и складировать в доме множество вещей и наконец, просто немного передохнуть. Таким образом, по подсчетам выходило, что я смогу вернуться в город не ранее восьми часов вечера, следовательно перемещение людей придется отложить на следующий день. Я уже чувствовал подкрадывающуюся усталость и, зная себя, не сомневался, что к вечеру сил вовсе не останется, а поскольку надрываться и совершать бесполезные подвиги я никак не собирался, то на этом и успокоился.

       На эти вычисления у меня ушло не менее десяти минут, но, совмещенные с поглощением пищи они прошли совершенно незаметно, и когда я, пообедав, выходил из машины, в голове был полный порядок. Теперь мне предстояло решить немаловажный вопрос с одеждой, занимавшей шесть пунктов из списка, но уже до этого, заприметив знакомую эмблему «Спортмастера», я не сомневался в выборе магазина.

       Вновь очутившись внутри «Меги», я снова ощутил то нехорошее чувство, охватившее меня вначале. Эта пустая громада буквально придавливала собой, а царившая в ней мертвая тишина казалась зловещей. Увлеченный работой, я перестал обращать на это внимание, но сейчас холодок вновь побежал у меня по спине. Чтобы развеять это состояние и почувствовать себя увереннее, я вытащил из кобуры пистолет, с которым не расставался ни на минуту, и выстрелил в потолок. Оглушительный звук выстрела разорвал тишину, пронесся по пустым коридорам и стих где-то вдали, оставив после себя неприятный звон в ушах. Тем не менее, произведенного эффекта действительно оказалось достаточно, минутная слабость ушла, и вновь почувствовав себя сильным, я быстро зашагал к намеченной цели.

       В огромном торговом зале «Спортмастера» было еще темнее, чем в соседнем «Ашане», и если бы не мощный фонарь, который я взял, в очень кстати оказавшемся рядом, магазинчике, то мне пришлось бы снова возвращаться к машине. Однако проблема быстро разрешилась, и положив включенный фонарь во взятую при входе телегу я медленно двинулся вперед, освещая путь строго перед собой. Перво-наперво я озаботился новыми кроссовками и соответственно списку положил в телегу десять пар этой удобной и прочной обуви. Вообще-то я предпочитал «Найк», но сейчас мне было не выбора, и я просто взял то, что сразу нашлось на полках, смотря только на приятную форму и размер. Затем, уже в другом ряду, я снял с вешалки десять спортивных костюмов и несколько прочных штанов со множеством карманов, бросив это добро в телегу единой кучей. Следующими по списку шли носки и нижнее белье, поиски коих заняли у меня немало времени, но все же я справился и с этой задачей, пополнив свои запасы целым ворохом этих прочных, и таких необходимых, аксессуаров. Я хотел еще взять и велосипед, которых было представлено великое множество и который был отмечен в моем списке, но понял, что в загруженном салоне «Тойоты» просто не окажется для него места, и решив пока что отказаться от этой затеи, направился назад, к выходу.

    Я без труда докатил переполненную, но легкую тележку до машины, и переложив ее содержимое внутрь моего микроавтобуса, удовлетворенно осмотрел результаты своего труда. «Тойота Хайэйс», заполненная самым разнообразным добром, почти «под завязку», заметно осела, но все же не настолько, чтобы это внушало опасения относительно целостности ее подвески, и не настолько, чтобы я решил отложить приобретение таких необходимых в моей ситуации вещей, какими являлись бензиновые электрогенераторы. Я знал, что искать подобные вещи в «Меге» бессмысленно и сейчас мне предстояло объехать торговый комплекс кругом, чтобы попасть к следующей цели — хозяйственному гипермаркету «Оби».

    Дабы не утомлять читателя повторяющимися подробностями, на этот раз я воздержусь от последовательного описания проникновения в магазин и о поисках интересующего меня товара. Скажу только, что все прошло вполне гладко и удачно. После недолгих раздумий я остановил свой выбор сразу на трех моделях, причем два аппарата имели вполне стандартные размеры, в то время как третий, несмотря на большую стоимость, был более компактен. Несколько больше времени мне потребовалось на то, чтобы доставить тяжелые агрегаты к своей машине, но справившись с этой задачей, я уже чувствовал себя победителем. Дело было сделано, пункты списка реализованы полностью и теперь, когда меня ничего здесь не задерживало, я предпочел как можно скорее покинуть торговый центр. Сделав на память несколько снимков, я аккуратно вывел перетяжеленный автомобиль из лабиринта автостоянок, и преодолев последний «лежачий полицейский», выбрался на большую дорогу.

                                                        Глава 17. Подмосковье.

       Часы показывали почти пять часов вечера когда я, миновав забитый автомобилями мост, перед поворотом на аэропорт Шереметьево, выбрался наконец на относительно чистую трассу и, прибавив газу, смог немного расслабиться. Мне предстояло проехать по Ленинградскому шоссе двадцать пять километров, а потом, еще почти вдвое больше, по Малому Московскому кольцу, от которого до дачи было, как говориться, уже рукой подать. К этому времени воздух прогрелся настолько, что высунув руку в окно, я даже на скорости чувствовал его обжигающие волны. Указатель температуры за бортом показывал 35 градусов, а значит, если принять во внимание нагрев кузова, на улице было не менее 30. Меня не могло не волновать это обстоятельство — отрадное в любое другое время, сейчас оно несло с собой множество проблем. Я думал о трупах, которыми был усеян город да, вероятно и вся Земля. Думал о миллионах тонн продовольствия, портившихся в этот момент, и наконец, меня не могла не волновать судьба тех людей, которые заснули в самых неподходящих для этого местах и сейчас должны были, один за другим, неизбежно уходить из жизни, не выдерживая сложных погодных условий. Все эти мысли, да еще в сочетании с видами постоянно встречающихся дорожных, а значит человеческих, катастроф, никак не придавали мне бодрости, и здесь я снова задумался над тем, что делать дальше.

* Ну хорошо, — рассуждал я. — Вот привезу своих на дачу, покатаюсь там по окрестным городишкам, буду есть и пить, а потом что? Я так долго не смогу — однообразие погубит. Очнуться все в скором времени — хорошо, а если нет?! Если спящие умирать начнут? А если все проснуться, то что тогда делать мне?    А действительно, что делать-то?! Если откроется, что я был единственный, кто не спал, то это может иметь самые неожиданные последствия. Кем я стану тогда в глазах людей? Уж точно, не героем. Нет уж, господа! Я сейчас везде хозяин и потому надо как-то подстраховаться для подобного случая. Если же никто не проснется, то так тому и быть — значит нечего волноваться и буду жить, как получится.

       От все нарастающего волнения меня снова спасло виски. Прямо на ходу сделав несколько глотков этого волшебного напитка, я непроизвольно выдохнул и передернув плечами сразу расслабился, сосредоточившись только на собственных физических ощущениях. Всем знакомо это чувство, когда под действием алкоголя окружающий мир вдруг мгновенно преображается, становясь проще, мягче и интереснее. Конечно, затем наступает следующая стадия опьянения, но я вполне владел искусством поддерживать в себе определенный градус, не доводя дело до помрачения сознания. Вот и сейчас, посмаковав разливающееся изнутри тепло, я полностью опустил боковое стекло и вдохнув врывающийся воздух, сразу ощутил произошедшие в нем перемены. К этому моменту я был уже далеко от города, вместе с которым остались позади запахи дыма, крови и разлагающейся плоти, подчас слабые и незаметные, но составляющие теперь неотъемлемую часть его атмосферы. Я почувствовал эту разницу,только вырвавшись из каменных джунглей, где невозможно было отвлечься от действительности, и теперь никак не мог надышаться. С наслаждением я вдыхал густые запахи летнего леса, окружавшего Малое Московское кольцо практически на всем его протяжении, и вскоре под их умиротворяющем воздействием я даже смог представить, что ничего из того, что происходило, на самом деле нет. Виной тому была абсолютно пустая дорога и не менявшийся, вот уже несколько километров, пейзаж. Вокруг не было ни одного населенного пункта, а только бесконечный русский лес, время в котором останавливается, давая возможность подумать о вечности. Я прекрасно понимал, что уходя от реальности, мозг таким образом задействует свои защитные механизмы, не позволяющие его обладателю быстро сойти с ума и нанести себе вред, но мне стало так хорошо и спокойно, что я и не думал сопротивляться. Находясь под совместным воздействием виски, воздуха и свободы, я с удовольствием грезил о том, что наконец все кончилось и стало на круги своя, что сознание вернулось ко всем людям, и сейчас, когда я въеду в очередную деревеньку, то подтверждение этому не заставит себя ждать...

    .....я пребывал в этом блаженном состоянии почти десять минут, но действительность вдруг грубо разрушила этот хрупкий мир, бесцеремонно вторгнувшись в него вместе с перевернутым набок грузовым автопоездом, лежащим точно посреди дороги. Остановившись перед неожиданным препятствием, я нехотя вышел из кабины чтобы обследовать обочины на возможность объезда, хотя одного взгляда было уже достаточно, чтобы понять, что дело плохо. Водитель заснул в момент когда фура спускалась с горки, после чего, невольно приобретая ускорение, грузовик съехал на обочину, снес несколько деревьев, а затем его снова вынесло на дорогу и, упав набок,он буквально распластался на асфальте, полностью перегородив проезд. И так не очень широкая, дорога в этом месте еще больше сужалась, и теперь я оказался в этом новообразованном тупике не имея возможности продвигаться вперед. Поняв, что мне предстоит искать объезд, я со злости пнул коробку с ноутбуком, которые, вывалившись из фуры, щедро усеяли все вокруг и сев в свою машину, поехал назад.

       На этот раз там самая дорога, где еще недавно я чувствовал себя едва ли не счастливым, уже не казалась мне волшебной. Настроение было испорчено и теперь я видел только унылый темный лес да серое дорожное полотно, местами весьма обильно усеянное выбоинами. У деревни со странным названием Адуево я свернул налево, следуя указателю на Истру, и еще тринадцать километров был вынужден медленно передвигаться по ужасной дороге, весьма резонно опасаясь за подвеску своего перегруженного автомобиля. Радовало только, что российская глубинка, и так далеко не перенаселенная, в ночное время просто вымирала и сейчас мне почти не попадалось машин на дороге, что весьма облегчало движение. Даже в Истре, куда я добрался в начале седьмого вечера, на улице практически не было людей, которые так и оставались в своих домах с позапрошлой ночи. В городе почти не было заметно сильных разрушений, если не считать сгоревших складов, чья почерневшая территория хорошо просматривалась с дороги, напоминая сейчас зрелища апокалипсиса. Несколько огромных ангаров выгорели полностью и искореженная пламенем арматура извивалась во все стороны, словно сотни гигантских черных змей. Впрочем, я не намеревался здесь задерживаться, и уже через мгновение страшное зрелище осталось позади, а еще через несколько минут я выехал и из самого города. Теперь передо мной лежало узкое Волоколамское шоссе, по которому я снова должен был попасть на кольцевую дорогу, чтобы продолжить двигаться по ранее намеченному маршруту. При этом мне оставалось только надеяться, чтобы впереди снова не возникло неожиданных препятствий, поскольку молить бога или еще кого-нибудь было бесполезно — всё что могло произойти на дорогах, уже произошло.

       К счастью, больше затруднений подобного рода у меня не возникло и вскоре я вновь выбрался на нужную дорогу. Конечно, в пути мне встречались отдельные автомашины, среди которых были и большегрузные грузовики, но в основном они находились на обочинах и не мешали движению. Смотря на трассу, я очередной раз представил себе картину того, что творилось бы на дорогах, произойди весь этот катаклизм в дневное время: всякое передвижение сделалось бы практически невозможным и объем свалившихся на меня проблем очень быстро бы пересек критическую отметку, за которой остается только отчаяние и беспомощность. Сейчас я мог в какой-то мере контролировать ситуацию, и в этом был повод для того оптимизма, который всякий раз помогал мне справится с эмоциями, вселяя веру в благоприятный исход, не давая пасть духом. Вот и в этот раз я быстро прогнал эти нехорошие мысли, не дав им проникнуть глубоко в сознание, и сосредоточился на дороге, тем более что впереди уже виднелась развязка с Новорижским шоссе,от которого до дачи оставалось не более семи километров.

                                                                    Глава 18. Дача.

    Миновав эстакаду, под которой проходило шоссе (на ней я не останавливался, а только замедлил ход, поскольку внизу, на пустой трассе, не заметил ничего интересного), теперь я снова двигался по дороге, с обеих сторон окруженной лесами, где кроме нее самой ничто не напоминало о присутствии цивилизации. Несмотря на приближение вечера температура воздуха оставалась на тридцатиградусной отметке, поскольку июньское солнце даже и не думало клониться к закату, по прежнему оставаясь высоко над головой. Внутри машины сильно пахло колбасой — кондиционер исправно делал свою работу, но прохладный воздух дул только на меня и не достигал той части салона, где хранились съестные припасы. Они изрядно нагрелись и колбаса, будучи среди моей провизии единственным «живым» продуктом, сейчас вовсю источала пряный аромат, напоминая мне о своем незавидном положении. Впрочем я не сильно переживал по этому поводу, поскольку уже скоро будет мой поворот и она не успеет испортиться до того, как я помещу ее в прохладный погреб.

       Через несколько минут лес справа закончился и уступил место широкому полю, за которым и начиналась целая полоса дачных поселков, один из которых и являлся конечным пунктом моего путешествия. Переехав по мосту небольшую речку Беляну, я повернул на грунтовую дорогу, идущую вдоль берега и, зная здесь каждую кочку, уверенно двинулся вперед, почти не снижая скорость. Вскоре дорога пошла в сторону, и вот впереди уже показался длинный забор первого из поселков, к которому шло отдельное её ответвление. Наш поселок был третьим на этом пути и сейчас, по мере приближения к цели, в моей душе нарастало ликование — первый важный этап заканчивался, и эта победа только придавала мне уверенности в собственных силах. Я чувствовал себя свободно и легко — так, как это и раньше всегда бывало здесь. Вероятно, в подобных случаях внутри человека запускается особая программа, когда один вид таких мест вызывает ассоциации с выходными днями и отдыхом, позволяя расслабиться всему организму и поэтому, когда я наконец подъехал к знакомым воротам, то был абсолютно счастлив.

    Первое, что бросилось мне в глаза, это был сторожевой пес Шарик, который лежал возле калитки, перекрывая путь своим телом. Сторожа обычно выпускали его на ночь из вольера, и он так и заснул, занимая свою излюбленную позицию, позволяющую обозревать все окрестности. Выйдя из машины, я передвинул собаку немного в сторону и, открыв калитку, вошел на территорию поселка.

    Внутри все было спокойно и, первым делом выйдя на общую дорогу, идущую вдоль домов, я внимательно посмотрел на улицу, а затем облегченно выдохнул — все дома, по крайней мере, насколько хватало глаз, были целы. Известно, сколько бед может принести пожар в подобных условиях, когда из-за одного загоревшегося дома выгорали целые деревни и пожалуй, это было единственное, чего стоило опасался во время поездки сюда. Теперь, убедившись что все в порядке, я уже не торопясь вернулся к воротам и сняв с крючка держащую их цепь, настежь открыл обе половинки, освободив въезд. Обычно в обязанности автомобилистов входило и закрывание ворот за собой, но в этот раз я резонно пренебрег этим правилом и, не останавливаясь, поехал дальше.

    Планировка поселка представляла из себя строгий квадрат, в центре которого пересекались две прямые дороги, идущие вдоль домов. Наша дача, если смотреть от въезда, находящегося в левой нижней части территории, находилась в противоположном конце от него, и от основной дороги к ней вел узкий переулок. Сначала я даже засомневался, пройдет ли там совсем немаленький «Хайэйс». Однако опасения оказались напрасны — удачно вписавшись между заборами, вскоре я уже припарковался у своих ворот, и хотя микроавтобус занял почти всю ширину улицы, полностью загородив проход, мнение соседей на этот счет, по понятным причинам, меня мало волновало.

    Заглушив двигатель и, выйдя из-за двери, я еще несколько минут просто стоял глядя на дом. Один вид этого места действовал на меня расслабляюще, и, по сути, не было в жизни моментов, когда с ним был связан хоть какой-то негатив. Мне был с детства знаком здесь каждый уголок, каждый звук и запах, всегда присущий конкретному месту и не меняющийся десятилетиями. Именно поэтому я сразу почувствовал те, вроде бы едва заметные, изменения, которые произошли в окружающем сейчас меня маленьком мирке. Нет, на первый взгляд ничего особенного не случилось — все было на своих местах, солнце светило, дул легкий ветерок и даже отсутствие вокруг людей было вполне привычным, ведь иногда мы видели ближних соседей только несколько раз за сезон. Изменилось именно мое самоощущение при нахождении здесь, создаваемое из мельчайших деталей, которые мы обычно не замечаем, но которые так же важны для создания общего фона, как и мельчайший винтик необходим для правильной работы какого-либо механизма. Я даже удивился, как может измениться давно знакомый мир, если убрать из него пение птиц, жужжание и полеты насекомых, лай собак и другие отдаленные звуки, которые всегда присутствуют на дачных участках, где всегда идет обычная летняя неспешная работа, выполняемая их владельцами. В городе, в связи с его особенной спецификой, отсутствие жизненной активности проявляется гораздо более резко, и различные нюансы происходящего я стал замечать только сейчас.

    Впрочем, сейчас мне было не до проявления сантиментов по прошлому. Жизненные обстоятельства заставляли действовать максимально решительно и четко, а потому, только отметив свои наблюдения, я сразу принялся за дело.

    Для начала было необходимо перенести в дом все привезенные вещи и расставить все по своим местам, не создавая ненужного хаоса. В первую очередь предстояло позаботиться о привезенных продуктах и обеспечить их сохранность, поскольку колбаса, яйца и овощи, в отличие от консервов, не могли долго храниться при такой температуре, и перспектива их потери мне вовсе не улыбалась. Поэтому я перво-наперво вытащил из машины свои электростанции и запустив одну из них, включил оба наших холодильника, в которые и уложил все, что могло в них поместиться. Остальные запасы я перенес в погреб, температура в котором также позволяла надеяться на сохранность моих запасов. Помню, как будучи еще совсем маленьким, я помогал его рыть детской лопаткой своему деду, который, несмотря на протесты бабушки, вскрыл в одной из комнат пол и всего за половину дня сделал настоящий сельский подпол. Он всегда верил в то, что скоро произойдет очередная война и собирался на этот случай создавать собственный стратегический запас продуктов, памятуя о своей голодной молодости. Впрочем, дальше хранения в нем обычной картошки дело не пошло, но вот сейчас этот погреб оказался как нельзя кстати.

       После того, разобравшись с продуктами, я начал переносить в дом всё остальное, и через двадцать минут моя «Тойота» была пуста. Перекочевавшие из ее салона вещи заняли всю веранду, и еще около часа времени я потратил на размещение их по дому в удобных и подходящих местах. Наконец, разложив по всем полкам предметы гигиены, оказавшиеся последними в списке, я мог немного отдохнуть. За работой я совершенно забыл о времени и поэтому сейчас, глянув на часы, был немало удивлен тому, что они показывали начало девятого вечера. Досадливо наморщив лоб, я огляделся по сторонам, прикидывая, сколько еще у меня займет приведение дома в готовность для приема и размещения в нем с комфортом восьми человек. На первом этаже располагались три комнаты и кухня, в которых находились, соответственно, два больших и два маленьких дивана. Это означало, что здесь были места всего для шестерых, но у нас был еще и второй этаж, где стояла широкая кровать и еще одна, поменьше, которая занимала небольшое помещение, отгороженное от общего специальной ширмой. Когда-то второй этаж занимал я и моя жена, когда приезжали сюда на выходные, а место за ширмой предназначалось, соответственно, для дочки. Последнее время, после изменений в моей личной жизни здесь располагались мы с Марией, ну а место Аллочки по прежнему принадлежало ей, когда она приезжала в гости к бабушке и дедушке. Таким образом, выходило, что мест хватало всем, и мне не нужно было что-то выдумывать еще, что не могло не радовать.

       Я сильно устал, мне хотелось есть и пить, а поскольку выходило, что на все необходимые приготовления потребуется еще не менее часа, то решение остаться здесь до следующего утра напрашивалось само собой. Действительно, какой смысл возвращаться в город под ночь, подвергая себя опасности при движении в полной темноте, когда я могу нормально отдохнуть здесь, а наутро, набравшись свежих сил, съездить в город и спокойно завершить всю эту эпопею? За родственников, оставшихся там, я не волновался, поскольку сделал все возможное для их безопасности и мое отсутствие вряд ли бы чем-то им грозило.

    Приняв это соломоново решение, я наконец позволил себе расслабиться и прежде чем приступить к подготовке комнат, решил приготовить нормальный вкусный ужин. На даче мы пользовались газом из баллонов, а потому проблем с готовкой у меня не возникло, и я нажарил целую сковороду картошки, дополнив ее еще и яичницей с колбасой. Вероятно, за эти дни мой организм изрядно поиздержался в витаминах, потому что вместе со всем этим великолепием я с аппетитом съел ещё и огромную луковицу, чего со мной давно не случалось. После этого, выпив две большие чашки крепкого чая, я вышел на веранду подышать и внезапно почувствовал, что больше ни на что сегодня способен не буду. Ноги сделались ватными, глаза стало пощипывать, а голову сдавило, будто тисками. У меня и раньше бывали резкие скачки давления после физического труда или стрессов, а поэтому я, прекрасно зная природу этой слабости, предпочел отказаться от всех своих планов на этот вечер и, выключив тарахтящую электростанцию, вернулся в дом, где лег на диван и почти моментально уснул.

                                                               Глава 19. Переезд.

    Когда я открыл глаза, была уже половина восьмого утра. Ночью я даже не просыпался, настолько утомительным оказался прошлый день, однако теперь чувствовал себя бодрым и отдохнувшим. Лежать больше не хотелось и я, откинув в сторону одеяло, легко встал с кровати и вышел на свежий воздух. Погода, как и следовало ожидать, не преподнесла никаких сюрпризов, полностью копируя предыдущие дни. С удовольствием потянувшись, я еще несколько минут слушал звенящую тишину, которую сейчас не нарушал даже шелест листвы в кронах многочисленных лесных деревьев, кругом опоясывающих весь наш поселок, буквально тонувший в их зелени. В этом не было ничего удивительного, поскольку по опыту прошлых дней я помнил, что небольшой ветерок начинался только ближе к полудню, а утром всегда было затишье. Здесь было так хорошо и спокойно, настолько все резко контрастировало с тем, как начинались два предыдущих дня, что одна мысль о предстоящем возвращении в мертвый город, сразу омрачила мое настроение. Тем не менее, я успокаивал себя тем, что это будет последний раз и больше ничто не заставит меня вернуться туда вновь. Я перевезу своих близких на дачу, в этот оазис, и если уж суждено случиться самому страшному, то пусть это произойдет здесь, а не среди каменных джунглей вымершего и смердящего города.

       Впрочем, много думать об этом не следовало. Раз я решил жить одним днем, значит, следовало придерживаться этой линии, тем более только такой способ давал возможность объективно оценивать реальность, не впадая в панику по малейшему поводу. А потому, несколько раз вдохнув полной грудью бодрящего утреннего воздуха, я снова завел стоявшую рядом электростанцию, чтобы мои холодильники набрали несколько ушедший за ночь холод, и направился в дом.

    Для начала следовало, конечно, позавтракать. Согрев воды, я заварил несколько порций супов быстрого приготовления, которые с удовольствием и съел, закусывая их сырокопченой колбасой. Чая не хотелось, и я удовлетворился несколькими глотками свежей воды из нашего колодца. Можно было бы выпить и коньяка, но я решил повременить до вечера, и расслабиться, только когда перевезу сюда своих родных.

       Теперь мне было необходимо подготовить места для комфортного размещения в доме восьми человек, так что, поставив на музыкальном центре «Judas Priest” 1984 года, я на всю мощь врубил колонки и с энтузиазмом принялся за дело.

Открыв бельевой шкаф и порывшись в его недрах, я обнаружил, что постельных комплектов хватало только на пятерых. Тем не менее, это не было проблемой, поскольку остальное можно было взять в Москве, куда, по всей вероятности, остальное белье и перекочевало, отправившись в стирку. Рассортировав пододеяльники и простыни по размерам, я, вдохновляемый энергией любимой музыки, буквально за пятнадцать минут справился со следующей задачей, застелив в доме все спальные места. Оставалась только моя кровать на втором этаже, но это было уже не важно. Удовлетворенно осмотрев свою работу и убедившись, что с этим делом закончено, я принялся скатывать ковры, покрывавшие полы во всем доме. Дело в том, что отца, бабушку и Александру Яковлевну, людей весьма полных, мне придется тащить волоком, а значит ковры — особая гордость моей матушки, сейчас были только помехой. Закончив с этим, я еще раз прошелся по дому и убрал подальше от проходов все, что могло ещё помешаться на пути, для чего пришлось передвинуть два шкафа и несколько книжных полок.

    Теперь, когда дом был готов к приему необычных жильцов, я стал готовиться непосредственно к самому переезду. Еще накануне у меня промелькнула мысль, что для безопасной поездки просто усадить восемь спящих человек в машину будет недостаточно, поскольку автомобильное сиденье для полностью расслабленного тела станет слишком маленькой точкой опоры. Следовательно, нужно было подыскать что-то, что поможет их надежно зафиксировать в креслах и одновременно не причинит вреда в случае, например, экстренного торможения. Обычные веревки для этого явно не годились, но по счастью я вспомнил о рулоне широкой стеклотканевой ленты, которую несколько лет назад покупал отец для каких-то своих нужд и вскоре нашел его в маленькой хозяйственной пристройке. В мотке оставалось еще не менее двадцати метров, что было вполне достаточно для дела, и кинув ленту в салон «Тойоты», теперь я мог спокойно отправляться в город. Для верности я еще немного походил по участку, соображая, не забыл ли чего-нибудь, но так ничего и придумав, решил не терять время, справедливо рассудив, что самое важное для меня это предстоящий переезд. Поэтому, даже не удосужившись запереть дом, я сел в машину и аккуратно вывернув между заборов, вскоре уже ехал по основной поселковой улице, ведущей к въездным воротам.

       Я не буду сейчас дотошно расписывать обратный путь в Москву, благо по счастью за эти полтора часа никаких неожиданностей не произошло. Скажу только, что Новорижское шоссе, по которому я возвращался, оказалось на удивление свободным. Крупный завал из разбитых машин встретился мне только в районе моста над рекой Истра, находящегося примерно в 20 километрах от города, но с самого края все же оставалось немного свободного места, в которое я и протиснулся, отделавшись только немного поцарапанным бортом своей «Тойоты». Больше серьезных проблем не возникло, и через двадцать минут я въехал в Москву, попав на проспект Маршала Жукова, который плавно переходил в Звенигородское шоссе, выводящее меня сразу в район Красной Пресни, откуда до дома было уже не более километра.

    Проезжая по городу я с облегчением отметил, что пока в нем больше не происходило никаких серьезных катаклизмов. Общее отключение электричества явно пошло на пользу и, как следствие, прекратились многочисленные пожары, возникавшие в предыдущие дни. Водопровод больше не действовал и теперь подтопленные из-за его разрывов части улиц стали быстро высыхать. Однако, среди всего этого был и неприятный момент, который на меня, как и на любого нормального человека, действовал поистине угнетающе. Дело в том, что трупы людей, пострадавших в ту памятную ночь, теперь стали интенсивно разлагаться и их внешний вид, не говоря уже о запахе, был просто ужасен. Они встречались мне повсеместно и не было способа отделаться от этого мерзкого зрелища, поскольку взгляд раз разом поневоле отмечал очередные следы многочисленных трагедий. Надеюсь, не стоит говорить о том, что я, и до этого не испытывая особого желания возвращаться в этот город, теперь еще больше хотел покинуть его и, желательно, навсегда. Единственной моей мыслью было как можно скорее забрать с собой своих родных и скрыться в нашем маленьком оазисе, отделившись от этого кошмара, и поэтому, подъехав к дому, я буквально влетел в парадное и одним духом оказался на пятом этаже.

                                                           Глава 20. Переезд. Продолжение

    Войдя в квартиру, я первым делом удостоверился, что за время моего отсутствия ничего не произошло, но к счастью, все опасения оказались беспочвенными. Все родственники продолжали мирно спать, воздух в квартире был достаточно свеж и прохладен, а благодаря моим заботам и подгузникам им и вовсе был создан поистине королевский комфорт, особенно если сравнивать с миллиардами тех, кто был по объективным причинам лишен подобного обхождения. Сначала я было решил, что стоит немедленно начинать готовить их к переезду, отложив интимные вопросы по личной гигиене спящих до дачи, но вскоре убедился, что торопиться все же не стоит. В квартире еще оставались достаточные запасы чистой воды, а потому я, засучив рукава, решительно взялся за дело (хотя должен признаться, что перед этим мне все-таки пришлось сделать несколько больших глотков крепкого алкоголя).

    На этот раз я был гораздо более опытен в проведении подобных процедур, и через каких-то сорок минут все было закончено. Использованные мокрые полотенца и подгузники я не церемонясь бросил на пол в соседней комнате, туда же поставил таз с грязной водой и, вообще, вел себя в собственной квартире по — варварски. Все меньше и меньше веря в то, что сюда предстоит вернуться, теперь я смотрел на нее как на любой другой окружающий объект, не имеющий для меня никакого значения, если он не может принести какую-то пользу. В экстремальных обстоятельствах у человека всегда происходит переоценка ценностей и важным становится только то, что помогает ему выжить.

    Теперь, после всех процедур, мне предстояло одеть всех восьмерых в удобную и практичную одежду. Приходилось выбирать только из того, что было в наличии в шкафах у родителей и, естественно, из-за этого сразу возникла проблема с подходящими размерами. Признаюсь, Александра Яковлевна, Лена и бабушка, выглядели довольно комично в том, что я им подобрал, но в этой ситуации было не до условностей, так что ширина штанов не имела первостепенного значения.

    Закончив последние приготовления, я уже собирался начать постепенное перемещение людей в машину, как вдруг почувствовал нешуточный приступ голода. Закрутившись с делами, я совсем забыл о времени. А между тем, уже было почти два часа дня, и в процессе работы мой организм успел расстаться с калориями, полученными утром. Сегодня мне еще предстояло приложить немало физических усилий, а потому, решив не тянуть с этим важным делом и подкрепиться немедленно, я прошел на кухню.

    Никаких деликатесов там не нашлось, но я вполне удовлетворился консервированной печенью трески и банкой тушеной говядины, что отыскал в одном из ящиков кухонной стенки. Запив всё белым вином (ничего более подходящего не нашлось), я почувствовал себя значительно лучше и более не мешкая, приступил к делу.

    Вновь зайдя в комнату, где находились люди, я несколько минут смотрел на них, колеблясь, с кого следует начать. С одной стороны, сначала стоило спустить вниз тех, кто тяжелее, чтобы потом, когда силы начнут иссякать, было уже легче перенести остальных. Или же, наоборот — возможно стоило перенести на руках самых легких и оставить достаточно сил на отца, бабушку и Александру Яковлевну. В итоге я остановился на первом варианте, после чего, взяв с одной из кроватей матрас, переложил на него отца и закрепив его тело с помощью приготовленных ремней, волоком потащил эти импровизированные носилки к входной двери...

       ...Можете не верить, но для спуска с пятого этажа восьмерых человек и последующего их размещения в салоне машины, мне понадобилось едва ли не два часа времени. На мне лежала ответственность за их здоровье, и чтобы не причинить никому нечаянной травмы, действовать приходилось с максимальной осторожностью. Это касалось как самого спуска по лестнице, так и последующего закрепления каждого тела на пассажирских креслах микроавтобуса. От усилий с меня сошло сто потов и, надеюсь, не стоит объяснять, что в конце работы я был совершенно измотан. Когда я перенес в «Тойоту» Аллочку, бывшую последней, у меня от напряжения так тряслись руки и ноги, что несмотря на горячее желание поскорее вырваться из этого ужасного города, все же пришлось повременить. Чтобы отдышаться и прийти в себя, я опустился возле подъезда на лавочку и некоторое время так и сидел, погрузившись в собственные мысли. Я вспоминал, сколько раз выходил из этого дома, никогда не задумываясь о том, что когда-нибудь этот выход станет последним. Сейчас я был уверен, что никогда не вернусь сюда снова, да и само будущее рисовалось мне в самых мрачных тонах. Однако, поскольку я с самого начала договорился с самим собой, что не стану много думать о подобных вещах, я решительно отогнал в сторону черные мысли и просто вспомнил о том, как много хорошего связывало меня с этим местом. Я вспоминал, как здесь ходил в школу, как гулял с друзьями, с которыми мы излазали каждый переулок. Вспоминал, как водил девушек на Патриаршие пруды, очаровывая их своей эрудицией по знанию истории старой Москвы, которой меня, в свою очередь, с самого детства пичкала бабушка. Здесь все дышало жизнью и той особой незыблемостью, которая всегда свойственна местам, испокон веков населенным люди. И вот сейчас, когда их фактически не стало, город начал умирать, лишенный тепла и внимания, в котором он, как и любое другое творение рук человеческих, постоянно нуждался.

       Впрочем, это уже было слишком! Незаметно для себя я снова скатился к грустным мыслям, и сейчас, протерев внезапно защипавшие глаза, резко поднялся на ноги.

* Гнать взашей надо подобные эмоции, — говорил я себе, пока шел назад, к машине. — С тобой же все хорошо?! Ты, Андрюха, вообще сейчас король на земле. Пока есть такая возможность, можешь делать что хочешь. Никаких преград! Живешь — значит должен жить, и все тут. Неизвестно еще, чем дальше дело обернется! Как знать, много еще всего будет или мало? Так что вперед, не падать духом!

       Внутренне произнося это заклинание, я тем временем подошел к водительской двери моей «Тойоты», сел за руль и, обернувшись, весело обратился к сидящим сзади родственникам:

* Ну что же, дамы и господа! Рад приветствовать вас на борту «Тойоты Хайэйс», коей выпала честь стать новым ковчегом. Всю дорогу буду с вами я — ваш сын, внук, отец, ну и так далее! Наш ковчег отправляется в сторону города Звенигорода, и далее на нашу дачу, которой выпала честь стать нашим Араратом. Ремни пристегивать не обязательно, поскольку я сделал это за вас. Желаю приятного пути и хороших сновидений!

                                                            Часть 2. Другая жизнь.

                                                       Глава 1. Первый день вместе.

       Всю обратную дорогу я старался ехать как можно аккуратнее, притормаживая даже перед незначительными неровностями, поскольку опасался за здоровье сидящих позади меня. Нет, придуманная мною система закрепления их тел на сиденьях с помощью стеклотканевой ленты оказалась вполне надежна и на пол никто не падал, но головы спящих полностью зафиксировать было невозможно, и когда я смотрел назад, они напоминали, не в обиду будь сказано, китайских болванчиков. Выглядело это смешно, но после того, как отец и бабушка несколько раз достаточно сильно ударились о стекло я еще больше снизил скорость. Вследствие этого вся дорога заняла у нас почти вдвое больше времени, нежели я ехал бы один, но это сейчас было не главным и все добрались до места в целости и сохранности.

       Я не могу даже передать, какое чувство охватило меня, когда я остановил машину возле нашего участка и, выключив мотор, вышел на воздух. Я чувствовал себя настоящим победителем, которому удались все задуманные планы, осуществившиеся исключительно его силами и волей. От волнения сердце едва не выпрыгивало из груди и я, даже не думая сдерживаться, первым делом забежал в дом и открыв бутылку коньяка, залпом выпил большой бокал этого восхитительного напитка.

* Всё! — мой крик, прозвучавший в абсолютной тишине, был слышен, вероятно, за несколько километров вокруг, но я и не собирался сдерживать свой эмоциональный порыв.

       Действительно, в этом небольшом, но ёмком слове, сейчас содержалась вся гамма моих чувств. Закончилась эпопея последних дней, потребовавших от меня больше энергии и душевных сил, чем, вероятно, вся прошедшая жизнь. Время разделилось на «до» и «после» произошедших событий, и это «после» сейчас стало моей единственной реальностью, ознаменовавшейся непрерывной борьбой с трагически сложившимися обстоятельствами. Тем не менее, я справился и по праву чувствовал себя одержавшим, пусть небольшую, но победу. Победу, в первую очередь, над самим собой. Теперь предстояло как-то начинать приспосабливаться к новой жизни, конечно же, таящей в себе множество новых неведомых опасностей, но первый раунд все же остался за мной.

       Празднуя свою победу, я еще раз наполнил бокал и маленькими глотками осушил его до дна, после чего, с чувством выдохнув, снова направился к машине.

* Привет! — открыв боковую дверь, я заглянул в салон. — Как доехали, все хорошо? Ну, молодцы! Что же, давайте выгружаться. Я приготовил вам всем по уютному местечку — жаловаться будет не на что! Прошу вас, Алла Андреевна, вы будете первой!

   Коньяк уже начал действовать и я, уже наконец-то расслабившись, подхватил дочку на руки и понес в дом. На второй этаже я аккуратно положил ее на диванчик, снял верхнюю одежду и заботливо накрыв одеялом еще некоторое время стоял рядом, глядя на ее безмятежное лицо.

* Ну что же, наверное ей сейчас неплохо, и из всего, что могло случиться, вероятно, это самый лучший вариант, — промелькнула внезапная мысль. — Если все же произойдет самое худшее, то лучше так, во сне и без мучений. Но я попробую, Алусь. Сделаю все от меня зависящее, и если уж что, то прости — моей вины в этом не будет. Спи сейчас спокойно!

       Признаюсь, в этот раз я уже не чувствовал тех щемящих чувств, которые до того постоянно возникали у меня при подобных мыслях. Я сделал все что мог, и мне не в чем было себя упрекнуть, а сопротивляться осознанию объективных фактов, постоянно при этом выходя из себя, было просто глупо. Я принял эту реальность, как вы помните, почти сразу договорившись с самим собой, но только сейчас, когда первые трудности остались позади, у меня получилось на деле спокойно смотреть на вещи, и это было нормально, ведь в противном случае мне оставалось только сойти с ума.

       В течение следующего часа я переместил в дом всех своих родственников, поместил их на заранее отмеченные для каждого места и, прикрыв двери комнат, расположился на веранде, где устроил себе небольшой праздник. Выдвинув на середину большой деревянный стол, я уставил его всеми деликатесными закусками, какие были в моем распоряжении и украсив это великолепие несколькими бутылками выдержанного виски, принялся пировать.

    Через полчаса я расслабился настолько, что решил ни в чем себе не отказывать и перенес на веранду музыкальный центр, после чего, включив погромче любимую музыку, почувствовал такой кайф, какого не испытывал уже давно. У меня даже возникло ощущение настоящего дома — ну а что, вся семья была в сборе, все живы и, можно сказать, здоровы, так зачем грустить? Ну нельзя с ними вести диалог, и что теперь? Пока я прекрасно обхожусь без этого и довольствуюсь тем, что могу обратиться к ним сам. Может быть, такое сравнение не вполне некорректно, но люди же не требуют, чтобы с ними разговаривали их животные или любимые вещи, и несмотря на это они чувствуют себя в их окружении очень комфортно и уютно. Даже не вполне логичное присутствие здесь моей бывшей жены, по объективным причинам невозможное в другое время, не было сейчас мне в тягость. Скорее наоборот, я не был бы так спокоен, если бы оставил ее в той квартире, забрав только дочь, а так мне не в чем было упрекнуть себя.

    Так я и просидел за столом до самого вечера, стараясь получить максимальное удовольствие от конкретного момента и не думая о предстоящих делах. Сначала я еще собирался кое-что сделать по дому, но потом махнул на всё рукой, решив перенести все хлопоты на другой день. Когда совсем стемнело и стол почти опустел, я еще нашел в себе силы выйти на улицу, где, прислонившись к забору, долго стоял, отрешенно глядя на яркие звезды. Затем, немного покачиваясь, вернулся в дом, выключил генератор, и с трудом поднявшись на второй этаж, прямо в одежде рухнул на свою кровать, уснув быстрее, чем успел закрыть глаза.

                                                        Глава 2. Мое обустройство.

       Кажется, мне снился какой-то страшный сон, потому что среди ночи я вдруг вздрогнул и резко проснулся. В первое мгновение я даже не понял где нахожусь и что происходит, но вскоре сознание вернулось и все стало на свои места. Протянув в сторону левую руку я нащупал спящую рядом Марию и уже хотел ее обнять, как вдруг понял, что жутко хочу пить и промедление в этом деле будет буквально смерти подобно. Встав с кровати, я в кромешной темноте спустился вниз, и на ощупь добравшись до упаковок с водой, стоявших на кухне, разорвал первую попавшуюся, после чего жадно приник к вожделенной бутылке. Утолив жажду и почувствовав себя намного лучше, я взял еще одну бутылку с собой и, поднявшись на второй этаж, снова лег в кровать, теперь уже раздевшись. Некоторое время я еще лежал с открытыми глазами, а потом инстинктивно повернулся на бок и, обняв Марию, крепко заснул.

        Утром я проснулся из-за жажды: вчерашний алкоголь, вкупе с острыми закусками, по прежнему давал о себе знать. Впрочем, в заботливо принесенной большой двухлитровой бутылке минеральной воды еще оставалась добрая половина содержимого, и разгоревшийся внутри пожар был оперативно потушен. Удовлетворенно икнув, я бросил пустой пластик на пол и, откинувшись на кровать, стал с полуприкрытыми глазами смотреть в потолок. На улице уже брезжил рассвет, ночная мгла медленно рассеивалась, создавая в комнате неповторимый антураж раннего летнего утра, и внезапно я почувствовал настолько острое чувство дежа-вю, что остатки сна улетучились как дым. Все вокруг, включая особый свой запах, свойственный каждому дому, было родным и знакомым, рядом лежал любимый человек, мерно тикали часы на стене, так что сейчас я поневоле перенесся во времена, когда все это воспринималось однозначно и естественно. Находясь в вихре чувств и эмоций, я буквально перенесся в недавнее прошлое и, должен признаться, что боясь разрушить эти хрупкие ощущения, решил несколько искусственно продлить их, сделав явью свои желания. Сколько раз, приезжая сюда после работы поздними пятничными вечерами, мы с Марией вот так просыпались вместе по утрам, и заключив друг друга в объятия, были не в силах оторваться от них до того момента, пока отчаявшаяся дождаться нас к завтраку, мама, настойчиво не предлагала нам все-таки сойти вниз. И вот сейчас, желая еще немножко побыть в мире своих иллюзий, я повернулся к Маше и, закрыв глаза, стал покрывать поцелуями ее тело, в воображении получая ответную реакцию и распаляясь все больше. В конце концов, слившись воедино, мы пришли к логическому финалу, и я был приятно удивлен тем, насколько естественной реакцией отзывалось ее тело на ласки. Казалось, что моя любимая чувствует каждое прикосновение, каждое движение, и отличие от обычной ситуации состоит только в том, что она не имеет возможности ответить на них взаимностью. Это ощущение навело меня на новые мысли о природе психофизического состояния, в котором сейчас находились люди и все живое, но, так и не сумев как следует сосредоточиться, я просто лег рядом со своей спящей красавицей и, положив руку ей на грудь, стал с нежностью смотреть на родное лицо...

       В третий раз я проснулся, когда солнце было уже высоко. Его лучи, проникая сквозь неплотно задернутые шторы, наполняли комнату ярким живым светом, делая все внутри легким и воздушным, что, в свою очередь, не могло не находить отражения и в моем настроении. Чувствуя себя теперь прекрасно отдохнувшим, я нежно поцеловал Машеньку в губы, заботливо прикрыл ее одеялом и, бодро встав с кровати, подошел к окну. Было уже почти десять часов утра, воздух успел прогреться и, широко открыв оконную раму, я с удовольствием вдохнул восхитительный сосновый аромат, исходящий от леса, начинавшегося сразу за нашим забором. Все вокруг дышало летней свежестью и теплом, легкий ветерок качал веселую листву, и только полная тишина напоминала о том, что в мире происходит что-то необычное. Впрочем, к этому я уже успел привыкнуть, а потому, проверив, как провела ночь Алла, спящая за своей перегородкой и убедившись, что с ней все в порядке, прямо как был, спустился вниз и взяв полотенце, в одних резиновых тапочках добежал до летнего душа и еще долго стоял там, с удовольствием подставляясь под его прохладные струи. После этого, свежий и полный сил, я оделся в новую одежду, привезенную с собой, пожарил огромную яичницу с колбасой, плотно позавтракал, а затем, вооружившись бумагой и карандашом, совершил запланированный еще накануне обход своих владений, отмечая объем необходимых работ и действий. Список вышел не длинный, и вот что у меня получилось:

1. Сделать максимальный запас воды на случай, если колодцы начнут пересыхать.

2. На ближайшей АЗС залить бензином две отцовские бочки.

3. Зарядить аккумуляторы во всей технике.

    Больше ничего полезного в голову мне не пришло, но я даже обрадовался этому, поскольку в обстановке нынешней неопределенности вовсе не собирался лезть вон из кожи, пытаясь сражаться с обстоятельствами, которые были явно сильнее, напоминая при этом самому себе глупого кролика, запертого в тесном вольере. Я уже говорил, что теперь решил избрать своей тактикой простое наблюдение за происходящим, и поэтому, вполне удовлетворившись этими тремя пунктами, вскоре приступил к делу, наметив к обеду завершить все необходимые дела и после этого делать только то, что посчитаю нужным.

       Итак, для начала я, подключив электронасос, наполнил водой все емкости, какие нашлись на участке, включая даже старую детскую ванну, висевшую на гвоздике в хозяйственном блоке. Затем, закончив с этим, соединил в одну цепь несколько электророзеток и, подключив к ним свои зарядные устройства, оставил всю систему работать как минимум до вечера, в то время как сам стал готовиться к предстоящей поездке на АЗС.

    Бочки, которые я собирался заполнить бензином, стояли пустыми в нашем сарае вот уже более двадцати лет, с тех самых пор, когда в конце восьмидесятых годов прошлого века тотальный дефицит в нашей стране заставлял людей делать всевозможные запасы. Эти две столитровые бочки из-под финской краски, откуда-то привез отец и, наполнив их бензином, сделал для своей машины такой стратегический запас, который в случае чего позволил бы не менее пяти раз заправить бензобак. Однако, все опасения оказались напрасны, и с незапамятных времен они стояли пустыми, только теперь дождавшись своего часа.

    Освободив проход к ним от всякого хлама, со временем неизбежно появляющегося в наших сараях, я выкатил бочки на свет, а затем, открыв у «Тойоты» боковую дверь, без труда водрузил их посреди салона, ровно между двумя рядами сидений. Также, памятуя о своем первом опыте по добыче топлива на обесточенной АЗС, я сразу взял с собой ведро и длинную веревку, без которых вся затея могла обернуться пустой тратой времени. На этом приготовления были закончены и на всякий случай подзаправив остающуюся работать без присмотра, электростанцию, я выехал в свой первый рейд по Подмосковью.

                                                    Глава 3. Исследуя окрестности.

       Ближайшая от нас заправка находилась на где-то самом въезде в Звенигород, то есть на расстоянии около шести километров после выезда на большую дорогу (так все местные называли Малое автомобильное кольцо). В эту сторону я еще не ездил и сейчас мне было интересно узнать, какие изменения произошли в том направлении. Погода была, как и все последние дни, отличная, дорога прямая и пустынная, и я впервые ощутил даже некую прелесть такой ситуации.

* Вот и отлично, вот и молодец! Так держать! — пронеслось в голове, когда я неожиданно поймал себя на мысли о том, как все же хорошо, когда никто не мешает. — В правильном направлении идете, Андрей Максимович!

    Действительно, радоваться был повод: никогда не выделяясь оптимизмом, теперь, более или менее успокоившись, я посмотрел на свою ситуацию с другой стороны, а находить хорошее в любом положении это залог хорошего состояния психики.

    Добравшись до деревни Супонево, я еще на въезде заметил впереди некую темную массу, находившуюся прямо по моему движению, но только подъехав поближе смог разобраться в ситуации. Оказалось, что это были две парня и две девушки — сон сморил их в тот момент, когда они шли по пустынной дороге, растянувшись во всю ее ширину. Может быть, они ловили попутную машину или просто так гуляли той ночью, как это часто бывает в деревнях, но сейчас мне пришлось остановится, чтобы не задеть их и освободить проезд. Выйдя из «Тойоты», я по-очереди, аккуратно, перенес всю компанию под большую липу, растущую неподалеку и еще несколько минут стоял там, смотря на их лица. Это были молодые люди, на вид примерно семнадцати-восемнадцати лет, одетые скромно, но чисто.    Несмотря на то, что им пришлось провести на дороге вот уже более трех суток, выглядели они так, будто заснули несколько часов назад. Скорее всего, они приехали в эти места на дачи к своим бабушкам и проводили здесь свое время так, как и положено молодежи в их возрасте. К сожалению, я ничего не мог для них сделать, и хотя сначала у меня возникла было мысль занести ребят в какой-нибудь близлежащий дом, но затем, рассудив, что это вряд ли сильно им поможет, я просто расположил их поудобнее и мысленно пожелав держаться, поехал дальше.

    От Супонево до Звенигорода оставалось не более километра и вскоре, когда впереди уже показались первые городские дома, немного в стороне я заметил ту самую АЗС, бывшую конечной целью моей поездки. Раньше я никогда не останавливался здесь, поскольку всегда заправлялся еще в Москве на знакомых заправках, но эти места знал хорошо и зрительная память меня не подвела. Это была небольшая частная АЗС, не принадлежащая, как еще случается в Подмосковье, ни к одной крупной сети. Въехав на ее территорию, я подогнал свой микроавтобус прямо к заливным люкам и взяв из салона небольшой лом, принялся за дело. Система подобного отбора топлива у меня уже была налажена и без труда справившись с замками на топливных танках, я, привязав веревку к ведру, принялся вычерпывать им бензин, разливая его по своим бочкам. Конечно, получалось это не всегда сделать аккуратно и когда работа подходила к концу, весь салон «Тойоты» оказался буквально пропитан едкой жидкостью. Впрочем, дело было важнее и сейчас меня это мало волновало, а потому я просто открыл настежь все окна и закрыв бочки крышками, двинулся в обратном направлении.

    Дорога назад заняла у меня в несколько раз больше времени — ехать пришлось медленно и осторожно, поскольку после каждой неровности бензин так и норовил выплеснуться наружу из-под неплотно пригнанных самодельных крышек. И хотя я    специально не заполнял емкости «под завязку», но все же это создало определенные проблемы, особенно после съезда на грунтовую дорогу.

    Подъехав к дому, я сходил в хозблок за тележкой, на которой и перевез свою добычу в заранее приготовленное для этого место. Надо сказать, что для обычного человека выгрузить из микроавтобуса две бочки, весящие теперь под сотню килограммов каждая, было совсем нелегким делом. Тем не менее я справился, и теперь, открыв в машине для проветривания все двери и окна, имел полное право наконец спокойно посидеть и отдохнуть.

       С наступлением лета мы всегда устанавливали на участке качели и специальную пластиковую мебель. С наступлением обеденного времени вся семья рассаживалась здесь за большим столом, уставленным разнообразными закусками, мама торжественно выносила один из своих фирменных борщей, и мы подолгу сидели вот так, вместе, разговаривая обо всем на свете. Вечером жарился обязательный «субботний» шашлык, главным специалистом в приготовлении которого был уже отец, и тогда это место снова становилось главным. Сидя сейчас за тем же самым столом, я вспоминал о той идиллии, которая царила здесь в выходные, когда, собравшись все вместе, мы делились новостями, накопившимися за неделю, обменивались мнениями и решали различные семейные вопросы. Все приезжали сюда отдыхать, и в этой общей благожелательной обстановке делались малозначительными все проблемы, оставаясь где-то далеко за забором.

* А ведь всего ещё десять дней назад все было именно так, — думал сейчас я, медленно попивая прохладное пиво. — И вот сейчас мы снова все здесь, вся семья в сборе, но как же всё изменилось! Интересно, сколько это еще будет продолжаться и сколько выдержу я сам?

       Внезапно мне вдруг захотелось крикнуть, и после я еще долго слушал, как постепенно затухает мое громкое «Эй!», эхом пронесшееся по всему поселку. Затем, открыв еще баночку, я расположился поудобнее, подставил лицо под горячие солнечные лучи и, закрыв глаза, постарался сконцентрироваться и не упустить ход мыслей.

* Действительно, надо же чем-то развлекать себя! Нельзя допускать, чтобы жизнь становилась совсем однообразной. Я же, в конце концов, не в тюрьме, я ничем не связан, и вообще, я сейчас самый свободный человек в мире! Никому и никогда не предоставлялось столько возможностей сразу и просто глупо этим не воспользоваться!

        Помниться, не так давно меня уже посещали похожие мысли, но за круговоротом дел было не до этого, зато сейчас, когда я обрел определенную стабильность, подобная тема стала весьма актуальной. Конечно, поначалу я вовсе не собирался, как говориться, пускаться «во все тяжкие», но сама идея настолько захватила меня, что я решил начать претворять ее в жизнь немедленно.

                                        Глава 4. Исследуя окрестности. Продолжение.

       Для начала я задумал провести полную рекогносцировку нашего поселка, чтобы составить для себя представление о наличии в нем других людей, а также, что было еще важнее, об их запасах, хранящихся в домах. Не мудрствуя лукаво, я вооружился любимым топором и для верности глотнув еще и виски, решительно направился к воротам.

    Некоторых соседей я знал очень хорошо, с некоторыми мы даже дружили, но с основной массой знакомство было чисто шляпочным и при встрече ограничивалось простым кивком головы. Впрочем, в данный момент это не имело никакого значения, и первым местом, которое я выбрал для своих, если можно так сказать, изысканий, стал стоящий напротив большой двухэтажный дом неких Заворуевых, с которыми у нас издавна были не самые хорошие отношения. Дело в том, что их бабка, живущая там постоянно, была заядлой собачницей и периодически выпускала своих зверей гулять по поселку, а они, как это часто бывает, характером мало чем отличались от своих недалеких хозяев и постоянно зло облаивали всех прохожих, что нередко вызывало серьезные конфликты. Вокруг гуляли дети, в том числе и Аллочка, и нередки были случаи, когда она прибегала домой вся в слезах, являвшихся следствием очередной собачьей провокации.

    И вот сейчас я стоял перед соседским забором, имея намерение пройти на территорию, куда до этого никогда бы не пошел просто из чувства собственного достоинства. Однако, теперь положение дел несколько изменилось, и когда после нескольких сильных ударов по замку ворота поддались, я без тени сомнения проник внутрь. Первое, что бросилось в глаза, это были две собачьи конуры, в которых спали те самые ненавистные всем псы. Они располагались справа от входа, внутри большого вольера, занимавшего добрую четверть общей территории участка, который, не считая этого, оказался вполне ухожен и опрятен. Однако, сейчас меня меньше всего интересовали подобные бытовые подробности, и быстренько оглядевшись, я сразу направился к дому.

    Входная дверь оказалась заперта изнутри и несколько минут я стоял в раздумьях, решая, каким путем проникнуть внутрь. Терять время и силы, ломая саму дверь, целиком сделанную из железа, мне как-то не хотелось, и поэтому я остановился на альтернативном способе, надежном и верном, а именно — через окно. Для этого, спустившись с крыльца, я не задумываясь взял несколько увесистых камней, украшавших большую цветочную клумбу, и методично бросая их в оконный проем, вскоре полностью выбил стекло, в противном случае запросто могущее причинить тяжелые увечья своими осколками. Теперь, когда путь был свободен, оставалось только подставить под окно деревянную лавочку, замеченную мной у забора, и вскоре я уже находился внутри дома, оказавшись на большой светлой террасе.

    С самого начала, едва я перелез через подоконник, мне в нос ударил отвратительный запах разлагающейся пищи, пропитавший, казалось, все вокруг. Причиной тому оказалась большая кастрюля с мясным рагу, стоявшая на кухонной плите. По всей вероятности хозяйка еще с вечера приготовила пищу, а потом легла спать, оставив свое блюдо остывать и, конечно, теперь, по прошествии трех дней, результат не замедлил сказаться. Сама хозяйка обнаружилась мирно спящей на диване в соседней комнате и я, сжалившись вдруг над ее незавидным положением, настежь открыл одно из окон, чтобы проветрить помещение. Дальнейший осмотр дома показал, что хозяйские запасы провизии были ничтожно малы, и в качестве трофея с собой я решил взять только огромную двадцатилитровую бутыль с чистой природной водой, стоящую возле новомодного кулера. Больше поживиться было нечем и взяв бутыль за широкое горлышко, я открыл щеколду, на которую была заперта входная дверь и вышел на крыльцо, с наслаждением вдыхая свежий воздух. Однако, задерживаться здесь я не собирался и теперь, сплюнув до сих пор остающийся во рту неприятный привкус, поспешил покинуть соседскую территорию, так и не изменив своего отношения к ней.

       Придя домой, я поставил бутыль в сарай и уже собирался было продолжить исследование соседских участков, как вдруг неожиданно почувствовал, что очень хочу есть. И в самом деле — время было самое что ни есть обеденное, да и сил за сегодня оказалось потрачено немало, а потому, оставив все дела в стороне, я занялся приготовлением картошки с говяжьей тушенкой, о которой думал последние несколько дней. Еще с самого детства я любил это незамысловатое блюдо и сейчас не поскупился на его ингредиенты, наварив впрок большую кастрюлю, из которой, впрочем, сразу умял две полные тарелки, закусывая их репчатым луком. После этого, насытившись, я еще с десяток минут сидел практически неподвижно, сложив руки на животе и с умиротворением глядя на залитый солнечными лучами участок.

       Тем не менее, долго так продолжаться не могло и вскоре моя деятельная натура дала о себе знать: стоило мне подумать о деле, как упруго поднявшись, я вновь взял в руки топор и направился к калитке. Надо сказать, что подобная прыть объяснялась в первую очередь тем, что мне и самому было интересно походить по соседским домам, а уж никак не какой-то особой необходимостью. С этим можно было и повременить, но, как говорится, «охота пуще неволи», и уж чего-чего, а сдерживаться в своих желаниях я вовсе не собирался.

       В качестве следующего объекта для своих изысканий я выбрал дом, находящийся на соседней улице. Он привлек мое внимание тем, что являлся самым богатым строением на всей территории поселка. Когда-то я хорошо знал сына его хозяина, Вовку Бирского, с которым мы даже дружили в детстве, но потом его отец, простой чиновник, неожиданно резко пошел в гору и с этого момента наши пути разошлись. В середине девяностых годов Вовка уехал в Англию на учебу, да так там и остался. Папаша же его выстроил на месте старого дома настоящий особняк и хотя, по слухам, давно уже имел дом в гораздо более престижном районе, тем не менее частенько наведывался сюда, не в силах, видимо, окончательно порвать с родными местами. И вот теперь я намеревался проникнуть внутрь этой цитадели, окруженной трехметровым кирпичным забором, и посмотреть, что для меня там может пригодиться.

    Путь на участок Бирских преграждала внушительного вида, глухая стальная дверь, и поначалу я даже засомневался, что смогу вот так запросто преодолеть это препятствие, но затем, осмотрев элементы крепления каркаса понял, что это будет не так уж и сложно. При всей своей внешней неприступности, сверху и снизу дверь имела небольшие зазоры, которые при наличии подходящего инструмента и станут ключом к достижению моей цели. За последнее время я уже успел поднатореть в подобных делах, а потому, оценив количество необходимых усилий понял, что особо мудрствовать не стоит, и для роли «подходящего инструмента» лучше всего сгодится добрый старый лом. Сказано-сделано. Отложив в сторону принесенный с собой топор, я сходил к «Тойоте» и вернулся назад, вооруженный тем самым ломиком, который использовал на АЗС в качестве фомки, после чего все пошло как по маслу. Не сомневаясь в успехе, что само по себе уже означало добрую половину дела, я подвел лом снизу под дверь и несколько раз с силой нажал на получившийся рычаг, налегая на него всем телом. Не рассчитанная на такое бесцеремонное обхождение, она, несколько раз жалобно скрипнув, подалась наверх, обнажив при этом язычок замка, а остальное уж было, как говорится, делом техники. Зафиксировав    положение обухом топора, я просунул освободившийся лом в щель рядом с замком и сломав его запор, через несколько секунд уже входил в открывшуюся дверь.

    Давным давно я не был на этом участке и конечно, с тех времен все здесь сильно изменилось. К своим шести соткам Бирские прикупили соседний участок и значительно облагородили территорию, прежде занятую только грядками и плодовыми деревьями. Теперь ничего этого не было и в помине, а ровно посредине стоял большой трехэтажный дом, со всех сторон окруженный аккуратным газоном и небольшими яркими клумбами, в дальнем углу размещались баня и хозблок, а по всему периметру забора росли мохнатые туи, добавляя общего уюта. Мне всегда нравился подобный здоровый минимализм, и с интересом обходя новую территорию, я смог по достоинству оценить вкус хозяев, но все же сейчас я прибыл сюда вовсе не за этим и теперь наступала пора заняться своим вынужденным вандализмом.    Быстро приближался вечер, да и сам я начал понемногу уставать, и сейчас мне хотелось успеть обыскать дом до того, как начнет смеркаться.

    Из двух способов, какими это можно было осуществить, я снова выбрал путь через окно — входная дверь была сделана на совесть и взламывать ее мне вовсе не хотелось. Только на этот раз я не стал разбивать стекло, и поскольку оконный проем был расположен достаточно низко, то просто выломал запор пластиковой рамы с помощью все того же лома и, откинув жалюзи, легко проник внутрь, очутившись в огромной столовой, занимавшей добрую половину первого этажа. Решив, что от добра добра не ищут, первым делом я обследовал холодильник и всю кухонную мебель, результатом чего стало обнаружение весьма солидных запасов всевозможных консервов, найденных в одном из шкафов. Мне досталось не менее сотни банок, от тушеной свинины до шпрот и красной икры, и когда я сложил их в несколько больших пакетов, найденных здесь же, то стало понятно, что за один раз эти сокровища с собой не унести. Впрочем, торопиться мне было некуда и, сложив добычу возле окна, я спокойно продолжил осмотр дома.

    В качестве следующего трофея мне достался бар, в котором, помимо различного алкоголя, обнаружилось несколько коробок голландских сигар, что доставило мне немало радости. Некогда я очень любил провести часок-другой с сигарой, но постепенно привычка сошла на нет, и только сейчас, увидев их, понял, что очень и очень хочу вновь получить забытые ощущения. Недолго думая, я распаковал одну из алюминиевых трубок и, закурив, направился дальше, оставляя позади себя клубы ароматного дыма.

       Продвижение шло быстро — я только бегло осмотрел жилые комнаты и вскоре обход дома был закончен, больше не принеся собой ничего интересного. Здесь я хочу сказать, что моей целью был поиск каких-то, действительно необходимых, вещей, а никак не любопытство или желание завладеть некими материальными благами. Нет, все прежние ценности утратили свой смысл и теперь мной управляли только древние инстинкты, помогающие каждому конкретному индивидууму бороться за выживание. Именно поэтому мне не требовалось много времени для ведения своих поисков, а когда через пять минут я спустился со второго этажа вниз, от прежнего интереса не осталось и следа, и мне не оставалось ничего другого, как захватить свои трофеи и убраться восвояси.

                                                            Глава 5. Так и живем.

    С того момента, как я обосновался на даче, прошло уже десять дней. С одной стороны срок небольшой, но это как посмотреть. Лично для меня ход времени стал терять свою линейность и иногда несколько часов тянулись дольше, чем целые сутки.

       Первые три дня я был полон энтузиазма и, продолжая заниматься обследованием соседских дач, нашел немало действительно полезных вещей. К ним, в первую очередь, относились жизненно необходимые запасы горючего и продовольствия, а также предметы гигиены и даже простая питьевая вода. Мне постоянно казалось, что моих запасов не может быть слишком много, и раз за разом я приносил все новые и новые трофеи, постепенно заставляя ими все вокруг. Сейчас мне понятно, что действуя тогда подобным образом, я старался на подсознательном уровне возвести некий барьер между собой и окружающей действительностью, делая вид, что могу отрешиться от нее в созданном мною маленьком мире. Понять, что необходимо остановиться, мне помогла очередная канистра бензина, которую я принес с собой с одного из участков, и для которой банально не хватило подходящего места на всей нашей территории. Я не мог оставлять огнеопасную жидкость на открытом месте под лучами постоянно палящего солнца, но все подходящие места оказались уже заняты. Несколько минут я ходил от одного укрытия к другому, но так ничего и не придумав, в конце концов занес канистру в дом и решил на этом остановиться.

       Следующие сутки я ровно ничего не делал, а позволил себе расслабиться и устроил самую настоящую пьянку. Конечно, в моей ситуации было необходимо иногда уходить от действительности, но надо признать, что на этот раз с этим получился перебор. К концу дня я стал казаться себе маленьким жучком, который постоянно возится в какой-то помойке, являясь при этом совершенным ничтожеством. Мне вдруг стала противна мысль, что сейчас я, как и любое живое существо, стремлюсь только к теплу и к пище, поддерживая никому ненужную, кроме меня самого, жизнь. Жить только ради того, чтобы жить, то есть просто дышать, питаться и ходить в туалет? Какая глупость!

        Выше я уже описывал, что похожие мысли возникали у меня и в предыдущие дни, но тогда у меня была цель, и усилием воли я подавлял в себе подобный деструктивизм. На этот раз все обстояло иначе и вместо того, чтобы взять себя в руки, я настолько разошелся, что стал ходить по территории, пиная ногами все, что попадалось на пути. Неизвестно, чем это могло кончиться, но когда я зашел в дом, силы внезапно покинули меня, и намерение выместить свою бессильную злобу еще на чем-нибудь, к счастью, так и осталось невоплощенным в жизнь. Вместо этого, в желании немного отдохнуть, я плюхнулся в кресло, стоящее на веранде и через мгновение заснул.

       На следующее утро от прежних мыслей не осталось и следа, однако ужасное физическое состояние не давало мне полностью прийти в себя, а начав бороться с ним старым испытанным способом, вскоре я понял, что и этот день можно смело списывать в утиль. Уже к полудню я перегнал самого себя образца предыдущего дня, но на этот раз опьянение вызвало у меня эйфорию, не имеющую ничего общего со вчерашним состоянием. Весь мир мне виделся в розовых тонах, а свое положение иначе как эксклюзивным и выдающимся я не считал. В своих глазах я был теперь избранником судьбы, который получил привилегии благодаря собственной исключительности. Я и сам не знал, в чем она заключается, но это было уже неважно — подобное настроение мне понравилось настолько, что я не желал из него выходить. Дело кончилось тем, что вечером, совершив моцион по поселку, я вновь уснул в том же самом кресле, а наутро чувствовал себя нисколько не лучше, чем в прошлый раз.

       Не знаю, будете вы удивляться или нет, но и этот день, как, впрочем, и последующие, мало чем отличались друг от друга. Я перестал бриться, мыться и вообще следить за собой, напоминая сейчас хиппи во всех своих худших проявлениях. Действительность стала неинтересна, зато искусственно созданный внутренний мир засасывал все больше, становясь единственно желаемой реальностью. На своих родных я не обращал никакого внимания, предоставив их самим себе (впрочем, в их положении ничего не менялось, и какое-то вмешательство вряд ли было уместно). За все эти дни я ни разу не вышел за пределы нашей территории, проводя время только за столом и развлекаясь прослушиванием музыки. Только однажды я усилием воли заставил себя подняться и, включив насос, полил траву, которая к этому времени понемногу начала желтеть. Погодные условия, не менявшиеся с самого первого дня, не оставляли растительности шансов, и только вода из колодца еще могла питать их иссыхающие корни. Каждый день копировал предыдущий и я даже развлекался тем, что мог предсказать появление небольших облачков, появлявшихся всегда в одно и то же время. Думать о том, к чему это может привести, мне просто не хотелось, а то, что на время мне удалось абстрагироваться от происходящего (пусть даже таким нелицеприятным способом), наверняка помогло спасти миллионы нервных клеток, так что я ни о чем не жалею. Мои прежние планы вести во все дни активный образ жизни развалились полностью, но я нисколько не расстраивался, найдя в своей праздности немало положительных моментов. Лежа прямо на траве, я часами смотрел в небо и радовался своему абсолютному безделью и, признаюсь, иногда очень завидовал всем спящим, даже сожалея о том, что не могу быть таким, как они.

                                                            Глава 6. Эффект дождя.

    Однако, всему, так или иначе, приходит конец и, проснувшись на десятый день этого своеобразного отшельничества все в том же кресле, я почувствовал, что дальше так продолжаться не может. Не знаю, чем это утро отличалось от остальных, но едва я открыл глаза, как множество мыслей, до этого успешно загнанных мной в дальние уголки сознания, внезапно нашли какую-то брешь в возведенных перед ними бастионах и теперь потоком устремились наружу. В один момент я остро осознал, что проблемы не только никуда не исчезли, но теперь, с течением времени, они становились все более и более объемными, принимая новый масштаб. Еще раз повторю, что не знаю, чем эта ночь отличалась от всех предыдущих, но я проснулся определенно другим человеком. Внезапно все внутри меня пришло в движение, а вместе с ним вернулись силы, воля к жизни и стремление бороться за нее. Будто подброшенный невидимой пружиной я вскочил со своего места и решительно направился в душ, желая немедленно смыть остатки наваждения, охватившего меня в предыдущие дни.

    Уже по дороге я начал анализировать ситуацию, ведя с самим собой внутренний диалог, состоящий из вопросов и ответов, и постепенно эта форма мышления, увлекла меня настолько, что приняв душ, я не пошел в дом, а продолжил ходить взад-вперед по участку, продвигаясь в своем озарении все дальше и дальше:

—    Проблемы с одинаковой погодой — что это? Возможно, время стоит на месте, и земля попросту остановилась? Нет, ночь же сменяет день. Сутки по-прежнему длятся двадцать четыре часа, есть восход и закат.… Но каждый день в точности повторяет предыдущий — как такое может быть?! Может быть, просто совпадение? Бывает ведь, что несколько недель стоит совершенно одинаковая погода, зимой и летом это вообще частое явление даже в средних широтах, не говоря уже про экватор. Нет, Андрюха, не пытайся выкручиваться — правде надо смотреть в глаза. Всё происходящее — звенья одной цепи. Жизнь на планете действительно замерла, и это есть непреложный факт. Люди не так уж и много знают о силах природы, поэтому не надо пытаться объять необъятное, а принять происходящее как данность. У тебя ведь уже это получалось, вот и так держать! Совершенно понятно, что долго так продолжаться не может, и последствия вскоре станут необратимы. Неделя-другая, и жизнь на планете начнет умирать, это неизбежно. Ее сохранение и развитие подчинено строгим законам, а все, что происходит сейчас, есть их ниспровержение и разрушение. Если я ничего не могу изменить, значит нужно хотя бы прожить оставшееся мне время достойно, не превращаясь в безвольную опустившуюся скотину. Право же, будет обидно упустить такой шанс — своими глазами увидеть начинающийся апокалипсис, будучи при этом единственным его свидетелем! Хватит сидеть на месте, Андрюха! Ты же уже решил, что надо быть активным, а как называется это свинство, которое ты развел? Долой хандру и сомнения, у тебя еще есть время, так что не теряй его!

       Захваченный этой идеей, я продолжал ходить по участку, выписывая при этом замысловатые кренделя, и со стороны, несомненно, весьма походил на сумасшедшего. Однако именно это волновало меня сейчас в самую последнюю очередь, и тут мне совершенно нечего было стыдится — остаться абсолютно спокойным, находясь в моем положении, наверное смог бы только действительно настоящий псих. Временами я даже начинал разговаривать вслух, но как ни странно, это даже помогало, добавляя словам ощутимого веса и убедительности, и уже через полчаса произносимые мантры сделали меня другим человеком. Я окончательно вернулся к действительности и теперь был готов продолжать свою борьбу, придерживаясь первоначальных планов, контуры которых наметил более десяти дней назад.

       Охваченный порывом деятельности, для начала я устроил уборку на участке, а затем и в самом доме — за последние дни оставленного мной мусора накопилось изрядно. Закончив с этим, я проверил состояние всех спящих и нашел его вполне удовлетворительным. Кожа людей была нормального здорового оттенка, температура всего лишь чуть ниже обычной, дыхание ровным, и только несколько заострившиеся черты их лиц свидетельствовали о том, что организм постепенно начинает истощать свои резервы. Конечно, это не могло не обеспокоить меня, но пока процесс был в самом начале, и по моим расчетам ресурсов для поддержания жизни у них должно было хватить еще как минимум на месяц. Я исходил из того, что без еды человек может жить от двух до трех недель, а учитывая их неподвижность, эти сроки можно было смело утроить.

       Закончив осмотр, я открыл в доме для лучшего проветривания еще несколько окон и вновь вышел на улицу. Мне настолько не терпелось куда-нибудь съездить, вырваться из заточения, которое сам для себя создал, что я сразу направился к машине, к которой, как минимум неделю, фактически даже не и приближался. За это время моя «Тойота» успела поменять цвет с черного на темно-серый, покрывшись толстым слоем пыли, что придало ей какой-то грустный и запущенный вид. Можно сказать, что, как часто это и бывает, она просто повторяла состояние своего хозяина, день за днем меняясь далеко не в лучшую сторону. Мне было настолько неловко видеть это очередное, столь наглядное подтверждение своей недавней слабости, что я решил даже немного повременить с вожделенной поездкой, и, сходив за водой, в течение получаса самозабвенно натирал бока «Тойоты», приводя микроавтобус в идеальное состояние.

    Однако, даже устранив это небольшое, но важное препятствие, выезд все равно пришлось отложить. Внезапное чувство сильнейшего голода напомнило мне, что часы давным-давно перевалили за полдень, а значит, вот уже более пятнадцати часов у меня во рту не было ни росинки. До этого момента, в порыве своей бурной деятельности, я не замечал даже признаков усталости, но силы человека ограничены, и сейчас, на какое-то время, мне было совершенно необходимо остановиться.

       Впрочем, спешить мне было некуда и, даже не пытаясь сопротивляться, я направился в дом, где впервые за долгое время удосужился приготовить себе приличный обед. Пусть он и состоял по большей части из концентратов, но это не шло ни в какое сравнение с теми бесконечными бутербродами, которыми я питался все последние дни.

       Часы показывали уже половину пятого вечера, когда я, сытый и довольный, выйдя на крыльцо, глубоко вдохнул воздух и потянулся, разведя руки в стороны. Отчего-то мне было так хорошо и спокойно, такое благодушие разлилось вдруг в душе, что я понял — на сегодня движения и эмоций для меня хватит. Поездка никуда от меня не денется, и будет даже правильнее перенести ее на завтрашнее утро. Будет гораздо полезнее провести этот вечер, спокойно обдумывая свои планы, подготовляясь к ним не только морально, но и физически. Последние дни не прошли бесследно для моего организма, и я еще был далек от нормальной формы, так что сейчас, после сытного обеда, мне больше всего хотелось просто расслабиться, а не рваться абы куда, как еще несколько часов назад. Поэтому, решив для начала немножко передохнуть, чтобы потом спокойно заняться приготовлениями к завтрашнему дню, я переместился в любимое кресло, и даже не заметил, как очень скоро задремал.

       Как показывает история и практика, человеку всегда свойственно ошибаться, строя свои планы и иллюзии. Во всем мире известна пословица, что мы можем только полагать что-то в своей жизни, в то время как располагает нами, всем известно, кто, и не стоит на это обижаться. Вот и на это раз случилась подобная ситуация, и мир, к которому за прошедшие две недели я начал даже понемногу привыкать, выстраивая новую жизнь, вновь изменился. Нет, я не увидел инопланетян в блестящих костюмах, ко мне не прилетела яркая нарядная фея, не сошел мудрый всезнающий дух, и мать не окликнула меня, внезапно очнувшись и выйдя из дома. Ничего этого не было. И вообще, случившееся было бы абсолютно заурядным событием, произойди оно в другое время,…но не сейчас.

       Я уже говорил, что почувствовав небольшое утомление после бурного начала дня, я сел в кресло и довольно быстро заснул. В течение полутора часов ничто не нарушало моего покоя, но затем внезапно налетевший шквальный порыв ветра заставил меня открыть глаза. В первую секунду я еще не осознал произошедшего, но затем сознание прояснилось и меня буквально выбросило из кресла. Выйдя на более открытый участок, я ошалело смотрел на темное, покрывшееся тучами, небо. Вдалеке уже слышались первые грозовые раскаты, и это изменение погоды означало только одно — мир пришел в движение. Не зная, что и думать, пытаясь лихорадочно сообразить, радоваться мне этому или бояться, я продолжал стоять даже тогда, когда сверху упали первые тяжелые капли, и только начавшийся сильнейший ливень вынудил меня покинуть улицу и укрыться в доме.

                                                            Глава 7. Возрождение?

           Долго я еще не мог прийти в себя. Генератор остался снаружи, и в доме было совсем темно. Конечно, можно было зажечь свечу или фонарь, но в тот момент мне было как-то не до этого. Стоя у окна, я смотрел, как по нему стекают струи воды, причудливыми змейками поблескивающие при очередных вспышках молнии, и тысячи разных мыслей беспорядочно роились в моем мозгу, не давая сосредоточиться ни на одной из них.

        Однако постепенно ливень превратился в обычный дождь, ветер стих, а вместе с этим наступило прояснение и в моей голове. Было ясно, что окружающий мир начал меняться, а значит, и мне предстояло изменить свои планы. Без сомнения, прошедший дождь был во благо, и даже более того — для природы он был жизненно необходим. Растения, за две недели, сильно иссушенные непрерывно палящим солнцем, теперь получат мощный приток энергии и, несомненно, это даст толчок к их приостановившемуся развитию. Следовало ли из этого, что изменения будут продолжаться и далее? Ответ на это находился только один, и он был однозначно положительным. Надо было быть полным глупцом, чтобы утверждать обратное, отказываясь признавать очевидные факты. Конечно, сейчас я мог только строить какие-то предположения относительно ближайшего будущего, но по всему выходило, что начинается новая фаза развития событий. И то, что в ее начале с неба не посыпались, скажем, огненные шары, а всего-навсего пошел обыкновенный ливень, скорее должно было радовать меня, а не добавлять пессимизма. Исходя из этого, вскоре я успокоился и решил даже не изменять свои планы на завтрашний день, а только подкорректировать их, чтобы в предстоящей наутро поездке больше уделять внимание мелочам, а не только развлекаться.

       Прижавшись лбом к прохладному оконному стеклу, я смотрел на мокрую зелень, с удивлением отмечая, что уже успел подзабыть, как красиво выглядит природа после обычного летнего дождя. Все вокруг ожило, заиграло свежими красками, а заметно посвежевший воздух теперь только добавлял мне сил и энергии. Вдохновившись этим ощущением свежести и предвкушая дальнейшие перемены, я уже начал представлять себе, что скоро начнется обратный процесс, все живое очнется от спячки, и в результате жизнь станет на круги своя, вернувшись в нормальное русло. Глуп ли я был в тот момент, наивен? Скорее всего, да. Но представьте мое состояние, и вы поймете, почему мне не стыдно в этом признаваться. Измученный полной неизвестностью, одинокий, окруженный смертью, я цеплялся за каждую соломинку, стараясь во всём находить положительные моменты, и это действительно помогало. Также мне не в чем винить себя за все то, что произошло впоследствии, и никому не советую бездумно кидать камень в мой огород, поскольку я, обычный человек, боролся за свою частную жизнь, что является правом всякой свободной личности. Часто методы этой борьбы диктуются обстоятельствами, и их исключительность, как это было в моём случае, предполагала хоть сколько-нибудь адекватный характер ответных мер, чтобы сила противодействия с моей стороны возымела успех.

        Однако я снова несколько увлекся, за что должен попросить у читателя прощенья, поскольку смысл подобных рассуждений касается событий, произошедших впоследствии а, следовательно, носит несколько преждевременный характер. Между тем, мое повествование проходит в строго хронологическом порядке и, чтобы не сбивать темп, обязуюсь впредь не допускать подобных отклонений.

       Итак, я остановился на том, что мое первоначальное замешательство постепенно сменилось гораздо более оптимистичным настроением, и теперь прошедший дождь, вселивший в меня новые надежды, виделся едва ли не чудом. Сверху еще падали последние капли, когда я, не вытерпев ожидания, прямо в открытых сандалиях вышел на улицу и, не обращая внимания на мгновенно промокшие ноги, пошел по прохладной траве, глубоко вдыхая свежий воздух. Небо постепенно очистилось от туч, и остаток этого вечера я целиком провел вне дома, в свое удовольствие прогулявшись до самой реки, по дороге наслаждаясь местной природой, разом расцветшей свежими красками. И хотя, после того, как стихли последние дуновения ветра, мир вновь замер в звенящей тишине, сейчас это не наводило грусти, поскольку теперь я верил, что все только начинается, и будущее, безусловно, есть.

       Домой я вернулся только с наступлением темноты. Накопившаяся за день усталость вновь давала о себе знать, а потому, ограничившись легким ужином, я предпочел не засиживаться допоздна, а поскорее лечь спать, чтобы уже с самого раннего утра начать заниматься делами. Уже предвкушая, что следующий день обязательно принесет очередные изменения в мою жизнь, теперь я торопился встретить его как можно скорее и скоро вы увидите, что эти ожидания сбылись в полной мере.

       В ту ночь я не видел снов, и вообще, спал буквально как «убитый». Перенасыщенный эмоциями день не мог не сказаться на физическом состоянии, так что стоило мне опустить голову на подушку и закрыть глаза, как сознание моментально отключилось, словно где-то внутри щелкнул невидимый тумблер.

        Тем не менее, глубокий и ровный сон сделал свое дело, потому что утром я вновь чувствовал себя великолепно. От усталости не осталось ни малейшего следа и, едва открыв глаза, через несколько секунд я был уже на ногах. Сквозь неплотно прикрытые шторы в комнату пробивались яркие солнечные лучи и, едва убедившись, что на этот раз природа не преподнесла никаких погодных сюрпризов, я быстро оделся, затем заботливо поправил постели Маши и Аллочки и спустился вниз, на первый этаж. Проверив состояние остальных спящих, я умылся и, окончательно приведя себя в порядок, принялся завтракать. Есть мне не хотелось, но осознавая необходимость пополнения сил, я, через «не могу», буквально затолкал в себя огромный омлет, состоящий из шести яиц, съел граммов триста копченой колбасы и запил все двумя чашками крепкого сладкого чая. Затем, чувствуя после совершенного над собой насилия настоятельную потребность отдышаться, я подошел к входной двери и полной грудью вдохнул свежий утренний воздух…

                                                               Глава 8. Выбора нет.

— Что за …?! — в первое мгновение, увидев краем глаза стремительно пронесшуюся над яблонями маленькую темную точку, я подумал, что мне это почудилось.

       Продолжая смотреть в том же направлении, я спустился с крыльца, но так ничего и не увидев, с улыбкой покачал головой:

—    Всё, Андрюха, приплыли! Кажется, уже начинается паранойя!

   Сделав этот полушутливый вывод, я развернулся и, продолжая посмеиваться над собой, направился к машине. Однако, не успев сделать и десяти шагов, остановился как вкопанный — над одной из цветочных клумб, что так заботливо лелеяла моя мама, летал самый настоящий шмель! Увиденное настолько потрясло меня, что я даже протер глаза: но нет, ни о каком оптическом обмане не могло быть и речи! Стараясь двигаться осторожно, чтобы не спугнуть насекомое, я стал медленно приближаться к нему и вскоре уже мог уже различить желтые полоски на темном мохнатом тельце.

— Откуда ты, черт тебя подери!? — прошептал я, склонившись над шмелем, который продолжал деловито собирать пыльцу, не обращая на меня никакого внимания.

    Захваченный целым вихрем мыслей, я продолжал стоять на одном месте даже тогда, когда мой незваный гость закончил свою работу и, поднявшись в воздух, мгновенно скрылся среди деревьев. Не зная, что и думать, я стал ошалело озираться вокруг, стараясь найти еще какие-нибудь доказательства того, что жизнь стала возвращаться на погруженную в анабиоз планету. Внимательно вглядываясь в каждое движение листвы, в каждую травинку, я исследовал все окружающее пространство, но кроме этого одинокого шмеля больше ничто не указывало на начало обратного процесса. Вокруг царила тишина, нарушаемая только тихим шелестом листьев, а значит больше ни одно живое существо так и не вышло из своего оцепенения.

       Подобный вывод был вполне логичен, но сейчас меня это не удовлетворило. Маленькое насекомое одним своим видом навсегда поколебало мою последнюю уверенность, в чем бы то ни было, и теперь скорейшее получение ответа на вопрос — было ли его появление единичным явлением, стало жизненной необходимостью.

       Желание как можно скорее отправиться в путь было так сильно, что в течении нескольких минут я метался по территории, не зная, за что взяться в первую очередь. Впрочем, как вы помните, у меня еще со вчерашнего дня была запланирована поездка, и поэтому, несмотря на первоначальное замешательство, сборы не заняли много времени. Машина была заправлена, сам я был сыт и преисполнен энергии, а потому, наскоро сложив в спортивную сумку некоторое количество инструментов и провизии, вскоре я уже двигался по направлению к выезду из поселка...

       Первое время я вглядывался буквально в каждый предмет, встречающийся по дороге, в надежде обнаружить хоть какие-нибудь изменения. Меня интересовало даже малейшее шевеление листвы в кронах самых далеких деревьев, а любая случайная тень заставляла сердце биться быстрее. Однако, когда по мере продвижения вперед я так и не смог заметить ничего, хоть сколько-нибудь примечательного, мой энтузиазм стал постепенно спадать. Мне стало казаться, что я сделал из мухи слона, приняв простой ряд случайностей за складывающуюся тенденцию и, к тому моменту, когда проселочная дорога подошла к концу, от былого настроения не осталось и следа. Впрочем, мои план с самого начала базировался не на этом, и решимости мне было по-прежнему не занимать. А потому сейчас, выбравшись на гладкий асфальт, я только посильнее нажал на акселератор и помчался вперед, с удовольствием ловя вытянутой из окна рукой, несущийся навстречу воздух...

       В нашем мире ничего не бывает просто так. Неисчислимое количество раз люди на собственном опыте убеждались в этом, но потом легко забывали, вновь и вновь удивляясь давно сделанным выводам и открытиям. Вот и я, несмотря на вчерашний дождь и шмеля, увиденного этим утром, в точности повторил эту ошибку. Человеку необходимо постоянно получать доказательства существования тех или иных явлений, составляющих его жизнь, иначе они быстро отходят на второй план

полностью замещаясь другими. В этом нет ничего нового и сверхъестественного, поскольку так устроена наша память, но расплачиваться за это приходится всегда.

       ...Я остановился так резко, что всё, находящееся внутри салона, невзирая на собственный вес, в долю секунды переместилось вперед, и только спинка сиденья спасла меня от возможной травмы. Однако в этот момент подобные мелочи интересовали меня куда менее той, едва заметной темной точки, в которую быстро превратилась, выпорхнувшая из придорожных кустов, серенькая лесная птица. Не отрывая взгляда, я следил за ней до тех пор, пока она не скрылась в соседней рощице, и в эти мгновения все сразу встало на свои места. Перспективы моего дальнейшего существования внезапно обрели четкие контуры, словно сотни паззлов, находившиеся до этого в абсолютно хаотичном состоянии, разом сложились в четкую однозначную картину. Внезапно я осознал, какая незавидная перспектива ожидает меня в случае, если все вернется на круги своя. Десятки сценариев проносились сейчас в моей голове, и ни один из них не сулил ничего хорошего. Находясь в состоянии совершенной прострации, я вышел из машины и, оглядевшись, пошел вперед по дороге, даже не позаботившись закрыть за собой дверь и выключить двигатель.

       Конечно, эти действия были не осознаны, но в такие минуты человек меньше всего думает о мелочах, поскольку лихорадочно работающий мозг обрубает обычную связь с внешним миром, позволяя сконцентрироваться на главном. Подобные состояния хорошо знакомы людям искусства, умирающим, владельцам крупного бизнеса, в его минуты роковые, или тем, кто переживает неожиданные смерть или измену близкого человека. Происходила ломка всех планов и жизненного уклада, а то, что еще недавно казалось самым важным, в одночасье перестало существовать. И пускай, за последний месяц, подобные метаморфозы повторялись уже дважды, но привыкнуть к подобному для нормального человека невозможно.

                                                        Глава 9. Выбора нет, выход есть.

* Ну, хорошо, Андрюха, — рассуждал я, медленно бредя вдоль разделительной линии, — хорошо. Очевидно, что начинается обратный процесс и, вполне вероятно, через какое-то время люди начнут приходить в себя. Это же здорово, чего еще желать! Но, с другой стороны, для тебя это может обернуться серьезными неприятностями...стоп!

       Я остановился... мыслительный процесс — хитрая и непознанная штука. Мысли, еще не оформившись окончательно и не сложившись в единый ряд, тем не менее уже дали мне понять, что дело, как говорится, труба. Я еще не осознал, что может произойти и чего мне стоит опасаться, но ответ оказался сформирован быстрее вопроса. В одно мгновение передо мной ясно возникло не менее пяти вариантов будущего, и ни один из них не отличался оптимизмом. По всему выходило так, что практически в любом случае я окажусь в числе проигравших.

       Вы думаете, что я испугался неизбежных трудностей восстановления общественной жизни и связанными с этим проблемами, как то — возможная потеря работы, изменение уклада жизни и переоценки всевозможных ценностей? Нет! Через это предстояло пройти всем и, рано или поздно, всё должно было наладиться. Меня испугали сами люди и их последующее отношение ко мне лично. Внезапно я понял, что мне не удастся скрыть факт своего единоличного присутствия в городе, а возможно, и во всей стране, если даже не в мире. Нет, конечно я мог бы сделать невинное лицо и сказаться просто одним из выживших. И даже на неизбежный вопрос моих родственников, каким образом они, вот так скопом, оказались на даче, подходящий ответ был бы найден. Например, я мог бы сказать, что проснулся в числе первых, и волнуясь за их судьбу, перевез всех в наш загородный дом, как в наиболее безопасное место. Всё это так, но было еще одно обстоятельство, от которого я даже тихо застонал, до крови прикусив себе губу. Проблема состояла в не самом сложном, но очень эффективном детище прогресса, а именно — в видеокамерах! В городе, до предела нашпигованном этими бесстрастными наблюдателями, от них уже давно не могло укрыться ни одно человеческое деяние, и ни одно движение не оставалось без того, чтобы быть заботливо зафиксированным в виде простых файлов, навечно остававшихся на всевозможных носителях.

       Я не был настолько глуп и наивен, чтобы всерьез думать о том, что смогу затеряться в общей массе. Безусловно, мои похождения были ничто в сравнении с ущербом, причиненным всему обществу в целом, но исключать возможные гонения на себя я не имел права. Мной наверняка заинтересуются самые различные структуры, начиная от силовиков и кончая серьезными людьми, бизнесу которых я причинил некоторый ущерб. Был риск стать самым настоящим кроликом, судьба которого колебалась между возможностью стать либо объектом для чьих-то опытов, либо быть вечно гонимым хищниками, но в любом случае — быть жертвой! Разумеется, отводить себе столь незавидную роль я ни в коем случае не собирался, а значит, мне предстояло найти выход, пока инициатива все еще была в моих руках целиком и полностью.

       Вернувшись к машине, я снова сел за руль и не спеша поехал вперед, продолжая рассуждать и прорабатывать различные варианты.

       Я помнил, что электричество стало повсеместно выключаться на следующий день после катастрофы. Следовательно, принимая во внимание тот момент, что многие камеры слежения дополнительно имели примерно двенадцатичасовой запас автономной работы, значит, практически все мои похождения остались засняты во всех деталях. Отыскать человека в наше время, обладая его фотографическим портретом, было делом не таким уж и сложным. Я ни секунды не сомневался, что подобные попытки будут сделаны уже в самое ближайшее время, а значит для меня был один вариант — исчезнуть. Пусть на время — потом всем станет не до меня, не исчезнуть было необходимо. Конечно, оставался шанс и на то, что обо мне никто даже не вспомнит, но разумно ли было подвергать себя подобному риску, имея все козыри на руках? Сомнений на этот счет я не имел вовсе — нет и еще раз, нет!

       Честно говоря, придя к такому решению, я почувствовал себя намного лучше. Я сам начну создавать свое будущее, и никто не сможет мне в этом помешать! Я не желаю быть тем самым пресловутым подопытным кроликом, не желаю подвергнуться травле или просто стать объектом повышенного внимания. Моя судьба только в моих руках, и сейчас предстояло распорядиться ей максимально грамотно и рационально. Что для этого нужно сделать? Тут ответ был простой — позаботиться о том, чтобы оградить себя от всех превратностей судьбы, учитывая даже малейшие нюансы. Ну а что в мире людей способно решить все вопросы, надеюсь, подробно объяснять нет необходимости. Деньги и золото — вот вечные эквиваленты счастья, свободы и независимости, на которых изначально строилась наша цивилизация. Во все века отношения между людьми и государствами базировались на том, что тот, кто богаче и сильнее, тот всегда стремился показать это своим соседям, не стесняясь ни в способах, ни в средствах. А сейчас я могу стать сказочно богат, и это будет тем самым защитным барьером, который оградит меня от всевозможных превратностей судьбы. Я могу полагаться только на себя, но в этом и есть моя сила, а уж распорядиться своим богатством я сумею, в этом нет сомнений.

       Идея стать вторым Монте-Кристо настолько захватила мое воображение, что я только добавил газа и помчался вперед с максимально возможной в данном положении скоростью. Дорога была уже мне неплохо знакома. Я даже запомнил приблизительное расположение автомобилей, застывших на ней, а потому мог не опасаться, что за очередным поворотом меня поджидает нечто неожиданное. Ловко объехав несколько небольших заторов, вскоре я уже выбрался на Новорижское шоссе, и хотя здесь мне пришлось заметно снизить скорость, двигался я все равно быстрее обычного.

       За то время, что я безвыездно находился на даче, в окружающем мире почти ничего не изменилось. Мир застыл, словно в ожидании очередных глобальных изменений. Или это ощущение было только в моей голове? Не важно. В конце концов, будут эти изменения или нет, я не мог и дальше находиться в подобном состоянии, и мое движение действительно сейчас олицетворяло собой саму жизнь. Единственное, что я заметил и что было, конечно, крайне неприятно, так это метаморфозы, происходящие с трупами людей, находящихся в разбитых автомобилях. Они почернели, разбухли и вообще, выглядели крайне ужасающе. Я не говорю уже о невыносимом запахе, который стоял в воздухе, в местах наибольшего их скопления. От зловония никуда нельзя было деться, оно проникало даже через закрытые окна и фильтры автомобиля. Несколько раз я даже вынужден был останавливаться, будучи не в силах справится с приступами накатывающейся тошноты...

       Очередной неприятный момент ждал меня при въезде в город. Затор, собравшийся на месте пересечения с кольцевой автодорогой, который до этого не вызывал у меня особых эмоций, теперь с полным основанием можно было назвать мертвым. Протискиваясь между застывших машин, я старался не смотреть по сторонам, но взгляд упрямо выхватывал отдельные фрагменты, которые я до сих пор не могу вспоминать без содрогания. Становилось очевидно, что за последние дни катастрофа приняла новые угрожающие черты. Я своими глазами видел, что люди, даже не получившие травм, а просто заснувшие, в не самых удобных для этого местах, постепенно стали умирать. Процесс только набирал свои обороты, но уже сейчас нетрудно было догадаться, что в самом скором будущем он приведет к поистине фатальным последствиям, предотвратить которые способно только чудо.                 Впрочем, если учитывать последние события, вероятность этого чуда теперь существенно возросла, и поэтому я, если уж быть совсем честным, не принял все происходящее ближе к сердцу, чем оно было до этого.

       Надежда, как известно, всегда умирает последней, и я не собирался загонять себя в угол, видя все только в темных тонах. Во многом мне оказала поддержку и четкая цель, с которой я прибыл в город. Мысль о том, что меня привело сюда дело, а не праздное любопытство, как ни странно, оказалась решающей и поэтому, несмотря ни на что, я выехал на МКАД вполне уверенным в себе человеком. Сейчас мой путь лежал в сторону Ленинградского шоссе, с которого я решил начать свои изыскания, и выбор этот был отнюдь не случаен. Именно на нем, как и положено для одной из главных магистралей, располагалось множество интересующих меня объектов, и я не сомневался, что разживусь всем необходимым без необходимости попусту колесить по городу, распыляя время и силы.

                                                Глава 10. Час настал.

       Я не хотел находиться в Москве ни одного лишнего часа и поэтому решил сразу взять, как говорится, с места в карьер. Я не собирался грабить крупные банки, поскольку прекрасно понимал, что взломать их хранилища без специального оборудования было невозможно. Мне не нужны были ценности алмазного фонда или иных музеев — их сокровища не имели цены. Нет, я решил ограничиться ювелирными магазинами, количество которых давно превышало все разумные нормы, кассами крупных супермаркетов, небольшими обменными пунктами. Также в мои намерения входило посетить несколько крупных торговых центров в центре города, внутри которых можно было сразу найти все желаемое одновременно. Конечно, нельзя объять необъятное, стремясь увезти с собой тонны драгоценностей, но если уж грабить, то по крупному. Размеры моей «Тойоты» позволяли многое.

       Начать я решил с ювелирного магазинчика, вывеска которого первой бросилась мне в глаза. Подъехав к самым его дверям, я вышел из машины, и только начал думать о том, как мне удобнее будет попасть внутрь, когда находившаяся неподалеку стопка кирпичей решила все вопросы. В соседнем магазине шел ремонт, и видимо как раз ночью к ним завезли стройматериалы, да так и не успели убрать. Недолго думая, я перенес в машину несколько десятков этих универсальных входных билетов, потом взял еще один, и изо всех сил метнул его в стекло входной двери, которое сразу разлетелось на множество осколков. С замком находившейся за ним железной решетки я, словно заправский гангстер, расправился с помощью одного-единственного пистолетного выстрела....

       Внутри небольшого помещения стоял нестерпимый дух человеческих испражнений, исходящий от охранника, полулежащего в глубоком кожаном кресле. Торговый зал буквально пропитался этим запахом, и мне не оставалось ничего другого, как открыть рот и постараться управится со своим делом как можно скорее. Правда, для этого мне еще раз пришлось вернуться к машине и взять свой любимый топор на длинной ручке, с помощью которого было так удобно разбивать стеклянные витрины, но сразу всего предусмотреть ведь невозможно.

       Я не буду описывать сам процесс, поскольку ничего интересного и нового в нем не было, а только поделюсь списком своих трофеев. Итак, в ходе первой экспроприации мне достались около сотни различных цепочек, не менее двухсот колец и серег с бриллиантами, и еще примерно столько же, сделанных из простого золота. Различные кулоны, подвески и браслеты я просто ссыпал в пакет, даже не задумываясь об их количестве, и когда выходил из магазина, мою руку оттягивала вполне ощутимая тяжесть драгоценностей. Доселе столько ювелирных изделий, перепутанных и сваленных в одну общую кучку, я видел только в кино, но сейчас во мне уже появился азарт настоящего охотника и теперь это уже не могло удовлетворить разыгравшийся аппетит. Сев в машину, я небрежно бросил пакет на пол позади себя и теперь уже неспешно покатил по дороге, внимательно высматривая подходящий мне объект.

       Ждать следующей остановки долго не пришлось, поскольку буквально через километр я увидел желто-синюю вывеску крупного сетевого супермаркета, с большой цифрой 24, справа от основного названия. В мои планы входило посещение подобных мест и поэтому, взяв ломик, я бодро направился ко входу, намереваясь ознакомится с содержимым касс.... Жизнь такая штука, что предугадать и рассчитать все до мелочей невозможно. Уже подходя к дверям, я почувствовал мощное амбре, идущее изнутри помещения, а переступив порог, понял и саму природу происхождения этого запаха. Сотни килограмм гниющего мяса, овощей и молочных продуктов сами по себе создавали в закрытом пространстве такой ужасный фон, что находится здесь не представлялось возможным. Но если бы только это.... несколько десятков человек, а именно, охрана, обслуживающий персонал и припозднившиеся покупатели — все они задохнулись в этом смраде, а дальше... а дальше я воздержусь от подробностей...

       Сев в машину, несколько минут я еще не мог отдышаться и прийти в себя. Только сейчас, уехав с тихой дачи и вновь попав в этот мир, я начал осознавать величину разыгрывающейся трагедии. Масштабы бедствия были, конечно, грандиозны. Грандиозны настолько, что я даже не мог представить все последствия. Вполне возможно (и даже весьма вероятно), что моя маленькая фигура просто напросто затеряется в том неизбежном хаосе, который возникнет после всеобщего пробуждения, но даже несмотря на это, мои планы все равно остались неизменны. Сама судьба выделила меня среди всех остальных людей, и снова возвращаться к обычному существованию я не имел ни малейшей охоты. Не стоит огульно осуждать меня за это, потому что, в конечном итоге, каждый из нас кузнец собственного счастья. Ну а способы достижения оного, и различные сопутствующие тому обстоятельства, могут быть совершенно разными и не терпят никаких жестких рамок.     Именно поэтому, оставив далеко в стороне все сантименты, я сделал глубокий выдох, отгораживающий сознание от очередной увиденной трагедии и, заведя двигатель, снова тронулся в путь.

       На этот раз я решил не останавливаться скажем так, «на каждом углу», а целенаправленно двинулся в сторону Садового кольца, на котором находился известный торговый центр «Атриум». Будучи в нем не таким и редким гостем, я хорошо помнил расположение интересующих меня точек, и не сомневался, что найду внутри немало полезного.

       Проезжая все дальше и дальше вглубь города, я к большому своему сожалению отмечал, что многие люди, оказавшиеся на улице, к этому времени уже погибли. Их незащищенные тела не вынесли постоянного дневного пекла и однообразия своей позы, и теперь вся Москва предстала передо мной в неизмеримо более плачевном и неприятном виде, чем даже до этого. Мое нежелание находиться здесь усиливалось с каждой минутой, мое человеческое естество бунтовало и сопротивлялось моей же собственной воле, и тут лихорадочно работающий мозг внезапно подсказал спасительное решение. Мысль эта возникла совершенно из ниоткуда, но сразу завладела мной настолько, что я едва не захлебнулся от нахлынувших эмоций...

                                                        Глава 11. Последние часы в Москве.

       Все было просто, как и все истинно гениальное... Крым! Именно туда я устремил сейчас все свои помыслы, и это озарение буквально перевернуло мне всю душу. Несколько лет назад я посещал этот благодатный край, и теплые воспоминания о том июне, самом теплом и беззаботном в моей жизни, еще долго грели мне душу, помогая справляться с жизненными невзгодами. И в позапрошлом, и в прошлом году, я порывался вернуться туда, но всякий раз мешали какие-то обстоятельства, из-за чего отдых постоянно переносился на более позднее время и Крым благополучно замещался азиатскими и североафриканскими странами. И вот теперь этот волшебный полуостров вновь возник передо мной, как некая спасительная пристань, причалив к которой я найду уют, защиту и душевное спокойствие. Впрочем, не думайте, что мной двигали только романтические чувства. Безусловно, все это присутствовало, причем совсем не в малой степени, но и наличие в моем решении здорового рационального зерна, отрицать было нельзя. Во — первых, Крым был тем самым местом, где затеряться среди сотен тысяч отдыхающих, количество которых в разы превышало местное населения, было проще простого. В его расслабленной атмосфере мало кого волновало, кто и откуда прибыл. Человек платит деньги и может жить в свое удовольствие где и сколько пожелает, не опасаясь привлечь излишнего внимания. Во — вторых, и это тоже немаловажно, там я смогу исполнить свою мечту и начать новую жизнь, поселившись возле самого моря. Я ни минуты не сомневался, что в случае пробуждения людей наступит такая чехарда, что я смогу без особых проблем получить новый украинский паспорт и этим окончательно обезопасить свое существование. Честно говоря, захваченный этой идеей, я абсолютно не думал о том, как могут выглядеть приморские города, переполненные людьми, оставшимися на палящем летнем солнце без всякой защиты. Более того, в этот момент я еще не осознавал, что мне придется расстаться со всей прежней жизнью, включая всех родственников и тех, кого я любил. Видно, так уж устроен человек, что в критические моменты, борясь за собственное выживание, мы очень часто начинаем безоглядно идти «по головам», мало заботясь о других. Я ни в коей мере не претендую на какую-то избранность, и поэтому мне не стыдно признаваться в том, что и здесь я повел себя как самый обычный человек. Не судите огульно, да несудимы будете, дамы и господа!

       Тем временем, по мере движения вперед, намеченная мной цель в виде «Атриума» неуклонно приближалась. Ленинградский проспект плавно перешел в Тверскую улицу, а затем я свернул на Садовое кольцо и поехал в сторону Курского вокзала, возле которого и находился торговый центр. После известных событий мне еще не доводилось бывать в этой части города, но несмотря на желание как можно скорее покончить со своими делами и покинуть Москву, я все же до минимума сбавил ход. Машин было немного, широкая дорога впереди хорошо просматривалась, и я мог сосредоточить свое внимание на происходящем вокруг, не опасаясь натолкнуться на неожиданное препятствие. Нельзя сказать, что я увидел нечто такое, что разительно отличалось от других районов столицы, но все же несколько моментов я не могу не описать.

       В первую очередь меня поразил полуобгоревший, сильно разрушенный старинный дом на углу Петровки. Не было сомнений, что всему виной был взрыв, произошедший в одном из помещений на первом этаже. Сила его оказалась такова, что лицевая сторона здания просто перестала существовать. Верхняя часть стены осела вниз, превратившись в груду обломков, а нижняя разлетелась на тысячи отдельных частей, разбросанных теперь на добрую полусотню метров вокруг. По всей видимости, причиной всему стал пожар, который начался в правом крыле, как раз подвергшемся наибольшим разрушениям. Именно там находился модный ночной клуб и, вероятнее всего, газовые баллоны, установленные на его кухне и явились причиной последовавшего затем взрыва. Но все же не это привлекло мое внимание.     Все нижние помещения были буквально заполнены обгоревшими людскими телами...

       Ночь с пятницы на субботу всегда являлась для столичных тусовщиков главным событием недели. В клубах и барах до самого утра кипела жизнь, и смерти (как ни парадоксально это звучит), здесь удалось собрать обильную жатву. Не менее полусотни человек погибли в пламени, превратившем место их отдыха в самый настоящий крематорий. Несколько минут я не мог отвести взгляд от страшной картины, подчиняясь тому странному чувству, которое заставляет людей смотреть на то, что они предпочли бы вовсе не видеть. Однако долгое созерцание подобных вещей пагубно влияет на психику, и я, все же будучи уже более-менее закаленным, быстро взял себя в руки и двинулся дальше, оставив позади себя очередную человеческую трагедию.

       До следующего объекта, завладевшего моим вниманием, долго добираться не пришлось. Уже через несколько минут, едва приблизившись к Сухаревской площади, я увидел впереди настолько сюрреалистическое зрелище, что нога сама нажала на тормоз, а остановившись, я так и остался сидеть на месте, только еще крепче схватившись за руль. Вероятно в этим мгновения, с выпученными глазами и широко открытым ртом, я выглядел весьма комично, но потрясающая, в своей невероятности, картина, так захватила мое воображение, что собственный вид был последним делом, которое могло меня сейчас занимать....

        Прямо передо мной, на расстоянии не более пятисот метров, ровно посередине дороги лежала хвостовая часть самолета с отлично сохранившимися двигателями. В этом месте Садовое кольцо делало довольно крутой поворот, отчего последствия произошедшей здесь катастрофы открывались за ним внезапно и сразу, только усугубляя этим производимый эффект. В остатках лайнера безошибочно угадывался Ту-154, которых еще немало оставалось на внутренних линиях, несмотря на очевидную устарелость летного оборудования данного типа самолетов. Впрочем, в данной ситуации этот ветеран никак не был виноват. Конечно же, он спокойно летел в направлении одного из московских аэропортов, когда внезапно заснувший экипаж оставил борт без управления и самолет, отклонившись от курса и сделав вираж, рухнул на город. Я уже видел нечто подобное в самом начале своей эпопеи, когда наблюдал последствия авиакатастрофы в районе дома правительства, но здесь все было как-то ближе, и оттого, печальнее.

       Некоторое время я еще находился в своем немом оцепенении. Но затем, разом встряхнувшись и громко выразив, одним емким словом, все испытываемые чувства, снова тронулся вперед. Продвигаться приходилось со всей осторожностью, поскольку, по мере приближения к месту катастрофы, дорога становилась все более и более труднопреодолимой. Мне приходилось лавировать среди множества обломков самой разнообразной формы, принадлежащих как самому лайнеру, так и    окрестным домам, с которыми тот имел контакт при падении. Тихо прося Высшие Силы оградить собственную резину от возможных проколов, я приблизился к объекту на максимально возможное расстояние и, влекомый исключительно интересом, на этот раз даже вышел из машины. О дальнейшем продвижении вперед нечего было и думать — моя «Тойота» не была предназначена для преодоления препятствий, доступных только для гусеничных вездеходов. Вся немаленькая Сухаревская площадь при ближайшем рассмотрении оказалась полностью покрыта частями камня и металла, а следовательно, теперь мне предстояло ехать только в объезд. Впрочем, на этот счет я совершенно не беспокоился — весь город был в моей власти. Тем более, как вы скоро увидите, и в этом случае не обошлось без вмешательства провидения, поскольку только этим можно объяснить мой дальнейший маршрут, в конце которого меня ждало поистине невероятное событие.

       Ну а пока что я, с интересом и изумлением, осматривал старинную московскую площадь, измененный облик которой резко контрастировал с тем, что сохранилось в моей памяти. Падающий самолет снес верхние части домов, находившихся на соседнем проспекте Мира, и на полной скорости влетел на Сретенку. Оторванный при ударе хвост, так и остался лежать на площади, в то время как крыльями было полностью разрушено несколько небольших окрестных строений, а остальной фюзеляж, проломившись через узкую улицу не менее двухсот метров, оказался зажат между домами. Как ни странно, взрыва при этом не последовало, и оттого последствия оказались все же менее ужасны, чем могло было быть. Конечно, без жертв не обошлось. Подойдя ближе к фюзеляжу я издалека видел множество трупов, но углубляться в подобные исследования мне абсолютно не хотелось и осмотрев место катастрофы, вскоре я направился назад к машине, решив больше не делать никаких остановок.

                                                       Глава 12. Я миллионер.

        Дальнейший путь, вследствие объективной невозможности движения по прямой, вполне логично предполагал собой объезд столь неожиданного препятствия справа или слева от оного. В любом случае, для начала мне было необходимо немного вернуться назад, и спустившись под ближнюю эстакаду, уже повернуть в ту или иную сторону. Честно говоря, я даже не знаю, почему тогда свернул именно направо, поскольку другая дорога вышла бы на несколько километров короче. Но руки сами выполнили маневр, и в результате я очутился на Олимпийском проспекте, а с него — на Третьем Транспортном кольце, от которого до этого момента старался держаться подальше. По нему мне предстоял совсем короткий отрезок пути, но и на нем я был свидетелем последствий множества транспортных происшествий, произошедших в ночь Великого Оцепенения. Ночью на этой трассе резко уменьшалось количество автомобилей и, одновременно, увеличивалась скорость их передвижения, вследствие чего аварии приобретали совершенно ужасающий характер. Мое пресыщение подобными зрелищами уже достигло того предела, когда я мог огородить сознание от принятия подобного близко к сердцу, но и травмировать душу лишний раз мне не хотелось. Вероятно, нечто подобное испытывают люди, попавшие на войну, когда ежедневное присутствие боли и смерти притупляет чувства, делая человека более готовым к новым и новым испытаниям, без опасности повредиться в рассудке.

       Итак, постаравшись как можно скорее преодолеть неприятный участок я, двигаясь исключительно по правой полосе, через несколько минут уже был возле Рижского вокзала. Эстакада, проходившая над проспектом Мира, вывела меня на совершенно пустую Большую Переяславскую улицу, идущую параллельно основной трассе, а с нее я попал на улицу Каланчевскую, заканчивающуюся возле всем известной Комсомольской площади или, в просторечии, «площади Трех Вокзалов». И вот здесь, находясь на столь знаковом месте, я принял неожиданное решение ехать к «Атриуму» не кратчайшим объездным путем, а снова вернуться на Садовое кольцо, чтобы с него попасть к своей конечной цели. В этом не было никакой логики, но, как часто и бывает, именно в подобных случаях можно ощутить ту самую «руку провидения», вопреки всему ведущую нас от одного жизненного цикла к другому.

            На Садовое кольцо выводил короткий, но очень широкий проспект Сахарова, и именно на нем произошло событие, которое можно было смело отнести к одному из основополагающих в моей жизни. Конечно, на фоне всего происходящего оно не было самым главным (свои намерения я мог осуществить и без этого), но стечение обстоятельств вновь было явно в мою пользу, и не отметить этого я не мог.

       Однако, я обещал больше не томить читателя долгими лиричными отступлениями, а потому сразу возвращаюсь к основному повествованию... Итак, проехав под железнодорожным мостом и миновав трамвайные пути, я вырулил на проспект и, с удовольствием прибавив газу, помчался в направлении кольца. Оно уже виднелось впереди, когда мое внимание привлекла крупная автомобильная авария, произошедшая на противоположной стороне. Солнце светило прямо в глаза, отчего я не сразу смог разобраться в произошедшем, и только подъехав поближе, понял, какой подарок преподнесла мне судьба. Оказалось, что на своем пути я повстречал целую автомобильную колонну, состоявшую из доброго десятка инкассаторских автомашин. Двигаясь на приличной скорости, в одну секунду они врезались друг в друга, да так и остались стоять, усыпав обломками всю проезжаю часть. Тут были и легковушки сопровождения, и обычные светло-желтые банковские фургоны, но самыми главными, несомненно, являлись три огромных бронированных грузовика, на которых обычно перевозят самые большие ценности. Я не был столь наивен, чтобы, безнадежно теряя время, надеяться, без надлежащего опыта и инструментов, вскрыть эти сейфы на колесах. Но любопытство взяло свое, и стоило подъехать ближе, как у меня потемнело в глазах... Нет, на этот раз солнце было ни при чем — блеск золотых слитков и сияние, исходившее от множества денежных мешков, лежащих прямо на дороге, слепило не меньше природного светила. Получилось так, что этот грузовик, оказавшийся между своих собратьев, в одно мгновение получил несколько мощнейших ударов спереди и сзади, отчего замки не выдержали и часть содержимого из его фургона оказалось на улице. Из окна я увидел не более четверти всей добычи, но и этого оказалось более чем достаточно, чтобы у меня слегка закружилась голова и торможение вышло более резким, чем обычно.

       На разом ставшими ватными, ногах, я медленно, словно боясь, что видение исчезнет, вылез из-за водительской двери и направился к поверженному грузовику. По дороге, действуя исключительно ради интереса, я приподнял один из денежных мешков, чтобы приблизительно рассчитать его вес. Оказалось, что каждый из них весил не менее десяти килограмм — я никогда и представить себе не мог, что в массе купюры могут быть такими тяжелыми. Конечно, мне не терпелось обследовать его содержимое, но для начала было необходимо составить впечатление о полных размерах свалившегося на меня богатства. Поэтому, снова положив мешок на асфальт и перешагнув через добрый десяток золотых слитков, лежавших в луже масла, натекшего из соседнего фургона, я, не мешкая, пошел к грузовику.

       В тишине, хруст битых стекол, раздававшийся под подошвами ботинок, звучал особенно пронзительно. Казалось, будто он эхом отдается по стенам близлежащих домов, отчего последний десяток метров был наполнен той особой трепетной напряженностью, которую испытывал каждый из нас перед наступлением самых вожделенных и торжественных моментов. Сердце стучало так, что я ощущал каждое его движение, а когда, остановившись, я заглянул внутрь грузовика, оно сжалось, жалобно всхлипнуло и мне пришлось схватиться за кузов машины, чтобы не упасть...

       … Более половины внутреннего пространства фургона оазалось заполнено денежными мешками различных размеров и золотыми слитками, упакованными в особые ящики. Беглого взгляда было достаточно, чтобы понять, что этого количества мне хватит для покрытия всех своих желаний и потребностей в несколько раз. Да что там, «моих» — при разумном подходе этого хватило бы и следующему поколению для вполне безбедного существования!

       Не в силах более сдерживаться, я залез внутрь грузовика и, совершенно потеряв голову, начал один за другим вскрывать мешки, буквально шалея от волшебного вида тугих денежных пачек. Тут были и серо-зеленые доллары, и разноцветные евро и российские рубли всевозможных номиналов. На бирках была указана точная сумма содержимого, но сейчас это мало меня интересовало — и без этого, от шестизначных и более, сумм, сладко кружилась голова. Я жадно перебирал одну пачку за другой, гладил теплые золотые слитки и, несомненно, в это мгновение представлял собой весьма неоднозначное зрелище.

       Удивительно, как меняется человек в зависимости от ситуации! Животное всегда одинаково, его потребности жестко регулируются инстинктом, а поведение условными рефлексами. Люди — иное дело. Еще недавно во мне превалировали самые простые потребительские начала, когда, заботясь о выживании, я думал только о бесперебойном обеспечении собственного пропитания. Деньги и ценности не имели никакого значения и, как бы, перестали существовать. Не могу сказать, что сейчас я думал о чем-то другом, но в случае возвращения жизни «на круги своя», способы самообеспечения менялись радикально. Деньги и золото — металл и простые бумажки, правящие человеческим обществом, вновь станут единственным товарообменным средством, имеющим значение.

                                                    Глава 13. Приятные хлопоты.

       Однако начальная эйфория вскоре пошла на спад и, по мере того, как я приходил в себя, стали возникать и неизбежные, в данном случае, вопросы. Сев на лавку, идущую вдоль одной из стен фургона, я с удовольствием вытянул ноги и, медленно переводя взгляд с одного мешка на другой, принялся размышлять. Во-первых, было необходимо отделить «зерна от плевел», что в конкретном случае подразумевало собой разделение денег по номиналам. Не было и речи о том, чтобы воспользоваться всей добычей — для ее перевозки потребовался бы прицеп не самых малых размеров.

       Во-вторых, деньги нуждались в сортировке и новой таре. Конечно, подобными делами надо было заниматься не здесь и не сейчас, но от этого сам вопрос не становился менее значим. Я решил разложить купюры в кучки, от десяти до нескольких сотен тысяч. В каждую должны были входить все три основные валюты, но для удобства я решил считать их в долларах США. В пути могли возникнуть десятки самых различных ситуаций, и я не хотел подвергать напрасному риску свое богатство. В случае чего, его по частям можно будет спрятать в различных местах и вернуться за ними, когда в этом возникнет необходимость.

       Ну, и наконец, я понял, что моя «Тойота», какой бы замечательной и удобной она ни была, уже не могла удовлетворять всем требованиям, необходимым для грандиозной поездки, которая мне предстояла. Дорога всегда непредсказуема, а тем более в данной ситуации, когда на пути могло встретиться любое препятствие из доброй сотни возможных. Первым, что пришло мне по этому поводу на ум, было желание обзавестись каким-нибудь мощным грузовиком, но эта мысль была настолько абсурдна, что через минуту я сам засмеялся над подобным предположением. Грузовик, несмотря на все свои преимущества, в случае нештатных ситуаций становился одной большой обузой. Неповоротливый и прожорливый, он не годился для передвижения по пересеченной местности или для преодоления некоторых препятствий, с которыми другая машина справилась бы с легкостью. Да, я мог увезти с собой хоть целый дом, но все же, в данном случае, мне была важна мобильность, а не грузоподъемность автомобиля. Да и не собирался я, подобно цыгану, везти с собой весь скарб, вплоть до домашних тапочек. Сейчас и так все вокруг принадлежало мне одному, а на другой случай у меня теперь имелось столько денег и золота, что проблем попросту не должно было возникнуть. Поэтому, решительно отставив в сторону идею с грузовиком, я тут же переключился на другой объект, а именно — внедорожник.

       Вот автомобиль, который полностью удовлетворял моим требованиям! Мощный и вместительный, комфортный и маневренный, он одновременно сочетал в себе уверенность грузовика, простор микроавтобуса и легкость управления легкового автомобиля. Именно эти качества, соединенные вместе, и были необходимы для моего путешествия, где по дороге могли встретиться самые разнообразные препятствия. Оставалось еще определиться с маркой и моделью автомобиля, но этот вопрос я решил оставить напоследок.

       Сейчас, когда с машиной все стало более-менее понятно, мне предстояло еще одно приятное, но не самое легкое дело — сортировка денег. С золотом было проще — надо было брать все, а вот с купюрами придется немало повозиться. Встав с лавки, я с удовольствием расправил плечи и сняв с себя влажную футболку, еще раз огляделся: В фургоне находилось не менее сотни денежных мешков самых разных размеров и тринадцать ящиков с золотом. Решив начать именно с них, я перетащил ящики к самым дверям, а затем, спрыгнув вниз, перенес свое богатство в «Тойоту». Вес некоторых достигал не менее пятнадцати килограмм, и под конец я буквально обливался потом. Тем не менее, это не помешало мне скрупулезно списать вес содержимого каждого ящика, указанный на особой табличке, а затем, суммируя все цифры, узнать результат. Оказалось, что я стал обладателем ста четырнадцати килограммов чистейшего золота, находящегося в слитках от десяти грамм до килограмма. По приблизительному курсу, который отложился в моей памяти, выходило не менее шести миллионов долларов, а если учитывать тот ящик, внутренности которого были сейчас хаотично разбросаны по всей дороге, то и того больше! Не буду сейчас описывать, какие эмоции я испытывал в тот момент, но все же золото определенно обладает неким чудодейственными свойствами. Собрав все слитки воедино, я ощутил такой прилив сил, такое воодушевление, что от небольшой усталости, ощущавшейся к этому моменту, не осталось и следа! Я был готов перебороть все проблемы, все трудности, стоящие передо мной и, что самое главное, во мне появилась непоколебимая уверенность в успешном окончании всей моей одиссеи. Теперь оставалось только поддержать этот кураж, но с этим, как раз, сложностей не возникло.

       Признаюсь, деньги манили меня не меньше золота, а потому, вернувшись к грузовику, я упруго оттолкнулся от асфальта и одним движением вновь оказался в фургоне. Сейчас мне предстояло отделить от основной массы те купюры, брать которые с собой я не собирался. В первую очередь это касалось российской валюты достоинством ниже тысячи рублей, поскольку занимаемый ею пространственный объем явно превалировал над качеством содержимого. Также я решил отказаться и от мелких купюр других стран, тем более, что их количество явно было весьма незначительным. Подобный процесс грозил затянуться надолго, но в этом деле мне должны были помочь специальные этикетки, имевшиеся на каждом мешке. На них подробно отображалось количественное и качественное состояние содержимого и теперь, рьяно взявшись за дело, я мог быстро оценивать сумму наличных, находившихся внутри. После этого, предварительно записав соответствующие цифры на бумажный листок, я просто выкидывал наружу те мешки, деньги из которых и должны были образовывать мой капитал.

       Несмотря на то, что весь процесс был максимально упрощен, мне потребовалось не менее сорока минут, чтобы закончить с физической частью работы, и еще около десяти, чтобы окончательно произвести все подсчеты. Итогом тому стала метровая гора серых банковских мешков на асфальте и невероятная сумма, отображенная на бумаге. Пять миллионов шестьсот тысяч долларов, два с половиной миллиона евро и почти семьдесят миллионов рублей перешли в мою собственность. Никогда прежде я не видел такой кучи денег и тем более, никогда не думал, что окажусь их обладателем. Да, честно говоря, в обычной жизни и не нужна была мне такая сумма. Конечно я, как и все, иногда мечтал о том, что делал бы с миллионом долларов, найди я его на улице, но мечты так и оставались мечтами. Мне вполне хватало того, что имелось, а тем более, будучи реалистом, я прекрасно знал, что заработать такие деньги честным трудом было доступно только единицам. Из всего населения земного шара, лишь несколько миллионов человек владели почти девяноста процентами всех богатств. Это была их ноша, их обуза, их судьба, и я никогда не завидовал тем, у кого денег было больше, чем у меня. Каждому свое — вот принцип, на котором всегда строилась жизнь, и это «свое» мы получим в любом случае, с какой стороны не посмотреть.

                                                    Глава 14. Моя готовность номер два.

        Было уже четыре часа пополудни, когда я, уложив в «Тойоту» все свои богатства вновь сел за руль. Мечтая поскорее убраться из Москвы, я уже потянулся к замку зажигания, но потом убрал руку и задумался: Оставалось решить наиважнейший вопрос с автомобилем, на котором мне предстояло отправиться в дальний путь, а от этого зависел, соответственно, и весь дальнейший маршрут.

       Выбор был огромен, но при всем его богатстве и несомненном уважении ко всем остальным, в данном случае я мог довериться только нескольким маркам. Оригинальностью этот список не отличался — я остановил внимание на представителях «большой немецкой тройки», присоединив к нему все ту же «Тойоту», «Инфинити» и «Кадиллак». Мысленно перебрав все внедорожники, предлагаемые этими производителями, я в первую очередь отсеял «Ауди» и «БМВ» — для моих целей их машины были попросту малы. По той же причине в стороне осталась и «Инфинити» — их «QX 56”, несмотря на значительные габариты, не мог похвастать большим внутренним пространством. «Кадиллак», несмотря на громкое имя и подходящий размер длиннобазного «Escalade”, не подошел, из-за далеко неоднозначной репутации в плане надежности. Соответственно, оставались только «Мерседес-Бенц» и «Тойота» и, признаюсь, здесь я крепко задумался, прежде чем сделать свой выбор. И «GL” и “Land Cruiser” одинаково подходили по всем параметрам и чтобы окончательно определиться, мне пришлось учитывать малейшие нюансы, касаемые той или иной модели. В конце концов, после настоящих душевных мук и перебирания десятков «за» и «против», я решил, что моей машиной должен стать все-таки «Мерседес». Не в обиду «Тойоте» могу сказать, что подобный выбор был сделан не логикой, а скорее диктовался сердцем и особым настроением. Автомобили штутгартской марки всегда обладали невероятным магнетизмом и, не являясь здесь исключением, я всегда мечтал оседлать подобного «коня». Как вы помните, некоторое время назад я уже ездил на «Мерседесе» и сейчас, когда пришло время выбирать, магия трехлучевой звезды вновь оказала свое воздействие, оставив все сомнения позади.

       Итак, выбор был сделан! Теперь мне оставалось сделать один последний шаг, чтобы перспектива той новой жизни, которую я сам решил создать, начала обретать реальные черты. Я чувствовал себя... даже не знаю, с чем это сравнить, чтобы вам было понятно мое состояние, но ближе всего оно походило на то приятное возбуждение, которое испытывают отпускники во второй половине своего последнего рабочего дня. Уже куплен вожделенный билет, море и солнце становятся так близки и реальны, что кружится голова, а работа и тревоги вдруг отступают в тень. Кажется, что все плохое закончилось, и теперь ты станешь другим человеком — самым радостным и беззаботным в мире.

       Как это часто бывает, после принятия важных решений наступает неминуемое расслабление. Стоило мне, облегченно выдохнув, завести двигатель, как ту же я понял, что очень хочу есть. Голод оказался настолько силен, что, несмотря на желание немедленно отправится в автосалон, я решил повременить и подкрепиться.        С собой у меня был целый батон великолепной сырокопченой колбасы, а потому, недолго думая, я тут же отъехал в сторонку и, остановившись в тени деревьев, очень кстати оказавшихся на противоположной стороне дороги, принялся за еду.

       Как же хороша колбаса, когда необходимо не только насытиться, но и получить максимум удовольствия! Не нужно ни хлеба, ни гарнира — просто берешь, и откусываешь кусок за куском, испытывая всю сложную гамму чувств настоящего хищника! Вместе с мясом организм получает не только все важнейшие микроэлементы, но и мгновенную энергию, которую дает выделяющийся адреналин. Не скажу, что я испытывал нехватку этого гормона, но любая его новая доза была не лишней, помогая организму справляться с бесконечным стрессом.

       Наконец я почувствовал, что насытился. У меня оставался еще небольшой кусок, но теперь я не мог даже смотреть на колбасу и остатки деликатеса оказались попросту выброшены на улицу. Больше всего на свете сейчас мне хотелось пить и, схватив пятилитровую бутыль, я приник губами к её широкому горлышку. Вода была теплой, почти горячей, но мне было все равно — делая большие жадные глотки, я даже не замечал, как часть жидкости течет мимо рта, по подбородку и шее стекая прямо на одежду. Моему организму потребовались не менее двух литров, чтобы солевой баланс внутри пришел в норму, однако сделав последний глоток, я был абсолютно удовлетворён и счастлив. Всё-таки, странное существо — человек! Как быстро мы меняем свое мнение, как быстро забываем о том, что еще несколько минут назад казалось самым важным. Пятнадцать минут назад все мое богатство оказалось в тени обычной сырокопченой колбасы. Затем колбаса, несмотря на все свои очевидные достоинства, потеряла свою привлекательность на фоне обычной питьевой воды. И вот теперь, удовлетворив свои естественные потребности, я вновь вернулся мыслями к деньгам, значимость которых снова превышала все остальное. Странно, не правда ли? Ведь из этого выходило, что весь мир, созданный человеком, является противоестественным для него самого! Естественное — это то, что без чего мы не можем прожить ни дня, ни даже минуты. Дышать, питаться, спать — вот три основных постулата, создающие формулу жизни, а все остальное — только фикция и тлен. Получалось, что мы не только живем внутри искусственного противоречивого мира, но и сами целиком состоим из этих противоречий, а соответственно, каждое из них жизненно необходимо!

       Ну, да ладно, хватит философии! Подобные мысли могут завести в такие дебри, из которых порой неспособен выпутаться даже подготовленный человек, не говоря уже о простых людях. К тому же, только сейчас, по прошествии определенного времени, я стал размышлять о смысле жизни. Чаще всего это происходит, когда после сытного ужина я позволяю себе пропустить стаканчик доброго виски и, глядя на закат, погружаюсь в воспоминания. Постепенно они уводят меня все дальше и дальше, уводя от реальности, но я не сопротивляюсь. Только благодаря им я сумел осмыслить все произошедшее, постепенно изменившись до неузнаваемости, и именно им обязана своим рождением эта книга. В моей невероятной истории много поучительного и сейчас, когда моя жизнь налажена и мне больше ничто не угрожает, нет больше смысла скрывать от читателя то, что просит донести до него сама душа. А покаяние это или нет, пусть каждый решает сам... в меру своей испорченности, конечно! Ну а сейчас, я прошу прощения за это очередное лирическое отступление и возвращаюсь к повествованию, которое, благополучно перевалив экватор, теперь уверенно движется к развязке.

       Я остановился на том, что только чувство голода помешало мне немедленно рвануть в автосалон за новым автомобилем. Теперь же, последовательно утолив голод и жажду, я вновь был полон энергии, а уж решимости мне было и так не занимать. Однако «Мерседесы» не продавались на каждом углу, и теперь надо было вспомнить, где находился подходящий автосалон. Что-то такое вертелось у меня в голове, какие-то смутные воспоминания, но пока они не обрели ясных очертаний, и я решил попросту понемногу двигаться вперед, больше полагаясь на интуицию и удачу, нежели на собственную память.

                                                                Глава 15. Прощай, Москва!

       Сделав крутой разворот, я снова выехал на Садовое кольцо и не спеша поехал в сторону Таганского тоннеля. Теперь, когда планы были полностью сверстаны, а вопрос с деньгами решился самым наилучшим образом, я стал смотреть на городские улицы другими глазами. Конечно, я не мог не обращать внимания на то и дело встречающиеся свидетельства свершившийся катастрофы, а с другой стороны, перестал принимать происходящее близко к сердцу. По дороге мне не встречалось чего-либо выдающегося, и постепенно мысли улетали все дальше и дальше. Объезжая встречающиеся автомобили, я думал не о них, а о том, как правильнее рассортировать, а затем упаковать такую уйму денег. Тела людей, изредка попадающие в поле зрения, воспринимались несколько отстраненно, словно я видел нечто неодушевленное. Я даже начал прорабатывать маршрут своего дальнейшего путешествия и, в конце концов, увлекшись, едва не пропустил рекламный щит с изображением шикарного кабриолета, размещенного под огромной трехлучевой звездой.

— Авилон на Волгоградке ждет Вас! — почему-то вслух произнес я, читая объявление. — The best or nothing.

        Вот она, очередная удача! Оказалось, что я не зря двигался в эту сторону — салон по продаже автомобилей нужной мне марки находился всего в нескольких километрах отсюда, и именно об этом самом «Авилоне» я и думал, вспоминая, где видел его стеклянное здание. Оно запомнилось мне именно благодаря своим прозрачным стенам, поскольку автомобиль, стоящий возле окон пятого этажа поневоле произведет впечатление, даже если тебе до него далеко во всех смыслах.

       Уведенная мной реклама размещалась на стенде, расположенном возле моста над Яузой. Чтобы отсюда попасть на Волгоградский проспект, мне оставалось лишь подняться вверх, к Таганке, а затем просто двигаться по прямой. В былое время на преодоление этого расстояния можно было потратить до часа времени — Волгоградский проспект был известен своими заторами. Но сейчас, не прошло и десяти минут, как я был на месте. Справа от меня, за линией метро, виднелись затихшие цеха бывшего АЗЛК, а прямо напротив гордо возвышался «Авилон», на всех этажах которого виднелись силуэты автомашин. Впрочем, сейчас меня не интересовали подобные изыски и выйдя из «Тойоты», я сразу направился к небольшой автостоянке, расположенной сразу за зданием салона (подъехать вплотную мешал шлагбаум).

       Знаете, увидев, что среди нескольких десятков «Мерседесов» различных модификаций, нужный мне красавец был в одном-единственном экземпляре, я ни капли не удивился. Последнее время это чувство вообще посещало меня все реже и реже, и хотя поводов для удивления было более чем достаточно, мое осознание собственной избранности потихоньку перевешивало все былые сомнения.

       Конечно, площадка, на которой находились машины, оказалась заперта, но теперь подобные препятствия не могли остановить меня даже на минуту. Я вернулся к «Тойоте» и, вооружившись ломом, несколькими уверенными движениями свернул проушину на калитке, даже не обратив внимания на висевший на ней массивный замок. Оказавшись внутри, я сразу увидел труп охранника, лежавший между двумя одинаковыми седанами С-класса, а недалеко от него мохнатую кавказскую овчарку. Еще один охранник обнаружился на ступенях небольшого жилого вагончика — он сидел, привалившись к дверному косяку но, в отличие от этих двоих, был жив, поскольку от прямых солнечных лучей его спасал солнечный козырек, под которым он находился.

       Интересующий меня автомобиль, иссиня-черный «Мерседес-Бенц GL 500”, стоял в левом углу площадки в компании роскошного SL и импозантного купе SLK. Грядущее знакомство волновало воображение и оттого, не сразу сообразив, где искать ключи, для начала я перерыл всю сторожку, только затем додумавшись подойти к самой машине. Всё оказалось просто — ключи, равно как и карта дистанционного доступа, нашлись в углублении центральной консоли. Мало того, заведя двигатель, я с удовлетворением обнаружил, что топливный бак автомобиля оказался наполовину заправлен — большая фирма и здесь не уронила свою репутацию. Несколько раз я глубоко нажал на педаль акселератора, с удовольствием слушая глухое рокотание великолепно настроенной выхлопной системы, после чего, полностью довольный эффектом, аккуратно вырулил с площадки и поехал вдоль стены по направлению к выезду.

        Сейчас, когда мне оставалось только перегрузить из «Тойоты» в «Мерседес» свой бесценный груз, последним препятствием был тот самый шлагбаум, закрывающий проезд на территорию. Новая жизнь, новые приключения, были настолько близки и настолько осязаемы, что увидев в этом некий символ того, что еще удерживало меня здесь, в жизни прежней, я решил разделаться с ним соответствующим образом. Участь несчастного шлагбаума была решена — поставив внедорожник на небольшом отдалении, я пересел в «Тойоту» и, немного разогнавшись, легко сломал стрелу, препятствующую въезду. Конечно, для лобовой части микроавтобуса этот удар прошел далеко не бесследно, но меня это уже не волновало — с ним начался новый этап жизни и нарочитый символизм произошедшего только усиливал мои ощущения.

       Вдохновленный, я лихо подкатил к «Мерседесу», и не мешкая стал перекладывать груз из одной машины в другую. Скажу честно, аккуратностью мои действия не отличались и, наверное, не каждый раз с миллионами обращались столь небрежно, но и в этом сейчас я ощущал особый смак. Я был повелителем всех этих богатств, мог обращаться с ними сколь угодно вольно, а для человеческой психики, уж поверьте, нет ничего важнее, чем чувство полного обладания. Любая вещь имеет своего хозяина, и только он по отношению к ней может со всем основанием сказать — это мое! Мои действия походили сейчас на укрощение дикого зверя, для которого воля его победителя впоследствии становится единственным законом, и хотя деньги и золото не имеют души, красть человеческие души они могут с невероятной легкостью, покоряясь сильным и унижая слабых. Перебрасывая свои миллионы, я проявлял свою власть над ними. Мне было все равно, что хаотично складываемые мешки, занимали не только багажное отделение, но и большую часть салона, перекрывая место для других грузов — сейчас это было неважно. В конце концов, деньги еще будут подвергнуты сортировке и их объем, несомненно, уменьшится. Я знал, на что шел, и потому заранее не рассчитывал, что внутреннее пространство внедорожника, пусть и большого, может быть сравнимо с полезным объемом микроавтобуса. Это автомобили совершенно разного предназначения, и даже если изначально я не собирался везти с собой такое количество денег, проблем возникнуть было не должно.

       Через десять минут работа была закончена и большая часть вещей благополучно перекочевала из одной машины в другую. Признаюсь, в последний момент мне стало стыдно перед «Тойотой» — в конце нашей дружбы я подверг её жестокому испытанию, а машина этого явно не заслужила. Поэтому, уже собираясь уезжать, я подошел к ней и погладил черный сверкающий бок:

* Извини, ничего личного. Ты — молодец!

       После этого, бросив ключи зажигания на приборную панель, я неспешно закрыл водительскую дверь и теперь уже больше не оглядываясь, пошел к «Мерседесу»…

        Обратная дорога не принесла каких-либо неожиданностей — я покидал Москву легко и свободно, не испытывая ни малейшего сожаления. Впереди была манящая неизвестность, и мое стремление к ней с лихвой покрывало остальные чувства, не оставляя для них ни единой лазейки. Былые сожаления и неуверенность оказались погребены в самых глубоких тайниках души, уступив место решительности и приятному волнению. На этот раз прошлое действительно оставалось позади. Я прощался с ним легко и безболезненно, осознавая жизненную необходимость смены всего того, что прежде составляло смысл моего существования. Оставалось решить лишь несколько вопросов, чтобы оно окончательно ушло в небытие, и делать это нужно было как можно скорее. Прошлому нельзя оставлять ни малейшей лазейки в новую жизнь. Иначе, проникая в нее по крупицам, оно всегда будет довлеть над настоящим, беспардонно вмешиваясь во все текущие жизненные аспекты, одновременно подстраивая их под себя. Чтобы не допустить этого, я намеревался уже на следующий день выехать в Крым, разом обрубая все концы, связывающие меня с прежней жизнью, и остановить мой порыв было уже нельзя.

       Ну а пока, съехав на грунтовую дорогу, ведущую к дачам, я не отказал себе в удовольствии несколько прибавить скорость, чтобы насладиться великолепной работой подвески моего нового автомобиля, к которому за короткое время нашего общения я успел проникнуться настоящим уважением. Могучий внедорожник обволакивал своих пассажиров неповторимым комфортом, независящим от дорожной ситуации, а его незыблемое спокойствие вселяло уверенность в благоприятном исходе любой поездки. В считанные минуты я преодолел расстояние, на которое ранее уходило вдвое больше времени и, прибыв к дачным воротам, чувствовал себя самым счастливым человеком на земле... А разве кто-то скажет, что это было не так?!

                                                            Глава 16. Я начинаю собираться.

       Было почти семь часов вечера, когда я вышел из машины. Летнее солнце еще не собиралось клониться к закату, но уже чувствовалось, что день начинает угасать. Мне даже показалось, что температура воздуха, постоянная все эти дни, на этот раз несколько изменилась, упав на два-три градуса, но поскольку каких-либо измерений я не вел, все так и осталось в области сугубо личных ощущений. Несколько минут я еще стоял возле открытой водительской двери, внимательно оглядываясь и прислушиваясь, а затем, убедившись, что за время моего отсутствия видимых изменений не произошло, быстро направился к дому.

       Прежде всего, сейчас меня интересовало состояние людей, находившихся внутри, но обойдя их одно за другим, я с удовлетворением отметил, что все волнения оказались напрасны. Мои родственники продолжали мирно спать: дыхание было ровным, а вполне здоровый цвет лица свидетельствовал о том, что все процессы в организме идут своим чередом. Глядя на них, я отчетливо понимал, что скоро нам предстоит прощаться, но мне не в чем было себя упрекнуть — для этих людей я сделал все, что мог. Обстоятельства были сейчас сильнее меня, и только осознание данного факта не давало мне выпустить наружу чувства, неизбежно возникающие в подобных обстоятельствах. Я должен был покинуть родителей и всех остальных, поскольку только этот вариант давал мне шансы на нормальную жизнь. Любые мои сантименты, которые могли появиться сейчас или в дальнейшем, грозили осложнениями не только мне, но и им, поэтому, опуская моральный аспект моего поступка, иного, более-менее, логичного выбора, я не имел.

       Сперва я даже хотел, чтобы эти люди остались существовать в моей памяти только в том, прежнем мире, но сейчас, смотря на их родные лица, я понял, что этим допущу непростительную ошибку. Зная себя, я не сомневался, что буду вновь и вновь возвращаться мыслями в эти дни, и впоследствии, когда в памяти изгладится основной подтекст моего решения, это неизбежно станет поводом для невыносимых душевных мук. Конечно, если все-таки ничего не произойдет и спячка останется прежней, моим долгом будет вернуться сюда, чтобы принять любой её итог, но сейчас мне было необходимо нечто, что будет помогать мне в самом главном — будет помогать мне помнить.

        Не было сомнений, что идеальным способом запечатлеть в памяти, как происходящие события, так и собственное настроение, являлась фото— видеосъемка. Не собираясь откладывать дело в долгий ящик, я тут же вооружился верным «Никоном» и, чередуя оба режима, еще раз прошел по дому, на несколько минут останавливаясь возле каждого из спящих, чтобы сделать несколько снимков и записать короткий комментарий к происходящему. Признаюсь, в данном вопросе я проявил особую избирательность — Лена и Александра Яковлевна в кадр не попали. Зато, стоя возле Маши и пытаясь что-то сказать, я со всей остротой понял, что не смогу без этого человека. Наверное, с моей стороны это было несколько эгоистично, ведь я не спрашивал ее мнения. Но повторюсь, внезапное осознание того простого факта, что без ее участия столь ожидаемая поездка не принесет должного результата, не оставило мне поля для сомнений. Маша едет со мной — это было решено окончательно и бесповоротно.

       Человек не должен жить только для себя, и здесь я подсознательно заполнял пробел в своем, почти идеальном, плане, таким образом, найдя необходимый консенсус с собственной совестью. Не имея возможности в должной мере позаботиться обо всех, я вполне смогу сделать это для одного человека, а то, что это будет моя любимая, только добавляло в ситуацию положительных эмоций. Мне не будет одиноко в дальней дороге, в то время как Маша всегда сможет получить необходимую помощь в случае непредвиденных осложнений.

       Приняв это решение, я почувствовал такой прилив душевных и физических сил, что их с лихвой хватило на восполнение всей энергии, потраченной за сегодняшний день. Полученный заряд бодрости, умноженный на известное всем нетерпение перед дальней дорогой, позволил мне уже этим вечером закончить несколько дел, изначально запланированных только на следующее утро.

       В первую очередь это касалось сортировки и последующей укладки денег. Наскоро перекусив, я застелил несколько квадратных метров земли полиэтиленовой пленкой и, выгрузив на нее содержимое мешков, принялся раскладывать вокруг себя разноцветные пачки. Делал я это легко и непринужденно, словно раздавая карточную колоду, а благодаря наглядности, весь процесс не представлял особого труда. Не прошло и получаса, как рядом уже возвышались четыре плотные денежные стопки, в каждой из которых было сосредоточено около четверти всех моих денежных средств. В цифрах это составляло около полутора миллионов долларов, семисот тысяч евро и десяти миллионов рублей. Сумма огромная, но благодаря удачной компоновке и отсутствию мелких купюр, общий объем драгоценной поклажи не выходил за пределы разумного. Мне без проблем удалось поместить деньги в четыре плотных полиэтиленовых мешка, обычно используемых для бытового мусора, а повторив эту операцию по нескольку раз, я смог создать для своих сокровищ вполне надежную защиту. Главный враг бумажных денег — избыточная влажность, и теперь, когда она была им не страшна, я мог не опасаться за их сохранность. Конечно, у меня оставалось еще и золото, но поразмыслив, я пришел к выводу, что его банковская упаковка вполне годилась и для моих целей, а потому решил оставить все как есть и перейти к следующему этапу своих сборов.

       Не было сомнений, что для грядущего грандиозного мероприятия потребуется взять с собой максимальное количество вещей, которые позволят мне обладать определенной независимостью от различных дорожных ситуаций. Поэтому, для наилучшего размещения багажа и освобождения дополнительного объема в «Мерседесе», я решил снять не только третий, но и второй ряд пассажирских сидений.

       Шикарный кожаный диван долго не хотел покидать свое законное место, и мне пришлось применить грубую силу, выламывая его из напольных креплений. Тем не менее, дело было сделано, и вскоре за передними сиденьями образовалось около трех метров пустого салонного пространства, что должно было с лихвой покрыть все мои потребности.

       Часы показывали половину десятого вечера, постепенно начинало темнеть, и сейчас я стремился закончить первую часть своих сборов как можно скорее. Провизия, инструменты и прочее, вполне могли потерпеть до утра — для их оптимальной укладки требовалось время, но с деньгами и топливом хотелось разобраться сегодня. Золотой запас, состоящий из десяти плоских ящиков, мне удалось вполне быстро и комфортно разместить по всей площади салона, а уже на них, сразу у задней правой двери, я поставил пять канистр бензина. Они составляли мой неприкосновенный запас, и в случае необходимости, должны были мгновенно оказаться под рукой. Мешкам с деньгами, вследствие их особой ценности, также предназначалось особое место, и я водрузил их сразу за водительским сиденьем, для надежности подперев сзади электрогенератором.

       Не было сомнений, что моего запала хватило бы и на весь багаж, но подступающая ночь уже диктовала свои правила. От леса веяло легким холодком и, внезапно замерзнув, я поспешил закрыть машину, после чего торопливо направился к дому, по дороге несколько раз отмахнувшись от надоедливого комара, противно зудящего над самым ухом. Это было настолько естественно и привычно, что, только дойдя до входной двери, я осознал смысл произошедшего. Рука, протянутая к дверной ручке, сама остановилась на полпути и, замерев на месте, я напряженно вслушивался в тишину, стремясь вновь услышать этот тоненький писк, сравнимый сейчас по воздействию разве что с рыком льва, прячущегося в глубине саванны.

       Ожидание не заставило себя ждать, и буквально через несколько секунд над моей головой раздался ни с чем несравнимый звук, издаваемый приближающимся насекомым. На этот раз я не стал мешать ему сесть на мою кожу, и только когда пищание резко стихло, нанес резкий шлепок по шее, разом прекративший недолгую жизнь кровопийцы. Поднеся руку к глазам, я некоторое время рассматривал маленькую темную точку, в которую при сумерках превратился комар, но вновь раздавшийся писк, разом заставил угаснуть первоначальный интерес. Комар был не один!

        Не могу сказать, что эта новость вызвала у меня шок, но следовавший из нее вывод не оставлял поля для сомнений: пробуждение жизни действительно началось, и началось все ускоряющимися темпами. В любой момент процесс может перенестись и на более высокоорганизованные существа, нежели насекомые или небольшие птицы, а это нанесет удар по моим планам, делая их практически невыполнимыми. Я не смогу, не привлекая излишнего внимания, все также вольготно передвигаться среди очнувшихся людей, а значит, не смогу и затеряться среди них без риска потерять все, что имею. Движение на краденой машине с миллионами в багаже станет крайне опасным делом с абсолютно непредсказуемым результатом,     что никак не могло меня устроить. Впрочем, пока ничего этого не произошло, а я вовсе не собирался устраивать преждевременную панику. Независимо от обстоятельств, я в любом случае намеревался выехать в Крым уже на следующее утро, а значит, мой план не требовал никаких изменений.

       Сегодняшний день, пожалуй, самый невероятный день в моей жизни, если конечно не считать первого дня спячки, подходил к концу. Сейчас уже чувствовалось, как неудержимо наваливается скопившаяся усталость, доселе незаметная из-за постоянного выделения адреналина. Стоять на улице и гадать о будущих событиях, в ход которых я никак не мог вмешаться, было бессмысленно, и, отмахнувшись от надоедливых комаров, которых с каждой минутой становилось все больше и больше, я прошел в дом, имея одно единственное желание — как можно скорее лечь в постель.

       К сожалению, моему намерению не суждено было осуществиться так скоро. Несколько десятков насекомых уже проникли внутрь помещений, залетев в настежь открытые окна, и стоило мне, заведя двигатель маленького электрогенератора, стоявшего на веранде, включить внутри свет, как эта новая проблема обозначила себя во весь рост. Около пятнадцати минут я ходил по дому, вставляя в оконные проемы специальные сетки, а затем еще не менее получаса ушло на то, чтобы уничтожить непрошеных гостей. Делая это, я в первую очередь думал о людях, которым предстояло оставаться здесь неопределенное время, поскольку подобное соседство было для них крайне нежелательно. Сам я мог натереться одним из противокомариных средств, которых у нас всегда было достаточно, но для беззащитных спящих это не было панацеей из-за ограниченного срока действия репеллентов.

       Обходя комнату за комнатой и смотря на милые родные лица, временами я чувствовал угрызения совести из-за своего решения, но каждый раз инстинкт самосохранения и настойчивый голос разума не давал мне колебаться. Сейчас я просто выполнял свой долг, делая все возможное для облегчения их существования, и мне вовсе не хотелось вновь начинать заниматься ненужным самоанализом в уже решенной ситуации. Когда с процедурой было покончено, мне еще хватило сил наскоро перекусить парой бутербродов и умыться, но затем общая усталость видимо перешла некую грань. С трудом передвигая ноги, я словно в тумане дошел до своей кровати и, едва закрыв глаза, в ту же секунду погрузился в глубокий сон, мгновенно перенесший меня из ночи в следующее утро, судьбоносность которого сложно было отрицать.

                                                        Глава 17. Вперед!

       Мой сон, длившийся не более шести часов, несмотря на небольшую продолжительность, оказал на организм поистине целебное воздействие. Я чувствовал себя совершенно отдохнувшим и, едва успев открыть глаза, через несколько секунд был уже на ногах. Множество мыслей, проснувшись одновременно со мной, уже роились в голове и, пытаясь привести их в относительный порядок, я не сразу заметил, что за ночь в мире произошли новые изменения. Впрочем, тому были и вполне объективные причины, а не только моя невнимательность. Из-за плотно закрытых окон и задернутых штор я не мог навскидку определить произошедшую перемену погоды, и только внезапно скрывшееся солнце заставило меня встрепенуться. Подскочив к окну, я, на всякий случай, медленно, отвел в сторону занавеску и одним глазом выглянул наружу. Нет, ни инопланетян, ни людей, я там не увидел, но затянутое облаками небо и гуляющий по верхушкам деревьев ветер красноречиво говорили сами за себя. Климатические изменения продолжались, и на этот раз было не похоже, что эта перемена погоды будет столь же кратковременна, как и вначале. Набегавшие с востока облака быстро заполняли собой остатки голубого неба, и если дальше все пойдет в подобном ключе, то через несколько часов можно было ждать очередного дождя. Однако, это было еще не все. Где-то далеко над лесом кружила, боровшаяся с ветром, ворона, и мне даже казалось, что я слышу ее отрывистое беспокойное карканье. Маленькая мушка что-то деловито искала на подоконнике, а две веселые бабочки-лимонницы исполняли свой танец среди розовых пионов.

       Остатки сна совершенно улетучились, мозг теперь работал четко и слаженно, не допуская излишнего сумбура в построении мыслей. Оглянувшись на Машу, спящую на кровати, я одним движением развел в стороны шторы, а затем снова перевел взгляд на улицу. План сборов, до этого момента не имевший четких контуров, вдруг проявился до мельчайших деталей, и сейчас я уже видел не примерный список необходимых вещей, а четко разработанный план. Оставалось только реализовать его пункты на практике, и можно было смело выезжать. Действовать я решил немедленно и сейчас опишу всё в четком хронологическом порядке, чтобы читатель представил себе не только объем выполненной мной работы, но и временные промежутки, занятые тем или иным занятием. Такой способ повествования как нельзя лучше показывает мой энтузиазм, а также позволяет наглядно оценить скорость, с которой я собирался. Итак, начнем.

8.32. Умываюсь и принимаю душ.

8.40. Надеваю легкую спортивную одежду, затем точно так же одеваю Машу.

8.59. Завтрак. Бутерброды, заварное картофельное пюре, яичница, чай.

9.21. Начинаю закладку вещей в машину.

9.30. Уложены инструменты. Ветер становится сильнее.

9.42. Уложен запас одежды, обуви, белья на двоих. Упали первые капли дождя.

9.58.    Уложен запас продовольствия. Дождь постепенно усиливается. Только что слышал крик сороки в лесу.

10.10. Загружен максимальный запас питьевой воды. Вдалеке слышен гром.

10.24. Собрано две сумки необходимых вещей (аккумуляторы, элементы питания, два ноутбука, фото-видеотехника, предметы гигиены).

10.35. Автомобиль полностью заправлен топливом. Началась настоящая гроза — торжественность и грандиозность соответственно моменту.

10.40. Последний обход дома, последние слова родным, последний поцелуй маме, отцу, Аллочке, бабушке.

11.00. Переношу Машу в «Мерседес». Бедняжка — она стала совсем маленькая и легкая. Фиксирую ее ремнями на переднем сиденье, сзади под голову устанавливаю специальную подушку для сна. Весь вымок.

11.11. После очередной смены одежды сажусь на водительское сиденье и это время можно считать началом моего путешествия.

    Итак, свершилось! Сделан наиважнейший шаг, который при любом развитии событий уже не позволит моей жизни войти в прежнее русло. Путь назад, если и не был отрезан окончательно, был заказан на долгое-долгое время. Не зная, что готовит судьба мне и всем остальным, теперь я был уверен в одном — ничто не вечно. Нет в мире ничего незыблемого, а если что и казалось таким, то события последних недель опровергли все постулаты, возводимые людьми. Я не мог находиться на месте, только движение вперед давало мне шанс избежать многих превратностей судьбы, и останавливаться я не собирался.

       Сейчас передо мной лежали полторы тысячи километров дорог, проходящих по бескрайним российско-украинским просторам. Сам маршрут был мне хорошо известен: Тула — Орел — Курск — Белгород — Харьков — Красноград — Запорожье — Мелитополь — Джанкой — Феодосия. Я несколько раз ездил в Крым и сейчас даже не нуждался в помощи карты. Дождь не утихал и, выехав на Малое Московское кольцо, я был вынужден двигаться с несколько меньшей скоростью, чем рассчитывал. Дорога от Звенигорода до Симферопольского шоссе, последовательно проходящая через Голицыно (Минское шоссе), Селятино (Киевское шоссе) и Калужское шоссе, заняла у меня около двух часов, что было сравнимо с обычным графиком движения. Помимо дождя, который временами превращался в настоящий потоп, помехи составляли немногочисленные, но достаточно серьезные автоаварии. Так, в районе небезызвестного поселка Шишкин Лес мне даже пришлось выходить из машины, чтобы проверить состояние обочины, поскольку протиснуться среди разбитых автомобилей, заполонивших трассу, было невозможно. Раскисшая почва, поросшая низкой травой, представляла собой весьма ненадежную опору, а если учесть и почти критический наклон насыпи, по которой мне предстояло проехать, то вполне вероятно, что мое путешествие могло закончиться, толком не успев начаться. Однако путь в объезд занял бы не менее часа и, несмотря на очевидную опасность, я решил рискнуть. В случае неудачи моей машине грозило опрокидывание, а следовательно и потеря драгоценного времени, которое ушло бы на поиски другого транспортного средства. Но я уже свято верил в свою счастливую звезду и, вкупе с великолепными ходовыми качествами моего внедорожника, она не подвела меня и в этот раз. В момент сползания колес под уклон разом включились стабилизационные системы «Мерседеса» и, немного прибавив газа, я благополучно вырвался из дорожного капкана, даже не успев толком испугаться.

                                                       Глава 18. Дорога. День первый.

       Препятствие было позади, и заключительный двадцатипятикилометровый отрезок до Симферопольского шоссе я преодолел достаточно быстро, оказавшись на трассе примерно в половине второго. Вместо узкой двухполосной дороги теперь передо мной была широкая современная автострада, идущая до самого моря. К этому времени гроза ушла, ливень превратился в небольшой моросящий дождь и я смог прибавить скорость, установив стрелку спидометра на девяноста километрах в час. Первое время попутных машин было совсем немного, и они не сильно мешали движению, но ближе к Туле их количество начало возрастать. В этом не было ничего удивительного, поскольку в июле и августе наблюдался настоящий исход россиян на юг и многие предпочитали выезжать именно ночью. К сожалению, большинство несчастных погибли — вследствие высокой скорости на трассе, тяжесть произошедших с ними аварий была неизмеримо выше тех, что тысячами случились в городах. Я несколько раз объезжал массовые завалы, но всякий раз ширина дороги позволяла найти щель между застывшими машинами, отчего потеря времени была совсем незначительной.

       Оставив Тулу слева, теперь я приближался к Плавску. До сих пор мной не было сделано ни одной остановки и только сейчас, на пятом часу путешествия я ощутил физическую потребность немного размяться. Дождь прекратился совсем, да и не было похоже на то, что здесь он достигал той же силы, как и в Московской области. Несмотря на то, что небо было по-прежнему затянуто облаками, земля уже успела подсохнуть, так что я позволил себе немного отдалиться от машины, на сотню метров зайдя в кукурузное поле. Вокруг стояла полнейшая тишина, но рой мошкары, зависший над моей головой, являл собой красноречивое свидетельство того, что процесс пробуждения затрагивает все новые и новые виды живых существ. Впрочем это открытие уже не отличалось новизной, и несколько раз вдохнув полной грудью чистейший воздух, я направился назад к машине.

       Моя Машенька мирно спала и, глядя на ее свежее, только немного тронутое худобой, лицо, мне даже не верилось, что вот уже третью неделю она находится в бессознательном состоянии, обходясь без пищи и воды. Некоторое время я стоял рядом, вспоминая моменты нашего общения, и когда в последний момент сквозь облака вдруг выглянуло солнце, одарив все вокруг теплым приветливым светом, это показалось мне добрым знаком.

       После Плавска следующим большим населенным пунктом был город Мценск. К тому моменту, когда показались его первые дома, позади осталось около четырехсот километров пути. Вокруг совершенно распогодилось, и теперь лишь редкие облака виднелись на расчистившимся небе. Изменился ландшафт — поля и леса постепенно заменялись бескрайними равнинами, с изредка встречающимися перелесками. Машин на трассе попадалось немного, и чаще всего они находились в кюветах, куда съезжали после потери управления. Аварий, как таковых, было немного. Несмотря на то, что я привык к подобным зрелищам, их отсутствие весьма положительно влияло на настроение. Миновав Мценск, я остановился на стационарном посту ДПС, где на всякий случай разжился несколькими автоматами и десятком магазинов к ним, которые собрал у всех полицейских, находящихся внутри.

       Теперь впереди лежал Орел, и ровно в 18.00 я въехал в этот старый русский город, известный с середины 16 века. В отличие от других, уже увиденных мною населенных пунктов, Орел подвергся значительно большим разрушениям. В глаза бросались последствия многочисленных пожаров. Видимо, пламя перекидывалось с одного дома на другой, а учитывая многочисленность деревянных строений, расположенных в городской черте, стихии было чем поживиться. На выезде из города я даже остановился, пораженный видом разрушенной взрывом ТЭЦ. Гигантские трубы и градирни подверглись сильнейшему разрушению, а тысячи кубометров горячей воды залили близлежащую территорию, уничтожив все живое на сотни метров вокруг. Поток давно схлынул, впитавшись в землю и испарившись, но его последствия, отягощенные бесконечной жарой, были видны до сих пор. Долго смотреть на подобное зрелище я, конечно, не собирался, а потому, пополнив свою коллекцию десятком снимков, отбыл восвояси.

       Дорога до Курска, проходящая через старинный Фатеж и Кромы, заняла у меня два часа. Ничего примечательного за это время не произошло, зато природа в очередной раз претерпела изменения. Леса и равнины как в калейдоскопе сменяли друг друга, почва приобрела темный цвет, а раскидистые тополя вдруг устремились вверх, приняв пирамидальную форму. Курск встретил меня совсем не вечерней жарой, множеством автомашин, хаотично раскиданных по дороге и тучами пыли, поднятой разыгравшимся ветром. Здесь я в первый раз увидел стайку голубей, чем-то кормившуюся возле самого тротуара. Испугавшись приближающейся машины, они сорвались с места, но отлетев всего на несколько десятков метров вновь сели, дожидаясь, пока я отъеду на безопасное расстояние. Видимо, подобное поведение объяснялось тем, что птицы были истощены и голод оказался сильнее страха, вызванного моим появлением. Тем не менее, было необходимо отметить, что подобные встречи по-прежнему носили единичный характер, и хотя тенденция была налицо, говорить о массовом пробуждении пока не приходилось.

       Следующим крупным городом, лежащим на моем пути, был Белгород. Уже начинало темнеть, и по дороге мне пришлось несколько раз останавливаться, чтобы очистить лобовое стекло от налипших на него насекомых. Один раз, недалеко от Обояни, я видел вдалеке орла, парившего над степью, но на этом подобные встречи и прекратились. Изредка встречающиеся возле дороги люди и собаки продолжали спать, но, к сожалению, большинство из них к этому времени уже умерло, постепенно мумифицируясь под палящими солнечными лучами. Автомобили попадались часто, но массовых аварий за все 130 километров пути я так и не встретил. Недалеко от Яковлево я увидел бензовоз, стоящий на автозаправке, и поскольку топливо в моем «Мерседесе» уже подходило к концу, тут же заправил полный бак, опуская ведро прямо в заливной люк цистерны.

       К тому моменту, когда впереди показались окраины Белгорода, стало совсем темно. Моя скорость сильно упала, так как передвижение по незнакомому городу, лишенному какого бы то ни было освещения, таит в себе множество опасностей. Стремясь избежать наезда на человека, животное или другое препятствие, я напряженно вглядывался вперед, иногда вздрагивая от вида убегающих теней, создаваемых светом фар. Сам город оказался достаточно пустынен, но однажды мне пришлось объезжать большой затор, созданный несколькими автобусами и большегрузной фурой, перегородившими трассу в самом узком месте. Карты Белгорода у меня, конечно, не имелось, но и, действуя только по наитию, вскоре я нашел объезд, когда вернувшись немного назад, свернул на первую попавшуюся дорогу.

       До Харькова, бывшей на сегодня моей конечной целью, оставалось не более 60 километров. Часы показывали одиннадцать вечера, когда промелькнули последние городские дома и, углубившись в поля, трасса вновь обрела привычный вид. Приближаясь к цели, я позволил себе немного расслабиться и тут же почувствовал, как наваливается скопившаяся за день усталость. Дополняя неудержимую зевоту, в глазах образовался песок, заныла спина и затекшие ноги. Тем не менее, останавливаться я не собирался. Спать в машине не хотелось, зато впереди меня ждало несколько комфортабельных придорожных отелей.

       Некоторые трудности возникли при пересечении российско-украинской границы: из-за сотен автомобилей, скопившихся на перегоне Нехотеевка-Гоптовка, мне пришлось объезжать по узкой обочине длинную очередь на российской стороне. Машины стояли так плотно, что окажись впереди меня какое-нибудь препятствие, и пришлось бы возвращаться назад, даже не имея возможности развернуться. К счастью, этого не случилось, и еще до полуночи я миновал обе таможни. К слову сказать, въезжая на Украину, я на всякий случай позаботился о документах и взял с собой целую пачку миграционных карт, а заодно и соответствующие печати.                    Пересечение границы заставило меня несколько встряхнуться, и последние километры пути я преодолел довольно быстро, прибыв в Харьков в половине первого ночи. Несколько лет назад я останавливался в отеле «Берлога», недалеко от окружной дороги, и теперь решил не изменять традиции. Не затрудняя себя парковкой, я подъехал прямо к дверям, взял из вещевого ящичка фонарь и, заглушив двигатель, вышел из машины. Стояла дивная летняя ночь. На небе ярко светило луна, и кроме трелей одинокого кузнечика ничто не нарушало торжественной тишины. В воздухе носился тонкий аромат роз, высаженных на клумбах, и несколько раз я невольно глубоко вдохнул полной грудью, расправляя легкие. Внутри отеля атмосфера несколько отличалась от наружной, но все же была вполне пригодна для дыхания. Я, признаться, боялся, что кто-нибудь из постояльцев может не выдержать долгого сна, и зловоние от разлагающегося тела сделает невозможным нахождение в здании, но мне повезло. Воздух был несколько спертым, немного пахло канализацией, но в целом — вполне терпимо.

       Среди номеров первого этажа пустым оказался только один, но больше было и не надо. Двуспальная кровать была застелена, готовая к приему гостей, а засохшие цветы, стоящие в вазочке на столе, свидетельствовали о высоком статусе данного номера. Обрадованный тем, что не придется никого выселять и прикладывать дополнительные усилия, я настежь открыл окно, а затем, вернувшись к своему «Мерседесу», бережно перенёс Машеньку в комнату.

       Спать практически не хотелось, но я знал, что сон не заставит себя ждать, стоило только закрыть глаза. Поставив будильник в сотовом телефоне на восемь утра, я заставил себя немного перекусить. Банка зеленого горошка и датская консервированная ветчина пришлись весьма кстати, ну а томатный сок, выпитый им в дополнение, и вовсе превратил скромную трапезу в поистине королевский ужин. После этого мне оставалось только умыться, чтобы потом, даже не утруждая себя раздеванием, улечься в постель, обнять Машу и заснуть быстрее, чем голова коснулась подушки.

                                                       Глава 19. Дорога. День второй.

        Украина! Благословенная земля, на долю которой выпало столько испытаний! Не было еще и семи утра, как я был на ногах, разбуженный колыханием оконных занавесок, потревоженных ласковым ветерком. В свежем воздухе, врывающемся в окно, носился целый сонм свойственных лету ароматов, составляющие которого мне так и не удалось опознать. Кажется, в этой стране воздух имеет свой особенный запах, который волшебным образом теряется сразу при пересечении границы. Конечно, в этом случае ведущую роль играет наше внутреннее восприятие, но отрицать, что доля истины здесь присутствовала, было нельзя.

       Спать больше не хотелось. Грядущее путешествие приятно волновало душу, и вскоре я стал готовиться к отъезду, хотя «готовиться» — сказано слишком громко. Все мои приготовления состояли в том, чтобы надеть на ноги кроссовки, вытереть лицо влажными салфетками и собрать немногочисленные пожитки, принесенные с собой. Есть не хотелось, так что, выпив только маленькую бутылочку воды, я взял Машу на руки и направился к выходу.

       Еще в коридоре, когда до уличной двери было достаточно далеко, мне почудилось, будто я слышу нечто похожее на кошачье мяуканье. Звук был весьма неясен, но то, что его может издавать только живое существо, было несомненно. Конечно, бывает, что иногда вороны издают похожие звуки, но в этот раз был не тот случай — едва я вышел на улицу, как увидел небольшую черно-белую кошку, сидевшую возле подвального окошка. При моем появлении она дернулась в сторону, но затем, словно опомнившись, пошла в мою сторону, испуская протяжные жалобные звуки. Посадив Машу в машину, я повернулся к животному:

* Привет! Как дела, киса, хорошо выспалась?

   Кошка подошла совсем близко и доверчиво потерлась о ногу.

* Есть хочешь? — открыв заднюю дверь, я вытащил из сумки с провизией батон колбасы и отломив большой кусок, положил его на асфальт. Наблюдая, как быстро он исчезает в пасти изголодавшегося животного, я уже представлял себе, что будет происходить в дальнейшем, когда проснувшиеся хищники начнут охоту за своими жертвами. Картина вырисовывалась достаточно неприглядная, но лично для меня здесь был один важный момент — теперь я буду готов и к этому.

* Ладно, киса, пока! — Я погладил кошку по голове. — Подожди немного, скоро проснуться твои сородичи, скучать не придется!

    Отъезжая от отеля, еще некоторое время я наблюдал в зеркалах заднего вида, как проводив меня долгим взглядом, она принялась сосредоточенно умываться, сидя прямо на дороге. Кошка была первым млекопитающим, которое я увидел, и встреча эта ясно показывала, как быстро идет возвращение жизни. Конечно, было несколько удивительно, что обратный процесс настолько замедлен по отношению к самому началу, когда все живое в один момент погрузилось в сон, но, не зная природы этого явления, я не забивал себе голову бесполезными измышлениями.

       Следующим значимым населенным пунктом на моем пути был Красноград, стоящий на живописном берегу реки Берестовая в ста километрах от Харькова. В первую очередь, в глаза бросалось великолепное качество дорог и гораздо меньшая, по сравнению с Россией, загруженность трассы. Несколько раз я останавливался в небольших поселках, чтобы набрать черешни, на которую выдался небывалый урожай, но даже, несмотря на это, сотня километров была пройдена за час с небольшим. Моя коллекция фотоснимков неуклонно разрасталась, пополняясь прямо по ходу движения. Мне хотелось запечатлеть не столько местные ландшафты, сколько величественное природное оцепенение, что недостижимо в присутствии людей.

       Недалеко от Краснограда, притормозив у какой-то деревушки, я собрал полную сумку огурцов и огромных красных помидоров. Нет ничего лучше, чем свежие летние овощи, выращенные под открытым небом. Промыв их под чистой водой из близлежащего колодца, я раскрыл пачку соли и наслаждался добычей вплоть до самого Днепропетровска, не испытывая потребности ни в какой другой еде. Впрочем, сам город остался немного в стороне — на правом берегу Днепра, в то время как трасса, пройдя через Новомосковск и залив Глинкош, уводила на другую сторону реки, ближе к Синельниково. Мне, конечно, очень хотелось посмотреть на величественный Днепр, но делать двадцатипятикилометровый крюк я был не готов. В моей ситуации каждый лишний час мог иметь значение, и вольно распоряжаться временем, пока не наступит хоть какая-то ясность, я не имел права.

       К полудню я преодолел 250 километров, и теперь до конечной цели моего путешествия оставалось всего лишь 400. Впереди было Запорожье, и сейчас я ехал по настоящей степи, поднимая тучи пыли на давно неиспользованной дороге. Населенные пункты были весьма редки и пустынны, так что, даже проезжая сквозь них, я ни разу не сбавил ход. За последний час мне не встретилось ни единого живого существа, и только пятна от нескольких мошек, разбившихся о лобовое стекло, являлись наглядным свидетельством того, что процесс возвращения жизни дошел и до этих, богом забытых мест.

       Запорожье, большой промышленный город, стоял на обоих берегах Днепра, но и на этот раз мне не довелось увидеть эту удивительную реку. Автомагистраль Харьков-Симферополь, проложенная почти по прямой линии, проходила ближе к городским окраинам, в то время как сам Днепр, ДнепроГЭС, остров Хортица и прочие достопримечательности, оказывались с противоположной стороны. За время проезда по городу, мне лишь один раз довелось увидеть одинокого голубя, сидевшего на перилах железнодорожного моста, и на этом знакомство с местной фауной завершилось. Кое-где на улицах я видел людей, иногда собак, а в районе реки Малая Московка встретил даже лошадь, запряженную в телегу, но глубокий сон пока что никого не выпускал из своих объятий. Как ни странно, но при большом количестве различных производственных предприятий, я нигде не заметил серьезных разрушений. Последствия недавних пожаров были, конечно, очевидны, но дальше бытового уровня они не поднимались, имея исключительно локальный характер. Признаюсь, близость Днепровского водохранилища, образованного плотиной ДнепроГЭСа, поначалу немало беспокоило меня. Не зная, в каком состоянии находится этот гигантский гидроузел, я даже разработал альтернативный маршрут движения, на который можно было уйти в случае затопления трассы но, по счастью, он не пригодился. За все 45 километров, что дорога шла в непосредственной близости от этого искусственного моря, я не увидел ни одного разлива, а значит плотина, сдерживающая миллионы кубометров воды, была цела. Это позволяло надеяться, что и тысячи подобных объектов по всему миру, оставшись без надзора, также не подверглись разрушению, сохранив миллионы людских жизней.

    В Мелитополь, от которого до вожделенного Крыма оставалось не более 150 километров, я прибыл ровно в два часа пополудни, решив ненадолго бросить здесь якорь. Стоящий в степях Причерноморской низменности, невысокий и патриархальный, он производил весьма приятное впечатление. В первую очередь, в глаза сразу бросалось обилие фруктовых деревьев, и я не смог удержаться от соблазна нарвать сочных золотых абрикосов, растущих буквально на каждом шагу. Здесь же, сразу у въезда, я заправил свою машину, повторив трюк с опусканием ведра, имеющегося на каждой уважающей себя автозаправке, в заливное отверстие танков с горючим. После этого, чувствуя настоятельную потребность помыться, я остановился возле одного из домов на проспекте Хмельницкого, за оградой которого увидел водяной бак, и с удовольствием принял теплый душ. Сначала у меня возникла мысль провести водную процедуру также и для Маши, но затем все же решил подождать конца путешествия. Конечно, я мог бы держать ее на руках, но раздеть, а затем снова одеть бесчувственное тело, при отсутствии комфортных условий, было непростой задачей.

       Посвежевший и отдохнувший, в половине четвертого дня я был готов к преодолению последнего отрезка пути. Первая часть маршрута пролегала по Мелитопольским степям, заканчиваясь в Геническе, от которого начинался сорокакилометровый участок дороги, проложенный через Сиваш и выводивший в Крым, к Джанкою. От Джанкоя, следующего после Геническа большого населенного пункта, до моей любимой Феодосии оставалось 110 километров крымской степи, но эту часть маршрута я рассматривал уже в ином ракурсе. На повышенном эмоциональном фоне, расстояние имеет чудесное свойство сжиматься, и в этом случае сотня километров воспринимается не более, как легкая увеселительная поездка.

       Чтобы излишне не утомлять читателя повторяющимися образами, в очередной раз воздержусь от подробного описания моего последнего броска на юг. Дорога, по большей части проходящая по диким, незаселенным местам, отличается исключительным однообразием, и если излишне не увлекаться художественной частью поездки, на поверхности останутся лишь голые факты, перечисление которых не займет много времени. Несомненно, обстоятельства могут меняться, и я вовсе не претендую на изречение пустопорожних истин, но, тем не менее, в моем случае все было именно так. С 15.45, когда последние мелитопольские дома скрылись из вида, а дорога ушла в степь и до 16.40, пока не показались воды Сиваша, не произошло ни одного, сколько-нибудь примечательного события. Автомобили встречались довольно часто, но я почти перестал обращать на них внимание. Учитывая их постоянное присутствие на дороге, мне приходилось постоянно держать себя в тонусе, не позволяя излишне расслабляться. А с другой стороны, по той же причине, они стали восприниматься частью естественного ландшафта, только в особых случаях заслуживая отдельного разговора. Живой мир, каждая мелкая птичка или мушка, вследствие сложившихся обстоятельств, имели для меня гораздо большее значение, но на протяжении последнего часа пути не произошло ни одной встречи с представителями местной фауны.

       Временами мне казалось, что я вновь один в целом мире, но сделав остановку на дамбе через Чонгарский пролив, где находится рыбный рынок, я обнаружил под ногами полчища черных жучков, кормящихся сухими рыбными остатками. Видневшуюся вдалеке темную точку я охарактеризовал как чайку, высматривающую добычу в соленых водах Гнилого моря, что в очередной раз доказывало, насколько опрометчиво судить о происходящем, наблюдая мир из окна автомобиля. Процесс возвращения жизни не только не остановился, но даже не замедлился. Он просто шел своим чередом, подчиняясь неведомым мне законам и, по всей вероятности, уже не имел обратной силы. На дамбе я пробыл около десяти минут. Сделав несколько десятков фотоснимков открывшейся природной панорамы, вскоре я продолжил движение по маршруту и через короткое время, миновав пролив, прибыл в Крым.

       Дороги полуострова отличались большим количеством населенных пунктов, представляющих собой настоящие оазисы, раскинувшиеся прямо среди дикой крымской степи и солончаков. За 140 километров, на преодоление которых ушло два с половиной часа, я миновал не менее 40 поселков, не считая крупного Джанкоя и нескольких городков поменьше, включая Азовское, Нижнегорский, Кировский и вездесущий, Советский. Сама дорога не преподнесла никаких сюрпризов, за исключением того, что возле Кировского я видел одинокую овцу, пасшуюся в поле, а недалеко от Шахтино я вспугнул стайку небольших птиц, похожих на воробьев.

       По мере приближения конца путешествия возрастало мое внутреннее напряжение, достигшее своего апогея при виде указателя, гласившего, что до города мечты оставалось всего 5 километров. Предвкушая встречу с давно ставшими родными, местами, я крепче сжал руль, и, пожирая взглядом все вокруг, сам не заметил, как въехал в Феодосию, пропустив даже поклонный крест, установленный на границе города. Не могу описать тот вихрь чувств и эмоций, который я при этом испытал. Но, пожалуй, полнее всего мое состояние может охарактеризовать короткое «ура», невольно вырвавшееся у меня при виде знакомых улиц, а также вынужденная остановка на перекрестке с Керченским шоссе, необходимая для переведения духа. Часы показывали половину восьмого вечера.

                                                            Глава 20. Феодосия.

           Этот древний город, расположенный в восточной части полуострова возле самого начала Крымских гор, был знаком мне с самого раннего детства. Сначала я приезжал сюда с родителями, а затем с друзьями и семьей. Поначалу мы останавливались в разных его местах, но затем, познакомившись с хозяевами небольшой частной гостиницы, которые сотнями стали открываться вдоль всего побережья, вопрос о нашем местопребывании решился раз и навсегда. Улица Федько, одна из главных в городе, стала для меня настолько знакомой и родной, что я мог с закрытыми глазами детально описать почти любой из ее 240 домов. Исходя из этого, как вы понимаете, для меня не было проблемой определить место нашего с Марией размещения, и через десять минут, прошедших со времени прибытия в город, я уже парковал свой «Мерседес» возле знакомых ворот.

       Как бы мне не хотелось взглянуть на море, но в первую очередь было необходимо устроиться на новом месте. Я не сомневался, что в гостинице у моих знакомых занято большинство номеров, но в то же время был уверен, что и для нас с Машей найдется приличное место — середина июня, когда все произошло, была далеко не самым ажиотажным временем купального сезона. Выйдя из машины, я огляделся, а затем, не заметив ничего подозрительного, направился к дому. Калитка во двор оказалась закрыта, и мне пришлось применить грубую силу, чтобы устранить это последнее физическое препятствие на своем пути. Внутри все было по-прежнему, и, пройдя по знакомой асфальтовой дорожке к хозяйской части здания, я вошел в помещение.

       Наталья и Максим, владельцы гостиницы, конечно, крепко спали. Было отрадно видеть их в полном здравии, отчего мое настроение, и без того великолепное, улучшилось еще больше. Я заранее продумал несколько вариантов развития событий, а потому, положил на трюмо тридцать тысяч рублей, из расчета пятьсот рублей в день с человека на месяц отдыха. Если хозяева проснуться, я всегда смогу сказать, что мы с Машей въехали к ним ночью той достопамятной ночью, а все остальное списать на амнезию, вызванную продолжительным сном. Все необходимые документы были при мне, так что я не опасался даже возможных контактов с представителями власти. Дальнейший план, касаемо денег и машины, тоже был готов, но всему свое время.

       Покончив со щекотливым моментом по обеспечению своего алиби, я снова вышел во двор, после чего, зайдя в гостиницу с другой стороны, начал высматривать свободный номер. Через некоторое время выяснилось, что выбор был, и, притом, весьма неплохой: занятыми оказались всего четыре комнаты из десяти. Долго думать мне не пришлось — в течение нескольких последних лет мы останавливались в шестом номере на втором этаже, и поскольку, в числе прочих, он оказался свободен, вопрос решился сам с собой.

       Мне понадобилось более часа времени, чтобы перенести вещи из машины в дом. Поначалу я хотел полностью освободить салон «Мерседеса», но, уже по ходу дела, все же решил пока не поднимать деньги и золото наверх. Вопрос, относительно обеспечения их должной сохранности в независимости от различных обстоятельств был весьма непрост, и я вовсе не был уверен, что мне необходимо держать всю сумму при себе. Честно говоря, я был настолько утомлен переездом, что сегодня мне больше не хотелось думать вообще ни о чем, а потому, перенеся вещи в комнату и уложив Машеньку в постель, остаток вечера я решил посвятить только себе. Несмотря на усталость, мне не терпелось пройтись по знакомым улицам, чтобы вновь почувствовать упоительный аромат свободы и счастья, витающий в самом воздухе южных приморских городов. Я чувствовал настоятельную физическую необходимость очиститься от неимоверной тяжести, накопившейся за последнее время, а потому, только выпив воды и больше нигде не задерживаясь, вновь спустился вниз и направился по направлению к набережной.

       Я настолько привык к тишине и обезлюдевшим городам, что атмосфера, царившая в городе, не навевала на меня ни уныния, ни излишнего пессимизма. Те улицы, по которым я уже проехал, были совершенно пусты, и даже встречи с автомобилями на дорогах носили единичный характер. Этому было свое, вполне логичное, объяснение. Феодосия, как типичный курортный город, буквально вымирала с наступлением темноты — отдыхающие, утомленные солнцем и морем, пораньше ложились спать, чтобы на следующее утро успеть насладится мягким солнышком, еще не разогревшимся после восхода. В ночные часы жизнь кипела лишь на набережной да нескольких, непосредственно примыкающих к ней, улицам.

       Так и сейчас, подтверждая это правило, на поначалу безлюдной улице, по мере моего приближения к кинотеатру «Украина», то здесь, то там стали встречаться людские тела. Сначала единичные, очень скоро эти встречи приобрели регулярный характер, а уже на улице Генерала Горбачева, непосредственно выводящей к набережной, их количество перевалило далеко за сотню. Состояние многих было весьма плачевно, но, несмотря на это, все до единого люди были живы. Признаюсь, я ожидал увидеть несколько другое зрелище и был внутренне готов к этому, а потому не могу передать ту радость, которая охватила все мое существо. Чужая смерть уже давно стала частью моей жизни, как парадоксально бы это ни звучало, и сейчас я готов был обнимать этих людей, благодаря высшие силы за это чудо.

       Меня переполняло столько эмоций, что увидев неподалеку вывеску «Крымские вина», я не мог удержаться и не зайти туда. Выбрав из огромного ассортимента бутылку местного красного вина «Женевьева», я разом осушил половину, и немного переведя дух в ожидании результата, продолжил прогулку. Будучи в весьма приподнятом и даже игривом настроении, я здоровался с каждым, кто попадался мне на пути, не обращая внимания на комичность ситуации. Я не обошел вниманием даже стайку собак, вповалку лежавшую возле одного из кафе, раскланявшись с каждой из них, а по мере приближения к морю и одновременно, опустошению бутылки, у меня начался настоящий кураж. Вероятно, таким образом, организм защищал себя от стресса, но мне, даже осознавая это, было все равно. Впереди показалось Черное море, и с гиканьем сбежав с лестницы на пляж я, как был, прямо в одежде, зашел в теплую вечернюю воду, плескаясь и радуясь, словно ребенок. На время забыв об обстоятельствах, по воле которых очутился в этих краях, я ощущал себя счастливейшим из людей, и учитывая мое одиночество, вряд ли кто-либо смог бы это оспорить. Немного подустав, я сбросил с себя мешавшую одежду, а затем вновь продолжил водные процедуры, спокойно предаваясь каким-то неясным грезам, лежа на прямо поверхности моря.

       Тем не менее, всему на свете всегда приходит конец. Южное солнце имеет обыкновение недолго радовать нас своим закатом, и я даже не заметил, как только начинавшийся вечер, внезапно превратился в ночь. Выбравшись на берег и надев, не успевшие подсохнуть, шорты, я пошел вдоль пляжа, держа в руках тяжелые кроссовки, даже не замечая твердых камней, больно давящих на подошвы ног. Иногда мне встречались люди, чаще парочки и небольшие компании, которые спустились сюда, чтобы уединиться или просто выпить вина. Некоторых, находившихся слишком близко от воды, я даже перетащил подальше от берега, чтобы волнение моря, способное теперь начаться в любой момент, не привело к очередной трагедии. Дойдя до конца Первого городского пляжа, я поднялся на набережную и уже ощущая настоятельную необходимость в отдыхе, направился в сторону дома. По дороге я снова зашел в магазин, где прихватил с собой пузатую бутылку сладкого одесского шампанского, которая и сделала обратную дорогу совершенно незаметной.

                                                            Глава 21. Феодосия (продолжение).

    Признаюсь, я не очень хорошо помню свою первую феодосийскую ночь. Сказались и утомление от поездки, и радость от ее завершения, и общая эйфория, и вино, выпитое практически на голодный желудок. По крайней мере, у меня создалось ощущение, что стоило мне прийти к себе в номер и лечь на кровать, как в мозгу словно щелкнул невидимый выключатель, и утро наступило в один момент, оставив время сна за пределами памяти. Уже светило яркое солнце, свежий ветерок развевал оконные занавески, а откуда-то издалека слышался крик горлицы, разом приведший меня в чувство. На какой-то момент я даже решил, что проспал нечто важное, но вид Маши, спящей рядом, заставил меня успокоиться. Впрочем «успокоиться» это не совсем то слово, подходящее для данной ситуации — горлица по-прежнему не умолкала, а через минуту к ней присоединилась и другая, что заставило меня окончательно проснуться и встать с кровати. Необходимо было начинать действовать, чтобы не попасть в неприятную ситуацию, винить в возникновении которой пришлось бы только себя. У меня уже был готов примерный план, и я хотел реализовать его немедленно, чтобы потом оставалось просто ждать развития событий.

       Но какая может быть работа без хорошего питания?! Во дворе росло несколько абрикосовых деревьев, черешня, слива, различные овощи, но сейчас мне было не до сбора урожая, хотя кое на что из этого я уже успел положить свой взгляд. Осмотрев собственные продуктовые запасы, я выбрал любимую брауншвейгскую колбасу, сухое картофельное пюре, банку осетровой икры и консервированные половинки персика в легком сиропе. Заведя один из генераторов, я быстро вскипятил чайник и, удобно усевшись во дворе, с удовольствием стал завтракать в тени виноградника. Несколько раз я замечал маленьких бабочек и шмеля, прилетевших на цветник в поисках нектара и пыльцы, но других насекомых, обычно досаждающих человеку в здешних местах, видно не было. Наблюдая за их перемещениями, я подумал о том, что грозит миру в случае бесконтрольного распространения проснувшихся мух, пищей для которых могут служить любые органические останки, но потом справедливо решил, что природа разберется с этой проблемой и без моего участия.

       Расправившись с завтраком, я решительно встал из-за стола. Наступало время действовать, и в самую первую очередь следовало спрятать деньги и золото. Надеяться мне было не на кого, и самым простым способом, известным с незапамятных времен, было закопать свое богатство. Как вы помните, я еще до поездки разделил его на четыре части, и сейчас предстояло определить надежные места, пригодные для моей цели. Собственно, требования к тайнику были не столь велики: выбранное место не должно было выделяться на общем фоне, доступ к нему затруднен, а также я должен быть уверен, что никому не придет в голову вести возле него какие-нибудь работы. Хорошо зная Феодосию и окрестности, я сразу наметил несколько мест для закладки тайников, а затем, действуя методом исключения, остановился на трех из них, самых удачных.

       Во избежание ненужных домыслов я воздержусь от подробностей проведенной операции, и остановлюсь лишь на общих фактах. Во-первых, деньги были поделены мной еще раз, в неравных долях, причем при себе я оставил лишь пять миллионов рублей, триста тысяч долларов и несколько слитков золота. Остальное было надежно упаковано и закопано на метровой глубине в западной части города, ближе к склонам Тепе-Оба. Я специально не стал разводить тайники далеко друг от друга, устроив все таким образом, что найдя любой из них, я всегда смогу сориентироваться по определенным приметам и найти следующий. Не скажу, что мне легко далась эта работа — каменистая почва очень сложна для обработки. Я справился с задачей только к пяти часам вечера, но мои усилия были не напрасны — дело того стоило. Примерно таким же образом я намеревался поступить и с захваченным оружием, но после небольших раздумий решил повременить. Сделать это никогда не поздно, а вот лишиться единственной защиты при столь неоднозначных обстоятельствах, было просто глупо.

       Между тем, день клонился к вечеру. Я еще не решил, как поступить с машиной, но сегодня времени в любом случае уже ни на что не оставалось. Несомненно было одно — от «Мерседеса» необходимо избавиться. Шикарный внедорожник — слишком заметная вещь, чтобы не привлечь к себе внимание, а это совсем не состыковывалось с моим намерением уйти в тень. Машину можно было утопить в море, сбросить с обрыва в карьер, или просто сжечь. По дороге к дому я перебрал множество способов расправы, но потом понял, что не смогу этого сделать. Я был благодарен этому автомобилю за комфорт, с которым он доставил меня за полторы тысячи километров, ни разу не заставив усомниться в своей надежности и мощи. Никогда я не чувствовал себя так уверенно за рулем, и уничтожить такое чудо технической мысли было бы настоящим преступлением. В конце концов, я справедливо решил, что утро вечера мудренее и, отложив решение проблемы на следующий день, сосредоточился на иных, более приятных, делах.

       Конечно, оказаться возле моря и не найти за весь день времени для отдыха на пляже это роскошь, позволительная только пресыщенным местным жителям. Оказавшись возле дома, я уже не мог заставить себя думать о чем-либо, кроме как о полноценном вечернем отдыхе. Вспоминая, как здорово было сесть под деревьями, растопить мангал и, попивая терпкое красное вино, неспешно жарить душистый шашлык, я почувствовал, как у меня предательски засосало под ложечкой. Все проблемы как-то незаметно ушли в тень, так что если бы не лай собаки, раздавшийся из-за соседского забора и мгновенно вернувший меня к действительности, я с удовольствием пребывал бы в своих грезах и дальше.    

    Подставив к забору какой-то ящик, я заглянул на другую сторону и сразу увидел крупного пса, привязанного возле конуры. Заметив меня, он заскулил, а после зашелся больше прежнего, начав неистово рваться со своей цепи. Собака была истощена, и несколько кусков колбасы, брошенные мной через забор, исчезли в один момент. Признаться, я остерегался подходить к ней близко, а тем более пытаться спустить с цепи — неизвестно, как поведет себя голодное животное, учитывая множество спящих людей, находящихся на городских улицах. Также я знал, что нельзя давать слишком много пищи после столь длительного воздержания, а потому ограничился тем, что налил ей воды, протолкнув миску под калиткой, и перебросил через забор содержимое одной из банок с тушеной говядиной. Впрочем, пес оказался понятливый и смирный — поняв, что большего от меня пока не дождаться, вскоре он замолчал и подавал голос только в ответ на движение с моей стороны.

       Что касается меня, то мысль о шашлыке столь плотно засела в голове, что промучившись около получаса, я все же решился осуществить этот проект. За несколько недель я настолько устал от скучной и однообразной пищи, что теперь был готов на все, лишь бы получит желаемое. Вы спросите, в чем же состояла проблема? Ответ был прост — в мясе! Все мясные запасы, хранившиеся на складах или в магазинах, давным-давно были испорчены, и если я хотел отведать шашлыка, мне оставалось лишь одно — стать мясником самому.

       Я знал старика, державшего несколько коз и овец в своем доме, одиноко стоящем у подножий Тепе-Оба. Много раз, гуляя по склонам горы, я видел его колоритную фигуру в окружении небольшого стада, а сам он, являясь местной достопримечательностью, был известен, видимо, всему городу. От добра добра не ищут, а потому, сев в машину, через несколько минут я был на месте. Отворив просевшую калитку, я оказался на нехоженом участке, густо заросшем травой, и одновременно, сразу почувствовал специфический запах, исходивший от старого сарая. Дверь была приоткрыта и, осторожно заглянув внутрь, в полумраке тяжелого воздуха я увидел спящих животных. Клянусь, никогда бы не решился на что-либо подобное в другой ситуации, и убить живую овцу, но её бесчувственное тело не вызывало подобного отторжения. Я выбрал себе молодую ярку и, бросив добычу в машину, погнал к восточному выезду из города, где в степи и освежевал ее тушу. Я занимался подобным первый раз в жизни и конечно, делал все весьма и весьма неумело. Но видимо, в каждом из нас, где-то глубоко внутри дремлет настоящий охотник, поскольку не прошло и получаса, как я оказался обладателем нескольких десятков килограммов отличного свежего мяса. Срезанную мякоть я завернул в, специально приготовленный для этих целей полиэтилен, а все остальное оставил прямо в поле, тем более что в вышине уже вились кругами три огромных орла, ожидавших своей части добычи.

       Весь оставшийся вечер я предавался чревоугодию, доселе невиданному в моей ситуации. Разделив мясо на три части, одну я немедленно замариновал, не пожалев лука и уксуса, а две другие отправил в холодильник, наскоро подключив его к генератору. Бутылка виски, открытая сразу по возвращении, была призвана помочь мне скрасить ожидание пиршества, равно как и ароматная голландская сигара. Ловко растопив мангал, я сел на плетеное кресло и, наблюдая за стремительно разгоравшимся пламенем, в блаженстве вытянул усталые ноги.

        Соседский пес, видимо учуяв запах свежего мяса, в течение пятнадцати минут безуспешно пытался привлечь внимание заливистым лаем и наконец, мое сердце не выдержало. Раздобрев от выпитого виски, я кинул ему солидный кусок мякоти, а вскоре мы и вовсе стали настоящими друзьями, когда, сжалившись над животным, я все же снял с него цепь и позволил следовать за собой.

       Приготовленный шашлык был поделен между нами по-братски и после этого пес больше не отходил от меня ни на шаг. На двоих мы съели около двух килограммов мяса, а затем, собрав остатки пиршества в пакет, вместе отправились к морю, где и оставались до наступления ночной прохлады.

                                                                Глава 22. Начало.

       На следующее утро, около восьми часов я, как ни в чем ни бывало, был уже на ногах. От вчерашних возлияний не осталось и следа, и я чувствовал себя даже бодрее, чем прежде. Все основные дела были завершены, и теперь мне оставалось лишь решить вопрос с машиной, чтобы затем начать просто жить, только приспосабливаясь к изменяющимся обстоятельствам. Феодосия, как место проживания, была выбрана мной не на один день, и я хотел слиться с ней, стать частью этого города. Ничего особенного для этого не требовалось, а единственным условием было только одно — не выделяться. Уже несколько минут я стоял у окна, слушая утреннюю перекличку местных горлиц и не было сомнений, что в скором времени начнут просыпаться люди. Внутренне я был к этому готов. И хотя меня несколько смущало неизбежное объяснение с Машей, я не сомневался, что компромисс будет найден.

       Спустившись вниз, я сразу оказался объектом бурной радости со стороны соседского пса, который всю ночь провел на пороге дома, добровольно охраняя мой покой. Для себя я дал ему имя, Джек, и уж не знаю, насколько оно оказалось созвучно с настоящим, но пес охотно принял его, откликаясь по первому зову. Собака не отходила от меня ни на шаг, но, в то же время, не проявляя излишней назойливости, способной вывести из себя. Завтракали мы тоже вместе, отдав должное консервированным сосискам с фасолью, разогретым на электрической плитке, наскоро подключенной к генератору. Настроение было отличным, а великолепная погода сама по себе настраивала на благожелательный лад. Над цветочными клумбами, радуя взгляд, вились разноцветные бабочки, появились жучки-паучки, а со стороны моря доносились вопли проснувшихся чаек. Все вокруг дышало свежим летним утром, спокойствием, умиротворенностью, и меня неудержимо тянуло окунуться в эту атмосферу, отдавшись ей целиком и полностью. Но дело есть дело, а потому, сразу после завтрака я, не теряя времени, полностью разгрузил «Мерседес», вытащив из салона все, вплоть до последнего листка бумаги, и оставив Джека на хозяйстве, отбыл в Коктебель.

       Почему именно Коктебель? Дело в том, что в летние месяцы этот небольшой поселок превращался в настоящее осиное гнездо, когда количество отдыхающих едва не превышало весь метраж местного жилого фонда. Именно здесь я и решил расстаться со своей машиной, просто оставив её на одной из улиц. Никто и никогда не сможет узнать её истинную историю, а что касается остального — то мне это было уже все равно.

       Часы показывали половину одиннадцатого утра, когда я, миновав последние километры степей, оказался в горной стране. Мак и ковыль сменились многочисленными виноградниками, а дорога, до этого прямая, как стрела, стала все чаще и чаще изгибаться под самыми невероятными углами, заставляя снижать скорость. Горные склоны, еще не нависая со всех сторон, давали рассмотреть себя, представая во всей своей красе, и несколько раз у меня буквально захватывало дыхание от их волшебного сочетания с небесной синевой и видами моря, иногда проглядывающими между скал. Для себя я с удовольствием отметил новый дух свободы, позволяющий мне замечать красоты природы, прежде не привлекающие внимания. Это означало, что мне удалось расслабиться не только благодаря    одному желанию, но и действительно сделать это глубоко изнутри, что было гораздо важнее. Истинно свободным человек может стать, только перестав лгать самому себе, найдя компромисс со своим внутренним «я», и сейчас я чувствовал, что скоро наступит момент полного раскрепощения, пусть ненадолго, но настанет. Избавившись от машины, я стану человеком мира, у которого, несмотря на отсутствие собственности, есть все.

       Мой план был настолько прост, а действия настолько стремительны, что их описание даже не стоит затраченного на то времени, так что я буду максимально краток. На протяжении всего пути мне попалось не более трех десятков автомашин, и даже в самом Коктебеле, начинавшемся с колоритной витой арки с надписью «Страна коньяков», машин было совсем немного. Впрочем, на главной городской площади я обнаружил несколько частных такси, водители которых находились внутри, а больше мне было и не надо. Я не собирался задерживаться в Коктебеле, а потому, оставив «Мерседес» на одной из прилегающих улиц, пешком вернулся на площадь, сел в одну из машин и преспокойно поехал назад. Её хозяина я предварительно положил на заднее сиденье, так что, когда этот человек придет в себя, он даже не поймет, что с ним случилось, а я, со своей стороны, окажусь честен перед ним, оставив машину в целости и сохранности....

        Вот уже тринадцать дней прошло с того момента, как я приехал в Феодосию. Обустроив свой быт, я стал жить жизнью обычного отдыхающего, необремененного проблемами и занятого только тем, чтобы успеть вкусить как можно больше радостей от долгожданного, но столь краткосрочного отдыха. Один день благополучно сменял другой, не принося каких-то особых перемен, и постепенно я привык к такому ходу времени, уже не ожидая немедленных изменений. Из всего произошедшего я мог отметить только сильный ливень, третьего дня пронесшийся над городом вместе со шквальным ветром, пробуждение всех видов насекомых и появление на улицах все большего количества домашних животных. Что касается людей, то они продолжали находиться в анабиозе, все чаще и чаще пугая меня своей бледностью и истощенным видом. Ресурсы человеческого организма весьма ограничены и, конечно, бесконечно долго так продолжаться не могло, но…        

       …в то утро, 14 июля, я проснулся позже обычного. Накануне я позволил себе выпить несколько литров «Алазанской долины», и вкупе с шашлыком, ставшим теперь обязательной частью моего вечернего меню, это забористое вино оказало на меня такое умиротворяюще-усыпляющее действие, что заснув около полуночи, я проспал кряду около десяти часов. Заинтересовавшись отсутствием обычного солнечного света, я подошел к окну и теперь стоял, смотря на облачное небо и прислушиваясь к странным звукам, доносившимся откуда-то со стороны моря. Мне казалось, что я слышу не только звук какой-то машины, но и человеческие голоса, а потому, увлекшись, я не сразу осознал, что происходит за моей спиной.

— Андрей! — голос Маши звучал слабо, но вполне четко.

— Да, милая, сейчас, — ответил я машинально и только спустя несколько секунд, вздрогнув, обернулся, сразу увидев Машу, сидевшую на кровати.

— Что случилось, Андрей? Где мы?!

                                                                        К О    Н    Е    Ц