Top.Mail.Ru

Амели Нотомб. С любовью. Но без глянца

Литоблог26-03-2013 10:19


Получила от Амели Нотомб ее последний роман «Зимнее путешествие» (2009), и вспомнились встречи с ней.


Когда я ее заметила?


Давно, в самом начале 90-х, после ее первого романа «Гигиена убийцы».


Роман — от головы, придуманный, но скроен ловко, особенно для первой книги молоденькой и хорошенькой женщины. И такое зловещее, оригинальное название! Не забудешь, не спутаешь и мимо не пройдешь. Интригует!


Однако читается этот роман не очень легко, хотя и написан в форме диалогов.


Затем у этой молодой бельгийки другие книги пошли (каждый год — новая книга), но послабее первой.



* * *


В 1999 году на Книжном салоне в Париже я увидела, как бесконечной змеей вьется к Амели Нотомб длиннющая очередь поклонников, в основном поклонниц (девчушек, прижимавших к груди ее книги, было намного больше, чем юношей), чтобы получить бесценный автограф. Она сидела — такая милая, красивая, такая тихая скромница, густые черные брови с пинцетом не знакомы, косметики — никакой, длинные черные волосы очень просто зачесаны назад и подколоты на затылке, платье черное, на руках старомодные черные митенки.


Зачем ей митенки? Не сразу догадалась, что они защищают ее ладони от бесконечных рукопожатий.


Амели Нотомб у каждого читателя спрашивала имя, старательно выводила свой автограф или подписывала целую стопку книг, пожимала руки. Очень захотелось с ней познакомиться! Подожду, когда иссякнет тянущийся к ней хвост. Но он не иссякал. Тогда я щелкнула пару раз своей «мыльницей» ее склоненную над книгами головку и решила: всё, не буду больше ждать, ухожу!


И огорченная неслучившимся знакомством, на которое уже настроилась, подумала: не заглянуть ли в туалет? Выхожу из кабинки и вижу: Амели Нотомб, собственной персоной, стоит перед моей дверью и смиренно ждет своей очереди!


Увидев друг друга, мы с ней громко рассмеялись.


Вот где, оказывается, надо ловить модных писательниц!


— Надеюсь, вы не будете брать у меня здесь интервью! — со смехом сказала она.


— Нет, не буду! — успокоила я Нотомб.


Но все-таки подождала ее за дверью, у выхода.


Нового романа Амели Нотомб «Stupeur et tremblement» я еще не читала и не подозревала, до чего же символично наше с ней туалетное знакомство.


Говорили мы с Амели недолго. Я сказала, что издаю и перевожу книги с французского. На моем блокноте Амели написала имя сотрудницы издательства «Альбен Мишель», с которой посоветовала связаться. На том и расстались. Я еще раз отметила, что на ней всё черное: длинное, почти до пят, балахонистое платье и ботинки на толстой подошве.


Вскоре мне прислали по почте ее книги и последний роман «Stupeur et tremblement», который при переводе мы с мужем назовем «Страх и трепет».


Прочитала я его мигом. И сразу загорелась его перевести и издать. Маленькая такая книжечка, но сколько в ней поэзии, самоиронии и грустной веселости!


Бедная красотка Амели, которую в ее обожаемой Японии заставили целый год мыть туалеты!


Начала переписку с ее издательством, быстро обо все договорились, я подписала договор и отправила его в Париж. Но нет, издательство передумало и потребовало значительно большую сумму за публикацию этого романа. В конечном счете и это было решено: помогло посольство Франции.


Ни одна работа, наверное, не доставила мне в жизни большего наслаждения, чем перевод этой книжечки Амели Нотомб. Что я там написала на ее обложке?


Повторю, чтобы заново не придумывать:


«Вечный конфликт: Восток и Запад.

Непримиримая вражда и утонченный эротизм.

Ирония и самоирония.

Психологическая глубина и артистизм.

Поэзия чувств и философичность.

Всё это вы найдете на страницах этой книги».


А какой изумительный рисунок Утамаро нашла я для ее обложки! Японская красавица смотрится в зеркало. И этот двойной портрет великолепно отражает непримиримую дуэль, любовь-ненависть двух молодых женщин — европейки и японки — с ревнивым вниманием, словно в зеркало, всматривающихся друг в друга.


* * *


В марте 2007 года в Париже, на Книжном салоне, я легко разыскала Амели Нотомб по огромной шляпе с веером страусовых перьев, в которой она восседала на стенде своего издательства и подписывала книги. Сногсшибательная шляпа!


Но помимо шляпы бросилось в глаза и другое.


Амели изменилась.


Вместо скромной девушки в черном платье-балахоне, что с опущенной головкой несколько лет назад скромно подписывала протянутые ей книги и тихо ворковала с читателями, я увидела зрелую женщину в элегантном темно-бордовом костюме, с сильно набеленным (у нас бы сказали наштукатуренным) лицом, кровавой полосой на нем выделялись лишь губы — вопреки моде на пастельный макияж. К Нотомб тянулась, как всегда, бесконечная очередь поклонников. Перед стендом плотно сбившаяся толпа зевак наперебой щелкала Амели фотоаппаратами и мобильниками, и две издательские служащие отгоняли людей за черту и как заведенные строго кричали: «No flash! No flash!»


Писательский триумф! Вопреки отрицательным отзывам, которые стали пробиваться в прессе на ее последние книги: «Новый роман Амели Нотомб разочаровал» или «Несколько афоризмов — это еще не книга».


Но Амели Нотомб и такие оценки явно неприятны, хотя она уверяет, что критика ее совершенно не задевает. Она обожает свой успех, шум вокруг своей персоны, и она уже ни за что не согласится уйти в тень. И она знает: ее главная опора — любовь верных ей читателей. Их поклонение более надежно, чем симпатии критиков.


* * *


И она превосходно освоила беспроигрышные приемы show-women. Каких-то почитателей она обнимает, как старых друзей, при виде других громко и восторженно восклицает: «О, это вы!» Преподнесенные ей подарки радостно демонстрирует собравшейся вокруг толпе, которая лихорадочно щелкает фотоаппаратами.


Бедненько одетая пожилая полька, маленького росточка и с утиным личиком, очень долго нашептывает Нотомб на ушко свои признания в любви и выкладывает перед ней трогательные кулечки с самодельными конфетами. И Амели, после объятий и поцелуев с преданной фанаткой, всенародно с удовольствием жует эти конфеты. Ну разве можно ее после этого не любить?


В какой-то миг, в разгар этой всеобщей эйфории, с лица Амели словно сдувает счастливую, улыбающуюся маску, и я вижу мелового цвета печальное, постаревшее лицо с грубо выделяющейся красной полоской. Но длится это всего лишь миг. Через секунду печальная маска (или подлинная Амели Нотомб?) исчезает. И перед нами снова — триумфальная Амели.


Очередь ее почитателей не иссякает. Но по расписанию часы, выделенные Амели Нотомб, заканчиваются, и ей приходится уступить место другому писателю.


К моему великому удивлению, она издалека узнает меня и театрально восклицает: «Да ведь это Наталья Попова!» И в знак особого расположения позволяет мне сфотографировать себя со вспышкой.


Через год мы увидимся с ней в Москве, в Театре имени А.С.Пушкина, на спектакле по роману «Косметика врага» (который мы с мужем перевели). Приехав по приглашению издательства «Иностранка», Нотомб добросовестно объезжала редакции газет, радио и телеканалы, пожелавшие взять у нее интервью. Ей повезло на внимание наших, обычно равнодушных к книге, да и к культуре, журналистов.


* * *


В кафе «Пушкин», после спектакля «Косметика врага» в пушкинском театре. За столом — игравшие в спектакле Роман Козак, Константин Райкин, Амели Нотомб с ее спутником, завлит Оля Андрейкина и мы с мужем.


Пили водку. А ели все разное. Амели уже успела отведать в Москве борщ, он пришелся ей по вкусу, и она заказала себе большую тарелку борща.


В спутники в свое первое московское путешествие Амели выбрала молодого и забавного (любимое у французов словечко!) писателя и профессионального картежника. Сама она любит играть в карты (как и игру вообще!) — может, это и сблизило ее с этим французом? Каков он писатель — не знаю, не читала. Но карты — его родная стихия. Он не выпускал их из рук и с удовольствием, между блюдами, демонстрировал свои фокусы. Почти на всех его пальцах громоздились массивные серебряные перстни, а на указательных — перстни-футляры в форме хищных ястребиных клювов.


— Отвлекают внимание игроков во время игры, — охотно объяснил он нам свой секрет.


Обворожительная Амели, выпив водочки и справившись с глубокой лоханью борща, тоже устроила нам спектакль, демонстрируя возможности своей черной шляпы — то подгибая, то расправляя ее поля и придавая ей каждый раз совершенно новую форму. Мы все от души поаплодировали ее спектаклю. А какого артиста не вдохновляют аплодисменты? И она показала нам еще один коронный номер, который наверняка вызывает восторг у зрителей: вывернула большие пальцы на обеих руках так, что они образовали прямую линию с указательными. Мы снова с удовольствием похлопали.


В кафе я сидела рядом с Амели и добросовестно переводила ей шутливые комплименты Константина Райкина, который сидел по другую ее руку и говорил:


— Я играю Ричарда III и думал, что большего мерзавца уже быть не может. Спасибо вам, что вы создали еще большего мерзавца и подарили мне роль, которую я играю с огромным удовольствием. Но как это возможно, чтобы такая милая девушка с внешностью Наташи Ростовой сочинила такую гадость, такого мерзостного типа?!


Амели весело кокетничала и позволяла Райкину целовать себя в щечку.


В конце вечера я сказала Амели, что обиделась за русских женщин, которых она назвала некрасивыми в романе «Дневник ласточки». С обезоруживающей улыбкой Амели ответила:


— Но ведь когда я писала этот роман, я еще не бывала в России. А теперь я вижу, что у вас полно красавиц!


И она обратилась ко мне с озадачившей меня просьбой: прислать ей мою фотографию, на которой мне 20 лет. Что это? Комплимент, обращенный в мое прошлое? Или не комплимент, а совсем наоборот?


Я не торопилась выполнять эту просьбу. Тем более что фотографии за разные годы хранятся у меня в хаотическом беспорядке и рассованы по дальним углам. Я понятия не имела, где искать фотографии, на которых мне 20. Поэтому я послала Амели попавшийся мне на глаза любительский снимок, на котором мне за 30, сопроводив его открыткой с рисунком Зинаиды Серебряковой и письмецом, в котором напомнила, что жду от Амели обещанную мне новую пьесу.


* * *


Но вернусь к последнему роману Амели Нотомб «Зимнее путешествие». Как всегда во Франции, пресса, радио, телевидение щедро пишут о новой книге Нотомб и наперебой интервьюируют писательницу. Единодушные восторги, которыми критики встречали ее прежние книги, — в прошлом. Кто-то по-прежнему восхищается. А кто-то не скрывает откровенного разочарования и недовольства: «По объему (133 стр.) это не роман, а рассказ», «книжка читается за час и на следующий день забудется», «повторение уже ранее использованных тем — саботажа и самоубийства», «персонажи — безжизненны»…


Объем — конечно, не главное. «Кроткая» Достоевского, «Морфий» Булгакова — короткие вещицы, но в мировую литературу вошли навсегда.


И тема у писателя может варьироваться одна и та же — главное, как она варьируется и растет ли писатель от книги к книге, и волнуют ли они читателя.


А вот персонажи в «Зимнем путешествии» и вправду безжизненные.


И мне вспомнилось, как Набоков в стихотворении «Лев Толстой» пишет, что тот сотворил «живые персонажи» — и ведь действительно, его персонажи не только в нашу жизнь вошли, их во всем мире знают:


…До некой тайной дрожи,

До главного добраться нам нельзя.

Почти нечеловеческая тайна!

Я говорю о тех ночах, когда

Толстой творил, я говорю о чуде,

Об урагане образов, летящих

По черным небесам в час созиданья,

в час воплощенья…

Ведь живые люди родились в эти ночи…

Так Господь избраннику передает свое

старинное и благостное право

творить миры и в созданную плоть

вдыхать мгновенно дух неповторимый.

И вот они живут; все в них живет –

Привычки, поговорки и повадка…


Редкому писателю такой дар и такое счастье выпадает — бессмертные персонажи создавать.


Поэтому стоит ли всерьез пересказывать и анализировать придуманный и (увы!) невзволновавший меня роман «Зимнее путешествие» Нотомб с его схематичными персонажами?


* * *


Я увидела здесь не жизнь, а литературную игру с символическими, причудливыми именами и демонстрацией филологической эрудиции, которой любит блеснуть Нотомб. Она уже не впервые изящно обыгрывает и собственное сладкозвучное имя Амели, на сей раз напоминая, что Эйфелева башня по форме воспроизводит букву «А». Такой намек на родство с символом Парижа и Франции — это уже поэзия. Любовный треугольник, из которого не может вырвать герой свою даму сердца и слиться с ней, тоже напоминает букву «А».


Крах, любовный крах под знаком буквы «А».


Но почему столь упорно ускользающая от героя любимая женщина, странными узами прикованная к странной писательнице, страдающей аутизмом, с маниакальной настойчивостью мерзнет в ледяной квартире, ни за что не желая обогреть ее?


Мелькнула мысль: может, сама Амели Нотомб, несмотря на шумный и уже привычный успех, страдает от тайного душевного хлада, в котором никогда не решится признаться вслух?


В книге в символическом соседстве используются два слова для обозначения «путешествия» — в названии французское «Le voyage», а в тексте — английское «trip», означающее также погружение в наркотическое галлюцинирование.


Быть может, весь этот роман нужно воспринимать как авторский «trip»? Или сон? Да, зимний, холодный сон, в котором воплотились несбывшиеся жаркие порывы самой Амели Нотомб?


А ее сочинительство неправдоподобных романов — как уход в сладостное творческое галлюцинирование, подменяющее реальную жизнь?


Только зачем же самолеты взрывать? Даже во сне? Или в креативном забытьи?


Тем более что, по уверению Нотомб, «неудачной любви не бывает».


Неужели писательница заставляет это делать своего персонажа только потому, что слова «террор» и «террорист», как и «киллер», вошли в быт и не сходят с первых страниц газет? Или потому, что не получается взорвать наши сердца обыкновенной, жизненной любовной историей?


В «Дневнике ласточки» — неправдоподобный киллер, в «Зимнем путешествии» — неправдоподобный любовник-террорист.


А кем же будет следующий герой Амели Нотомб?


Она еще так молода (ведь многие писатели в ее возрасте только впервые берутся за перо), что я верю: она еще не раз удивит и взволнует меня живой историей и живыми персонажами.


И я этого очень жду!


Текст: Наталья Николаевна Попова (журналист, переводчик с французского, издатель, автор книг «Давние сны» и «Между нами, кошками, говоря…»)


 

Автор


Возраст: 50 лет


Расскажите друзьям:






Читайте еще в разделе «Литоблог»:
    Комментарии
    Комментариев нет