-Ты боишься?
Нет! Я с тобой, мой дряхлый. Мой высохший, мой пропавший. Я за твоим плечом, даже когда ты скулишь, мой такой умудренный малыш.
Я не боюсь рассветов и смело смотрю на закат. Я свечусь, будто лампа в три тыщи ватт.
-Ты не плачешь?
Нет, мой персональный репчатый лук. Я не трачу жидкость в горькие дни разлук, и будь ты Брут, а я — Цезарь, твое предательство не доставит мне мук. И ты, подобно Али, наносишь мне хук только разрушая себя. И даже тогда я не плачу, дико и люто скорбя.
-Ты паришь?
Да, души моей Эхнатон. Я по воздуху перебираю ногами, как музыкант пальцами аккордеон. Мне претит официальный, сухой жаргон, когда я с тобой. Ты миллионы раз не он, но ты лучше.
Как моя кровь лучше любых кровей — только ты её не развей.
-Ты любишь?
Нет, мое одичалое одиночество, любят пиццу и куантро. Любят подставленное в тему плечо. Поклоняются дождю, и, угадывая, говорят "горячо". Ты — иное. Ты просто мое нутро.
Ты висячий сад царицы Шамураммат, о таких, как ты просто не говорят. Ты и яд, и лекарство. Ты и рай, и ад. Ты можешь разрезать — но царапины не саднят. И пусть тобою меня дразнят, я закрою глаза. Под веками — зеркала, и в них дышишь ты. Овеществляя мои мечты...