Divena — ***

Я в растерянности посмотрела на оставленную на столе купюру. Что с ним? Почему он так себя ведёт? Очевидно, что Шад сейчас мучается противоречиями. Но сейчас я их смысла не понимала. Ничего, так или иначе, судьба сведёт нас, как бы он не сопротивлялся.

Придя домой, я скинула с себя осточертевшие тряпки. Ирма их любила, Шайренн же хотелось ходить в привычном облачении Та-Кемет, но увы.

Наполнив ванну, я опустилась воду, приятно пахнущую гранатовым маслом. Расслабленно лёжа в воде, я поймала себя на мысли, что сейчас мне хочется покорить своего Изменённого, именно как женщина мужчину. Чтобы синие с золотом глаза смотрели на меня с желанием и желанием гораздо большим, нежели то, с которым Шад смотрел на ту рыжую девицу. Современнный мир, как я поняла, мало изменил методику соблазна. Наряд, причёска, аромат, макияж. Завтра я должна быть в полной "боевой" готовности.

Словно специально для этого случая, я, как оказалось, откладывала деньги, а потому сейчас располагала достаточными средствами.

Салон красоты. Мастера были порядком удивлены моим требованием создать древнеегипетский стиль. То, что раньше делалось углём и сурьмой, а держалось крайне мало, теперь же косметология шагнула далеко вперёд. Больше всего меня покорил татуаж. Возможность сделать традиционную чёрную обводку и стрелки, которые продержатся больше года привела меня в чисто женский искренний восторг. Геометрически ровная стрижка и чёрный, словно вороново крыло, цвет волос. Ровный бронзовый загар. Подобрать одежду и украшения оказалось сложнее, но я справилась.

Ночь я проспала на удивление спокойно, а день посвятила подготовке "экскурсии" по Лувру.

В 15.59 я уже была на установленном месте встречи. Придёт ли?..

Он

Мой Зверь гнал меня среди кошмаров всю ночь, пока одним прыжком не настиг и не начал жрать моё тело, вспоров живот и жадно вгрызаясь в самое лакомое — внутренности. Всё тело скручивало морским узлом от непрекращающейся боли.

Из липкого, омерзительного кошмара помог вынырнуть жалобный скрип кровати, с которой я сразу же скатился на пол, готовый ответить на любую возможную агрессию, но вокруг была лишь темнота и тишина с отголосками торжествующего смеха. Зверь брал своё.

Звук скрипнувших по паркету когтей отрезвил меня и я вскочил на ноги, хлопая ладонью по стене, в надежде попасть по выключателю, который оказался почему-то существенно ниже привычного местоположения.

Во рту стоял вкус крови. Моей крови. Не знаю, как кто-то другой, но вкус собственной и чужой крови я различал всегда.

И лучше б я свет не включал... Зеркало платяного шкафа любезно отобразило массивную, даже слишком для меня, высокую смуглую фигуру с пока ещё приемлемым для человека уровнем волосатости. Пока... Почему-то я был уверен, что это — лишь начало.

Я осторожно подошёл ближе к зеркалу, но теперь уже не иллюзорно появившиеся когти оглушающе, как мне казалось, цокали по паркету. На ногах они были уже чёрные, на руках — потемнели у основания.

Я клацнул зубами и оскалился, убедившись, что нечто, мешающее мне нормально сомкнуть челюсти — это порядком выступившие клыки. Дёсны всё ещё немилосердно кровоточили.

Волосы неопрятными чёрными жёсткими патлами свисали до середины спины.

Самым безобидным из всего букета ощущений сейчас был жесточайший зуд в районе копчика и лопаток.

Спокойно. Только спокойно. Иначе Зверь сумеет изменить меня ещё сильнее. Пожалуй, единственное, чего не коснулся ночной кошмар — радужка глаз. Значит, не всё потеряно.

Словно деревянная кукла, я прошагал в душ, пытаясь освоиться со ставшим вдруг чужим телом, хотя кроме боли, в нём оживала сейчас странная, бурлящая и требующая выхода сила.

Неопрятные патлы после душа превратились в тяжёлую косу и плевать я хотел, что сейчас так мужчины не ходят. А вот с одеждой возникла проблема.

Джинсы стали безнадёжно коротки, обувь просто не налезала, а рубашки и футболки лопались по швам на плечах. Да славятся интернет и кредитка Венсана! И, разумеется, Париж, где можно найти всё и немножко больше в любое время суток.

Наверное, в таком состоянии идти к Ирме сейчас было самым идиотским поступком в моей жизни.

Я пришёл на полчаса раньше, мрачным истуканом ожидая строгую мышку у входа, но на встречу пришла отнюдь не мышка...

Зверь внутри восторженно взвыл, заставляя меня сжать кулаки, до крови впиваясь когтями в ладони.

Перед ним...передо мной... Чёрт его знает!...стояла Госпожа. Столь ненавистная, столь желанная и любимая, что перехватило дыхание и в голове звоном спущенной тетивы прозвучало, всплывая из каких-то невообразимых глубин памяти, «Шайренн!..».