MasterCorwin — Модер-призрак. Путь самурая.

Продажников, опершись локтями на почерневший от времени дубовый стол, устало потер виски пальцами, скривившись от злости. Было от чего кривиться: личный состав спам-полка непрерывно редел, неуловимый снайпер бил из банхаммера профессионально, постоянно меняя позиции. Командующий спам-армией, маршал Флудовский, лично приезжал на позиции, орал на бойцов, на офицеров, требовал ужесточить личную ответственность за спам-вылазки — не помогало. То один, то другой солдат, хорохорясь перед товарищами, высовывал-таки голову — и моментально получал в лоб от снайпера, которого в полку боязливо прозвали "модер-призрак", произнося прозвище суеверным шепотом, чтобы не накликать беду... Слухи о нем ходили и раньше, на всех фронтах от Прохоровки до Химмельсдорфа, но полковник слыл известным скептиком, и слухам не особенно и верил. И вот теперь, спустя две недели после прибытия в лагерь противника спецгруппы модераторов, он чувствовал, что скептицизм дал здоровенную трещину. Таинственный модератор, в первые несколько дней всего лишь предупреждающе постреливавший над головами солдат, внезапно начал настоящий массовый отстрел, не давая ни единого шанса любому, кто имел неосторожность попасть в прицел мощного, дальнобойного банхаммера.

В землянку без стука ввалился адъютант, прапорщик Читиренко, здоровенный амбал с ручищами, больше напоминающими шуфельные лопаты, прозванный в роте «Профессором» за умение закладывать красочные пятиэтажные словесные построения из отборной нецензурщины. Полковник поднял голову — прапорщик, потоптавшись на месте, неловко отдал честь заскорузлой ладонью:

— Еще двое, товарищ полковник… Сегодня ночью. Ссылкин, из пятой роты, и Куплин-Голдовский, помните? Интеллигентный такой, связист из первой. Обоих — по традиции, в лобешник. И тут же, паразит, опять позицию сменил — и нет его. Ровно дух лесной. Треба что-то зробить з ним, товарищ полковник. Вин же нам так усих пацанов перешмаляет…

— И что ты мне сделать предлагаешь? Встречу ему назначить, с чаепитием и печеньками? И мирное соглашение предложить? Это с модером-то? Советчик, чтоб тебя… Ты бы, Читиренко, лучше б пацанов по мягкому месту чаще пинал! Сколько можно твердить: не высовываться! Не лезть под банхаммер головенками пустыми! Особый отдел меня скоро с потрохами съест! Уже вопросы задавать начали: а не в сговоре ли вы, мсье полковник, с админ-разведкой? Может, вы специально личный состав под огонь подставляете? Не было печали, так черти накачали…мне еще только обвинения в саботаже не хватало!

Прапорщик, смутившись, открыл было рот, но сказать ничего не успел: трель скайп-связи резко пронзила воздух штабной землянки. Полковник, глянув на экран, еще сильнее скривился — в поле определения абонента светилось: заместитель командующего спам-фронтом по особым делам, генерал-майор Спамерчук.

Читиренко, помявшись, одними глазами спросил командира полка: может, мне выйти, от греха? Продажников отрицательно качнул головой, ткнув пальцем в сенсор ответа, и тут же изобразив на лице внимание и готовность:

— Здравия желаю, товарищ генерал-майор!

— Здорово, Продажников. Ну что, все голову ломаешь? — физиономия главного особиста фронта, украшенная насмешливой улыбкой, высветилась на экране скайпофона, — Выбивает снайперюга бойцов-то, а?

— Товарищ генерал, а то вы не знаете… — Продажников придал своему лицу печальное и вместе с тем озабоченное выражение: вот, мол, усердно думаю, как ситуацию исправить…

Собеседник снова усмехнулся:

— Ну да, ну да… Знаю, как не знать? И про вопросики знаю, которыми тебя подчиненные мои уже тревожат. Ну ладно, ладно, не кривись! Это они от служебного рвения. Я-то тебя знаю, ты спам-службе всю жизнь посвятил… Чтобы ты да в предатели — это вряд ли. Так что успокойся. Я на своих рявкну, конечно, но так, для проформы. Если опять начнут дергать — не обращай внимания, отвечай как есть, и все дела. Дальше вопросиков дело не пойдет, я тебе говорю…

— Спасибо, товарищ генерал-майор. От души спасибо…

— Погоди-ка благодарить… Вот что, полковник. Проблему твою я решил.

— В каком смысле? То есть…виноват, товарищ генерал-майор! Слушаю!

— Пообщался я со своим приятелем. Он в спецслужбе уже лет пять как обретается. Так вот, у них там на учете много всяких спецов по разным делам. Он мне и посоветовал одного такого. В общем, договорились мы с этим человеком, но обошлось недешево…

— Товарищ генерал-майор, да я… Да вы… Вы ж меня знаете — за мной не заржавеет! Вы скажите, что сделать, я…

— Да угомонись ты. Я, я… Вот как отработает он у тебя на позициях — тогда и обсудим, кто кому и какой услугой отплатит. В общем, так. Встречай его сегодня вечером, он уже вылетел. Цени, Продажников, щедрость особого отдела фронта — спецрейсом его везут, на штабном лайнере! Кхм…ты улыбку-то пока придержи, а то растянул губищи до ушей. Обеспечь встречу, как положено, накорми, напои…ну ты и сам знаешь. Уяснил задачу-то, полковник?

— Есть уяснить! Виноват… Так точно, товарищ генерал-майор! Есть встретить и обеспечить!

— Ну и славно. И не волнуйся, специалист — один из лучших. Таких на всю Рунетию — по пальцам перечесть можно. Даже в Евронетии и то — человек, может, сто таких, не больше. Размажет твоего снайпера, как щенка. Все, бывай, Продажников, не кашляй. До связи!

— И вам всего доброго! До связи!! — Продажников, тыкнув пальцем в сенсор, выключил скайпофон и, облегченно выдохнув, откинулся на спинку стула, глуповато улыбаясь. Читиренко, сохранявший неподвижность во время разговора, пошевелился:

— Товарищ полковник… Я так понимаю…

— Правильно понимаешь, Коля! Ф-фу, гора с плеч… Так. Все слышал? — прапорщик с готовностью кивнул, — Значит, давай. Займись встречей, сообрази, где разместить его… Ну, ты знаешь — все как обычно для дорогих гостей.

— Понял, товарищ полковник. Як не понять? Все зроблю як надо… Разрешите выполнять?

— Выполняй, Коля. Выполняй, родной, скипидара тебе в одно место! — расхохотался от нахлынувшего облегчения Продажников. Читиренко, ухмыльнувшись, козырнул и вывалился из землянки, топоча тяжелыми берцами. За входом тут же раздался его зычный голос:

— Попрошуйкин, чего расселся? Живо за мной, растудыт твою за ногу в душу мать в три звезды через колено! Да брось ты свою гитару, черт патлатый! За мной в темпе, и не отставать, боец, а то сгною в нарядах!

Потрепанная, видавшая виды трубка из вишневого дерева дымила словно паровоз. Семеныч, старшина третьей роты, с упоением выдыхал кольца белого дыма, лениво отвечая на реплики рассевшихся в окопе бойцов отделения. Старый служака во всем полку слыл не только знатоком и ценителем хорошего табачка, но и мастером неспешных, завлекательных бесед, пересыпанных историями из его личного жизненного опыта. Опыт у старшины был, действительно, огромный, так что не верить в его рассказы не имело смысла, тем более, что старшина практически никогда не приукрашивал их сочными, явно вымышленными деталями.

В неторопливый обмен шутками и прибаутками влился по-звериному басовитый рокот мощного движка, и бойцы начали приподниматься, вытягивая шеи и пытаясь разглядеть, кого там еще принесло на полковые позиции.

Из окопа только что подъехавшая длинная и приземистая машина была хорошо видна, так что солдаты сразу же углядели фигуру, выбравшуюся из авто, придерживая устрашающего вида оружие. Вася Флудякин, коренастый стрелок с рябой скуластой физиономией, удивленно свистнув, встал во весь рост, опершись локтем на бруствер:

— Ты смотри-ка… А это еще кто? Мужики, гляньте! Мать честная, ну и бандура у него! Семеныч, зацени, нуб какой-то прибыл, с шайтан-трубой!

Старый вояка небрежно покосился в ту сторону, куда махнул рукой сержант, и тут же изменился в лице:

— Твою ж мать… Повезло вам, пацанва. Этакого профи увидеть — дорогого стоит.

— В смысле? Семеныч, ты о чем? Что за профи? Ну-ка, объясни в подробностях… — загалдели сидевшие в окопе. Старшина пыхнул трубкой, не отрывая глаз от вновь прибывшего, о чем-то спокойно беседовавшего с ротным:

— Это, хлопчики, не кто иной, как Отаке. Флуд-мастер. Встречал я его как-то раз, в Удаффкомске, он туда на отдых приезжал. Кликуха у него — «Ронин». Он, в общем-то, русский, но сам себя по духу считает японцем. Даже имя и фамилию себе придумал японские: Онотоле Отаке. Наемник. Спец первоклассный. В свое время работал на европейскую террористическую организацию "Хакед аль-Кракед", по их заданию пытался внедриться в Варгейминг. Да только в Варгейминге такие спецы по психоанализу трудятся — дай Боже... Еще на подходе его вычислили и чуть не накрыли. Выслали спецкоманду, но он опасность нутром чует, как волк. Успел уйти. Рукопашкой владеет как бог — мастер спам-до по версии ВБР. Между прочим, четырехкратный победитель Химмельсдорфского чемпионата по спам-до. Модераторы в Сети от него, как от огня, шарахаются. И не бандура у него за спиной, а самый что ни на есть настоящий флудомет. Трехствольный, восемьсот выстрелов в минуту, каждый пятый выстрел — разрывной ссылкой. Страшной убойной силы вещь. И легкий, кстати, что твой спам-карабин… Такие только по индивидуальному заказу делаются. Ну-ка, Васятка, присмотрись, у тебя глаз помоложе…что у него на прикладе?

— Счас… — Флудякин сощурился, — Ага. Порезы какие-то, вроде бы… Один, два…пять…двенадцать…да там их дохрена! Сейчас…так, пятнадцать…

— Семьдесять шесть, можешь не считать. Это он так свои победы фиксирует. Семьдесят шесть модераторов в обычные юзеры перевел.

— Семьдесят шесть?? — многоголосо ахнуло отделение. Ботоводченко, худенький парнишка с веселыми, живыми глазами, разинул рот:

— Ни фига себе… Подождите, так ведь я слышал о нем! «Ронин», говорите, товарищ старшина? Ну точно, слышал! Говорят, его сам Лемон из Плэйграундска на бой вызвал как-то!! Лемон, представляете?

Отделение представляло, и даже очень хорошо. Всефорумник по прозвищу «Лемон» был известен даже за пределами Рунетии, своим профессионализмом и беспощадностью по отношению к спамерам и флудерам. Вызвать его на дуэль не рискнули бы даже специалисты с Удаффкомской области — а уж они-то свою репутацию профессионалов заслужили по праву.

Старшина, окутавшись густым дымным кольцом, кивком подтвердил:

— Было дело. Я тогда в Плэйграундск на недельку заехал… Вообще-то, не Лемон его, а он Лемона вызвал. Три дня друг на друга охотились. Это у него единственная ничья на счету. Не достал он Лемона, хотя и сам не подкачал — тот из банхаммера, почитай, магазинов двадцать выпулил за трое суток, но попасть так и не смог. Зато сам после этого чуть на принудиловку не загремел, с расстройством на нервной почве…

— Это Лемон-то — с расстройством?? — обалдело разинул рот Василий, — Хренасе… Видать, парни, и вправду крутой спец. А вот нам-то он здесь нафига понадобился? Ну, не нам, то есть, а командованию?

— А чего тут думать, — Семеныч выпустил еще один клуб ароматного дыма, — На охоту прибыл. За «Призраком», сталбыть.

Солдаты притихли, перешептываясь: новоприбывший, закончив беседу с командиром роты, зашагал по окопу в их сторону. При его приближении отделение и вовсе умолкло, раздавшись в стороны и прижавшись к стенкам, утыканным корешками. Невысокий, крепкого сложения спец деловито прошагал мимо, но вдруг задержался и остановился, зацепившись взглядом за старшину, преспокойно дымящего трубкой. Холодные, равнодушные глаза профессионала чуть потеплели:

— Удаффкомск? Ник — Сэм Еныч, верно? Хм. Гора с горой не сходятся... Конничи ва*, старшина.

Старшина добродушно кивнул:

— Угум… Узнал-таки? Здорово, Ронин. Рад видеть в здравии.

— И тебе не хворать, старина. Рад, взаимно.

— За Призраком приехал? Понимаю…достойный противник.

— Верно мыслишь. За ним. Знаешь о нем что-нибудь? Если не затруднит, не поделишься ли?

— А чего ж не покалякать… Я туточки, если понадоблюсь, заходи попозжа…

— Хай*. — Ронин коротко поклонился, — Ближе к вечеру зайду, после разговора с полковником. До встречи.

— Угу… — промычал старшина, ответив на поклон уважительным кивком. Спец, поправив ремень флудомета на плече, двинулся дальше, провожаемый в спину восхищенными взглядами спамеров.

Местность между позициями обеих сторон была неровной, с оврагами, лощинами, усыпанная очагами редколесья. Зато слева от позиций спам-полка непролазной стеной высились могучие деревья лесного массива. Именно оттуда, из леса, снайпер и сработал последний раз, ночью, дважды отстрелявшись и успев между выстрелами перебраться на другую позицию в течение семнадцати минут. Ронин поднял к глазам запястье: электронное табло часов показывало половину девятого вечера, но было еще довольно светло — в этих местах темнота наступала довольно поздно. Прищурившись, он прикинул расстояние до кромки леса: километра два, не меньше. Перед самым лесом укрыться было негде — ни травы, ни кустов, ни даже какого-нибудь высокого холмика. Значит, решил он, Призрак работал прямо из леса, чтобы не засветиться. Видимо, забрался на дерево, выбрав стоявшее буквально на кромке…

Флуд-мастер улыбнулся. Противник действительно оказался достойным: с расстояния в две тысячи метров положить две цели, да еще и в темноте… Оптика с функцией ночного видения ничуть не умаляла мастерства снайпера — ночью поднялся ветер, попробуй за семнадцать минут «свестись под верхний бронелист» (по меткому выражению спецназовцев из Варгейминга, означавшему прицеливание точно под каску, в переносицу), учесть все поправки, помехи… Кроме того, надо было еще и быть уверенным, что противник подставится. Не так уж часто снайперам приплывает лафа отреагировать на дурость первой жертвы (орать посреди ночи спам-лозунги, сидя на бруствере — откровенная дурость) и неосторожность второй (судя по рассказу великана-прапорщика, связист кинулся помочь упавшему и не придумал ничего умнее, чем зажечь фальш-фейер, осветив заодно и себя). Ронин хищно сощурился. Семьдесят седьмая мишень обещала стать самым ценным экземпляром в его личной коллекции. Сойтись с профессионалом такого уровня и победить — от такого он не отказался бы, даже если б командование фронта не захотело платить ему за работу. Но высокий чин из спецслужбы договорился с военным руководством, так что Ронину предстояло двойное удовольствие от выполненного контракта: моральное и материальное.

Облокотившись на бруствер, он разглядывал лес в бинокль, не беспокоясь о том, что неизвестный снайпер может засечь отблеск заходящего солнца на линзах. Во-первых, Призрак именно в это время не работал, во-вторых, флуд-мастер был уверен, что почувствует взгляд противника через оптику и успеет уйти с линии огня. Иначе быть не могло. Где-то после тридцать четвертого упокоенного им модератора он вдруг ощутил в себе эту поразительную способность. За секунду до выстрела интуиция чуть ли не пальцем показывала, откуда прилетит стандартный заряд класса «трехсуточный», пуля со смещенным центром тяжести, или сверхтяжелая крупнокалиберная бан-пуля, которую в кругах профессионалов уважительно называли «прям-моментной», исказив официальное название этого смертоносного боеприпаса — «перманентный». Тридцать пятой мишенью был модератор из отдела спецопераций, работавший на закрытом объекте «Лепрозорий». Ронин всегда уважал своих врагов, не допуская недооценки их мастерства, и этот не стал исключением — опытнейший профессионал, легенда в модерских кругах, мастерски использовавший городские условия для стрельбы. Именно с одной из крыш «Лепрозория» он и вычислил Ронина, осторожно перемещавшегося от дома к дому. Вычислил, свелся и выстрелил, но за секунду до выстрела флуд-мастер, почувствовав пронизывающий, холодный ветерок смерти, пробежавший по спине, поднял голову, и модератор, уже задержавший дыхание, с удивлением обнаружил, что цель смотрит прямо на него. Модератор без колебаний нажал на курок, но Ронин уже броском ушел в сторону, перекатился, встал на ноги и мгновенно открыл ответный огонь из флудомета. Уйти модератор уже не успел — ревущий поток флуда накрыл его позицию, заодно вдребезги разнеся кусок крыши, взорвавшийся обломками кирпича и облаком цементной пыли.

Усилием воли остановив поток воспоминаний, флуд-мастер убрал бинокль и двинулся по окопу в сторону ровика, где сегодня встретил старого знакомого. Старшина, только что вернувшийся от полевой кухни, пребывал в отличном расположении духа — повара расстарались на славу, накормив личный состав спам-полка вкуснейшей кашей с парным мясом, которое бойцы издевательски называли «админским», поглощая его с шутливо-угрожающим выражением на лицах: мол, вот так и вас сожрем, админы клятые…

Флудякин, ковыряясь спичкой в зубах, собрался было травить очередную байку, лукаво глядя на сослуживцев, но Семеныч вдруг встал со снарядного ящика, посерьезнев лицом. Бойцы обернулись: к ровику по ходу сообщения шагал флуд-мастер. Старшина с легкой улыбкой посмотрел на солдат:

— Так, хлопчики… Не гогочите тут, ровно жеребцы, нам с приятелем старым побалакать надобно.

Отделение закивало головами, и даже Василий коротко развел руки в успокаивающем жесте: не вопрос, Семеныч, мы ж понимаем…

Старшина шагнул из ровика навстречу Ронину, тот остановился, указав подбородком на соседний ровик. Семеныч, похлопав флуд-мастера по плечу (солдаты, как и утром, завистливо вздохнули при виде такой фамильярности), направился за ним. Усевшись в ровике на ящиках из-под гранат, оба склонили друг к другу головы и начали о чем-то шептаться. Через минуту из ровика медленно поплыли клубы дыма, не уступавшие, пожалуй, и трубе полевой кухни — старшина снова раскочегарил свою любимицу.

Лес задумчиво шумел легким ветерком в кронах высоченных деревьев. Редкие лучи заходящего солнца с трудом, но все еще пробивались сквозь листву и густые кустарники, изредка освещая пробиравшуюся по лесу невысокую, крепко сложенную фигуру в маскировочном комбинезоне, утыканном веточками и листьями. На правом плече фигуры, за спиной, висела также искусно замаскированная винтовка с оптическим прицелом.

Призрак, привычно бесшумно скользя меж кустов и стволов, задумчиво поправил ремень винтовки на плече. Сознание буквально раздвоилось: одна часть внимательно, по въевшейся в кровь и мышцы привычке, следила за окружающей обстановкой, другая предавалась размышлениям. А размышлять ему было о чем. Разведка почти сразу же выяснила, что за гость прибыл в стан противника. Снайпер, безусловно, слышал о нем — репутация Ронина была не просто широко известна, она, без излишнего пафоса, гремела. Семьдесят шесть упокоенных модераторов, среди которых были и те, кого он знал лично — настоящие мастера своего дела, способные справиться практически с любым противником… Но тот, кто сумел их переиграть, был особенным человеком. В свое время снайпер заинтересовался личностью этого профессионала и, пользуясь архивными данными админ-разведки, выяснил все, что было о нем известно. Включая и самое главное: каким-то образом Ронин ухитрялся чуть ли не уклоняться от выстрела, за долю секунды до него уходя с линии огня. Природа этой способности оставалась неясной, но сейчас снайперу было наплевать на научный аспект. Нужно было понять, как противостоять такому противнику — который буквально чувствует тебя на расстоянии.

Правое ухо тоненько защекотало: завибрировала овальная клипса личного джаббера, фиксирующая дуга которой плотно охватывала ухо. Черная круглая таблетка микрофона, соединенная с джаббером гибким шнуром, располагалась на шее, прямо под кадыком, удерживаемая обручем. Призрак, внимательно осмотревшись, спустился в очередную ложбинку и усевшись под дерево, прижал таблетку пальцем:

— На связи…

Бусина снова задрожала:

— Это Адлер. Есть новые разведданные.

— Говори.

— Он готовится. Операторы сателлитов только что доложили. Примерно через полчаса выйдет, но у них окно закончится очень скоро, потеряют его еще раньше. Думаю, пойдет к тебе. Час назад он внимательно осматривал лес. Значит, догадался…

— Для профессионала это не так уж и сложно... Хорошо. Принял к сведению. Конец связи.

Джаббер умолк. Призрак неторопливо встал, еще раз окинув местность прищуренными глазами из-под нависших на лоб веточек, которыми была усыпана маскировочная накидка. Затем снял с плеча винтовку. Любой профессионал с уважением относится к личному оружию, ибо от этого зависит его жизнь, но Призрак свое по-настоящему любил. Этот «банхаммер» был подарен ему пожилым ветераном, некогда служившим еще в подразделениях сисопназа КГБ ФИДО. Полуавтоматическая снайперская винтовка со сменными стволами под разные калибры, снабженная вспомогательным комплексом в виде молектронного дальномера, целеуказателя и ноктовизора. Комплекс имел беспроводную связь с шулдером — мини-компьютером, закрепленным на внутренней стороне левого предплечья снайпера и при необходимости способным выдать полноценный пакет самой разной информации о полевой обстановке: прогноз погодных изменений на ближайший час, топографическая схема местности в радиусе трех километров, и многое другое.

Модератор выщелкнул магазин со стандартными «трехсуточными», спрятав его в подсумок. Отвинтил ствол, предварительно проверив патронник. Сменный комплект был приторочен у него за спиной. Длинный, мощный ствол под тяжелые заряды занял место предшественника. Снайпер достал из другого подсумка магазин, украшенный двумя поперечными красными полосами — «перманент-бан», крупнокалиберные боеприпасы, способные пробивать любую защиту и действующие мгновенно. Вставив магазин, он перебросил флажок отсечки в режим «одиночной» стрельбы. Так будет надежней, решил Призрак. В конце концов, выстреливаемый за минуту боезапас флудомета мне все равно не перекрыть, а точный выстрел решит все дело…

Призрак не боялся. Не ощущал страха, хотя с уважением относился к такому противнику и понимал: тот не позволит играть с собой в одностороннюю игру, он такой же хитрый игрок. Модератор знал это, и не собирался недооценивать врага. Но кое-что все же тревожило его. «Эта его способность…» — сторожко пробираясь через лес в поисках удобного места для засады, размышлял Призрак — «Что-то надо придумать, иначе каждый мой выстрел он будет упреждать…».

Лес тихо шумел кронами высоких деревьев. Птицы, сидевшие на ветвях, слишком поздно замечали расплывчатую фигуру, словно обросшую ветками,

бесшумно пробиравшуюся между стволами. Беспокойства фигура не вызывала, поэтому крылатые жители леса, не считая незнакомца нарушителем, просто молча провожали его внимательными взглядами глаз-бусинок.

Длинная крупная сумка глухо стукнула по дну окопа. Взвизгнула молния, сумка немедленно раскрыла огромный зев, и на свет появилось нечто странное. Ботоводченко, вытягивая шею, попытался заглянуть через плечо стоявшего на одном колене флуд-мастера, но все его усилия оказались бесполезными: Ронин и так не особо скрывал, что именно он достал из сумки.

Сняв пояс и портупею, увешанные подсумками и компактными приборами неизвестного бойцам назначения, он быстро натянул на себя, поверх стандартной гимнастерки, подаренной ему старшиной, рубашку странного вида. Вообще-то, одежка больше походила на водолазку, обтягивающую тело. Темного цвета, переливающийся странным блеском, костюм был сделан из какой-то неведомой ткани — словно миллионы пчелиных сот, слитых воедино. Как только Ронин натянул костюм, раздалось еле слышное тихое шипение, и бойцы с изумлением увидели, как ткань костюма стянулась в местах сочленений человеческого тела — локти, плечевые суставы, запястья. Еще одно шипение — и ткань плотно прилегла к телу в области подмышек. Флуд-мастер извлек из сумки тонкие перчатки из такой же ткани, натянул их на руки — ткань рубашки, снова прошипев, соединилась с краями перчаток.

Отделение в полном составе обалдело уставилось на происходящее. Таких чудес они еще не видели, хотя повидали на фронтах всякого, в том числе и новейшую технику, и экспериментальные виды вооружения… Но такого не видел никто.

Флудякин, подобрав челюсть, сочно затянулся сигаретой и, помявшись, решился обратиться к Ронину (у остальных бойцов отделения на это просто не хватило духу, да и шок все еще гулял по мозгам):

— Э-э…кхм…. А это чегой у вас такое? Что за рубашенция?

Флуд-мастер повернулся, и в этот момент сидевший на снарядном ящике Семеныч, нахмурившись, поднялся на ноги и сразу же отвесил Васе легкий подзатыльник:

— Охренел, Флудякин? Да за такие вопросы под трибунал мало…а он так и вовсе прибить может! Друже, ты не суди его строго, а? Я счас ему устрою «любопытную Варвару»…

— Не надо, Еныч, успокойся... — флуд-мастер наградил опешившего и смущенного Флудякина небрежной улыбкой, — Оставь, все нормально. Эта штуковина не секретна, о ней уже и газеты пишут. Хочешь знать, что за костюм, боец?

Флудякин, опасливо покосившись на старшину (тот, посопев, отошел и снова уселся на ящик, потянувшись за кисетом), кивнул:

— Ага… Если уж несекретно, расскажи, а?

Окружавшие их солдаты, отойдя от шока и поняв, что опасность получить втыки с подзатыльниками от Семеныча, наперебой радостно закивали. Флуд-мастер, подтягивая и настраивая «сбрую» (систему ремней, удерживающих различные вспомогательные средства и подсумки), еще раз небрежно улыбнулся:

— Дозо*. Это защитный жилет. Не нашими умельцами склепан. Придуман за бугром. Разработчик — корпорация «Крайтек Техносистемс». Нанотехнологии. Ткань из наномолекул, усиленная колтаном. Создает помехи целеуказателям, сбивает точность дальномеров. При необходимости адаптируется к окружающей среде, обеспечивая маскировку в режиме «хамелеон»…ну и еще кое-что делает. Дорогая вещь, но себя полностью оправдывает.

— Вона…слыхали, братва? Эт вам не хухры-мухры. — Василий окинул взглядом окоп. Бойцы восторженно зашептались. Старшина, видя, как Ронин затягивает последний ремень, встал, попыхивая трубкой.

Флуд-мастер легко поднял правой рукой устрашающего вида флудомет. Шагнув к переднему брустверу, он прищурился и посмотрел в сторону леса. Семеныч подошел к нему сзади, опершись на бруствер:

— Ну что… Удачи, друже. Ни бана тебе, ни минуса…

— К модеру… — поблагодарив быстрым кивком, традиционно завершил напутствие флуд-мастер, а затем, бросив на бруствер флудомет, подтянулся на руках и мгновенно перемахнул за край окопа. Бойцы бросились к брустверу, старшина ворчливо рявкнул на особо любопытных:

— Ну-ка! Геть ниже! Что, думаете, снайпер его испугался, не вылезет? Как даст вот сейчас по бошкам любопытным! А ну, каски надеть!

Сам он снял с пояса бинокль и всмотрелся: Ронин быстрыми перебежками, пригибаясь, добрался до первой лощинки, встав на колено, осмотрелся… Солдаты отделения, толкаясь у бруствера, поднесли к глазам кто бинокли, кто личное оружие с нацепленной оптикой малой кратности (для того, чтобы увидеть Ронина, ее пока хватало).

Флуд-мастер, осмотревшись, стремительно бросился в сторону высоких кустов черемухи, разросшейся в низине, и в этот момент сработал его невиданный костюм. Фигура Ронина поползла маревом, а спустя секунду вообще слилась со стеной кустарников.

Флудякин шумно выдохнул. Остальные бойцы переглянулись, покачивая головами в очередном приступе изумления.

Старшина был единственным, кто отреагировал на исчезновение флуд-мастера спокойно. Только желвак дрогнул на покрытой щетиной скуле. Опустив бинокль, Семеныч незаметно вздохнул. Покосился в сторону: в пяти шагах дальше по ходу сообщения стоял, приставив бинокль к глазам, командир полка, со своей неизменной свитой в виде здоровенного «Профессора». Продажников опустил бинокль, тоже потеряв Ронина из виду, и посмотрел на Семеныча. Оба встретились глазами. Во взгляде полковника ясно читался вопрос с надеждой: сработает?

Старшина чуть заметно кивнул, ободряюще и успокаивающе улыбнувшись командиру. И снова пыхнул трубкой, выпустив особенно красивое и крупное кольцо.

Контур АСЦ* расплывался, дрожал прерывистыми нечеткими линиями. Модер мысленно чертыхнулся: проклятый защитный жилет не давал возможности прицелиться в жизненно важные органы, так что придется полагаться на собственные глаза...

Размытая фигура выдвинулась из-за дерева, осторожно сделала еще шаг… Призрак, сам уподобившись дереву, спокойно ждал. Фигура в прицеле увеличилась, и модер, поймав паузу «меж двух ударов сердца», плавно потянул спусковой крючок.

За какую-то ничтожную долю секунды до выстрела мишень, чуть присев, метнулась вперед и влево, вскидывая собственное оружие. Призрак, не колеблясь, упал спиной назад, перекатился в сторону… Очередь из флудомета, коротко прогрохотав, начисто срезала верхушку куста, послужившего ему средством маскировки. Ворох листьев и мелких веточек, разлетевшись облаком, осыпал его — модер не обратил на это внимания, уходя из зоны обстрела. Еще одна очередь врезалась в дерево, стоявшее рядом с кустом, но Призрака там уже не было — проскочив несколько метров под прикрытием бурелома, он выглянул из-за громадного пня, лежавшего на боку, вскинул винтовку, разглядев флуд-мастера, не успевшего продвинуться вперед и прижавшегося к дереву спиной к Призраку. "Банхаммер" рявкнул, выстрел пришелся в правый бок противника — и снова прошел мимо.

Ронин прошелся по бурелому веером, разворачиваясь в падении, упал на плечо, вскочил, держа флудомет наготове, но чувство опасности тут же снова бросило его на землю: «банхаммер» грохнул дважды, один заряд, пролетев в паре дюймов от его головы, сочно влип в древесину, другой прожужжал дальше, затерявшись в гуще леса. Флуд-мастер покачал головой, перебравшись за широкий ствол могучей сосны: модер оказался не только чертовски сообразительным — два выстрела подряд, в расчете на то, что второй найдет цель там, куда она шарахнется от первого — но и очень хорошо подготовленным. У «банхаммеров» такого класса, безусловно, была и отсечка по два выстрела, но модер, и Ронин был в этом уверен, стрелял одиночными, вручную передергивая затвор с поразительной скоростью. А значит, прекрасно понимал: с учетом уникальной способности противника стандартная кучность при стрельбе с отсечкой оказала бы Призраку медвежью услугу.

Флуд-мастер, напряженно прислушиваясь, снова мысленно восхитился: действительно, противник попался более чем достойный.

Боковым зрением уловив какое-то движение слева, Ронин мгновенно развернул флудомет, но тут же облегченно опустил его: в двух метрах от него деловито пробежал ежик, фыркнув на ходу.

— Осторожней надо быть, малыш… — усмехнулся флуд-мастер, — Надеюсь, ты не местный модератор леса? Запросто можешь стать семьдесят седьмым…

Он аккуратно выглянул из-за дерева, вслушиваясь в шелест крон над головой. Лесные пернатые давно уже умолкли — даже для них, привычных к выстрелам, грохот трехствольного флудомета оказался пугающим. Ронин медленно и осторожно вышел из-за сосны, переступая боком, по-крабьи, держа оружие наготове. Замерев на месте, он окидывал пространство перед собой, поводя головой, словно робот. А затем в пятидесяти метрах перед ним, правее, что-то мелькнуло и флуд-мастер, разглядев фигуру, пригнувшуюся на бегу, ударил вдогонку длинной очередью.

Не попал. Модер, на какую-то долю секунды опережая смертоносный поток, длинным прыжком ушел за громадный кедр. Флуд-мастер перестал стрелять, а спустя пару мгновений и сам рванулся вперед и вправо. Первая пуля пролетела сквозь листву в том месте, с которого он вел огонь, вторая готова была найти его на четвертом шаге, но Ронин уже падал на землю, и пуля лишь свистнула в метре над ним.

Продажников, прошагав по ходам сообщения, завернул за угол и остановился. Старшина не покидал своего места, словно пустив корни. Трубку он давно выкурил и выбил, и теперь просто держал ее в руке.

Полковник встал рядом. Семеныч покосился на него, в ответ на безмолвный вопрос качнул головой в сторону леса. Продажников вздохнул, и в этот момент из леса донесся звук короткой очереди, и сразу за ним — пара хорошо различимых выстрелов "банхаммера".

— Минут сорок уже, этаким макаром… — поиграл желваками старшина. — Крутой он парень, этот Призрак, товарищ полковник. Я Отаке давно знаю. Чтобы целый час за мишенью гоняться…

— А Лемон? Три дня друг за другом бегали…

— То другое. Там они с позиций работали. А тут — активный бой. Отаке свое дело знает туго. Модер — снайпер высшего класса. Дашь ему позицию выбрать и устроиться — потеряешь инициативу. Вот он и не дает ему покоя, все время, вишь ты, бой навязывает. Но чтобы так долго… Крутой он, Призрак этот.

***

Тяжелый «перманент» отбил от криво растущей сосны крупный кусок коры, пролетевший вплотную и чиркнувший флуд-мастера по спине. Он снова перекатился, встал на одно колено и от бедра, не целясь, расстрелял оставшийся боезапас несколькими короткими очередями, не давая противнику сменить позицию. Метнулся в сторону, выщелкнув пустую камеру, еще раз перекатился, пробежал несколько шагов до поваленного, обросшего мхом, кедра. С разбегу сунулся под прикрытие ствола — и в кедр, взбив облачко мха, с обратной стороны тут же впечатался еще один «перманент».

Ронин вставил камеру в приемник, по привычке легонько хлопнув по ней ладонью. Флудомет, клацнув механизмом, принял новую порцию. Но Отаке не стал спешить. Подобраться к нему незамеченным соперник не смог бы в любом случае, в этом он был уверен.

— Как самочувствие, модер? — крикнул флуд-мастер, чуть повернув голову. — Ты быстрый. Шустрый. Достойный враг. Приятно иметь дело с равным по мастерству.

Он помолчал, надеясь на ответ, и молчание было вознаграждено. Из овражка, в котором, по его предположению (значит, верно угадал!), решил укрыться Призрак, донесся глуховатый голос:

— Взаимно. Не могу сказать, что безмерно восхищаюсь…отвык я как-то от детских восторгов.

Отаке усмехнулся:

— Послушай, Призрак…так ведь тебя называют? Мы можем продолжить, бесспорно, но меня кое-что удивляет. Не возражаешь против небольшой беседы? Мы ведь не из камня. Не мешало бы немного дух перевести. Не только тебе, но и мне, что уж скрывать…

— А какой смысл? О чем мне с тобой беседовать?

Флуд-мастер снова усмехнулся, помолчал пару секунд:

— Ты ведь обо мне, я уверен, слышал. Знаешь, сколько твоих братьев по оружию у меня на счету. И уж наверняка знаешь, как мне удалось добиться таких успехов. Отсюда вопрос: почему ты все еще жив?

— Равный по мастерству. Твои слова? — прилетела в ответ ехидная фраза. Отаке покривил губы:

— Нет, модер. Не в этом дело. Совсем не в этом. Я давно мог бы убить тебя…

— Свежо предание…

— Мог бы, мог бы… Но пока что не хочу. Послушай меня, Призрак. Ты и верно быстрый. Очень быстрый. Но я, как ты слышал, наверное, обладаю уникальной способностью. Как бы ты ни старался — попасть в меня не получится.

— Значит, придется постараться еще лучше…

— Да послушай же! Не выйдет, я знаю. Семьдесят шесть целей, Призрак! Никто из них не уступал тебе по мастерству, а некоторые даже превосходили. И все же на прикладе у меня семьдесят шесть отметин. Появление еще одной — всего лишь вопрос времени. Ближайшего времени. Но я не тороплюсь. Я хочу кое-что предложить тебе.

Ронин замолчал, давая противнику возможность осмыслить сказанное.

Наступила тишина, чему флуд-мастер совершенно не удивился. Ожидая ответа, он осторожно, всматриваясь в край овражка, еле видный за невысокими кустами, начал перебираться правее, каждую секунду ожидая внутреннего сигнала опасности.

Призрак аккуратно, очень медленно, просунул "банхаммер" сквозь редкий куст, до рези в глазах вглядываясь вперед. Вросший в землю кедр был хорошо виден в прицел. Слева от ствола, за путаницей могучих корней, что-то едва заметно двинулось. Модер осторожно направил туда ствол. АСЦ тут же отреагировала, снова выдав дергающийся и плывущий силуэт, и Призрак нажал на курок. Фигура метнулась в сторону, "банхаммер" грохнул, модер мгновенно передернул затвор, но второго выстрела не сделал — флуд-мастер ударил из положения лежа, выглянув из-за небольшой кочки, за которую успел упасть. Призрак рывком откинулся назад, очередь срезала кустик, но он уже кубарем катился в овражек.

Отаке не успел разглядеть, попал он или нет — фонтанчики земли на краю овражка помешали четко разглядеть лицо, разрисованное спецкарандашом. Но он успел увидеть плечи противника, накрытые маск-сетью — и судя по тому, как они дернулись, можно было предположить, что он все-таки попал. Выждав несколько секунд, он весело крикнул:

— Модер! Ты умер? Или ты не умер?

— Не дождешься… — донеслось до него. Отаке качнул головой: везучий…

— Ну, так что? Насчет предложения… Готов выслушать?

— Допустим… Вот только не представляю, что такого ты можешь мне предложить. Сдаться? Или выбросить "банхаммер" и самому под пулю встать? Надеюсь, ты понимаешь, что я о подобном даже…

— Конечно, нет, модер. Ты же не идиот.

— Ну спасибо…прям на душе полегчало.

— Я предлагаю тебе вот что… — Отаке не обратил внимания на ерничество противника. — Я предлагаю прекратить поединок. Но не сдаваться, нет. И не ждать смерти. Я предлагаю обсудить, э-э…скажем так, возможность сотрудничества.

Последние слова явно озадачили Призрака, как показалось флуд-мастеру, потому что ответ пришел после небольшой паузы, и в нем звучали нотки удивления:

— Ты, часом, не спятил? Сотрудничество? С тобой? Головой, что ль, ударился, наемник?

— Вот именно, модер. Наемник. Ключевое слово. Подумай. Я не выполняю приказов. Я независим. Мне платят — и я делаю свою работу, но могу и отказаться. И никто не сможет меня заставить. Тем более — зная о моей способности. Но я один. Одиночка. Таких, как я, больше нет. И никогда не будет. Ты можешь сомневаться, но это так. В свое время я потратил кучу средств, чтобы прояснить этот вопрос. Я единственный в своем роде. Лучшие ученые умы трудились над подтверждением этого факта. И подтвердили. Факт неоспорим.

— Мне-то что с того? Хочешь, чтобы я тебя пожалел? Не вопрос. Уже плачу. Скупая мужская слеза ползет по щеке…

— Не надо сарказма, Призрак. Жалость мне ни к чему, тем более твоя. Другое дело — ты сам. Ты можешь не верить, но из всех твоих коллег, с которыми я имел дело, ты — лучший. Считай это похвалой, если хочешь, но это так. А значит, у нас есть точки соприкосновения. Нам есть о чем задуматься, Призрак. Нам с тобой. Понимаешь? Ты и я — мы можем вместе, вдвоем, сделать то, на что у одного меня просто не хватит возможностей, я ведь не могу разорваться на миллион частей.

— Нет у нас точек соприкосновения. И быть не может. Разговор не имеет смысла…

— Имеет, модер! Имеет смысл! Ни с кем из тех, кого я упокоил, ни с кем я не говорил! Незачем было утруждаться, они были мишенями. Целями! Мне не о чем было с ними говорить! А с тобой есть о чем! И если уж я на это решился, и ты продемонстрировал, что признаешь во мне достойного врага, то будь любезен, черт побери, проявить уважение и дослушать до конца!

Флуд-мастер, против своего обыкновения, привстал из-за кочки. И Призрак, за время разговора успевший выбраться из овражка, не упустил момент. Чуть высунувшись из-за раздвоенного кедра, он вскинул банхаммер. Грохнул выстрел.

Увесистая пуля, пролетев над кочкой, вжикнула и срезала несколько веточек с кустарника. Отаке, броском уйдя за очередную сосну, вывернулся из-за ее ствола в пируэте, поймал в прицел фигуру в маск-сети, передергивающую затвор, нажал на спуск. Флудомет загрохотал, но ревущая струя ударила не в противника, а в криво растущие кедровые стволы.

— Даже сейчас я не стал тебя убивать! Хотя мог!

— То, что ты мог сделать, и то, что ты сделал — это две большие разницы, наемник…

— Хватит, модер. Вдумайся в мои слова. Мы с тобой похожи.

— Да-а? С какой же это радости? — судя по ноткам в голосе, на этот раз Призрак был удивлен не на шутку. Отаке тут же уцепился за эту эмоцию:

— Да, похожи! Но я свободен в своих поступках и действиях. А ты — нет. Ты скован, модер. Тебя удерживает масса препон, и многие из них ты сам выстроил вокруг себя. Ты сковал себя понятиями обязанности, долга, необходимости… Приказы, дисциплина. Вот чему ты поклоняешься! Идолу. Поклонение которому есть стихия не свободного человека, но раба, благоговеющего перед тотемом моральных границ!

— Я не раб. И мои понятия — не тотем. Я знаю, что делаю. Я знаю, почему и зачем я это делаю. В отличие от тебя…

— Нет, не знаешь. Откуда тебе знать? За тебя решают другие. Те, чьи приказы ты выполняешь. И подобные им чаще всего не желают, чтобы ты приобщился к их знанию! К их понятиям о свободе, о власти, о возможностях, которые дают и та и другая.

— Не тебе судить о моих…

— Ошибаешься! Кому же судить еще, как не мне? Тому, кто познал истинную свободу! Я не служу никому, кроме себя. Я не выполняю приказов, Призрак. Я лишь делаю работу, за которую мне платят. И если я решаю отказаться — никто из моих заказчиков не вправе настаивать…

— Тебе платят. Драться за идею ты бы не стал. Выходит, ты тоже зависишь? От своих желаний. От денег, что сулят тебе за работу. Но это всего лишь деньги. Предложить больше — и ты сменишь сторону. Вполне возможно, окажешься на той, на которой сейчас нахожусь я. Ты это сходство имел в виду? Тогда мне трудно назвать это сходством. Так в чем же мы в таком случае похожи, наемник?

Отаке, бесшумно пробежав несколько шагов, присел за громадным муравейником, на корточках перебрался еще дальше, за широкий кедр. Взяв флудомет наизготовку, громко ответил:

— Мы с тобой словно два самурая. Но между нами есть разница. Тебе известно, что означает слово «ронин»?

— Самурай без господина. Изгой…

— Нет, модер. Не изгой. Я предпочитаю другое определение. Одиночка. Свободный человек. Каким и ты можешь стать. И мы сможем вместе...

— ...править этим миром. Ага… Теперь еще добавь в голос зловещих ноток, немного хриплости, и предложи мне перейти на Темную сторону Силы.

— Да нет никакой Темной стороны, модер! Ни темной, ни светлой! Есть только ты. Ты и твое отношение к миру, что тебя окружает.

— Есть еще и понятие долга…

— До-олг?? Хочешь поговорить о долге? Хорошо. Но что это за слово? Долг. Долг — значит, ты кому-то что-то должен. А разве тот, кто должен — свободен? Нет, модер. Долг — это не свобода. Долг — это моральная кабала. Та самая цепь, на которой удерживается твоя свобода! И я могу вложить в твои руки молот, которым ты можешь разбить эту цепь. Истинная свобода возможна лишь тогда, когда человек осознает, что не он должен этому миру — это мир, окружающий его, должен подстраиваться под его интересы!

— Ровно сто лет назад мир уже столкнулся с человеком, пытавшимся перестроить его по своим лекалам. Уверен, ты не хуже меня знаешь историю. И помнишь, что натворил этот человек, и чего стоили миру его «интересы».

— О, только не надо… Не надо утрировать, модер. Я не расист. Я не жажду перекраивать мир. Я не призываю тебя уничтожать шесть миллионов представителей нации, к которой лично ты питаешь отвращение — даже если таковая имеется. Я предлагаю освободиться. От оков и границ ложной морали.

Призрак броском рванулся вбок, усмотрев еще один, совсем маленький овражек — похожий на воронку от авиабомбы. Вслед ему прорычал флудомет, срезая кусты, словно ножом. Добежав до ямы, модер рухнул в нее, чувствуя, как мышцы начинают дрожать уже не от возбуждения, а от напряжения. А это означало, что тело начало уставать. Плохой признак.

Он отдышался, держа "банхаммер" наготове. За спиной послышался шорох. Аккуратно выглянув, он заметил, как флуд-мастер, пробежав к бурелому, меняет позицию. Теперь их разделяло метров тридцать, не более.

Призрак вздохнул. Его вдруг посетило четкое ощущение, что их дуэль фактически подошла к кульминации. Модер посмотрел на оружие. Снял и отложил в сторону шулдер, отщелкнул прицельный комплекс, удивляясь своим действиям. Стянул фиксатор джаббера, бросив устройство под ноги.

— Призрак! Эй, модер! Что скажешь? Ты же умен, чертовски умен. Ты должен меня понять. И ты понимаешь, я знаю. Я это чувствую! — донесся до него голос флуд-мастера.

— Отвечу. Это несложно. Извини, наемник, но я… Я вынужден отказаться. Не испытываю желания. Так понятно? Сумимасэн*.

Ронин заскрипел зубами. Сжал рукоять флудомета так, что побелели костяшки пальцев. Его и самого безмерно поразило, что при всем его знаменитом хладнокровии он так реагирует на слова Призрака.

— Но почему? Объясни, модер! Пойми, если сейчас мы с тобой еще раз попытаемся подстрелить друг друга — этот раз станет последним. Но только для тебя! Моя способность не подводит. И никогда не подводила. И я больше не стану сдерживать себя! Единственным утешением для тебя может послужить то, что твое оружие я сохраню. Это честь, Призрак. "Банхаммер" такого профессионала, как ты, не останется здесь, в лесу, не зарастет мхом и травой. Я даже не стану вешать его на стену, наоборот — я подарю ему новую жизнь, дам ему возможность и дальше нести смерть. Но ответь мне, почему? Я имею право знать. Почему ты отказываешь мне?

— Есть вещи, в которых лучше уж быть…консервативным. И у меня нет желания это объяснять.

Модер еще раз вздохнул, во всю ширь легких, выдохнул, слабо улыбнувшись. И добавил, уже вполголоса, отрешенно глянув куда-то вдаль:

— Да тебе и не понять…

А затем, сильным движением взметнув тренированное тело, вскочил и вышагнул из-за дерева на открытое пространство, в последнюю секунду еще успев увидеть стоявшую в тридцати метрах перед ним фигуру в переливающемся защитном жилете, вскидывающую флудомет.

Грохот трехствольного монстра сотряс воздух, почти заглушив одинокий сиротливый выстрел "банхаммера"…

Флеймиченко, склонившись над планшетником, внимательно следил за курсором, с помощью которого заместитель начальника контрразведки объяснял ему воссозданную специалистами технического отдела посекундную схему неудачной операции по захвату вражеского лазутчика. Шесть часов назад ему пришлось, выполняя указание высшего руководства, принять на себя бремя временно исполняющего обязанности командующего спам-фронтом. Потому что именно шесть часов назад предыдущий командующий, маршал Флудовский, был убит выстрелом из снайперской винтовки при чертовски странных, можно сказать, мистических обстоятельствах.

И теперь генерал-лейтенанту приходилось, пересиливая стучащие в виски молоточки застарелой мигрени, не только разбираться в куче дел и документов, но и выслушивать монотонный голос контрразведчика. Но на майора Флеймиченко не злился. Он прекрасно понимал, что сам майор в провале операции по захвату снайпера не виноват. По большому счету, никто и не предполагал, что вражеский диверсант окажется именно снайпером — его засекли в заброшенном здании напротив штаб-квартиры командования спам-фронта за девятнадцать минут до того, как голова Флудовского разлетелась от удара тяжелой «перманентной» пули. Лазутчика вели скан-системами, предполагая, что он намерен прослушивать здание штаб-квартиры направленным микрофоном. И только когда оператор скан-систем увидел, как лазутчик в одном из помещений, вместо того, чтобы извлечь из чемоданчика подслушивающую аппаратуру, начал доставать оттуда узнаваемые даже на экранах скан-систем детали и собирать винтовку — было принято решение немедленно начать операцию по его захвату. Однако такого грандиозного провала никто не ожидал. Снайпер сделал свое дело, и покинул здание. А Флеймиченко теперь вынужден был расхлебывать всю эту кашу.

— Вот схема событий. Как только скан-системы обнаружили его, к зданию сразу же были направлены три спецгруппы. Смотрите: снайпер в помещении на третьем этаже. Первая группа поднимается по служебной лестнице. Входят на этаж с торца здания. За девятнадцать секунд до того, как бойцы подошли к двери, снайпер вдруг покидает помещение и идет направо по коридору. До второй лестницы. Снизу по лестнице поднимается вторая группа. Снайпер идет по коридору, но за десять метров от пролета останавливается и занимает позицию за вертикальной вентиляционной трубой. Обратите внимание — у него в руках не винтовка, а пистолет. Винтовка за спиной.

В этот момент первая группа обыскивает помещения, начиная с торцевого и далее по коридору. В силу определенной планировки этого крыла здания, коридор бойцам группы не виден, поэтому выход снайпера из помещения и его передвижение по коридору для первой группы остались незамеченными. Далее. Снайпер ждет в полной боеготовности. С момента его остановки проходит шесть секунд, затем вторая группа поднимается, выходит на площадку, заворачивает за угол, выходя в коридор, и попадает под огонь снайпера. Две секунды — трое убитых. Вся группа в полном составе. Снайпер покидает укрытие за трубой, быстро идет к лестничному пролету. Причем позицию он покидает за восемь секунд до того, как третья группа проникает с крыши в чердачное помещение. Именно в этот момент в здании штаб-квартиры начальник личной охраны Флудовского принимает решение спешно вывести охраняемый объект из здания и не дать снайперу использовать потенциальные зоны обстрела. Флудовский выходит из своего кабинета и, в сопровождении охраны, по глухому коридору направляется к лифту, ведущему в подземный гараж. На всем пути его следования нет ни одного окна. Глухие стены. И лишь в одном месте маленький кусочек коридора виден сквозь решетку небольшого вентиляционного отверстия, диаметром в двадцать восемь сантиметров.

— Это единственное отверстие?

— Да, единственное на весь коридор…

Майор, коснувшись тачбола, вернул на экран изображение заброшенного здания, из которого стрелял снайпер:

— Далее. Третья группа продвигается по чердаку к люку, ведущему вниз, первая в это время, получив от оператора скан-систем новые данные, идет по левой от парадного входа лестнице вниз, на первый этаж, поскольку снайпер двигается туда же, но по правой лестнице. Внезапно на втором этаже снайпер, вместо того, чтобы спускаться и дальше до первого, резко поворачивает и идет в коридор второго этажа, но перед этим он что-то бросил под ноги. Этого оператор не увидел — о том, что снайпер вообще что-то оставил на лестничной площадке, мы догадались уже потом, после анализа событий. А оставил он там взрывное устройство. Небольшая, но мощная мина с генератором преломления в локальном пространстве. Поэтому бойцы группы и не увидели ее: немудрено, пузырь невидимости полностью закрывает мину.

Смотрите внимательно: вот он заходит в подсобку… В подсобном помещении есть слуховое окошко, очень маленькое, как в подвалах. Первая спецгруппа, опередив снайпера, организовывает засаду на первом этаже, чтобы встретить его и, при необходимости, заставить подниматься обратно, где его встретят бойцы третьей группы. Но снайпер уже в подсобном помещении второго этажа. Первая группа спешно поднимается на второй этаж, третья в это время обнаруживает тела бойцов второй группы и теряет время, проверяя правое крыло на третьем этаже в надежде, что снайпер засел в одном из его помещений. Маршал идет по коридору. Третья группа быстро направляется на второй этаж. За восемь секунд до того, как голова маршала появляется на уровне вентиляционной отдушины, снайпер занимает позицию и прицеливается. Прицеливается, прошу обратить особое внимание, вроде бы в глухую стену, а по факту — именно в решетку отдушины. Что само по себе странно — совершенно не факт, что маршал прошел бы этот кусок коридора именно так, чтобы его было видно сквозь решетку. Кроме того, телохранители прикрывали его постоянно, однако именно в момент прохождения перед отдушиной один из них посторонился, пропуская вперед напарника, и на пару секунд голова Флудовского оказалась неприкрытой. В этот момент первая группа поднимается на площадку второго этажа, направляется к дверному проему и попадает под направленный взрыв. Три трупа. Через полторы секунды после взрыва Флудовский поравнялся с отдушиной. Всего на полторы секунды, не более. Выстрел — маршал мертв. Снайпер снимается с позиции, и покидает помещение, обратите внимание на тайм-код, за семнадцать секунд до того, как бойцы третьей группы выбивают двери в подсобку. Помещение пусто, снайпера нет.

Скан-системы работают быстро, но все же не мгновенно, поэтому именно эти семнадцать секунд и понадобились оператору, чтобы скорректировать угол обзора луча, проанализировать изменение данных и сообщить третьей группе новую информацию. К этому моменту снайпер уже спускается на первый этаж и проходит в подвальное помещение. Подвал этого здания непосредственно соединен с городской дренажной системой. Луч скан-систем там бесполезен. Снайпер спускается в подвал, через двадцать секунд третья группа входит туда же, но объект захвата они так и не обнаружили. Логично предположить, что за двадцать секунд, с учетом разветвленности дренажных веток, снайпер успел уйти черт знает куда.

Майор замолчал, скрестив руки на груди. Флеймиченко еще несколько секунд смотрел на экран планшетника, затем поднял голову:

— Майор, я правильно понимаю — вы не просто так акцентируете мое внимание на тайминге событий?

— Совершенно правильно понимаете. Он опережает события, избегая любых изменений полевой обстановки, способных помешать ему в выполнении поставленной задачи.

— Шикарно. Значит, его все же перекупили. Сколько раз я говорил Спамерчуку — наемникам нельзя доверять! Предложат больше — и ты уже сам можешь стать их целью! И что теперь делать? Ваш начальник хотя бы представляет себе, сколько усилий и средств нам придется потратить, чтобы поймать этого вашего, как его…Ронина? Особенно если вспомнить, сколь уникальна его способность! Долбанный ублюдок…надо ж так продаться. Хотя…ему должны были предложить действительно высокую цену за это предательство.

Заместитель начальника контрразведки молча смотрел на него. Флеймиченко моргнул:

— Что вы так смотрите, майор? У вас такое лицо, словно вы не понимаете, о чем я говорю.

— Андрей Петрович... Мы с вами — офицер сделал паузу, — говорим о разных людях. Я не сказал, что снайпером был флуд-мастер Отаке, известный под кличкой «Ронин».

Генерал оторопело уставился на собеседника. Снова моргнул:

— То есть? А кто же? Вы что, хотите сказать, что это…что это был кто-то из…из модеров?

Собеседник кивнул:

— Да. И его имя нам известно. Его зовут Грисс. По прозвищу «модер-призрак». Или просто «Призрак». К сожалению, мы узнали об этом слишком поздно. Он, каким-то образом оставшись незамеченным, подобрался к позициям сто шестой стрелковой бригады, и подбросил в окоп снаряжение Отаке. С листком бумаги, прикрепленным к защитному жилету Ронина. На листке было написано несколько фраз: «Призраки бывают разными. Одни — в костюмах, иные — по духу. Всегда ваш, Грисс». Это модератор. Причем один из наиболее упертых — несгибаемый, непоколебимый…и так далее.

— Модератор…значит, модератор…но это же… Вы что же, намекаете, что этот сукин сын умеет...э-э...умеет видеть будущее? Но разве такое возможно? Разве Отаке не был одиночкой такого плана? Вы сами в свое время убеждали меня…

— Я это помню. Да, убеждал. Потому что сам был в этом уверен. Потому что доказательств обратного мы не нашли. А теперь они есть. Даже сейчас я, в общем-то, не готов полностью считать этот факт доказанным — я ведь не знаком лично с этим спецом, и никто из наших ученых им не занимался... Но если судить по схеме происшедшего — я склонен допускать любые версии. В том числе и эту. Поймите, ситуация крайне серьезная. До сих пор и админы, и мы знали, что Ронин был единственным в своем роде. Наши научники, а я склонен им доверять, в один голос утверждали, что его способность может передаваться только наследственным путем — развить ее искусственно невозможно. Ронин был совершенно одинок, детей у него нет. Успех, сопутствовавший ему в его деятельности, был полностью основан на его уникальной способности. Мы знаем всех модеров — среди них, и в этом я готов поклясться, не было никого, кто обладал бы хоть зачатком подобной способности. И вдруг выясняется, что в их среде появился некто, не хуже Ронина умеющий предвидеть события.

Дело сейчас не в том, насколько это достоверно. Дело в том, что мы не имеем права такую возможность игнорировать. Однако игнорируем мы ее или нет, но этот человек уже продемонстрировал полное равнодушие к нашим усилиям. А это значит… — майор сделал паузу.

— Что? Договаривайте, майор.

— Это значит, что война, товарищ генерал-лейтенант, практически проиграна.

Контрразведчик замолчал, спокойно глядя на растерянного человека, временно исполняющего обязанности начальника Объединенных штабов. Флеймиченко, явно обалдев от сказанного, молча смотрел на собеседника. Выждав минуту, майор вынул из папки еще один лист, заполненный от руки, и аккуратно положил его на стол хозяина кабинета. Тот, все еще пребывая в подвешенном состоянии, перевел взгляд на лист:

— Что это?

— Копия прошения об отставке, подписанного моим непосредственным начальником, генерал-майором Спамерчуком. Ставлю вас в известность. Если у вас ко мне более нет вопросов — позвольте откланяться.

— Подождите…отставка… Что значит — отставка? Почему?!! — Флеймиченко чуть ли не кричал внезапно охрипшим голосом в спину офицеру, уже выходившему из кабинета. Тот остановился, придержав рукой дверь и, обернувшись, с легкой улыбкой глянул на генерал-лейтенанта:

— Начальника штабов, персону, охраняемую на высшем уровне лучшими профессионалами своего дела, убивают через вентиляционное окошечко, пролезть в которое с трудом могла бы даже кошка. Киллер проводит акцию не просто заметно, а практически — с шумом и гамом, небрежно уделывая три спецгруппы, обложившие его плотным кольцом. Причем делает это так, что возникает ощущение, словно основной его целью была именно бессмысленная ликвидация шести рядовых сотрудников противодиверсионного подразделения службы безопасности, а маршала он ликвидировал совершенно случайно, походя. Если вам, Андрей Петрович, это происшествие все еще ни о чем не говорит, то я, в отличие от вас, ясно расслышал предложение, сделанное этим умельцем без единого слова. И принял его сразу же и безоговорочно. Суть проста: я не желаю через неделю-другую оказаться на месте маршала Флудовского. Вполне возможно, этот модератор узнает о моей отставке и решит, что на меня не стоит тратить пулю. Я надеюсь на это. Я очень на это надеюсь. И потому ухожу. Советую и вам расслышать его предложение, так сказать, слово в слово.

Усмехнувшись, бывший заместитель руководителя контрразведки вышел из кабинета, оставив дверь открытой. Флеймиченко, так и оставшись стоять, опираясь кулаками на стол, тупо смотрел на дверной проем, через который были видны светлые локоны его секретарши, усердно и увлеченно печатавшей что-то на ноутбуке. И клацанье кнопок на клавиатуре вдруг показалось ему зловещим щелканьем адских кастаньет в руках неведомого снайпера.

*Конничи ва (яп.) — "Добрый день".

*Хай (яп.) — "Да".

*Дозо (яп.) — "Пожалуйста" (в форме предложения послушать).

*АСЦ — автоматическое сопровождение цели, при котором объект подсвечивается контурной линией, что позволяет более точно вести огонь по жизненно важным органам.

*Сумимасэн (яп.) — "извини", форма извинения за мелкий, ничего не значащий поступок.